Читать книгу Авторитето бизнесмено - Андрей Горин - Страница 2

После проведения акции по разгрому казахской наркомафии, пару недель Александр и Пётр находились в состоянии повышенной боевой готовности.

Сам Александр старался свести своё участие в этом громком деле к минимуму, поскольку наркоторговля была не его темой и все лавры он уступил профильному Отделу Управления.

Но руку на пульсе держал, поскольку интерес его в этом деле был совсем другой.

Изъятый Груз оформили соответствующим образом и уничтожили. Арестованных охранников отправили в Москву, и их дальнейшая судьба Александра не интересовала. Местных главарей в лице директора гостиницы и его заместителя не нашли и, скорее всего, они успешно скрылись за границей. Да и не искали особо, поскольку были задействованы связи Савельева старшего, чтобы дело это в условиях политических перемен, творящихся в стране, не раздувать.

Те, кто был причастен к делу, получили свои награды, должности и премии. Поднимать волну в Казахстане никто не стал, и без того отношения с политическими элитами союзных Республик были напряжёнными. Местные товарищи тоже всё поняли правильно и проводить расследование пропажи ценного груза со своей стороны не стали.

Более того, намёк поняли, и своих людей с засвеченной точки убрали. Так что через пару недель в гостинице Волна от товарищей с широкими лицами и узкими щёлочками глаз остались только смутные воспоминания.

Руководство Гостиничного Треста ещё находилось под впечатлением предыдущих уголовных дел в гостинице Спортивная и под нажимом майора Савельева и его союзников в ГУВД и Управлении Конторы, сдали гостиницу без боя.

Так что через некоторое время в обеих гостиницах (Спортивная и Волна) кресла директоров заняли люди семейства Савельевых. Контуры будущей гостиничной империи обретали вполне зримые очертания. Конечно, ещё предстоял этап будущей приватизации, когда в стране начнут делить народную собственность, и появится возможность оформить все эти активы в частную собственность, но это уже было делом техники.

А вот от захвата других гостиниц и расширения этого бизнеса наши герои решили отказаться. Гостиничный бизнес был неплохой и давал широкие возможности. Но в стране творилось чёрт знает что, и на фоне других дорогостоящих активов, которые предстояло делить, эти гостиницы начинали казаться не столь привлекательными.

Так себе, небольшой семейный бизнес для диверсификации портфеля. Детишкам на мелочишку и безбедную старость. Поэтому решили, что пусть себе налаживание гостиничного бизнеса идёт своим чередом, но теперь, когда вопросы силового захвата были в основном решены, пусть этим занимаются мама Даши и Оксана Петровна.

Сама Даша к гостиничным делам не то чтобы охладела, но прежнего энтузиазма уже не было. В перспективе было преобразование бизнеса с девочками-эскортницами в модельное агентство, проведение конкурсов красоты и, возможно, создание Дома моды.

Но именно что в перспективе. Дело это было небыстрое и пока те времена, когда страна рухнула и её накрыла волна стихийного рынка, ещё не настали, хотя, исходя из анализа сведений от психов-попаданцев с Алтынки, время это было уже не за горами.

Но Даша была натурой творческой и увлекающейся, и поэтому сейчас её привлекла информация, которую она подчерпнула у Пети, а тот, в свою очередь, от Аркаши.

Вскоре после распада СССР будет подписан Указ “О свободе торговли” и в страну хлынет поток товаров, ввозимых челноками через Турцию. Но уже этим летом началось некое оживление и начала налаживаться торговля дефицитными импортными товарами, завозимыми из Польши. Загранпаспорт на польской границе делали за 20 долларов, и наиболее пронырливые граждане в Калининградской области уже начали осваивать этот торговый путь.

Пока вся эта торговля тоже была вроде делом будущего, но уже более близкого будущего. И главное, что навар там можно было получать быстро и бабки крутились приличные, что было весьма важно для накопления первичного капитала.

Но Даша хотела ускорить этот процесс, чтобы стоять, так сказать, у самых его истоков. У неё было два важных преимущества. Знание иностранных языков и потенциальная компаньонка в лице подруги Пети, Вероники.

