Читать книгу Тропами мутантов - Андрей Левицкий - Страница 3

Постанывая от боли, я неловко повернулся.

Толстый сук не просто сломал иллюминатор, он пробил бок Кости и вышел с другой стороны. Десантник был мертв, вертолет застыл наискось, пол кабины накренился. Тихо ругаясь, я прижал ладони к вискам, сдавливая гудящую голову, зажмурился. Разбитая камера болталась на ремешке – стащил его с запястья и бросил. Сколько я был без сознания? Кажется, несколько минут. Схватившись за спинку кресла, привстал.

И увидел лежащего впереди пилота с размозженной головой. Тоже мертвец… А Пригоршня? Рукавом стирая кровь со лба, я повернулся в другую сторону. Дверь справа была раскрыта, прямо за ней шелестела листва.

В голове – гулкая пустота, болела грудь, ныли запястье и колено. Подволакивая ногу, я вылез из вертолета.

Машина наполовину висела, нанизанная на толстые сучья. Они бы, конечно, не выдержали ее веса, но хвостовая штанга, треснувшая, со сломанным винтом, уперлась в землю, глубоко продавив ее. Проем был метрах в трех над землей – я сначала повис на руках, потом спрыгнул.

В колене хрустнуло. Зона вас всех побери! – я покатился по земле, хрипло матерясь, наконец замер, сцепив зубы. Когда боль немного отпустила, сел в густой траве, потом медленно встал.

И вдруг отчетливо понял: это происшествие – удача для меня. Нет, я не желал смерти ни Косте, ни безымянному пилоту, но ведь я собирался проникнуть в Зону, этот полет был просто разведкой, прикидкой ситуации… и в результате я уже здесь. Так или иначе, путем длительной подготовки или нелепой случайности, но добился своего.

С другой стороны, я ведь хотел нанять проводника, нормально вооружиться, взять припасы… А теперь что? Я в Зоне, спору нет. Но – один, без проводника, без припасов, без оружия.

Стоп. Оружие-то есть: в кабине, возле двух трупов.

Двух…

Где все-таки Пригоршня?

Я внимательно огляделся. От вертолета к зарослям вела примятая трава. Вечерело, среди деревьев посверкивала какая-то аномалия, а в глубине леса раздавались всякие звуки. Неуютные такие, внушающие смутную тревогу. Зона, даже в районе Третьего пояса, опасное место, новичку здесь выжить трудно. Надо бы мне залезть обратно в кабину, взять оружие десантников… Хотя вообще-то лучше провести внутри вертолета всю ночь, а утром решить, куда дальше.

Хотя – нет, нельзя здесь ночевать. Упавшую машину скоро найдут военные, и меня эвакуируют, что в мои планы не входит. Но оружие точно необходимо, так? Значит, лезем обратно… И тут рядом зашелестели кусты.

Послышались тяжелые шаги, дыхание. Кто там пожаловал? Я повернулся.

Пожаловал Пригоршня. Он возник между деревьями – камуфляж в грязи, к комбезу прилипли листья, на лбу кровь, ковбойской шляпы нет.

Лицо его, раньше вполне добродушное, теперь, как бы это сказать, чтоб не показаться трусом… пугало. Оно стало серым и мертвенным. Взгляд неподвижный, глаза блестят. И дружелюбия в лице не больше, чем в армейском ноже.

Том самом ноже, который десантник выставил перед собой и медленно покачивал им, приближаясь ко мне.

– Пригоршня, эй! – начал я. – Ты это, слышь, расслабься, я тебя не съем…

Не договорив, отскочил – подойдя ближе, он сделал выпад. Еще немного, и клинок воткнулся бы мне в грудь, я едва успел избежать удара.

Твою мать!!! Я врезал здоровяку ребром ладони сбоку по шее. Да только она у него оказалась толстая, крепкая, словно резиновая, – с тем же успехом можно колотить автомобильную шину.

