Читать книгу Серое зеркало (сборник) - Андрей Жвалевский, Геннадий Кондратьев - Страница 3

Необходимое пояснение

Перед такими – псевдодокументальными – текстами обычно пишут: «Основано на реальных событиях» или «Все совпадения случайны». В данном случае обе фразы неточны. Даже те события, которые действительно происходили в реальности, переставлены местами, искажены – так, как было удобно автору. Некоторые допущения (например, работа специалистов по связям с общественностью) полностью фантастичны.

Автор надеется на понимание.

В СВ поезда «Москва – Минск» всегда немноголюдно. Ехать всего ночь, можно обойтись обычным купе или даже плацкартом. Поэтому Константин, невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти, расположился с комфортом. Верхнюю одежду аккуратно повесил на плечики, откупорил бутылку минералки, сам полулежит на полке с книгой Акунина в руках. Вообще-то он не ездит в СВ, но сын расстарался. Константин его для порядка отругал, а теперь радуется – путь до родного города проведет в одиночестве.

Тем неприятнее для него внезапное появление соседа по купе. Молодой, уверенный в себе парень с модной прической и в стильной одежде окидывает Константина взглядом и, судя по недовольной гримасе, тоже не в восторге от перспектив путешествия.

– Добрый вечер! – с напором произносит он и шлепается напротив Константина.

Тот ограничивается коротким кивком, однако новый пассажир явно не намерен проводить вечер в молчании.

– До Минска? – спрашивает он.

– Да. А вы, надеюсь, раньше выходите?

Молодой человек не улавливает иронии – или игнорирует ее.

– Я тоже до Минска! – отвечает он, снимая и развешивая верхнюю одежду. – Терпеть не могу поезда! Самолетом быстрее и удобнее! Если бы не сорвали в последний момент…

Константин не реагирует, молча переворачивая страницу, демонстрируя увлечение интересным чтивом. Его спутника это не смущает. Развесив одежду, он снова плюхается напротив Константина.

– Что читаем? – смотрит на обложку, кривится. – А… понятно.

Константин молча читает.

– Как вы можете читать эту дрянь?! – молодой человек еще больше морщится, так что кажется, что его тошнит.

Константин испытующе смотрит на попутчика поверх обложки.

– Не любите детективы? – спрашивает он.

– Либерастов не люблю!

Константин удивленно поднимает брови.

– Ну… этот, – молодой человек кивает на обложку, – как раз из либерастов!

– Либер… что? – уточняет Константин.

– Вот только не надо! – молодого человека начал раздражать его немногословный спутник, он добавляет яду в голос. – Или вы в интернете не бываете?!

– Нет, – спокойно отвечает Константин. – И телевизора у меня нет. И мобильник без выхода в интернет.

– И газет мы не читаем! – с ехидством завершает молодой человек.

– Газет сейчас никто не читает. Извините, у меня Фандорин в такую переделку попал!

Константин опять погружается в чтение, отгораживаясь книгой от болтуна соседа.

– А как же вы новости узнаете? – зло спрашивает молодой человек.

– А зачем? – Константин безмятежно поднимает глаза на спутника.

Тому нечего ответить. Он только пожимает плечами и издает невразумительный звук, нечто вроде «пффф». Константин мягко улыбается и возвращается к книге. Молодой человек презрительно смотрит на него.

– Провинция… – говорит он негромко, но отчетливо. – Глухомань.

Раздается стук в дверь, и она тут же отворяется. На пороге – вежливая проводница в форме.

– Билеты, пожалуйста!

– Электронный, – недовольно кидает молодой человек и отворачивается к окну.

Константин с вежливой улыбкой протягивает свой билет проводнице. Молодой человек успевает бросить на него взгляд и что-то замечает там такое, от чего лицо его вытягивается. Теперь он рассматривает спутника во все глаза, суетливо доставая из сумочки планшет, тыкает в него.

– Чай, кофе? – приветливо спрашивает девушка.

– Нет, спасибо! – Константин возвращается к чтению.

Проводница поворачивается к молодому человеку, который занят планшетом – что-то спешно ищет.

– А вы? – спрашивает девушка.

– Что? Нет! Не нужно!

Проводница выходит, прикрыв за собой дверь.

– Вы Рабцевич? – спрашивает молодой человек слегка севшим голосом. – Константин Захарович?

– Мы знакомы? – удивляется Константин.

