Читать книгу Мятежный Процион - Андрей Ливадный - Страница 4

Прошлое

Опустевшие улицы поселка выглядели удручающе. Здесь не происходило боевых действий, и Ковальский, сердце которого сжималось в дурном предчувствии, немного приободрился, в его глазах даже промелькнула искорка надежды, когда взгляд не нашел сгоревших остовов бронемашин… но сам вид брошенной сельскохозяйственной техники, свет, продолжающий гореть в некоторых окнах, распахнутые настежь двери, следы протектора на бетонном покрытии дорожного полотна, где чья-то машина с пробуксовкой рванулась с места, – все эти признаки поспешного бегства десятков людей выглядели удручающе, если не сказать – зловеще.

Доносившиеся издалека автоматные очереди практически стихли.

Мари видела, что Ян то и дело поглядывает в ту сторону.

– Это плохо? – спросила она, когда Ковальский остановился, вслушиваясь в тишину.

– Не знаю, – хмуро ответил он. – Либо атака отбита, либо… – Он не стал договаривать, а шагнул в распахнутую дверь стоявшего особняком строения.

Мари последовала за лейтенантом.

Внутри одноэтажного здания также горел свет. Из небольшого вестибюля вели три двери – одна в казарменное помещение, другая в подсобки, а третья, выполненная из металла, в оружейную комнату.

Ковальский посмотрел на приоткрытую бронированную створку массивной преграды и лишь молча покачал головой.

Только сейчас в его сознании сформировался более или менее четкий вопрос: зачем в каждом из поселений, где проживали сотрудники агротехнических ферм, обязательно располагалось небольшое (пять-шесть человек) военизированное формирование?

А если мысленно копнуть глубже? Не считая мелких правонарушений, жизнь в городе и его окрестностях носила мирный характер – так было на протяжении десятилетий. И все же в Управлении колониальной администрации считали, что городу необходимо обучать и содержать не просто силы правопорядка, а воинские формирования?

Зачем?

Теперь становилось ясно – информация о существовании человекоподобных машин и их враждебности людям не воспринималась как миф. В существование Искусственных Интеллектов и возможность агрессии с их стороны не просто верили – к ней готовились загодя…

Почему же нас не предупредили, толком не проинструктировали, а бросили в бой, будто никто не знал, с чем нам придется столкнуться?

Горькие, безответные мысли.

У нас ведь есть оружие, способное смести их на дальних подступах к окраинным населенным пунктам. Почему им не воспользовались? Кому была нужна гибель его ребят?..

Ян вздрогнул, поймав себя на том, что стоит, будто окаменев, у приоткрытой бронированной двери.

Стряхнув оцепенение внезапно нахлынувших мыслей, он не стал трогать пульт управления доступом, а просто боком протиснулся в достаточно широкую щель.

– Не заходи. Может сработать блокировка. Кто-то должен оставаться снаружи. Я буду подавать тебе все необходимое, – раздался изнутри его приглушенный голос.

– Это похоже на большой сейф, да? – оглядываясь по сторонам, спросила Мари.

Вместо ответа в полуоткрытом проеме показалась рука Яна. Он протягивал ей автомат.

Она взяла оружие, с удивлением почувствовав его вес, ощутив тупой ноющий холодок, исходящий от металлопластиковых деталей, затем оглянулась и положила «Абакан» на широкий подоконник.

Вслед за автоматом последовали бронежилет, два боевых шлема и несколько тяжелых подсумков с боеприпасами.

Через минуту из оружейной комнаты появился сам Ян. Он нес в руках «разгрузку» и странное оружие с большим барабаном и коротким стволом пугающего калибра, через плечо Яна была небрежно переброшена снаряженная лента с цилиндрическими гранатами.

Со стороны энергостанции внезапно раздалось несколько одиночных выстрелов, затем ухнул приглушенный расстоянием взрыв, и вновь все стихло.

Ян никак не прокомментировал эти звуки, но его лицо еще больше помрачнело, осунулось.