Лезвие чиркнуло по моему запястью. Нож был отлично заточен, если бы не рукава кожаной куртки и плотной рубахи под нею, он бы прорубил руку до кости. Но и так кровь потекла из разреза.

– Пригоршня! – заорал я, отпрыгнув и сжав запястье. – Отставить!

Он не слышал, пер на меня танком. Пришлось поворачиваться и бежать – а что еще было делать? Десантник тяжело топал следом. Вертушка осталась позади, я обежал густые заросли, деревья, перемахнул через кусты поменьше. Пригоршня ломился за мной, круша ветки, напролом.

Я еще не отошел после аварии, а тут такое! Зомби, да? Я читал про зомби, в которых людей иногда превращает Зона. Читал… но этот громила совсем не похож на ходячего мертвеца! Ни с какого боку не похож – Пригоршня вполне живой, только ведет себя как бездумная агрессивная машина. Или как человек под гипнозом. Или… или под влиянием какой-то аномалии? Точно! Но какой?

Стало светлее – деревья расступились, открыв несколько ржавых грузовиков и ограду с проломами, сквозь которые виднелись бетонные постройки. Все вместе это напоминало заброшенный машинный двор.

Дальнюю часть его захватило болото: буро-зеленая жижа затянула пространство между зданиями, мертвые деревья торчали из нее вместе с ржавыми цистернами и другой рухлядью. Отсюда жижа казалась очень густой, чуть ли не твердой, словно ее покрывала застывшая корка.

Хорошо, что до ближней ко мне половины машинного двора странное болото не добралось. Влетев на территорию сквозь дыру в ограде, я нырнул влево, за длинный гараж… и, взмахнув руками, резко остановился на краю глубокого бетонного бассейна с отвесными стенками. На далеком дне в луже воды лежала шина от грузовика. На ней матово поблескивал человеческий череп, а в луже виднелись кости.

Тяжелые шаги все громче доносились сзади. Отпрыгнув от ямы, я побежал к проему в стене следующего гаража. Он был без крыши, на полу – гниющее тряпье. Из дырки в стене торчала гнутая арматура. Схватившись за один прут, дернул изо всех сил, и он сломался в самом проржавевшем месте.

Прижавшись к стене с прутом в руках, я выглянул в проем. Тонкая струйка крови стекала с запястья, по ладони и пальцам, капала на пол. Немного кружилась голова, сердце тяжело стучало в ушах, почти заглушая сиплое дыхание Пригоршни.

Он шагал вдоль бассейна, выставив нож перед собой. Я покрепче сжал прут, поднял выше… А когда десантник повернул, оказавшись спиной ко мне, выскочил из проема и обрушил прут ему на затылок.

Нормального человека такой удар оглушил бы и отправил прямиком на дно бетонной ямы, в гости к тому мужику, который оставил в ней свой череп с костями, а сам ушел куда-то по делам. Но этот Пригоршня… Башка у него, как у слона, – он едва пошатнулся!

Прут завибрировал, пронзив болью раненую руку.

Десантник, развернувшись, широким взмахом кулака сбил меня с ног и отбросил далеко назад. Я упал на спину, удар вышиб воздух из груди и искры из глаз. Кое-как встал, скрипя зубами от боли в запястье.

Прут улетел далеко, другого оружия у меня не было. Пригоршня уже шагал ко мне, занося нож. Все, конец тебе, Андрюха Нечаев, не успел ты сделать то, что так хотел…

За широкой спиной Пригоршни появился человек.

Молодой, в походной одежде и с рюкзаком за спиной.

И с обрезом в руках, который он держал за ствол.

Укороченный приклад врезался в затылок Пригоршни – туда же, куда я до того приложился прутом. Десантник снова начал поворачиваться, но уже медленнее, надо полагать, второй удар достучался таки до его мозгов. Сталкер (ну а как еще его назвать?) крикнул: «Толкай его!», присел, упершись в землю коленями и локтями, и тогда я с громким выдохом бросился на Пригоршню.

