Читать книгу Свой путь - Андрей Гаврилов - Страница 2

Мы как горох

рассыпались по полю,

но в нужный час

Господь всех соберёт,

и каждому отмерит малу долю

тех благ, что жребий знает наперёд.

Зачтутся нам грехи и покаянья,

минуты слабости и радостные дни…

предательство и прелесть обаянья;

пустопорожность пьяной болтовни.

Нам есть, что рассказать

о смысле жизни,

у каждого был опыт и расчёт:

«Лишь ангелы на небе

бескорыстны» —

так мне сказал когда-то звездочёт…

У каждого – свой путь

к заветной цели.

Жизнь – штука сложная!

              И что ни говори,

когда пройдёшь все омуты и мели —

ты вновь достанешь

с полки буквари!

Не любит счастье суеты:

не торопясь бредёт по свету,

влюбленным раздаёт цветы

и шепчет на ухо поэту:

«Росинка, взятая с травы,

с ладони падая на землю,

тебе подарит, как волхвы,

всё то, о чём я тихо внемлю.

Под рёв полуденной грозы,

презрев тревоги и смятенья,

ростками гибкими лозы

я обниму твои творенья.

В минуты горькие судьбы,

познаешь музу вдохновенья.

Ты вместе с нею утоли

свои печали и сомненья».

…Не любит счастье суеты:

не торопясь бредёт по свету,

сжигая за собой мосты

под стать привычному сюжету.

Я положу в дырявое лукошко

улыбку солнца и туман в лесу,

и прихвачу с собою

в путь-дорожку

немного забродившую росу.

А чтобы не обиделась примета,

присяду на берёзовый пенёк,

и лишь потом – навстречу лету

пойду через журчащий ручеёк.

Услышу песню

жаворонка в небе,

почую ландыши

в преддверии грозы,

и позабуду о насущном хлебе,

смотря на жизнь

глазами стрекозы.

В пергаменте

багряного восхода

я запеку волшебные цветы,

и встречу лето

радостно у входа

в мои давно не юные мечты.

Когда накинут на меня узду

и попытаются взашей

прогнать чрез плети,

я и тогда, уверен, добреду

до тех ключей,

что отворяют клети.

Я буду грызть оковы палачей,

как верный пёс

клыки ломая в крошки,

но дотянусь рукою до дверей

и отыщу к свободе стёжки.

И выковыривая кровь

из-под ногтей,

и не хмелея

от холодной водки,

я прокляну

своих поводырей,

желая им и мора,

и чахотки…

Пусть я не Гамлет:

«Быть или не быть» —

не тот вопрос

в сегодняшней России.

Сложней

гораздо не забыть,

зачем мы Родине

служили!

Прокачу я осень в дилижансе

вдоль снопов,

завитых в бигуди,

под звездой,

воспетою в романсе,

что горит лампадою в груди…

Промелькнут

поля и перелески,

где берут начало родники,

а берёзы словно занавески

приглашают в гости ветерки.

Мы поедем с осенью кататься,

одолжив у августа деньки,

чтобы бабьим летом

наслаждаться

с теми, кто нам дорог, мужики!

Воспоминанья греют в холода,

оберегая душу от простуды.

Ломают льды прошедшие года,

и презирают синус амплитуды.

Года спешат, как литерный состав,

не замечая мелких остановок.

Едва заштопав порванный рукав,

рвут старый китель

о штыки винтовок.

Им невдомёк, что время не вернуть,

и что часы не остановят стрелки…

Что никогда не смогут повернуть

в обратный путь разбитые коленки.

И тем прекрасней молодости взлёт,

когда открыты взору горизонты!

Не предъявляя времени свой счёт,

она сжигает ветхие банкноты.

Воспоминанья греют в холода,

оберегая душу от простуды.

…Уходят вдаль куда-то поезда,

а на перроне остаются люди.

За окоёмом перепутье

судьбою выбранных дорог,

как дервиш

в платье из лоскутьев,

ждёт подаяния в мешок.

Кому насыплет

полной мерой

здоровье, доблесть

иль почёт;

кого оставит старой девой

судьбы-злодейки звездочёт.

