Читать книгу Те, кто выжил - Андрей Круз - Страница 16

Выехали с рассветом, причем за рулем сидел я – Сэм настоял, хотя как водителю грузовика мы ему доверяли куда больше. Но «отработка взаимозаменяемости членов экипажа» – тоже дело полезное, с этим грех спорить.

Как я говорил, за исключением эвакуатора, мне еще не приходилось толком водить грузовики, старый армейский случайный опыт не в счет. Было непривычно сидеть за рулем так высоко над дорогой, при этом видеть ее практически под ногами – машина почти что бескапотная. Но в остальном – ничего сложного, мотор тянул машину легко, руль лежал в ладонях вполне комфортно, сиденье с амортизатором баюкало задницу – в общем, все в норме.

Людей поначалу вообще не видели, разве что проехали через уже знакомый опорный пункт военных на перевале, но они нас даже не притормозили – только так, вгляделись в лица через стекло. Справа осталась Малага, мы проскочили мимо нее по опустевшей окружной дороге. В городе было пусто, мертво, мрачно, серо, на некоторых из выездов на шоссе мы видели большие пробки. Людям не повезло: похоже, шел тотальный ремонт этой самой окружной, и узкие, огороженные бетонными блоками проезды просто не выдержали потока бегущих. Что творилось тогда в этих местах – не хотелось даже представлять.

Дорога пошла на Гранаду и почти сразу за Малагой начала понемногу карабкаться на подъем – приближались горы Сьерра-Невада. В которых, кстати, Серджио Леоне снимал все вестерны с Клинтом Иствудом. А сцены в пустыне снимал восточней, но тоже в Испании, а ни в какой не Америке ни разу.

У поворота на Антекеру мы увидели еще один опорный пункт военных, тоже на двух БМП и двух внедорожниках URO. Похоже было, что они выставили посты по периметру заселенного людьми района: как раз с этого места дороги начинали карабкаться вверх, превращаясь в серпантин.

Потом вновь наступило полное безлюдье. Горы, дорога, небо над головой. Становилось жарко, не хуже чем в Аризоне, – хорошо, что машина с кондиционером. Часто въезжали в тоннели, пугавшие своей почти непроницаемой темнотой, но ничего страшного не случилось. Пару раз видели небольшие скопления зомби, один раз пришлось толкнуть бампером сцепившиеся легковушки. В одной из них при этом бесновался разбуженный мертвец, изнутри бросаясь на стекло и колотя по нему руками. Дрика высунулась в окно и выстрелила в него прямо через стекло.

– Зачем? – спросил я, когда машина уже прорвалась через затор и ехала дальше.

– Не знаю, – ответила девушка неуверенно. – Как-то очень жутко это… превратившись в живого мертвеца, остаться в запертой машине навечно, да еще и в полной темноте. Лучше уж так.

– Хм… может быть.

Дорога петляла и петляла среди гор. Я даже как-то не знал, что они здесь такие большие – скалистые, поросшие местами лесом, тяжелые и огромные. Вновь увидели людей мы возле Хаена, причем довольно много: целая колонна грузовиков и пикапов выстроилась вдоль обочины дороги. Люди выглядели… буднично, что ли, заведомо неагрессивно, хоть и вооружены были все поголовно, кто чем.

Остановились. Оказалось, что мы угодили в центр большой коммерческой операции – с побережья приехали машины от рыбаков менять, естественно, рыбу на какую-то местную продукцию. Уже и торговля натуральная появилась – быстро мы скатились в средневековье.

Крепкий круглолицый небритый мужик по имени Пепе, что на самом деле было короткой версией от Хосе, рассказал, что в долине между хребтами люди живут вполне нормально. Здесь городки маленькие, от мертвецов отбились быстро, а из-за гор и малого количества дорог, которые легко перекрыть, зомби в эти края не доходят. Разве что перешли на самообеспечение, но эта проблема тоже невелика: тут основой хозяйства всегда было скотоводство. Не голодают, в общем.

В это верилось легко – раньше тут вообще разбойничьи места были. Один из местных «авторитетов» прославился фразой о том, что король правит в Мадриде, а в горах правит он. Так и было, в сущности, места здесь и до сих пор диковатые – даром что Европа. Удивило то, что есть люди и на побережье. Как нам объяснили, прекрасно выжили места не престижные и не курортные – те, где народу было раз-два и обчелся. Рыбаки там проявили предприимчивость, перегнав в свои порты до кучи и траулеры из мест гиблых, чтобы добро не пропадало. Заодно получила разгадку мистерия «кто слил все топливо со всех яхт». Сделали это рыбаки с юго-восточного побережья – вот эти самые, что привезли рыбу. Прошли неторопливо и методично, в несколько заходов, на добрых двух десятках траулеров по всем доступным портам да и слили в бочки. И заодно сумели угнать из порта Валенсии танкер, который теперь стоял на рейде у гавани крошечного городка Сан-Хосе.