Вероника со своим комсомольским боссом активно раскручивала тему Центров НТТМ. Уже на самом высоком уровне ставился вопрос о внешнеэкономической деятельности ВЛКСМ. Речь шла об установлении прямых связей молодёжных организаций с коллегами из социалистических стран.

А там уже, судя по воспоминаниям Аркаши, в следующем году будет принято постановление Совмина СССР №956 “О содействии в хозяйственной деятельности ВЛКСМ”. В соответствии с ним организациям и предприятиям комсомола давалось множество дополнительных льгот по налогам, а товары, ввозимые в СССР предприятиями комсомола из-за границы, освобождались от таможенных сборов и пошлин.

Появлялась возможность беспошлинно ввозить в страну импортные товары. Фактически комсомольские Центры превратятся в крупнейших импортёров товаров, которые раньше продавали спекулянты, только ввозить они будут импорт официально и без всяких налогов.

Вот этой темой и собиралась заняться Даша в компании с Вероникой. Открыть сеть кооперативных магазинов по торговле иноземными товарами, опередив будущих челноков.

Тема была весьма перспективная. Но весьма непростая.

Надо было наладить торговые связи с зарубежными партнёрами, тут и должно было пригодиться знание Дашей иностранных языков.

Нужны были оборотные капиталы, причём не только рубли, но и валюта.

Словом, дело получалось небыстрое.

Даша малость даже загрустила. Но тут жизнь преподнесла очередной сюрприз, и дела приняли совсем уж неожиданный оборот. Внезапно открылись новые горизонты. Да такие, что просто дух захватывало.

* * *

Ольга Петровна сидела в кабинете директора гостиницы Словакия, в своём заметьте кабинете, поскольку теперь именно она была директором и думала, что жизнь удалась.

Вот как повернулась жизнь: должность, деньги, дочь-красавица. Были в жизни и радости и горести. Была и любовь. Как в фильмах. Трудно даже теперь сказать, счастливая или несчастная.

Ольга кинула взгляд на стоящую на столе фотографию, где они с Дашиным отцом, стояли обнявшись на набережной Волги и улыбнулась. Хорошее было время. Время молодости и надежд. Только вот в это время и в этой стране отношения между советской девушкой и иностранным гражданином, мягко говоря, не приветствовались. Ну да как сказал поэт: “Времена не выбирают…”.

Скрипнула дверь кабинета. Ольга Петровна подняла глаза и обомлела. На пороге стоял Филипп, а позади него тёрся тот самый молодой парень, который неделю назад в этом самом кабинете обсуждал с ней условия проживания командированных специалистов из Франции.

Сердце дёрнулось и пропустила удар. Ольга хватанула ртом воздуха. Взглянула на фото, потом на стоящего в дверях Филиппа Бонье. И сомлела.

В чувство её привела брызнувшая в лицо вода. Филипп суетился рядом и обмахивал её платком, стараясь привести в чувства.

“Значит, не почудилось” – решила Ольга.

– Оля! Ты как? – взволнованно вопросил Филипп.

– Нормально. Жить буду, – улыбнулась Ольга. – Напугал бедную девушку. Нельзя же так внезапно появляться, через двадцать с лишним лет.

Ей хотелось плакать. Но не от радости и не от счастья. Она просто вдруг поняла, как Филипп постарел. Поняла, что любовь уже в прошлом. Как и большая часть жизни.

Стало вдруг нестерпимо грустно и жалко себя и свою ушедшую молодость. Она вдруг поняла мудрость высказываний, что никогда не следует возвращаться туда, где вы были счастливы когда-то.

Филипп тоже остро ощутил, что он постарел. Ольга не была уже той юной девушкой, которая когда-то завладела его сердцем, но была по-прежнему прекрасна. И хотя ей было уже за сорок, но перед ним была миловидная женщина, сохранившая стройность и привлекательность. А вот он был уже пожилым, поседевшим. Малость облысевшим и страдающим лишним весом и одышкой.

