Читать книгу Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела - Андрей Колесник - Страница 3

Смерть Лёньки Пантелеева и его громкое посмертие стали своеобразным переломом в борьбе с преступностью не только Петрограда, но и всего Советского Союза. Она была как последняя горячая вспышка ничем не ограниченной животной природы своевольничающей касты грабителей-налетчиков. В России было покончено со всеми наиболее опасными бандами: и с курским душегубом Котовым, и со знаменитым Яшкой Кошельковым, некогда осмелившимся ограбить самого Ленина, и со многими другими, которые, привыкнув жить одним днем, рассчитывали на вечность.

На счету только Петроградского УГРО к началу 1923 года было ликвидировано почти 300 вооруженных банд общей численностью в несколько десятков тысяч человек[3]. Однако борьба была далека от своего завершения.

Охваченный горячкой Петроград тем временем встречал весну. Настроения горожан, несмотря на раннее тепло, были не праздничные: революция закончилась, но город только-только приходил в себя, с огромным трудом пытаясь наладить хотя бы видимость организованного труда. Пока одни, обласканные новой экономической политикой, неприлично много зарабатывали и могли за один вечер спустить целое состояние новеньких золотых федералов[4], другие жили в холоде и расплачивались за сухой кусок хлеба обесценившимися до миллионов старыми деньгами. Очень многим замерзающим и полуголодным, в постоянном поиске работы представителям трудового пролетариата и интеллигенции в праздник приходилось думать о выживании в этом новом чудном мире.

Охваченный горячкой Петроград тем временем встречал весну.

Неудивительно, что голод одних косвенно подстегивал аппетиты других, заставляя и без того неосторожных уголовников отрываться на сытых нэпманах. Иногда под руку попадали случайно оказавшиеся не в том месте и не в то время бедолаги… Но кто считал их на пути к персональному возвышению?

Очень скоро на лавры Пантелеева попыталась претендовать очередная банда преступников. В глаза Сергею Кондратьеву и Владимиру Шуляку, которые занялись их поимкой, моментально бросилось отличие новых костоломов от того же Лёньки.

Свое дешевое фиглярство и отсутствие какой-либо творческой искорки в деле они с лихвой компенсировали жестокостью. Это была банда, членов которой в наше криминально образованное время назвали бы беспределыциками и отморозками. Никаких правил и игр – только голая немотивированная агрессия. Бандиты отличались ею с самого первого дела – с захвата почты в апреле 1923 года, когда налетчики расстреляли всех свидетелей и похитили крупную сумму денег.

Сыщики, имеющие дело с осторожными и достаточно терпеливыми врагами, не успели даже как следует проверить немногочисленные улики, оставленные на месте преступления, как в знаменитом Петроградском отеле «Европа» нашли убитого в собственном номере заграничного коммерсанта. Почерк тот же. Когда проверявшие возможные контакты беспечного иностранца оперативники вышли на бывшую горничную отеля, девицу свободного нрава Марию, она была уже мертва. Преступники действовали быстро, напористо и решительно. Заметая следы, они не задумывались о последствиях, рассуждая просто и логично в духе времени: «Нет человека – нет проблемы».

Такая поспешность в действиях заставила выдвинуть довольно разумное предположение: рано или поздно преступники должны ошибиться. Учитывая наклонности неизвестных, Кондратьев надеялся, что это случится рано и счет убийств не пойдет на десятки. Казалось, измученное мытарствами выброшенных на произвол судьбы миллионов небо ответило его просьбам. Не мешая, впрочем, налетчикам собрать положенную им кровавую жатву.

Бандиты совершили серию налетов на магазины и ростовщические конторы, среди которых оказался популярный ломбард, расположенный на Невском проспекте. Как и прежде, они придерживались привычной для себя тактики, без раздумий учиняя среди заставленного антиквариатом зала бойню. Кто-то из случайных прохожих поднял тревогу, и банде пришлось поторопиться, и один из посетителей остался жив. Именно с его показаний Шуляк вместе с помогающим ему Кондратьевым составили, наконец, достаточно подробный портрет главаря.

Сердце Петроградской торговли – Невский проспект (снимок 1960-х годов)

Пройдясь по Петроградским шалманам и пообщавшись с порядком притихшим после смерти Пантелеева криминальным элементом, Кондратьев несколько прояснил картину. Охочие до тишины воры не могли припомнить описываемого налетчика, но некоторые из них, как выяснилось, знали похожего вора-контрабандиста – Митьку Картавого, злопамятного и дерзкого малого. Он, по словам откровенничавших с Кондратьевым обитателей притонов, и раньше был чудной, порою перекидываясь со своего ремесла на прямой разбой, но все как-то по ситуации, а сейчас, видимо, «совсем с катушек съехал».

Впоследствии полученная информация была перепроверена и подтверждена, в том числе и словами пойманной по горячим следам «шестерки» бандита – Ивана Накопетова. Филёры[5] занялись поиском Митьки Картавого, который, кичась мнимой неуловимостью, совершил еще один налет и решил передохнуть, отвлечься. Майскими буднями налетчик практиковался в любимом виде досуга – бильярде, в который он мог играть целыми днями, легко расставаясь с отнятыми у покойников деньгами.

Однако бегал не имевший специальной подготовки и не обладавший особым умом Митька недолго – обманулся видимостью спокойствия, установившегося на улицах города, а может, понадеялся на то, что у сыщиков без него забот хватает. Ошибся.

Вот как описывает решающую стычку очевидец и прямой участник тех событий Сергей Кондратьев: «…Недалеко от угла Ямской нас встретил Симкин [один из сотрудников УГРО. – Примеч. авт.) и сказал, что Митька с кем-то играет на бильярде. Шуляк оставил для дозора сотрудника в воротах, другого – у дверей и двинулся к входу, с ним Симкин и мы… Шуляк прямо бросился в бильярдную, и тотчас раздались выстрелы. Какой-то человек с браунингом, стреляя на бег/, бросился через комнату к выходу, пуля поразила Симкина, и он упал, как подкошенный… Мы вбежали в бильярдную. Шуляклежал на полу; на подоконнике открытого окна стоял Митька Картавый с револьвером в руке. Он тотчас открыл стрельбу. Мы ответили ему. Он не то упал из окна, не то прыгнул. Часть сотрудников побежала вниз во двор. <…> На дворе был кровавый след. Он вел к подвалу. Когда подошли к лестнице в подвал, то внизу увидели скрючившегося Митьку Картавого. Он умирал…»[6].

Смерть опытного сыщика Шуляка взамен на смерть глуповатого позера Митьки не была равноценным обменом. Сколько за последние годы было переловлено и убито таких, как Митька? Единственным, хотя и слабым утешением для друзей и сослуживцев Шуляка послужило то, что после Митьки Картавого уже не было в Петрограде таких отчаянных парней. Наступало распространяющееся по городам и весям Советского Союза долгожданное спокойствие, лишь изредко прерываемое неуверенной стрельбой загнанных в угол недалеких грабителей. Но в целом жить становилось лучше, а «веселей» стало, когда в стране началась новая война – Великая Отечественная.