– Мы пойдем туда? – не сумев скрыть дрожь в голосе, спросила Мари, пытаясь освоиться с непривычным весом экипировки, которую лейтенант помог ей надеть поверх бронежилета.

– Нужно проверить энергостанцию. Бой шел где-то на подступах к ней.

– Но нас только двое.

– Мари, нам нужно держаться вместе, – повторил он. – Я не могу просто отвести тебя в город. У меня есть долг. А одна ты туда не доберешься.

– Почему?

– Думаю, вокруг достаточно враждебных сервомеханизмов.

– Ты преувеличиваешь. – Мари вдруг заупрямилась, ей был непонятен мрачный скепсис Ковальского. – Ян, в городе много солдат. Они непременно…

– Я знаю, сколько подразделений базируется в городе, – прервал ее лейтенант. – Они должны были подойти сюда еще ночью, но, как видишь, никого нет, поселок брошен, все жители бежали. Для меня это означает только одно – машины продвинулись гораздо дальше, чем кажется тебе. Они подле энергостанции, и дела там плохи.

– Почему – плохи?

– Предчувствие. – Ян защелкнул крепления ее боевого шлема и спросил:

– Знаешь, как им пользоваться?

– Кое-что помню… Со школы.

– Хорошо. Проверим связь – и вперед.

Она кивнула, испытывая непривычные ощущения. Боевой шлем будто отгородил ее от остального мира, опустив забрало, она теперь видела окружающее в резких сероватых тонах, внешние звуки тут же исчезли, и только устройство коммуникатора четко произнесло голосом Яна:

– Проверка связи. Ты как?

– Нормально. Как будто оглохла.

– Включи внешние микрофоны. Это крайний сенсор на ободе забрала. Активируется касанием языка.

– Все, теперь нормально.

– Экипировка нигде не мешает?

– Нет. Только вес непривычный.

– Ты когда-нибудь стреляла?

– Конечно. В школе. – Она демонстративно коснулась сенсора в углублении приклада, активировав оружие.

– Не поворачивай ствол в мою сторону. – Ян говорил сухо, отрывисто, будто отрубал фразы. – Пошли.

Мари повиновалась, совершенно не представляя, что ожидает их впереди.

Все происходящее с ней за последние сутки казалось каким-то тяжелым неправдоподобным сном.

В данный момент, покидая вслед за лейтенантом одноэтажное строение, она откровенно злилась на Яна: раненый, потерявший бог знает сколько крови, напичканный обезболивающим и стимуляторами, он вел себя с ней не как со своей спасительницей – в тоне Ковальского не угадывалось даже намека на благодарность, в нем звучала лишь угрюмая решительность – казалось, он теперь будет помыкать ею, как, наверное, привык командовать своими солдатами…

Мысль осеклась.

Мари вдруг вспомнила, что весь его взвод погиб, но это лишь обострило чувство беды, горечи, а он, ни слова не говоря, пересек улицу и уже открывал водительскую дверцу легковой машины, по какой-то причине заглохшей при выезде со двора и брошенной своими прежними хозяевами.

– Садись, – не терпящим возражений тоном произнес Ян. – И опусти ветровое стекло.

Она еще больше разозлилась, но все же заняла пассажирское сиденье, язвительно спросив:

– А как ты собираешься ехать? У тебя что, есть карточка доступа?…

Вместо ответа Ян ударом кулака расколол пластиковый кожух под приборной панелью, несколько секунд молча смотрел на обнажившиеся провода и схемы, затем вырвал один из энерговодов и подсоединил его к пустующему гнезду.

Двигатель машины заработал.

– Смотри по сторонам. И пристегнись, – предупредил он, положив свой автомат поперек колен.

Машина с пробуксовкой рванулась с места.

* * *

С полчаса они ехали молча. Ян дважды сворачивал на дорожных развязках, направляя машину в обход населенных пунктов; проселок сменялся территориями пустующих агротехнических ферм, вился между полями… пока Мари окончательно не потеряла чувство направления.

