Читать книгу Заслуженный собеседник. Искусство диалога с искусственным интеллектом - Андрей Курпатов - Страница 3

Не секрет, что специалисты из разных областей объясняют одни и те же явления в разных научных парадигмах: там, где физик видит движение частиц, биолог – процессы жизни. Что уж говорить о психологах или экономистах? Каждая дисциплина образует свой понятийный колодец.

Закрытая система мышления – это всегда некий специальный язык, который позволяет моделировать отдельные аспекты реальности, но не реальность в целом, в её действительном единстве. Это как карта местности, но определённого типа. Этот тип имеет чёткие границы, содержит ограниченный набор элементов и связей, оперирует фиксированными понятиями, работает по установленным законам и правилам, и, конечно, исключает всё, что в неё не вписывается.

Мы не можем понять действительность во всей её сложности, а поэтому определяем конкретный аспект, границы применимости соответствующего подхода, а внутри него создаём понятийную сетку и устанавливаем связи между этими понятийными образованиями, называя это «закономерностями». И это оправдано, по крайней мере, пока мы отдаём себе отчёт в том, что наша модель – это всего лишь модель, а не сама реальность.

Но в результате наши представления о мире подобны истории о слепых мудрецах, ощупывающих слона. Один трогает хобот и говорит, что слон – это змея. Другой держится за ногу и утверждает, что слон – это колонна. Третий нащупал хвост и уверен, что слон – это верёвка. И каждый из них по-своему прав! Они принимают часть за целое и поэтому ошибаются.

Как и эти слепцы, закрыто-системное мышление принимает свою карту за территорию, которую она описывает. И чем дольше мы находимся в своём «понятийном колодце», тем труднее из него выбраться.

• Язык – удивительный, крайне важный инструмент мышления, но у него есть своя «тёмная сторона». По самой своей природе он создаёт закрытые системы: когда мы называем что-то «столом», мы мгновенно отделяем это от «не-стола», проводим границу, фиксируем понятие.

• Каждый раз, когда мы пользуемся языком, происходят четыре процесса:

– именование – мы выхватываем что-то из потока реальности;

– категоризация – относим это к определённому классу объектов;

– установление связей – определяем, как оно соотносится с другими понятиями;

– исключение – игнорируем всё, что не вписывается в нашу систему.

Опять-таки, это не проблема. Эти процессы необходимы для нашего, человеческого, мышления, и без них не обойтись в коммуникации между людьми. Проблема в иллюзии, что мир действительно устроен так, как мы его описываем, неважно – в религии, науке или отдельной дисциплине.

В качестве эксперимента, попрошу вас подумать о банане. Что вы представили? Скорее всего, жёлтый продолговатый фрукт. Но ведь банан может быть и зелёным, и коричневым, да и вообще бесцветным (тут всё зависит, кто на него смотрит). А ещё он может быть пюре в детском питании, нарезанным ломтиками во фруктовом салате или даже приклеенным скотчем к стене в художественной галерее.

Впрочем, банан – это ещё и растение, и его зерно, и цветок, когда он был всем этим, а может превратиться в слизь гниющей компостной кучи. Так, где же границы «банана»? Где это ещё «он», а не что-то другое? А ведь речь об «элементарном» банане… Что уж говорить о таких понятиях, как «справедливость», «любовь», «сознание» или «счастье»?

Язык создаёт иллюзию, что мир состоит из отдельных, чётко отграниченных объектов со стабильными свойствами. Мы наивно полагаем, что мир состоит из «столов», «электронов», «экономик», «психик» и так далее, забывая, что всё это – лишь наш способ организации собственного опыта.