Читать книгу Ветер с Итиля - Андрей Калганов - Страница 7

…Но кары не последовало… Степан вылез из каменного мешка. У стены, что напротив двери, лежал охранник. Совсем мальчишка, лет двадцать, не больше.

Коридор просматривался в обе стороны метров на пятьдесят. Степан, не особо терзаясь риторическими в данной ситуации вопросами, охлопал покойника. Чем черт не шутит, может, найдется что огнестрельное? Так и есть, за поясом прятался «ТТ».

Степан отщелкнул магазин, осмотрел – полный. Восьмерых с собой заберет, если не промажет, стрелял-то всего пару раз, да и то не по движущейся мишени, а по покорным консервным банкам, расставленным рядком.

Послышались шаги. Степан на секунду замер, прислушиваясь, не почудилось ли. Нет, шаги приближались.

Выбор направления определился сам собой. Рванул вправо. Спасибо кроссовкам с толстой резиновой подошвой, одетым ради шатания по лесам, ступал почти бесшумно.

Рвануть-то рванул, да что проку – где выход из лабиринта, сам черт не разберет. Боковых ходов, что в небезызвестном «Думе». А вот ведет ли хоть один на волю – большой вопрос.

Свернул в ближайший. Остановился на границе с «главной дорогой». Замер.

Вскоре издалека донеслась истовая ругань – процессия зафиксировала факт бегства.

Как бы он поступил на их месте? Кинулся в погоню? Нет, вряд ли. Кажется, их всего двое. Все закоулки в таком составе не обшаришь. Да и если не полные идиоты, сообразят проверить наличие оружия у покойного…

Тогда что? Один – за часового, а другой – в народ. Расскажет про страшное преступление да рать кликнет. Пожалуй.

Минут пятнадцать прошло в неопределенности. Преследователи о чем-то негромко спорили. Но вот перепалка стихла.

Степан еще немного выждал и, сняв «ТТ» с предохранителя, выглянул за угол. Так и есть, над телом стоит мордоворот, с калашом, гад. И стреляет, должно быть, не в пример Степану, уж опыта наверняка побольше…

Конечно, можно было бы попытаться снять его. Да только прицельная дальность тульского «Токарева» составляет пятьдесят метров. Это по заводской инструкции. На деле-то наверняка метров сорок, не больше. Шансы невелики! Да и стрелок из Белбородко, что танцор из безногого. А ближе не подобраться.

Сейчас подоспеет подмога – и все, хана. Пустят собачку, она, родимая, быстро его вычислит. А вот что дальше – непредсказуемо совершенно. Труп-то наверняка на него спишут, для того, должно быть, и дверку потихонечку отворили.

«Нет выхода, – в голову ударило горячей волной, дыхание сбилось, – пришло время отвечать пред судом Твоим, Господи».

Нет, так он ничего не добьется. Надо упорядочить мысли, успокоиться. Степан сделал глубокий вдох, задержал дыхание. Способ банальнейший, описанный даже в самой захудалой книжонке про борьбу со стрессом, но действенный. Повторил несколько раз.

«Успокоился? – сказал он себе. – Теперь давай рассуждать здраво. Оставленный на посту бандюган десять раз подумает, прежде чем разрядить в меня магазин, ибо получить выкуп за покойника значительно сложнее, чем за живого. Начальство за жмура не похвалит, начальство одну штуку за такое открутит».

У Степана возникла шальная мысль. Он поставил «ТТ» на предохранитель, чтобы случайно не шмальнул, и, присев на корточки, «блинчиком» отправил пистолет по полу к охраннику.

– Эй, слышь, не стреляй, я без оружия. Сдаюсь!

Некоторое время бандит переваривал услышанное и увиденное.

– Ну выходь, раз сдаешься! – наконец он подал голос.

Степан медленно вышел с поднятыми руками.

– Стоять!

Белбородко подчинился. Застыл.

Боец неспешно, вразвалочку подошел, не сводя ствол со Степана:

– Никак набегался, залетка?

Удар прикладом в живот. Степан согнулся, закашлялся.

– Не боишься товар попортить?

Боец зашел за спину. Дуло уперлось под лопатки.

– Пошел!

Как и рассчитывал Степан, парень потащил пленного наверх, к высокому начальству.

Белбородко чуть повернул голову, чтобы задействовать боковое зрение.