– Мы не заблудились? – не выдержав, спросила она у своего молчаливого спутника.

– Нет. – Ковальский то и дело поглядывал по сторонам, словно искал какие-то ведомые лишь ему знаки. – До энергостанции осталось километров семь-восемь, не больше.

Вокруг стояла ненатуральная тишина. Водородный двигатель машины работал практически бесшумно, и до слуха доносился лишь монотонный шелест гравия под колесами.

– Странно. Мы проехали несколько ферм. Я не слышал, чтобы ревели голодные животные, – нарушил лейтенант затянувшуюся паузу.

Мари покосилась на своего спутника, а потом ответила:

– На фермах все автоматизировано. Если животных по какой-то причине не выгнали на выпас, это не значит, что они останутся голодными или неухоженными.

Ян в недоумении посмотрел на нее.

Еще один безответный вопрос добавился в его мысленный список: если, как утверждает Мари, фермы полностью автоматизированы, то зачем на них постоянно трудятся десятки, а иногда и сотни человек? Для контроля над автоматикой достаточно нескольких сменяющих друг друга операторов…

Может быть, так было не всегда?

– Мари, ответь, автоматизация произведена недавно?

Она пожала плечами.

– Если честно, не знаю. А почему ты… – Развить свою мысль она не успела, за плавным поворотом дороги вдруг показался силуэт человека…

Без головы.

Резко взвизгнули тормоза, ремень безопасности впился в грудь Мари.

Она успела лишь вскрикнуть, машину занесло, разворачивая поперек дороги, Ян резко распахнул свою дверь, и хлесткая автоматная очередь резанула по краю обочины, откуда поднимались две фигуры андроидов.

Мари видела этот кошмар во всех подробностях: посреди дороги стоял обезглавленный человекоподобный робот, служивший препятствием для любого из проезжающих, его металлопластиковый череп был наполовину снесен произведенными в упор выстрелами, из обрубка шеи торчал разлохмаченный на торце оптиковолоконный кабель, ошметья пеноплоти на чудом уцелевшей правой щеке висели рваными бескровными клочьями…

Она не могла вдохнуть, не понимая, что ее взгляд задержался на покалеченном сервомеханизме на какую-то секунду, не более, – машину уже резко разворачивало, давление страховочного ремня прорвалось болью даже через бронежилет, а рядом оглушительно ударил автомат, осыпав приборную панель звонким перестуком горячих гильз…

Взгляд Мари метнулся по сторонам, и только сейчас она заметила еще два кибермеханизма, которые до этого прятались под прикрытием откоса гравийной насыпи.

Как Ян сумел распознать, откуда именно исходит опасность, оставалось только гадать, но он все сделал правильно: заставив машину пойти юзом, Ковальский лишь имитировал аварийную ситуацию, видно, такие трюки являлись для него привычным делом, а вот андроиды приняли все за чистую монету, раньше времени появившись из укрытия, рассчитывая быстро добить оглушенных людей.

Не вышло.

Машина не перевернулась, она лишь на мгновенье покачнулась, словно желала встать на два колеса, и тут же резко осела на подвеску, остановившись как вкопанная, только жалобно взвизгнули перегруженные амортизаторы, компенсируя рывок.

Два сервомеханизма, резво поднявшиеся из укрытия, оказались всего в трех метрах от открытой водительской двери, и ни одна пуля, выпущенная лейтенантом, не прошла мимо – длинная прицельная очередь перечеркнула грудные кожухи андроидов ровной строчкой идущих наискось отверстий, отшвырнув массивные человеческие подобия назад, под откос дорожной насыпи…

– Ян!.. – непроизвольно вскрикнула Мари, сумев, наконец, судорожно вдохнуть.

Ковальского уже не было в салоне. Лейтенант выпрыгнул из машины, как только отгремел последний выстрел, и теперь, вскинув оружие на уровень глаз, просматривал окрестности через панорамный компьютерный прицел.