Что с другой стороны гор делается, сказать никто не смог: сами они за пределы перевала не выбираются, и на выставленную там заставу тоже почти никто не приходит. Живут сами по себе, как на необитаемом острове. Хорошо хоть так – большинство и вовсе уже никак не живет.

В общем, приняли мы в дар большую банку маринованных с зеленью оливок, крупных, треснувших сбоку, одуряюще пахнущих, поблагодарили добрых людей и дальше поехали, поплевывая большими шершавыми косточками в окна.

Затем горы закончились, и потянулась Ла-Манча, Кастилия, самый центр Испании, плоский как стол, даже не как стол, а как лист стекла, на этот самый стол уложенный, и жаркий как печь. Дорога шла вперед почти без поворотов и изгибов, огибать было нечего – ни бугорка, ни единой неровности. И ни одного населенного пункта ближе чем в километре от нее, поэтому и угадать не получалось, живы здесь люди или нет. Зато по обеим сторонам дороги тянулись бесконечные поля, а каждый километр мы встречали по указателю, приглашающему свернуть с дороги, для того чтобы закупиться отличным вином и сыром «манчего» – одним из испанских деликатесов. Хотя сомневаюсь, что эти указатели еще актуальны, это осталось от мирных времен.

Была середина дня – самое жаркое время, то есть сиеста, и уважающий себя испанец не должен сейчас проявлять никакой активности, разве что за обеденным столом и после обеда в спальне с женой, как это раньше было в этих краях в традиции. Это не от лени, что бы там ни думали, а из-за жары – находиться крестьянину в поле в такой зной невозможно, солнечный удар гарантирован, поэтому работали с утра пораньше и потом ближе к вечеру, когда становилось прохладней. Ну а уже потом просто сохраняли традицию, потому как очень трудолюбивыми испанцев все же не назовешь, и главное слово здесь – «mañaña», то есть «завтра». Эдакая постоянная устремленность в будущее.

Дрика время от времени включала рацию пожарной машины в режим сканера, и иногда мы принимали обрывки каких-то разговоров, но ничего интересного не выловили из них. Разве что в очередной раз убедились, что земля опустела не окончательно.

Мадрид появился перед нами ближе к вечеру, точнее, к концу сиесты. Огромный город с широко раскинувшимися пригородами, застроенными промзонами и складами, бесчисленными мебельными фабриками и много чем еще, был мертв. Точнее, мы увидели людскую активность в индустриальных зонах: люди вывозили оттуда все полезное и даже, как нам показалось, оборудовали несколько постоянных баз, но сам горд был мертв. Об этом предупреждали огромные плакаты – они говорили, что дальше только «los muertos viventes», и никого больше.

Мародеры были доброжелательны и незлобны: видя, что мы не претендуем на их добычу, а едем себе мимо, многие махали руками, иногда даже свистели вслед. Пару раз над головой пролетали военные вертолеты, что-то выискивающие в огромном мертвом городе, но на нас никакого внимания не обращали. Ну и не надо, нам вообще бы внимания по минимуму, а скорости по максимуму.

На окружной дороге мы несколько раз останавливались у брошенных грузовиков и пару раз нашли не слитую еще солярку, заполнив наш танк опять до самого верха, а заодно и заправив «унимог».

Обогнув город по большому кругу, ехали еще часа два по пустынной дороге. Сэм уже давно сменил меня за рулем, никто не разговаривал, и даже кот просто спал. Монотонность пути по мертвой пустыне отбивала охоту говорить. Так, смотрели по сторонам и оружие держали под рукой на всякий поганый.

Когда начало смеркаться, решили озаботиться ночлегом. Заранее собирались к населенным пунктам и даже к отдельно стоящим строениям не соваться, чтобы избежать всех возможных проблем. Нам никто не нужен, мы ничего не хотим в этих краях, поэтому лучше всего поспать в кабине, поочередно забираясь на крышу машины для несения караула, а с рассветом ехать дальше.

Пронеслись через окраину замертвяченного городка Вильяльмансо, после чего присмотрели подходящее на первый взгляд местечко – невысокий холм, из каких здесь весь ландшафт состоит, густо заросший поверху невысокими деревьями и густым кустарником. Дороги там не было, да она нам и не нужна: «унимог» и без дорог прекрасно обходится. Ограждение на обочине здесь было только местами, так что Сэм свернул прямо в поле, перевалив через неглубокую канаву, и неспешно погнал машину в сторону.