В общем, Филипп остро почувствовал, что как любят говорить эти русские: “любовь прошла, завяли помидоры”. Прошлого не вернуть. И при других условиях они просто вежливо поболтали бы, вспоминая годы утраченной юности, и разошлись как в море корабли, больше никогда не встретившись.

Но вот только теперь было нечто связывающее их крепче многопудовых железных цепей. И Филипп, вспомнив, что привело его вновь в эту не особо гостеприимную страну, очнулся. Стряхнул с себя оковы внезапно охватившей его тоски и приготовился к непростому разговору.

Ольга тоже была женщиной непростой, волевой и привыкшей бороться за место под солнцем. И сразу сообразила, что не просто так в её кабинете объявился герой её девичьих грёз, от которого больше двадцати лет не было никаких вестей.

Все эти годы каждый из них жил своей жизнью, но теперь их дорожки снова пересеклись. И она гадала, что сподвигло столь непростого человека, как Филипп Бонье вдруг вспомнить о простой девушке из далёкого русского города Желтогорска.

– Ах, Филипп, ты совсем не изменился, разве можно так пугать бедную девушку! – вздохнула Ольга.

– Извини, за столь бесцеремонное вторжение, – смутился Филипп. – Я был сильно взволнован, поэтому не подумал, как ты отреагируешь на столь внезапный визит. Но у меня были причины для столь спонтанного визита. Очень веские причины, – добавил он.

Ольга уже начинала догадываться, откуда дует ветер, но она уже собралась и не показывала вида, что догадывается, какими ветрами занесло в их город её бывшего сердечного дружка.

– Так значит, этот молодой мусью, не просто так крутился в моём кабинете, неуклюже изображая из себя галантного пройдоху, – кивнула она в сторону Кристофера. – Кстати, кто этот юноша?

– Мой сын, Кристофер, – отрекомендовал его Филипп, принимая правила игры.

– Симпатичный! – одобрительно улыбнулась Ольга. – Поздравляю. Будет кому скрасить твою одинокую старость, – не сдержавшись, подпустила она шпильку.

Но ты ведь не затем приехал, чтобы познакомить меня с этим милым мальчиком?

– Ну я рассчитывал на то, что ты меня тоже кое с кем познакомишь, – проворчал Филипп.

– Не понимаю, о чём ты, Филипп, – невинно поглядывая сквозь опущенные ресницы, удивилась Ольга. – Вряд ли мои скромные знакомства стоят твоего визита из самого Парижа в наш скромный городок.

– Брось, Оля, – усмехнулся Филипп. – Ты прекрасно понимаешь, о ком я.

И он выложил на разделявший их стол, документ, украшенный солидными печатями.

– Что это? – внимательно разглядывая бумагу, поинтересовалась Ольга. – Ты ведь знаешь, что я не сильна в языках, а документ на французском.

– Это генетический тест на установления отцовства, – пояснил Филипп. – Который неопровержимо доказывает, что Филипп Бонье является биологическим отцом девушки по имени Дарья. И у меня есть основания полагать, что ты, дорогая, тоже знакома с этой девушкой.

– Вот как, – вздохнула Ольга. – Так вот зачем этот молодой пройдоха крутился в моём кабинете. Узнаю семейку Бонье. Вижу, что разговор будет долгим.

И Ольга Петровна, поднявшись, из-за стола, достала из шкафчика бутылку коньяка и два фужера, которые поставила на стол.

– Садись, Филипп, – предложила она. – Коньяк не французский, как ты привык, а дагестанский. Но уверяю тебя, что весьма неплохой, не хуже вашего. Наливай сам, поухаживай за дамой, – и она передвинула бутылку в сторону Филиппа. – Этому молодому пройдохе не предлагаю. Думаю, что мальчику лучше пойти прогуляться. Чувствую, что разговор будет сложный, не для его ушей.

Филипп оглянулся на Кристофера. Тот пожал плечами и покинул кабинет.

Филипп разлил коньяк по бокалам, хотел сказать каки-то приличествующие долгожданной встрече после долгой разлуки слова, но не выдержал и выпалил:

– Почему?! Почему ты мне ничего не сказала о дочери?

Ольга отпила глоток из бокала, смахнула предательски проступившую в уголке глаза слезу и пожала плечами.

