Читать книгу Байки у камина с подарками - Андрей Лоскутов - Страница 7

Наша деревенька Крематория стояла неподалеку от Уральских гор и располагалась на сравнительном отдалении от больших городов. Всего на трех улицах жило в ней около двухсот человек. Административных зданий не было и подавно. Только стареющая, местами осыпающаяся школа, детский садик с одним единственным воспитателем и небольшой магазин. В общем и целом, местных устраивало практически все, за исключением отсутствия больницы и хоть какого-нибудь мало-мальски толкового врача.

Единственным кто хоть как-то мог помочь заболевшим был отшельник живший в самой глухой части деревни Вермонт Валерьевич Зубаир. Зубной врач по профессии, сосланный умирать в эту глушь за какие-то неведомые местным заслуги. Слухов про старика ходило великое множество. Деревенские бабы считали его святым и каждый раз проходя мимо его халупы кланялись и крестились. Мужики же, наоборот считая его шарлатаном нередко на местных сборищах предлагали изгнать демона ко всем чертям, а халупу спалить вместе с пожитками.

Однако, когда зубная боль припирала их к стенке, доводя до изнеможения, когда уже вместе с челюстью болела голова так сильно, что хотелось её отрубить. В тот момент, когда хочется вырвать зубы кусачками, никакие лекарства не помогают, а до города далеко. Вот тогда-то уже людям с их разными предрассудками становилось неважно бог пред ними аль дьявол.

Надо отдать старику должное. Ведь Вермонт Валерьевич никому не отказывал и даже наоборот очень рад был новым гостям. По началу люди ходили к нему не охотно, всё опасались, как бы гад не испортил чего в их прекрасном рту. Но Зубаир все делал грамотно, даже городские врачи дивились его мастерству, когда кто-нибудь из деревни ездил к ним на прием.

Народ потихоньку стал ему доверять и даже водить на осмотры детей. Проверить правильно ли растут их молочные зубки. Взамен на свои услуги с местных врач не брал ничего. Всё, что нужно для жизни они, итак, ему приносили в виде благодарности. Будь-то свежеиспеченный хлеб, парное молоко или десяток яиц прямиком из курятника.

Но больше всего старику не доставало совсем другого. Лесники поговаривали, что Вермонт почти каждую ночь проводит в самой дремучей части леса. Чем он там занимается точно никто не знал, только в следующие несколько дней по всему лесу находили тушки мертвых животных без челюстей. На врача, у которого к тому времени уже успешно лечилась половина округи, естественно, никто не подумал.

– Не иначе как браконьеры работают, коллекции свои пополняют, – говорил на собрании председатель лесничества. – Беспокоится не о чем.

Я же попал к Зубаиру в двенадцать. Когда в среднем верхнем зубе образовалась не большая дыра. В целом, мне нравился этот зуб, с ним я выглядел не таким как все, дырочка эта была маленькая и совсем не заметная. Зато плеваться сквозь нее было очень удобно, струя слюны была ровной, никто во всей школе так не умел. Как-то вечером мама заметила её и недолго думая вдела маленькое колечко.

– Когда вырастешь, будешь рокером, – говорила она, смеясь. – Вот видишь, кольцо в зубах уже есть.

Мы смеялись с ней до тех пор, пока не пришел папа. Я решил похвастаться перед ним и улыбнувшись во всю ширину рта показал кольцо, продетое в дырочку. Отец смеяться не стал, он вообще чувством юмора никогда не отличался. Нахмурившись, он посоветовал перенести кольцо в нос, тогда стану похожим на хряка. А матери велел не заниматься ерундой и сводить меня к доктору. Сказал еще раз увидит этот зуб повесит на него кольца от своего трактора.

Ходить по школе со здоровенным кольцом во рту мне не улыбалось так я впервые и оказался у зубного врача. Сильно нервничал, разумеется, переживал, даже побаивался слегка пока мы с мамой через всю деревню шли к его покосившемуся от сильных ветров домику. Однако, как оказалось переживал я зря, Зубаир недолго думая опоил меня какой-то крепкой настойкой и вывернул зуб, а с ним и еще два соседних сказал, что мешают расти остальным.