Шагать в ногу, не убыстряя и не замедляя ритм. Отслеживать малейшие движения корпуса. Руки – в то же положение, что и у конвоира (довольно неестественно для безоружного человека, но парень со спины не разберет).[4]

Главное – не копировать движения в нюансах. Подобное копирование слишком очевидно и потому бессмысленно. Необходимо развивать лишь основные тенденции, привязываясь к общей динамике и ритму. Тогда через некоторое время произойдет «присоединение». Бессознательно конвоир начнет воспринимать его, Степановы, движения как свои собственные…

Пожалуй, клиент созрел! Степан чуть наклонился. Получилось! Конвоир дернулся в ту же сторону, ствол дрогнул. Поворот вокруг своей оси, с небольшим смещением в сторону. Левая рука ложится сверху на ствол и в момент поворота чуть его отводит. Корпус – параллельно корпусу конвоира и чуть сзади. Правая кисть плавно и быстро надавливает на приклад. Автомат оказывается у Степана. Дулом в кадык. Характерный хруст. Тело валится на пол. Точка.

Калаш, конечно, штука хорошая, спору нет, скорострельный, надежный, говорят, даже в пустыне его не клинит. Но есть одна загвоздка – неподготовленный человек из него попадет разве что при стрельбе в упор. Отдача довольно сильная, прицельная планка подстраивается под расстояние до цели…

Но не оставлять же добро! Он закинул автомат за спину. Наскоро охлопал жертву. Запасных магазинов нет. Ничего удивительного, к затяжным боям вояка не готовился. Что ж, так и вышло… Ага, вот и милый сердцу «Токарев». Прихватил и его.

Чуть поколебавшись, Степан решил позаимствовать у покойного спортивный костюм. Переоблачившись, взял тело под мышки, затащил в соседнюю камеру и побежал в сторону предполагаемого выхода. Метров через сто уперся в тупик. Вернулся шагов на двадцать. Нырнул в боковой проход. Немного пробежал. Вновь тупик.

В стенах виднелись двери и дверки. От камер, подобных Степановой, и камер типа «люкс», в которых можно встать аж во весь рост. В «люксовых» дверях были даже предусмотрены окошечки для кормежки заключенных…

Из-за одной такой раздалось поскуливание. Степан прислушался. Точно, всхлипывает кто-то.

Он остановился. Легонько постучал. В камере затихарились.

– Есть кто живой? – Тишина. – Нет? Ладно, я пошел.

Внутри кто-то зашевелился.

– А ты кто? – раздался девичий голос.

– Кто, кто… – Степан едва удержался от упоминания коня и «пальта». – Считай, спасатели пришли. Конечно, если ты не добровольная затворница.

– Да где уж – добровольная…

Задвижка была прихвачена висячим замком. Не беда – затыльник приклада весьма крепок, спасибо Михаилу Тимофеевичу Калашникову. Несколько ударов, и проблема снята. В прямом и переносном смысле.

Из камеры этаким «сычом» выглянула его новая знакомая – Светка. Зареванное лицо, распухшие, очевидно от удара, губы. Спортивный костюм весь измят и грязен. Молния на куртке сломана. Белый, по задумке фирмы-изготовителя, свитер покрыт кровавыми пятнами, ворот обвисший и растянутый.

– Ну, чего вылупился?

– Досталось тебе, – отвел взгляд Степан.

– Сама виновата, дура. Надо было в Питер уезжать, когда мать умерла, – захлюпала носом Светка. – И далась же мне эта диссертация. Думала, в люди выйду, профессоршей стану. Как же, станешь тут!

Степан ничего не понял.

– Какая еще диссертация?!

– Какая, какая, – пробурчала девушка, – обыкновенная. Думаешь, раз в деревне родилась, то только в доярки? Окончила истфак в Питере, заочно в аспирантуру поступила. И тему что надо взяла: «Влияние древнеславянских культов на этнографический ландшафт средней полосы».

– Эка?! – усмехнулся Степан. – Враз и не выговоришь.

– Приехала позапрошлым годом к матери, – всхлипывая продолжала Светка, – думала, проведаю, погощу недельку-другую и обратно. А тут – вся деревня вдруг в язычество ударилась. Я и решила, задержусь на подольше, материал для работы соберу. А вишь, как оно обернулось, считай, сама сектанткой стала. – Светка вдруг осеклась, видимо устыдившись своей слабости, глаза мгновенно высохли. – Некогда сопли размазывать. Пошли!

* * *

По всей видимости, с лабиринтом его нежданная спутница была знакома не понаслышке. Они так ни разу и не уперлись в тупик. Вскоре хитросплетение кротовых ходов осталось за спиной. Перед ними простирался коридор, заканчивающийся ступенями. Коридор, не в пример прочим, был хорошо освещен.