– Потом сверни – и параллельно дороге проедем немного, – сказал я.

– Зачем? – немного удивился он.

– Чтобы следы не прямо к нам вели.

– У тебя мания преследования, да, сэр, – усмехнулся Сэм.

Я промолчал. Может, и так, но все же сделать «петлю» не помешает, мало ли что. Понимаю, что маразм, но все равно ни одну предосторожность лишней не считаю. Они вообще никогда лишними не бывают, особенно теперь, предосторожности эти самые. Даже если ты параноик, это не означает, что за тобой не следят.

Поле, как и следовало ожидать, было пустынным. Машина пропихнулась в небольшую ложбинку, оказавшуюся неожиданно хорошо укрытой для взглядов со стороны, при условии что эти взгляды не будут слишком внимательными, хорошо потрудившийся за день дизель замолчал, потрескивая от жара, а мы выбрались наружу. Резко проснувшийся кот ускакал в заросли – мышковать, наверное, или просто нужду справить, – но мы не беспокоились: Тигр давно доказал, что у него хватает ума далеко не отходить и надолго нас не покидать.

Обзор был отличным во все стороны, так что можно было пока даже поста не выставлять: никак к нам незаметно не подберешься. Вытащили из багажного отсека большой кусок брезента, расстелили на траве, взялись готовить ужин. Если есть возможность поесть горячего – отчего не воспользоваться? Банки «Кулэнз Кемп Хит» заканчиваться пока не собирались, вот и вскрыли очередную. Вскоре над спиртовкой уже закипала в кастрюле вода, а рядом лежала вскрытая упаковка спагетти.

– День проехали спокойно – уже хорошо, – сказал Сэм, высыпая щепоть соли в закипающую воду. – Если так пойдет дальше, то через два-три дня доберемся до места. Дрика, кстати, – обернулся он к девушке, – ты сегодня весь день молчишь.

– Места себе не нахожу, – вздохнув, ответила она, откинув ладонью волосы с лица. – Чем ближе к дому, тем страшнее, понимаете… Я же не совсем наивная – я вижу, что творится вокруг. И все равно не могу верить в плохое. И сны стали сниться отвратительные.

– Это понятно, – влез я в разговор, – но ты бы все же старалась об этом думать меньше. Пока ты не можешь повлиять ни на что, нельзя себя изводить. Мало ли что нам придется делать уже там, в Амстердаме? Ты нужна сильной: нас очень мало.

– Я пытаюсь, – сказала она. – Я действительно пытаюсь. Но у меня очень плохо получается.

Вроде как короткую лекцию прочитал, поучил жизни. А у меня самого сны такие, что хоть спать не ложись, и думать уже ни о чем другом больше не могу. Каждый час на счету. Дрике уже недалеко, а мне? У меня еще путь длинный и кривой, кривей некуда, и что дальше будет… я имею в виду все эти мысли о семье, сны, беспокойство. Это же рехнуться можно еще до конца путешествия. Чем ближе – тем хуже, просто крючит уже от дурных мыслей. Безлюдная земля, мертвые города, никаких ведь причин для оптимизма нет. Хорошо, что я с ними на связи был, пока возможность была, знаю, что самый страшный период они пересидели в крепком месте. Ну а дальше? Что там было дальше? Что там вообще может быть дальше?

Одиночка Сэм – он сейчас самый свободный из свободных, беспокоиться нужно только о самом себе, а он и о себе не слишком волнуется. А за Дрикой я тоже сегодня весь день наблюдал – у нее губы уже в кровь искусаны, а ведь не водилось за ней такой привычки, не водилось.

Тигр вернулся через час, когда уже совсем стемнело. В зубах у него была птичка с оторванной головой – меры безопасности по-кошачьи. Поиграв с добычей недолго, он ее проглотил, после чего умял еще и полбанки консервированного мяса. А потом запрыгнул в кабину и уснул на полу за передними сиденьями.

Распределили смены. Я себе взял среднюю – среди ночи, чтобы дать остальным поспать «одним куском». Расстелил матрасик на передних сидушках да и завалился спать.

Дрика, дежурившая первой, разбудила меня в два, потеребив за плечо. Проснулся сразу: сон все равно был нервный и беспокойный, каждые пять минут просыпался и вообще не всегда мог понять, сплю я или бодрствую. Подхватил автомат, вскарабкался на крышу «унимога» и уселся на запаску. Все, три часа бдим.