– Конечно! – с энтузиазмом восклицает молодой человек. – То есть вы меня не знаете, но вас в нашем департаменте… Ой!

Он суетливо достает из сумочки визитку, кладет перед Константином. Пока Константин читает, его спутник так же суетливо бросается к двери и закрывает ее на запор. Константин слегка морщится.

– Я этим больше не занимаюсь, – сухо говорит он, отодвигает карточку и прячется за книгой.

– Меня Лев Петрович послал! – произносит молодой человек таким тоном, как будто это решает все вопросы. – Лично! Он вам писал, пытался дозвониться, но вы номер поменяли!

– Я. Этим. Не. Занимаюсь, – отвечает Константин, опуская книгу.

Теперь лицо его жесткое, даже злое.

– Да я в курсе! – торопливо кивает молодой человек. – Журфак. Лекции по истории литературы… Но вы же знаете, что… – он обрывает себя. – Ах, да… вы же…

Молодой человек воровато осматривается и понижает голос:

– Речь идет об Украине.

* * *

То же купе. Колеса изредка постукивают на стыках. За окном непроглядная темнота. На столике красуется ополовиненная бутылка виски. Бутылка воды тоже изрядно опустошена. Константин, скрестив руки на груди, с крайне неприязненным видом слушает собеседника, который говорит горячо и сбивчиво.

– …все по схеме! Сливы, вбросы… Там враги, мочи их… Ну как в вашей монографии…

Константин нервно сглатывает. Молодой человек замечает это, торопливо поправляется:

– Нет-нет, Лев Петрович помнит о вашей просьбе! Вашу монографию только в департаменте читают! ДСП, все дела!

– Вообще-то, – сухо отвечает Константин, – я просил ее уничтожить. Совсем.

– Да вы что?! – изумляется молодой человек. – Как можно! Это же эта… как ее… кладезь! Прям пошаговая инструкция!

– Ну так пользовались бы ей, – говорит Константин. – Я-то вам зачем?

Молодой человек мнется.

– Понимаете… в вашей монографии… там есть некоторые моменты… не вполне актуальные.

– Моя «монография», – Константин словно выплевывает слово «монография», – ужасна и отвратительна. И написана на потребу дня.

– Вот именно! – с облегчением соглашается молодой человек и тут же пугается (как бы не обидеть важного человека). – То есть… база там отличная, а вот конкретика… Теперь везде интернет и газет почти никто не читает, – радостно, с желанием польстить, – как вы и сказали!

Константин морщится, ему неприятен разговор. Собеседник видит это, торопится.

– В общем, Лев Петрович послал меня к вам… Гонорар – какой вы скажете!

Константин тяжело вздыхает и спрашивает:

– Бумага и ручка есть?

– Да, конечно!

Молодой человек роется в сумочке, выуживая ручку и сложенный вчетверо листок бумаги, на обороте которого что-то напечатано.

– Но вы же понимаете, – бормочет он при этом, – никаких договоров не будет. Все кэшем.

Он разворачивает листок, читает, что напечатано на обороте, радуется.

– Чуть не забыл! Расписка о неразглашении!

Молодой человек подсовывает Константину расписку и ручку.

– Подпишите тут и тут, – добавляет он извиняющимся тоном. – Вы же помните, какие у нас формалисты…

Константин переворачивает бумагу и пишет на чистой стороне. Молодой человек удивленно наблюдает. Константин дописывает, поднимает бумагу и подносит к лицу спутника. Пожалуй, слишком близко, потому что соседу приходится слегка отстраниться, чтобы прочитать крупные печатные буквы: «Я этим не занимаюсь».

– Константин Захарович! – парень молитвенно складывает руки на груди. – Вы не торопитесь с ответом! Любые деньги! Любые ресурсы! У вас сын, Михаил, в Москве бизнесом занимается, можем ему с тендерами помочь… А дочь… Оля, кажется? Она журналистка, только скажите – мы ее в любое информационное агентство!..

Константин в это время что-то мелко и достаточно долго дописывает снизу. Показывает спутнику. По лицу молодого человека становится понятно, что там написано нечто совершенно неприличное.

– А что я руководству скажу? – растерянно говорит он.

Константин складывает листок и всовывает его в нагрудный карман молодому человеку. Сам ложится на постель, включает светильник у изголовья и возвращается к книге. Его спутник достает бумажку, разворачивает, перечитывает. На лице отчаяние.