– Нас наверняка уже поджидают, – сказала она.

– Других выходов, конечно, нет?

– Думаешь, я совсем тупая?

Сколько прошло времени с тех пор, когда он выбрался из камеры? Не менее получаса. А охранника убрал минут пятнадцать назад. Наверняка «зондеркоманда» уже бродит по лабиринту.

У Степана возникла идея:

– Как думаешь, бычки сдержали слово, не растрепали, что ты попала в немилость?

– Не станут они языками трепать, – хмуро ответила Светка, – зачем им с моим отчимом ссориться, он, считай, второй человек после Пасечника.

Степан решил не углубляться в вопрос, кто такой Пасечник.

– Значит, молодчики, которые наверху, не знают, что ты оказалась в подземелье?

– Наверняка. Знает только Фрол и тот, второй, Прохор. Но они лестницу сторожить не будут – личные телохранители роевика. В подземелье он без них не сунется.

Можно попробовать. В конце концов, что они теряют?

– Держи, – Степан снял с предохранителя АКМ и протянул Светке, – отконвоируешь меня наверх. Cкажешь, что взяла меня в одиночку.

Она забросила ремень на плечо.

– Идея мне нравится. Часовой не может знать наверняка, что меня в подземелье не было до того, как в него спустилась группа. Мало ли какие поручения роевика я могла выполнять. Значит, с ходу разоружать он меня не станет. Вот только твой костюм…

Костюм действительно был некстати. Раз у пленного хватило времени на то, чтобы переодеться, значит, на то, чтобы вооружиться, – и подавно. А раз он был вооружен, то становится сомнительным, чтобы его вот так запросто взяла какая-то пигалица. «Знать бы заранее, что встречу Светку, – подумал Степан, – не пришлось бы мародерствовать…»

– Надо действовать быстро, – сказал Белбородко, – не давая быку сообразить, что ему кино показывают. Кстати, о кино. Надо бы придумать сценарий…

* * *

Наверху их ожидали, что и требовалось доказать! Едва Степан поднялся по лестнице, ведущей из подземелья на свет божий, как наткнулся на бандюка.

– Ба… какие гости! – молодчик осклабился и сделал автоматом приглашающий жест. – Кто это там выглядывает? Светик?! Ты откуда взялась?!

«Кажется, других головорезов не видно, – промелькнуло у Степана, – подонки чувствуют себя слишком уверенно, чтобы заботиться о тылах. Задача упрощается. Только бы не шмальнула девчонка, действовала так, как договорились! Наверняка поблизости бычки пасутся, поднимет стрельбу, все стадо сбежится».

– У роевика спроси, – зло ответила Светка, – принимай беглого, у меня уже руки отваливаются калаш держать.

Бандит направил ствол в живот Степана:

– Отдыхай, как-нибудь сами управимся.

Светка опустила автомат и, выйдя из-за спины пленного, направилась к бандиту. Сделала как бы нечаянный шаг в сторону, чуть закрыв Степана. Тот воспользовался моментом и, схватив ее за шею, прижал к себе. Вытащил из кармана своей жертвы «ТТ». (Пистолет он отдал Светке еще в подземелье, понимая, что останься тульский «Токарев» у него, это может вызвать подозрения у охранника – почему не обыскала?) Щелкнул собачкой предохранителя и приставил к виску девушки. Все произошло столь быстро, что бандюган не успел ничего предпринять.

– А ну, ствол на землю, мразь! – прохрипел Степан.

Шершень колебался.

– Делай, что он говорит, Филин, – взвыла Светка, – если со мной что случится, роевик с тебя шкуру спустит, забыл, кто я ему?

Бандюган выматерился и бросил калаш.

Степан отпустил девушку и взял на прицел бандита:

– Мордой в землю, живо, руки за голову.

Молодчик недоуменно посмотрел на Светку. На лице его отображалась тяжелая работа мысли.

– На твоем месте я бы не раздумывала, – усмехнулась девушка.

Боец опустился на колени и медленно лег.

– Против роя пошла, курва?.. – Филин явно хотел разразиться долгой обличительной речью, но Белбородко такой возможности ему не дал – подобрал калаш и опустил приклад на бандитский затылок.

– Все, уходим, – сказал Степан.

Наскоро вооружившись, они бросились прочь.

* * *

Кукша ожидал чего-нибудь в этом роде. Доклад роевика он выслушал спокойно, даже с некоторым удовлетворением. Для порядка устроил разнос, пригрозил репрессиями.