Ночь была свежей, хоть и не холодной, но после дневного зноя, уже накрывшего Испанию, ощущалась ласковой, как шелковое покрывало. Безоблачное высокое небо было усыпано звездами, луна, почти полная, освещала землю, и кусты отбрасывали на сухую почву узорчатые, слегка шевелящиеся тени, дул легкий ветерок. Ну и цикад было настоящее изобилие – стрекотали так, что в ушах звенело.

Примерно через четверть часа после того как я заступил на пост, по дороге, до которой от нас было метров пятьсот, проехала машина, освещая горизонт дальним светом фар. Потом опять все затихло, а еще через полчаса проехала вторая, в противоположную сторону. Затем прошло еще около часа, и я услышал шум сразу нескольких двигателей. На этот раз из-за пригорка появилась небольшая колонна уже из трех машин, каких – непонятно, кроме фар, я ничего не видел. К моему удивлению, они остановились прямо напротив нас, а еще больше меня удивило то, что они фары погасили. Я вытащил из чехла лежащую рядом М-25[4], установил на сошки, устроился, глянул в прицел.

Видно было плохо, едва-едва, это же не ночник, но луна была полной, и какая-то суета на дороге наблюдалась. Детали разглядеть не получалось. Попробовал погонять карманную рацию в режиме сканера, но никаких переговоров не обнаружил. И верно: чего им болтать, они там все рядом.

Будить остальных? Не уверен, что есть смысл: поле достаточно хорошо освещено и никого в нем не видно. Нас пока никто не обнаружил, и о нашем присутствии не догадываются. Это просто звезды так сошлись, что люди на машинах остановились возле нас, случайность. Я так думаю, по крайней мере.

Они там что, на ночлег решили устроиться? А почему бы и нет. Несколько машин – их может быть много, до городов отсюда далеко, а в поле лезть, как нам, не каждому захочется, да еще по темноте. Ладно, светать будет – и разберемся, сейчас-то чего гадать?

Ясность пришла раньше: до конца моей смены оставался еще час. С той же стороны, откуда приехали машины, появился свет. Опять фары, дальний свет. Их лучи то поднимались вверх, то размашисто скользили по окрестностям, а вскоре послышался и звук мотора. Затем машина выехала на холм, откуда уже можно было заметить те три автомобиля, затем скорость немного снизилась, словно водитель усомнился, стоит ли приближаться к стоящим машинам, но так окончательно ничего и не решил.

А вот дальше загрохотали выстрелы. Много выстрелов, разом, из пулеметов и автоматов. Фары подъехавшей машины погасли, темноту прорезали только дульные вспышки и россыпи искр, которые иногда выбивали пули из металлического кузова. Били с нескольких направлений, из доброго десятка стволов, а может, даже и больше чем десятка. Через несколько долгих секунд стрельба закончилась. Послышались голоса людей, перекрикивающихся в темноте.

– Что там? – послышался перепуганный голос Сэма снизу, из кабины.

– На дороге что-то, не видать, – ответил я. – Кто-то кому-то устроил засаду. И засадил. Дрика, замри! – зашипел я, скорее услышав, чем увидев, как всполошенная девушка выскочила из машины.

На дороге включились фары, осветив небольшой белый фургон, съехавший передним правым колесом в кювет. Кроме фар замелькали, заметались по темной округе еще и лучи фонарей. Гулко хлопнула автомобильная дверь, донесся вроде бы взрыв хохота, почти съеденный расстоянием. Ветер в нашу сторону – он звук принес. Затем послышалось несколько пистолетных выстрелов, неторопливых таких, спокойных, прицельных – контроль: явно убитых упокаивали окончательно.

Я вновь приложился к оптике, навел винтовку на место засады. В свете фар можно было разглядеть, как несколько человек быстро вытаскивали из кузова фургона какие-то коробки и перекидывали их в кузов грузовика. Возле фургона стоял немолодой «патруль» на высоких колесах, со снятой крышей, с пулеметом на дуге. «Безумный Макс», «воины пустыни», блин, кобель их мать, уже созрели.

– Что будем делать? – спросила Дрика напряженным голосом.

– А ничего, – ответил я ей. – Они нас так и не видят, поэтому думаю, что скоро они уедут.

– А если не уедут?

– Там посмотрим, – ответил я философски. – Одно из двух – или уедут, или не уедут. Если не уедут, поглядим, что будут делать дальше.

– И?..

– Удерем, – ответил за меня Сэм. – За нашей машиной так просто не погоняешься. Вон туда, в поля, поедем, и никакой джип не догонит. И здесь холмики везде, прямого выстрела никак не добьешься.

– Ага, – согласился я с ним. – Мы быстро-быстро убежим.