В общем в ближайшие несколько месяцев был я похожим на хоккеиста. Ребята в школе постоянно подначивали говорили мне скажи: – «Сполт это зызнь»! И когда я выдавал сию фразу хохотали до упаду. Ребята те мозгами не сильно блистали, зато я неожиданно для всех и даже для самого себя стал вдруг в центре внимания. Со мной все чаще стали общаться старшеклассники, среди которых был мой двоюродный братец Витя и друг его поганец Юра, которые до этого момент вообще делали вид, что меня в школе нет, хотя родители наши постоянно собирались вместе.

Через пару месяцев, когда на месте вырванных молочных зубов уже стали проявляться новенькие коренные и я думать забыл про Зубаира столкнулись мы с ним в магазине. Я выходил с покупками, а старик заходил внутрь и открыв передо мной двери широко улыбнулся. Его красивые белые зубы блеснули у меня перед глазами в свете солнца и присмотревшись к ним на секунду я заметил среди верхних и свой, тот самый с маленькой дырочкой.

– Здравствуй Сережа, – поздоровался он, я не ответил. – Как коренные? Не беспокоят?

– Нет, – с трудом выдавил я и быстро зашагал по дороге.

– Маме привет! – крикнул старик мне в спину и зашел в магазин.

Весь следующий день меня трясло от волнения. Разум говорил одно, а глаза совершенно другое. Я увидел старика впервые с того дня как этот стервец вылепил из меня подобие хоккейного защитника. Переволновался, испугался и скорее всего мне показалось. Однако в таком малом возрасте люди обычно не страдают галлюцинациями и мне не почудилось. У Вермонта Валерьевича восьмидесятилетнего старика зубы были белые как у ребенка. А что, если это не его зубы? И врач нашел способ подменить свои гнилые на наши новые? И ведь материала для этого жуткого эксперимента у него наверняка скопилось не мало.

На большой перемене я рассказал Вите и Юре о том, что видел деда со своим зубом. Парни не поверили мне, однако согласились что старик в последнее время ведет себя странно. В тот же вечер они решили наведаться к нему в гости, когда Зубаир в очередной раз соберется пойти погулять в чащу, а меня решили оставить на стрёме.

– А что, если он нас поймает?

– Не боись мелкий если шо, – Юрка вынул из кармана нож и щелкнул кнопкой. – Прирежем гада и оставим там.

– Точно, – подмигнув мне, кивнул Витька. – Он давно уже в печенках у всей деревни сидит, погостил и будет.

Та ночь выдалась на удивление теплой и почти безветренной. Выбравшись украдкой из дома, я встретился с ребятами в условленном месте. Когда дед ушел в лес они оставили меня сторожить в его дровянике, а сами забрались внутрь. Я задремал, облокотившись на охапку дров и очнулся лишь когда услышал звук шагов по крыльцу и легкое покряхтывание. Встрепенувшись, разом разогнав остатки сна я обежал дом и как условились принялся кидать камни в окно чердака надеясь, что еще не поздно.

Оказавшись в доме Юра, достал зажигалку, а Витя – фонарик. В первую комнату вошли молча, лишь скрипучий пол под их ногами нарушал повисшую вокруг пугающую тишину. Казалось, даже лес за хибарой притих в ожидании деда.

Не большая комнатка была сделана под кабинет. В середине, как и полагается стояло большое кресло, а рядом с ним на столике были разложены инструменты, накрытые тряпками. В дальнем углу стояла раковина с большим медным бочонком, прикрепленным к стене, а прямо за ней дверь, что вела в спальню.

Не найдя на первом этаже ничего подозрительного ребята, двинулись дальше по лестнице на чердак, который был заложен всяким старьем и так же не вызывал особого интереса. Однако присмотревшись получше за всем этим хламом у дальнего окна Витя вдруг увидел то, от чего его челюсть отвисла до пола став похожей на остальные, что лежали на полках вдоль старых стен.