– Ты ведь помнишь, Филипп, какое тогда время было у нас в стране. Не 37-й год, конечно, но отношение к иностранцам было негативное, в каждом подозревали шпиона. А тут связь молодой советской девушки, комсомолки, с женатым мужчиной из капстраны. Ребёнок от иностранца. Пятно на всю жизнь. Могли даже арестовать и отправить в Сибирь. Да и у тебя были бы неприятности. Тоже, скорее всего, конец карьере, никто бы не поверил, что тебя не пытались завербовать агенты КГБ. Не говоря уже про твою семью, ты ведь был женат.

Я была молода, вся жизнь впереди, и тут вдруг на меня готова была обрушиться вся мощь репрессивной машины советского государства. Я испугалась. Решила, что лучше будет, если никто не узнает, что ты отец ребёнка. Вышла замуж за местного парня. Он был неплохим человеком, только со временем начал много выпивать, как и большинство наших мужиков. Так вот, всё оно и вышло.

После рассказа Ольги они надолго замолчали. Ольга пригубила бокал, сделав пару небольших глотков, а вот Филипп осушил бокал до дна. Коньяк действительно был неплохой, но вкус напитка волновал его сейчас в последнюю очередь.

– Филипп, скажи честно, чего ты хочешь? – поинтересовалась Ольга, видя, что её бывшая любовь мнётся, не зная, как высказать то, что его тревожит.

– Ольга! Я понимаю, что прошло слишком много лет. Я постарел. А ты по-прежнему молода и прекрасна. У тебя своя жизнь, в которой мне, вероятно, нет места. Но Даша, моя дочь. Я сожалею, что все эти годы был лишён возможности её видеть. И я хочу принимать участие в жизни дочери.

Филипп нервничал и был сильно напряжён. Он понимал, что находится в крайне невыгодном положении. Он не имеет никаких юридических прав на дочь и не может заставить совершеннолетнюю девушку, даже не подозревавшую ранее о его существовании, общаться с ним и наладить родственные связи.

У себя дома у него были связи и большие деньги, которые позволяли легко решать большинство проблем. Но в этой дикой стране он был никто, а его деньги и общественное положение здесь ничего не значили.

Сейчас всё зависело от решения Ольги, и оба это понимали.

– Успокойся, Филипп, – вздохнула Ольга. – Я не собираюсь препятствовать твоему общению с дочерью. Но ты должен понимать, что всё это будет очень непросто. Даша уже взрослая, и она весьма своенравный ребёнок. Тебе придётся самому завоёвывать её доверие.

– Я это понимаю, – с облегчением выдохнул Филипп. – Но я постараюсь. Очень постараюсь. А как ты сама жила все эти годы? Я вижу, что ты многого добилась. В вашей стране стать директором такой гостиницы, насколько я помню, очень непросто.

– Как жила? По-разному, Филипп. По-разному. Было непросто. Особенно временами. И директором этой гостиницы я стала совсем недавно. Просто ты сам видишь, какие глобальные изменения происходят сейчас в этой стране. Появляются новые возможности. Порой совсем неожиданные. В какой-то мере мне повезло. Я сумела подняться, хотя это не только моя заслуга. Но ты ведь сам знаешь, мало подняться на вершину, надо ещё суметь на ней удержаться.

– Я уверен, что ты сможешь, – горячо заверил её Филипп. – Ты всегда была особенной. Целеустремлённой. И ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Ты знаешь, Ольга. Я не последний человек в своей стране. У меня большие возможности. И нас многое с тобой связывает. Не только дочь. Я чувствую себя виноватым и готов загладить свою вину. Всё, что в моих силах, только скажи.

– Ладно, Филипп. Не суетись. У нас ещё будет время поговорить об этом. Пока надо сообразить, как познакомить вас с Дашей. Но я что-нибудь придумаю.

* * *

Даша была заинтригована. В последнее время она жила вместе с Александром в его квартире и виделась с мамой не то чтобы редко, но не каждый день. И когда та пригласила её, именно пригласила, на торжественный ужин в выходной день, то ей это показалось странным.