Но вообще-то пока все складывается великолепно. Почти. Если не считать бегства отбившейся от рук девки. Он давно уже говорил роевому, чтобы с дурехой разобрался – или к делам братства приставил, или в расход пустил. А он ни то и ни это, все для себя приберегал. Недаром говорят: седина в бороду, бес в ребро. Позарился на молодку, вот и пусть теперь расхлебывает.

Конечно, наперед загадывать – дурная примета, но если все же колдун доберется до колодца, вернее, если его внутренней силы хватит, чтобы призвать Силу истинную, вечную, колодцем повелевающую, то Кукше будут абсолютно безразличны злоключения братства шершней. Пусть хоть цветы опыляют. Он же отправится, уйдет восвояси. Ты только не спеши, Кукша, не суетись, не торопи события.

Хозяин жилища отсутствовал. По приказу Кукши роевой руководил облавой. Цепь шершней раскинулась примерно от болота, того, что к западу от бункера Рожаницы, до капища. Могут действовать по своему усмотрению. Единственное, в чем ограничил их Кукша, – колдун должен быть взят живым и без особых увечий. Хотя, если начнется пальба, никто вспоминать приказы не будет…

Кукша развалился на диване перед «ящиком». Одну за другой переключал программы – «лентяйка», пожалуй, лучшее изобретение человечества за последнюю тысячу лет. Новости, реклама памперсов, музыка, реклама презервативов, криминал, реклама тампонов… А вот что-то отдаленно знакомое…

С экрана надвигался драккар. Носовой штевень заканчивался спиралевидным завитком в виде змеиной головы. Весла равномерно погружались в воду. На единственной мачте поднят четырехугольный парус. Но ветер слабый – гребцы стараются вовсю.

Кукша отметил, что корабль весьма похож на настоящий. Почти такие же он видел, когда прибыл к варягам просить для Зосимы дружину. Посмеялись тогда над ним, жестоко посмеялись! Свенельд, вождь варяжский, отправил обратно. А вместо ответных даров вручил меч. Что должно было означать – в службе вашей не нуждаемся, а злата и серебра возьмем, сколько сами захотим. Сдержал Свенельд обещание, вскоре по Днепру пришли ладьи с воинами… Должно быть, до сих пор Куяб дань платит…

Да только Зосима внакладе не остался. По следующей весне связался с хузарами белыми, которые к князю Куябскому переметнулись. Посулил злата и серебра втрое против Истомы… Может, и вокняжится Зосима в Куябе, кто знает…

Кукша выключил телевизор – нет нужды мучить себя воспоминаниями. Но не так-то просто от них избавиться, когда душа кровоточит…

Затрещал мобильник, роевой докладывал об «успехах». Все один к одному. Похоже, не уйти беглецам. Вновь Кукше придется топтать российские просторы в поисках очередной жертвы…

* * *

Со всех сторон доносился собачий лай. Обложили… Магазин закончился. Так, кажется, никого и не подстрелил. Светка еще огрызалась огнем. Но и у нее патроны на исходе.

– Почему они собак не спускают?

– Были бы овчарки или какие служебные, уже давно бы спустили, можешь не сомневаться, а у нас же сплошные барбосы. Его с поводка – он и поскачет в соседнюю деревню собачьего счастья искать.

Лес, как назло, пошел реденький, чахлый. Если оглянуться, увидишь преследователей. Не скрываются, гады. Идут спокойно, не суетясь. Как немцы из советских кинофильмов, зачищающие местность от партизан. Только что рукава не закатаны.

Беглецов прижимали к бывшему совхозному полю. К тому самому, на границе которого с лесом Степан вырыл колодец. Расчет верный. Спрятаться в молодом низкорослом березняке невозможно, да и двигаться быстро затруднительно. Несколько человек могут перекрыть все пути отхода! Но деваться-то некуда.

Они бросились на поле. Со всех сторон сыпались хлесткие удары. Ветви рвали одежду.

Каким-то чудом удалось оторваться от преследователей. Но это ничуть не обнадеживало. Поле-то размера великого, да от кромки леса они смогут уйти недалече. Будут как на ладони.

У Степана мелькнула идея.

– Слушай, в какой стороне деревня? – Светка показала. – По-моему, у нас появился шанс, только придется изменить направление. – Спутница его столь вымоталась, что на вопросы у нее не осталось сил. – Фильмы про партизан смотрела?

– Угу.

– Тогда по-пластунски.

Цепляясь за кусты, чем только возможно, раздирая турецкие спортивные костюмы, они поползли вдоль кромки леса. Преследователи должны были идти параллельно-встречным курсом.