Зубы. Длинные ряды белоснежно чистых идеально ровных зубов смотрели на них с этих полок. Подойдя ближе Юра приметил, что не все они были человеческими. Были и зубы диких зверей, больших и маленьких. Он без труда узнал волчьи клыки и заячьи выпирающие зубы. Но там были и другие: собачьи, кошачьи, свиные, змеиные и лошадиные. Все в идеальном состоянии, отполированные до блеска так, что, когда попадал на них луч фонарика ребятам слепило глаза.

– Охренеть, – выдохнул Витя, ошалело разглядывая зубы пираньи.

– Этот дед псих, – только и сумел выдавить из себя Юра, при виде такого зрелища его храбрость как ветром сдуло.

Камешки застучали в окно как раз в тот момент, когда внизу открылась дверь и скрипнула первая половица.

– Окно, – прошептал Юра и осторожно на цыпочках сделал шаг.

Этот шаг был большой ошибкой, едва он ступил, не глядя во тьму, как раздался щелчок и стальные челюсти капкана с треском захлопнулись на его лодыжке. Парень закричал так громко что хлипкие стены чердака задрожали.

– Кто здесь!? – взревел хриплый голос внизу и едва Витя сообразил, что происходит на чердаке появился старик.

– Не двигайся, – сказал он Юре подходя ближе. – Я тебе помогу.

Однако помогать он не торопился вместо этого подошел к окну, заглянул в него и обернувшись тяжело вздохнул.

– Раз уж вы забрались так далеко, я расскажу, что все это значит, – он махнул рукой на свою коллекцию протезов и засунув правую руку в рот вынул еще один.

Молочные зубы маленьких детей, собранные со всей деревни. Целые и невредимые за исключением одного.

– У меня адентия. – заговорил дед невнятно без вставной челюсти, так что ребятам даже пришлось напрягать слух, Юра на полу не громко всхлипывал, но шевелится не смел. – Я родился совсем без зубов. Наследство, мать его, по отцовской линии. Потом учась в медицинском, я узнал, что эта хрень случается редко. Один процент. Один хренов процент! Ну и, как и все чего-то лишенные я никогда ничего так страстно не хотел как заиметь свои зубы. Дабы исправить обидный изъян.

– Теперь их у меня много, – он ухмыльнулся, вновь завороженно уставившись на стену. – И каждый из этих экземпляров мне дорог по-своему.

– Помогите ему, – взмолился Витя чуть не плача глядя на страдания друга, который корчился на полу. Кровь из ран на ноге Юры уже пропитала насквозь джинсы.

– Я помогу, – отозвался старик, сделав шаг к стене и взяв с одной из полок медвежью челюсть. – Всем помогу.

Последнее слово больше напоминало рычание. И как только дед, повернувшись оскалился, Юра оттолкнувшись одной рукой от пола другой всадил нож ему в ногу.

– Беги! – заорал он Вите, но больше ничего сказать не успел так как челюсти старика сомкнулись на его шее пронзая её насквозь.

На пол чердака градом полились алые брызги, заливая собой рот, подбородок и шею старика. Расталкивая хлам на пути Витя, бросился к лестнице. Выплюнув шею Юры, старик не спеша последовал за ним. Это был его дом, и он знал каждый угол, в отличии от напуганного до дрожи Вити. Не успел он спуститься как дед словно хищник, дыша ему в спину следовал за ним.

– Знаешь, у меня есть для тебя одна штука, – прорычал он, спустившись вслед за Витей в комнату. – Я называю её зубодробильня.

– Одна сторона рубит, другая выдирает зубы, – запустив руку в подол длинного плаща он вынул двухсторонний топорик средних размеров на одной из сторон которого был заострённый серп-полумесяц.

Стоя у окна и не смея, шелохнутся, сквозь грязные стекла я видел, как Витя пытался выбраться из этой проклятой хибары, но дверь была заперта. Охваченный невообразимым ужасом я стоял и смотрел как старик, разрезав ему челюсть, вырывает зубы. Один за другим. Один за другим, пополняя свою коллекцию.

– Хорошая шестерочка пойдет на запчасти, – кряхтя причитал старик, вырывая зубы из Витиной челюсти. – А вот восьмерка сгнила, зубы чистить надо лопух.

Вдруг он остановился и повернув седую голову, посмотрел на меня. На секунду наши взгляды встретились.

– Серёжа…