– Чисто… – наконец выдохнул он, оборачиваясь к Мари. – Не ушиблась?

– Что это было?.. – Она отстегнула ремень безопасности, с трудом выбравшись из салона автомобиля.

– Засада. Причем совершенно безграмотная.

– Безграмотная? – Мари прошлась вдоль капота, разминая затекшие мышцы, а заодно мысленно представив свои действия в данной ситуации.

Ей моментально привиделся резкий удар по тормозам, руль, рвущийся из рук, длинный, скошенный тормозной след и… два андроида, появившиеся за ее спиной, чтобы спокойно расстрелять незадачливого водителя через заднее стекло машины.

– Как ты узнал, что тут засада?

Ян опустил автомат, удерживая его здоровой рукой.

– Иди сюда. – Он подошел к застывшему посреди дороги обезглавленному андроиду и слегка толкнул его. Сервомеханизм со стуком упал, выбив облачко мелкой белесой пыли из гравийного покрытия проселка.

– Как ты думаешь, пули, попавшие ему в башку, ударяли сильнее? – с легкой иронией спросил он.

Мари лишь прикусила губу.

Ну конечно, он был солдатом, вернее, офицером. Ей бы и в голову не пришло, что андроид при получении таких повреждений просто не мог остаться в вертикальном положении – значит, его кто-то поставил посреди дороги.

Она посмотрела на Яна и вдруг вспомнила, что несколько минут назад злилась на него.

Немногие из девушек ее возраста, оказавшись в подобной ситуации, были бы в состоянии задать себе элементарный вопрос: а дошла бы ты одна до города, подруга, как намеревалась? За каким перелеском нашли бы потом твой труп?

Мысли обожгли рассудок, на глаза вдруг навернулись предательские, непрошеные слезы.

Ян тем временем разрядил трофейное оружие, старательно не замечая ее состояния.

* * *

Вернувшись к машине, он завел заглохший двигатель.

На душе у Ковальского было тяжело. Он, как и Мари, чувствовал – привычный мир больше не вернется. Никогда. В мыслях лейтенанта боль и горечь успели смениться тоской. Он пытался понять происходящее, но не мог. Не хватало ни информации, ни знаний. Плохо, когда учебные программы утверждали одно, а реальность демонстрировала совершенно иное.

– Мари, – негромко позвал он.

Девушка обернулась.

– Нам нужно решить, что делать дальше. Энергостанция наверняка захвачена сервомеханизмами.

Она молча ждала продолжения. Присев на край сиденья, Мари смотрела на Яна, остро ощущая, что он остался ее единственной опорой в изменившемся до неузнаваемости мире.

– Почему ты так решил?

– Будь атака андроидов отбита, сейчас окрестности прочесывали бы вооруженные люди, – скупо, но доходчиво пояснил он. – Бой на станции закончился около получаса назад, а мы с тобой нарвались на засаду андроидов.

Мари кивнула, соглашаясь с его доводами.

– Есть предложения? – спросила она, чувствуя, нужно что-то сказать, поддержать разговор…

– Я могу попытаться отвезти тебя в город. Хотя не уверен, что туда есть безопасный путь. По крайней мере отсюда.

– А сам ты что думаешь?

– Я бы двигался через энергостанцию, – с мрачной решимостью произнес он. Лейтенант явно пребывал не в лучшем состоянии духа, несмотря на только что одержанную победу. Он не мог бросить Мари, не мог сказать ей, как сильно ее присутствие стесняет свободу выбора…

– Ян… – Она запнулась, подбирая слова. – Тебе это нужно? Обязательно нужно?

– Наверное, ты не поймешь меня… – сокрушенно покачал головой Ковальский. – Моего взвода больше нет. Да и я сам, скорее всего, уже не значусь в списках живых.

– При чем здесь ты?!

– Я боюсь получить глупый или панический приказ… – немного помедлив, сознался Ян. – Или хуже того – попасть под следствие.

