Читать книгу Дневник одного путешествия. Девять кругов жизни - Андрей Козырев - Страница 2

Века проходят. Звёзды в небе гаснут.

Вращается вселенной колесо.

Сквозь круг забот, тяжёлых и прекрасных,

Младенца мама на руках несет

Одна, одна – среди миров, созвездий,

В немодном платье, старых башмаках,

С желаньем быть всегда с ребёнком вместе,

Взять на себя его тоску и страх.

В её душе – мечты о новом платье,

Заботы о зарплате, о еде…

И вечное предчувствие распятья

Родного сына, знанье о беде.

Я – тоже сын… И рос в твоём тепле я..

И то, что в строчках, чистых, без вранья,

Я, может быть, тебя сейчас взрослее,

Прости мне, мама, девочка моя…

Ты, мама, вечна… Я шепчу упрямо,

Не зная, что такое благодать:

Скажи мне, мама, объясни мне, мама,

А можно – хоть чуть-чуть – не умирать?

А ты молчишь… Ты в жизни неприметна…

Но, чтоб забыть про суету и зло,

От холода космического ветра

Лицо я спрячу в мамино тепло.

Я тоже в невесомости летаю.

Пока лишь девять месяцев – мой век —

Я в корабле межзвёздном обитаю

С названьем не «Союз», а «Человек».

Мне снится мир, где свет царит, движенье,

Где бесконечны радость и уют,

Где, как в театре после представленья,

По номерку мне счастье выдают…

Огромный Ад земной. Палата десять.

Кто это в белом – ангел или бес?

На землю я рождаюсь, в поднебесье,

Из космоса, из рая, из небес!

Привет, Земля! Смотрю вперёд я смело,

Хоть с этой жизнью мало я знаком…

И на руки меня взял ангел белый

И наградил увесистым шлепком.

Мне было от рожденья восемь лет,

Когда большими детскими глазами

Я видел яркий, золотистый свет,

Зелёный луг, украшенный цветами,

Шмелей, лесные травы без конца,

Цвет красных ягод, солнечные блики,

Улыбку мамы, ясный взгляд отца

И чувствовал вкус спелой земляники…

Я шёл с отцом по узкой тропке вдаль…

Но незаметно пролетели годы,

И взрослой жизни опыт и печаль

Меня отгородили от природы.

Воспоминанья навевают грусть,

Но в сердце всё же теплится надежда:

Когда-нибудь я в детство вновь вернусь

И буду чист и радостен, как прежде…

Я вспоминаю золотистый свет,

Вкус земляники – и невольно плачу…

А на поляне светлых детских лет

Какой-то «новый русский» строит дачу.

Открылся вновь ночной театр теней.

Следит насторожённый взор ребёнка,

Как движется неясный контур тонкий

По светлой шторе, делаясь черней…

Чья это тень? Быть может, великан

Глядит в окно и говорит невнятно:

«Ты кто? Ответь!» Скользят по шторе пятна,

Но нет ни звука, словно всё – обман…

И дом пещерой кажется ребёнку,

И спрашивает он у тьмы негромко:

Что скрыто за движеньями теней?

Когда бы тени рассказали сами!…

Они молчат… Но слышен голос мамы:

«Деревья это… Засыпай скорей!»

Задворки детства. Знаешь, это просто—

Вернуться в детство бабочкой, цветком…

Там нет ни боли, ни боязни роста.

И Жизнь идёт по лужам босиком.

Уютен двор. Под небом белым-белым

Развешено бельё. Котёнок спит.

Арбузной коркой детство захрустело,

Арбузной коркой радуга стоит.

А из окна отец покличет сына…

Ты побежишь к нему. И дни тихи…

А белый лист бумаги выгнул спину

И знает, что вот-вот пойдут стихи.

Мне девять лет. Лежу, болея гриппом.

Читаю книгу. Боль во мне не спит.

Я кашляю с глухим и горьким скрипом:

Поэзия мне душу бередит.

Вот «выхожу один я на дорогу» —

Читаю в первый, самый трудный раз.

Дом тих и пуст. Пустыня внемлет Богу.

И небо смотрит миллионом глаз.

Пока есть время мучиться, играя.

Придет пора – я встану и пойду

Туда, в Другую Жизнь, в простор без края,

Не зная, где я – в небе иль в аду.

И будет всё: ошибки и паденья,

Стихи, молчанье, чёрный небосвод,

Снега, снега – и звёзд высоких тени,

И путь, зовущий нас идти вперед.

Я оступлюсь, и упаду, и встану,

И всё пойму, и всё благословлю —

И эту жизнь, и боль, и кровь, и рану,

И всё, что я любил и полюблю.

Потом – умру…

Горячий лоб в тревоге

Потрогав, мне компресс кладут на грудь…

…И снова выхожу я на дорогу,

В неизмеримый, страшный, вечный путь.