– Та редкая ситуация, когда не стоит высовываться, поняла?

– Угу.

Передвигаться способом пресмыкающегося весьма непросто. У неподготовленного человека сперва начинают болеть мышцы рук и ног, потом – шея и, наконец, примерно через полчаса отваливается спина.

– Не могу больше! – застонала Светка. – Такое чувство, что вместо спины вставили доску.

Степану было не намного лучше.

Он посмотрел через плечо. Так и есть. Губы дрожат, в глазах – гремучая смесь злости, страха и безысходности. Вот-вот разразится истерика.

Уговаривать, объяснять времени не было. Задним ходом дополз на дистанцию затрещины. И залепил. Получилось тяжеловато – нечто среднее между хуком и ударом ребром ладони. Из положения лежа как-то не с руки.

– Сдурел? – вспыхнула Светка. И попыталась нанести ответный в челюсть.

Степан перехватил руку:

– Значит, силы еще остались?

– Козел!

– Козел – животное благородное, в некоторых горных местностях охраняемое государством. И что самое важное – резвое, выносливое и сексуально неутомимое. Так что спасибо за комплимент.

Светка вспыхнула, но промолчала.

Степан присел на корточки и осторожно выглянул из березняка. Так и есть, примерно в километре уже виднеются преследователи. Растерянно озираются. Вновь нырнул в заросли, пока не засекли. Потащил девчонку дальше.

Добраться до лжеколодца, посшибать наскоро черепа, потом нырнуть в яму и забросать себя ветками – их вокруг столько, что хоть веники вяжи. Конечно, останутся обереги, развешанные на близстоящей березе. Но заниматься ими – сущее безумие, авось пронесет. Отсидятся до ночи, а там потихонечку, полегонечку… Глядишь, и вывезет кривая.

Не особенно углубляясь в историю появления ямы, Степан объяснил спутнице замысел. Та приободрилась – перестала ныть и сетовать.

Собачий лай стал более отчетлив. «Зондеры» наконец сообразили, куда подевались беглецы, и принялись «зачищать» поляну.

– Надо поспешать, – бросил Степан.

– А то я не знаю!

Сучья, ветки, пожухлая трава в морду тычется, опять дождь зарядил.

Наконец они доползли до спасительного места. Степан, не поднимаясь, с невероятными ухищрениями выдернул колья, зашвырнул «мертвые головы» в лесок, заглянул в колодец и тут же отпрянул – яма до самых краев была наполнена змеями. Несколько сотен скользких, извивающихся тел переплелись в огромный клубок.

Говорят, на Исаакий выползает из нор всевозможный гад. Леса кишмя кишат змеями, которые тайными тропами направляются на змеиную свадьбу. Но Исаакий-то в июне, а не осенью! По всем законам природы ползучим гадам надлежит лежать под корягами и мирно посапывать.

– А что это за змеи?

– Полозы, – ответила Светка, – их в наших местах много.

Кажется, полозы не ядовиты. Кроме того, они совершенно не уживаются с ядовитыми змеями. Степан заставил себя перегнуться через край ямы. Змеи сплелись не слишком плотно. Наверняка потеснятся, если хорошо попросить.

Вопросительно посмотрел на Светку.

– Ты рехнулся, – пискнула она, – ни за что туда не полезу. – Поползла прочь.

Ну что ж, как говорится, если насилие неизбежно… Он схватил ее и потянул в колодец. Светка почти не сопротивлялась. Медленно они соскользнули вниз… Холодные змеиные тела сомкнулись над ними.

Змеи струились по лицу, копошились в волосах, оплетали руки и ноги. Живая, постоянно двигающаяся масса изучала непрошеных гостей – десятки раздвоенных языков касались щек, губ, шеи, ладоней… Гады заползали за шиворот, умудрялись пролезать в штанины, в рукава спортивных курток…

К горлу подступил тошнотворный ком. Степану хотелось расшвырять всю эту копошащуюся дрянь, выбраться из ямы – и будь что будет. «Не смей, – сказал он себе, – лучше скажи спасибо Матери Природе за такое убежище. Никому и в голову не придет искать нас здесь».

Светка вдруг вскрикнула и принялась сдирать с себя змей. Степан с силой прижал к ее себе. Та затихла.

– Потерпи, девочка, – прошептал Белбородко.

Внезапно полозы куда-то исчезли. Степан больше не чувствовал касаний их скользких тел. Какая-то сила подхватила его и швырнула в бездну, залитую ярким, пронизывающим светом…