Порою голову склоняя,

несём свой крест

чужим путём,

и очень часто проклиная,

не понимаем: что почём?

И, не гнушаясь

кривотолков,

столбим свой интерес

во всём!

Для пущей

важности потомков

себя, увы, мы предаём…

Повсюду ищем виноватых

в своей не ласковой судьбе;

корим и нищих, и богатых

в потугах жалости к себе.

В душе мы верим

в то, что святы

благих намерений пути,

но адским пламенем объяты

соблазна сочные ломти.

Всегда остаётся за кадром,

всё то, что таится внутри.

Глянь!.. Звёзды амфитеатром

скрывают иные миры.

В бутоне цветка зарождаясь,

волшебная сила земли

на зорьке росой умываясь,

лелеет его лепестки.

Ребенком своим восхищаясь,

устало-счастливая мать

с великою тайной прощаясь,

готова всё сыну отдать!

…И в этих загадках природы,

есть тайные знаки Творца:

однажды небесные своды

меня превратили в Стрельца!

…Рисуйте жизнь в её деталях

на белом ватмане судьбы —

и, может статься,

на скрижалях

представят Боги их гербы.

…Цените тонкие намёки

неглазурованных сердец:

вы прочитаете в них строки,

что закодировал мудрец.

…Храните след

воспоминаний

в неярких бликах тех свечей,

что греют души

в час страданий

у изголовья матерей…

Для этих трёх

четверостиший,

как для Небесного Царя,

встаёт звезда

над медной крышей,

играя роль поводыря!

Я не знаю куда

исчезают мгновенья,

по утрам иль ночам,

отправляясь в полёт.

Может быть,

они ищут пути отступленья,

полагаясь на чуткий автопилот.

…Я не знаю куда

исчезают сомненья,

вместе с талой водой

у излучины рек.

Может быть, их уносит

Дракон Просветленья,

в тонкий мир, где в блаженстве

живёт человек.

…Я не знаю куда

исчезают признанья —

неизбежные спутники

скромных побед.

Может быть, к ним

приходит в минуты отчаянья

бескорыстная помощь

от звёзд и комет.

…Я не знаю куда приведёт

меня исповедь,

что измерит дела и мои все грехи.

Но уверен, что в сердце

построю я изгородь,

за которой спасутся

любовь и стихи!

Перекатами по полю

разлетелись как шары,

те кусты, что ищут волю,

невзирая на бугры.

Не сидится им на месте,

и несут на край земли

семена в своём протесте

сквозь туманы в ковыли.

Так и люди через годы,

унося печали прочь,

побеждая все невзгоды,

вновь идут и день, и ночь.

…И рисует вольный ветер

в судьбах линии Творца,

наполняя —

как в рейсфедер —

смыслы жизни

в их сердца!..

Малиновые листья

черноплодки

по вечерам глядят в моё окно,

а с фотографий

смотрят одногодки,

которых нет со мной уже давно.

Казалось, нам не будет сносу,

но время не воротишь вспять…

и шестерни служебного износа

зубчаткой скорби

стали управлять.

Афганистан… Чечня… или Ангола —

приказ звучал, как грозовой набат,

и позывной разведчика «Монгола»

шептал как мантру раненый комбат.

Мои друзья прошли огонь и воду,

и мне пришлось немного повидать,

такого, что для штатского народа

нельзя пером поэта описать.

Малиновые листья черноплодки

по вечерам глядят в моё окно,

и выпивая третью рюмку водки,

я вспоминаю всех до одного…

Мне ненавистна

хитрость лизоблюдов,

слащавая и подленькая лесть.

Видны пороки,

как горбы верблюдов,

в пустыне жизни,

где распята честь.

Поруганы штандарты

и присяга…

Сегодня в моде —

немощная спесь,

но гордый флаг

священного «Варяга»

не позволяет задом

в лужу сесть.

…Пришли другие

времена и нравы,

которым совесть вовсе не указ:

похоже были мои предки правы,

когда их к цели вел иной компас.

И верю я, что море сдует пену

с сиюминутных,

грязных барышей,

и призовёт к суду Геенну,

в огне сжигая лживых трубачей.