– Но ты сражался, ты ранен, и я уверена – сделал все, что в человеческих силах, чтобы остановить их там, у холма!

– Так думаешь ты. Но другие люди могут решить иначе. К сожалению, я знаком с подобными ситуациями. Меня станут допрашивать в то время, когда нужно действовать, иначе город просто погибнет без электричества… Начнется паника, не будет воды, света, могут произойти техногенные катастрофы, затем последуют эпидемии, голод. Нас не нужно уничтожать. Город погибнет, лишившись источника энергии. Думаю, именно этого добиваются машины.

Мари мысленно представила тот хаос, что скупо обрисовал ей Ян.

Сердце царапнул знакомый коготок ужаса.

– Ян, ты один… К тому же ранен…

– Один человек может сделать много, – оборвал ее лейтенант. – Боюсь, тебе не понять моей логики. Эти андроиды, – он указал на валяющийся посреди дороги эндоостов, – совершенно не умеют воевать. Они берут верх лишь за счет скорости реакции и своего численного превосходства. Мы имеем дело с бытовыми машинами, которые кто-то вооружил и снабдил примитивными боевыми программами.

– Откуда ты все знаешь?! – В голосе Мари сквозило обыкновенное отчаяние.

– У меня есть глаза. Я вижу, как действуют эти жалкие подобия человека.

– Тогда объясни, почему они дошли почти до окраин города? Если они ничем не превосходят нас?

– Мы не были готовы к подобному вторжению. Они выиграли внезапностью и беспощадностью. У них нет чувств, нет мыслей, есть только цель. А мы… Мы так не умеем.

– Я понимаю… – горестно вздохнула Мари, сделав свой вывод из сказанного. – Ты решил умереть, чтобы доказать всему миру, что не трус.

– Можешь считать, как хочешь. Я пойду туда. Довезу тебя до окраины полиса и вернусь. А ты найдешь штаб сил самообороны и расскажешь полковнику Нагаеву все, что видела. Договорились?

Мари молчала.

Она думала сейчас о том, куда пойдет в городе, что будет делать, как станет жить… с вечным, неизбывным страхом в груди, с неизвестностью, с мыслями, догадками о том, как погиб Ян и сколько времени ей самой осталось дышать?

Кто они – эти похожие на людей машины? Откуда, по какому праву они пришли в наш мир и начали убивать? Что им нужно?

Мысли принадлежали совершенно другому человеку, не той девушке, что сутки назад беззаботно поднималась по тропинке к вершине холма.

Ты дура. Что ты противишься? Сошла с ума? Тронулась от страха?

В том-то и дело, что страх исчез.

Не было ужаса, словно он рухнул в дорожную пыль вместе с фигурой дройда.

А что я стану делать в городе? Сидеть и ждать конца?

Господи… Господи, что же мне делать?!

Ей сейчас хотелось одного: решиться хоть на что-то, не мучить себя сомнениями, не изводить душу вариантами, а принять решение и следовать ему. До конца.

Удивительно, как сильно может измениться мировоззрение за краткий, ничтожный промежуток времени.

И тут же нахлынули воспоминания, обдав душу липким противным страхом.

Ты дура… – словно заведенный, твердил внутренний голос. – Беги, пока не поздно. Скажи себе «Наплевать» и беги!..

Как это здорово – дышать, ощущать себя живой.

Она посмотрела на небо, удерживая навернувшиеся слезы.

– Ян…

– Да, Мари?

– Не нужно ехать в город. Я пойду с тобой. Туда… На станцию… – Она с трудом выдохнула последнее слово и отвернулась, чтобы он не видел смертельной бледности ее лица и жгучих слез, струящихся по щекам.

* * *

Несколько секунд он мрачно и пристально смотрел на Мари.