Расспросы ничего не дали. Хотя Даша была очень настойчива. Единственное, что удалось выпытать у Ольги Петровны, звучало весьма уклончиво.

– Хочу тебя познакомить с одним человеком, – смущаясь, заявила маман, и Даша решила, что в жизни Ольги Петровны появился мужчина и, похоже, что здесь имеют место романтические отношения.

Любопытство, охватившее Дашу, повлияло на её внимательность, и она как-то упустила из виду такую деталь, как сказанные Ольгой слова, про “семейный ужин”. Обычно присущее ей логическое мышление не предупредило её, что семейный ужин предполагает мероприятие, на котором присутствуют исключительно родственники. А ведь предполагаемый поклонник, даже если он в дальнейшем и претендует на что-то большее, пока таким родственником считаться никак не мог.

Вот почему, придя в субботу вечером домой, Даша очень удивилась, когда, войдя в комнату, обнаружила за празднично накрытым столом двух наполовину знакомых мужчин.

Наполовину, потому что пожилой мужчина, довольно симпатичный и как определила Даша намётанным глазом наверняка иностранец, был ей незнаком от слова совсем.

Зато второй мужчина, а точнее, симпатичный парень, оказался её недавним знакомцем, с которым они случайно познакомились в гостинице, неловко столкнувшись в дверях ресторана, гражданином Франции, Кристофером Бонье.

Присутствие последнего в их с Ольгой Петровной квартире было совершенно необъяснимо, и у неё даже на минуту промелькнула в голове дикая мысль, что романтичный француз безумно в неё влюбился после мимолётного свидания и явился к ним домой просить её руки.

Однако парень не выглядел как взволнованный жених, а вот пожилой мужчина нервничал столь явно, что Даша даже забеспокоилась, не станет ли тому дурно.

Тем более что Ольга Петровна тоже была явно не в своей тарелке и избегала вопрошающего взгляда дочери.

– Познакомься, доча, это Филипп Бонье, а молодой человек, его сын Кристофер, – напряжённым тоном представила гостей Ольга Петровна.

Даша более внимательно посмотрела на гостей и вдруг сообразила, что лицо пожилого мужчины кажется почему-то ей смутно знакомым. Как будто она уже неоднократно его видела раньше. Но никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах.

После того как все разместились за столом, ясности не прибавилось. Все сидели и неловко молчали. Напряжение за столом нарастало.

Наконец, Даша не выдержала. Поскольку была девушкой не только умной и красивой, но и решительной.

– Мама! Что здесь, чёрт возьми, происходит? Кто эти люди?

Ольга Петровна сначала покраснела. Потом побледнела. А затем решилась, словно бросаясь в прорубь.

– Познакомься, Даша. Это Филипп Бонье. Твой отец. Биологический отец.

Даша несколько мгновений сидела совершенно ошеломлённая подобным заявлением. Потом неожиданно вспомнила, где она видела этого пожилого француза. На той самой фотографии, где счастливая Ольга Петровна стояла в обнимку на набережной Волги, с тогда ещё не столь пожилым мужчиной.

– Так значит он не лётчик. И не капитан дальнего плавания, – боясь сорваться на истерический смех и уже чувствуя предательски подступающие к глазам слёзы, с трудом произнесла она. – Очень трогательно. Только вот мне кажется, что он опоздал со своим появлением здесь лет эдак на двадцать или чуть более.

А этот молодой хмырь, надо думать, его сынок и мой дорогой братец. Так вот зачем ты крутился вокруг меня и что-то вынюхивал, – обвиняюще ткнула она пальцем в сторону Кристофера.

– Даша! – попыталась вставить слово Ольга Петровна.

– А что, Даша?! – возмущённо прервала её двушка. – Я их сюда не звала. Где они были, когда мы выживали в этой халупе в Глебучевом Овраге. Наслаждались жизнью в своём буржуйском зарубежье. А как только у нас всё наладилось, явились, не запылились. Только вот зря явились, никто их теперь здесь не ждёт. Пусть катятся обратно в свою долбанную Францию.

И Даша порывисто выскочила из-за стола и умчалась на кухню.