Неповторимая Таруса —

жемчужина брегов Оки!

Зимой морозной седоуса,

хранит истоков родники…

Белогривая красавица Ока

приглашает посетить Тарусу.

В городе поэтов облака

проливают слёзы по Иисусу.

В перевитой

вышивке Творца —

тайный смысл

загадочной картины:

над Тарусой звоны бубенца

охраняют памятник Марины.

У подножья

Воскресенских гор,

где часовня

в старорусском стиле,

бьёт источник

с самых давних пор,

усмиряя боли и гордыни…

Здесь музеи помнят имена

лучших представителей

России:

никчему большие города,

раз на свете есть

совсем иные!

Не идут в Тарусу поезда:

воспротивились

когда-то люди…

И природа

в благодарность – навсегда

сохранила красоту округи!

Бескорыстье —

товар очень редкий,

и сегодня совсем не в чести.

Это вам не лимон

иль конфетки:

на прилавке его не найти!..

У него нет цены и акцизов;

срока годности нет и реклам.

Для изящных

и милых капризов

не доступен он

в помыслах дам.

Бескорыстье —

скорее находка,

как без ручки души чемодан;

возле пирса без паруса лодка

или с водкой

гранёный стакан.

Это то, что когда-то все дети,

посылают родителям в дар:

мир любви,

обретённой на свете,

где нет слова такого —

              «товар»!

Я распахну

внутри себя калитку,

и побреду на поиски души,

которая оставила визитку

в зелёных листьях

горной черемши.

Присяду пред дорогой

на пенёчек

засохшей у берегов

судьбы ветлы,

и горсть земли

я бережно в мешочек

насыплю там,

где помыслы светлы.

…Где ветер лёгким

дуновеньем

играет с перышком,

как будто невзначай,

и делится Всевышний

откровеньем:

«Входите тесными

вратами в рай!»

Найду свою тропинку,

что поуже:

ведёт через калитку

напрямик

к моей душе,

кому-то очень нужной

в обычной жизни…

       В горький миг…

Деревенская дорога —

без начала и конца:

от родимого порога

до небесного венца…

Летом – пыль,

зимой – забава:

русской лирики душа!

Величаво, будто пава,

средь полей бежит она.

Извиваясь

на просторах,

как печальная судьба,

на зелёных косогорах

ветром балует себя.

Под свинцовым

серым небом

с первой каплею дождя

возвращает

к отчим скрепам

под берёзой у пруда.

Вся исхожена и в ямах —

тянет лямку до конца…

И в заморских

дальних странах

не найти ей близнеца!..

Я на горе блаженств

найду уединенье

от праздных мыслей

и мирских забот:

в нём обрету

заветное спасенье

от суеты

и мелочных хлопот.

Избавлю мир

от скуки и сомненья —

найду родник,

где каменный цветок

дарует мастеру

вершину вдохновенья

и творчества

живительный глоток.

Там, в тишине

тенистых терренкуров,

услышу рокот

горного ручья —

им укрощу,

как дрессировщик Дуров,

коварный нрав

никчёмного вранья.

На той горе нет места

грубой фальши,

зато всегда есть

место у костра —

чтоб согревал огонь

моих друзей и дальше,

да освещала ночь

нетленная искра!

Уходя на охоту за чудом

в заповедную синюю даль,

припадал к драгоценным

сосудам,

заменявшим

       Священный Грааль.

В них хранилось

волшебное зелье

с голубою водой родников,

выходящих из подземелья,

как посланники

спящих богов.

Я искал свой трофей

на равнинах,

и в туманах

промокших полей —

засыпал в изумрудных

долинах,

провожая в полёт журавлей.

Шёл вдоль рек,

по пригоркам и склонам,

слушал тайны

дремучих лесов;

целовал —

непременно с поклоном! —

крест нательный,

завидев волков.

Вспоминая,

       что голод – не тётка,

сухарём заморив червячка,

представлял,

как с сольцою щепотка

приглашала на запах дымка.

Мой поход

затянулся надолго…

Скучен мир

без мечты и чудес!

И как нитку искала иголка —

так и я… свой искал интерес!