Она спиной почувствовала его взгляд. Мир все еще расплывался перед глазами, когда она обернулась, не в силах вынести наступившей вдруг тишины…

– В чем дело? Что тебя не устраивает? – Она не заметила, как повысила голос. – Тебе непонятно мое решение? Я ИДУ С ТОБОЙ. – Мари чуть понизила тон и добавила: – Можешь сколько угодно сверлить меня взглядом. Да, я не хочу в город. Я боюсь. Ты нарисовал такую перспективу, что лучше я останусь здесь с тобой, чем там.

– Ладно. – Взгляд Ковальского слегка потеплел. – Мы пойдем вместе. Но обещай, что будешь слушать меня беспрекословно. Ты действительно умеешь стрелять?

– Умею.

– Хорошо. Тогда запомни: будем прорываться к главному входу. Я веду машину, ты стреляешь в любой человекоподобный механизм. Договорились?

Она молча кивнула.

Разговаривать больше не хотелось.

Хотелось прижаться к груди Яна, поцеловать его, но на это у нее не хватило храбрости.

Наивная глупая девочка, повзрослевшая на добрый десяток лет, но еще не потерявшая юношеских комплексов юности.

Она еще не научилась мыслить категориями войны, когда есть только один миг существования – сейчас – все остальное слишком неопределенно.

* * *

Вновь под колеса машины с шелестом стелился гравий проселка, потом на очередном повороте он сменился бетонным покрытием автострады, и тут же они увидели первые признаки отбушевавшего пару часов назад жестокого боя.

Перегораживая автомагистраль, поперек дорожного полотна стояли два обгоревших вездехода.

Ян притормозил, затем вовсе остановил машину, когда их взглядам вдруг открылась жуткая, с трудом воспринимаемая рассудком панорама: бетонную дорогу, ведущую к воротам энергостанции, густо покрывали обломки сервомеханизмов, они были повсюду, и, куда ни глянь – среди свежих подпалин и неглубоких воронок, выбитых гранатными взрывами, на посеченных осколками ветвях и листьях придорожного кустарника виднелись загадочные кляксы серебристой субстанции.

Разбитые, обгоревшие эндоостовы сервомеханизмов лежали среди обломков и серебристых лужиц, навек застыв в начатом, но не завершенном движении…

– Прикрой… – хрипло произнес Ян.

Покинув машину, он метнулся к баррикаде, над которой еще курился серый зловонный дым.

Через минуту, вернувшись, он тихим, абсолютно неестественным, будто заледеневшим голосом попросил Мари, усаживаясь за руль:

– Закрой глаза и пригни голову.

– Зачем?

– Вездеходы не объехать. Буду таранить.

Она послушалась, почувствовав, как машина рванулась с места, затем последовал удар, сопровождаемый протяжным скрежетом сминаемого металла, на миг показалось, что они остановились, застряли, но двигатель, взревев на высоких оборотах, все же протащил легковую машину между бамперами вездеходов, и в эту минуту Мари, решив, что они успешно проскочили препятствие, приподняла голову, оглянувшись по сторонам.

Лучше бы она сидела не шелохнувшись.

Взгляду открылось чудовищное зрелище – десятки мертвых защитников баррикады лежали на залитом кровью бетоне…

– Ян, останови!.. – невольно вскрикнула Мари.

Он лишь молча сжал зубы, стараясь не наехать колесами на тела.

Мгновеньем позже Мари поняла, почему он не внял ее словам: тут не было раненых – только трупы, потому что в каждого из павших защитников укрепления был произведен контрольный выстрел – все тела оказались перевернутыми лицом вверх, а в центре груди у каждого чернело пятнышко уже свернувшейся крови.

– Они добивали раненых… – простонала Мари.

– Не смотри. Умоляю тебя…

Поздно. Она уже увидела это.

Вскипевшее в душе чувство нельзя было назвать.

Имени ему не существовало. В этот жуткий миг первого знакомства с видом насильственной смерти Мари, наконец, поняла – прошлое невозвратимо. Она уже никогда не станет прежней, не сможет мыслить, как наивная двадцатилетняя девушка…