Расстояние было небольшим. Я врезался ему в бок, он повалился через сталкера, упал на самом краю ямы… Нож его отлетел в сторону, а Пригоршня свалился вниз.

Падал он молча, без вскрика. Снизу донеслись стук и хруст: Пригоршня рухнул на шину, раздавив череп. Я помассировал плечо и присел на корточки, тяжело дыша. Сталкер распрямил спину – теперь мы сидели в одинаковых позах на краю ямы. Только у него в руках был нехилый такой обрез, а у меня – шиш с маслом. То есть с кровью, которая текла по руке…

– Ты кто? – спросил он.

– А ты кто?

– Где я? – в унисон вопросил снизу голос, полный обиды и недоумения. – Что это… Да что, блин, происходит?!

Стоящий на четвереньках посреди лужи Пригоршня задрал голову и увидел нас.

– Вы… Ты… Репортер, это ты меня столкнул? Ты что творишь, паскудник?!

Покосившись на сталкера, я ответил:

– Ты напал на меня с ножом, Пригоршня. Вон он рядом с тобой валяется, подними и глянь – на клинке кровь.

Говоря это, я вытянул над бассейном раненую руку. Красные капли закапали вниз с кисти, и Пригоршня тупо уставился на них.

– Я на тебя напал? Ты че мелешь, я не… Да я же не помню вообще ни черта!!! – Он схватился за голову. – Только как вертушка свалилась из-за верлиоки! Репортер, что потом было?! Эй, рядом, а ты кто такой? Репортер, а Костя, с ним что? Петр?!

– Они мертвы. И ты чуть не убил меня.

– Так это я их?.. – его глаза наполнились ужасом.

– Нет, они разбились при аварии. Но ты…

Я замолчал, скосив глаза вправо, – какое-то движение почудилось в дверном проеме. Сталкер, внимательно слушающий наш бессвязный диалог, повернул голову в ту сторону.

– Репортер, ты погоди, я же не убийца, – забормотал Пригоршня. – Ты это, слушай… Да я охранять тебя наоборот обязан. Ты не ври, с чего бы я стал на тебя вдруг…

Я не слушал – пялился на существо, возникшее в проеме гаража.

Это был прямоходящий ящер с широкой плоской башкой. Шея с уродливыми наростами, змеиные глаза… Черт, да что же это такое? В Зоне обитают слизни, бруторы, ведуны, лешие, есть кабаны, медведи и псы-мутанты, еще – неуловимые призраки и опасные крысы, но это…

– Василиск, – тихо произнес сталкер и всадил пулю прямиком в бугристый уродливый лоб твари.

Монстр беззвучно упал на спину. Я вскочил. Что еще за василиск? Никогда не слышал!

Мутант, задергав ногами, перевернулся спиной кверху. Сталкер бросился к нему, на ходу перезаряжаясь, а тварь на карачках очень резво поспешила прочь.

– Репортер, эй, не уходи! – позвал снизу Пригоршня. – Вытащи меня! Это все ошибка какая-то, это…

– …Паранойка, – заключает сталкер, возвращаясь. – Хлопец внизу, я так понимаю, паранойку словил. Ну, аномалия… вступишь в нее – мутит мозги, и тебе кажется, что весь мир против тебя. Кто послабее, стреляются или на гранате подрываются со страха, посильнее – нападают на все, что движется.

– Сбежал василиск? – спросил я.

– Сбежал, гад. Да я и не надеялся особо, их просто так пулей не свалишь. Хорошо, этот пугливый попался какой-то, обычный-то на нас попер бы, а как его убить… В несколько стволов гасить надо или гранатой. Ну, что у нас здесь?

Мы снова заглянули в яму, где Пригоршня, усевшись на шине, с надеждой смотрел на нас. Окинув его долгим взглядом, сталкер пожал плечами и заключил:

– Кажется, отпустила его паранойка, будем вытаскивать. Кстати, я – Шустрый.