Читать книгу О чем говорят камни - Андрей Малажский - Страница 5

Зовут меня Иваном, родился я в селе Карачарово, что возле города Мурома. Отец мой –Илья, после смерти матушки, младенцем увез меня на дальнюю заставу, где я и рос до семнадцати лет…

На заставе за мной заметили два таланта: носы в черепа вминать одной левой, и на чужих языках с иноземными купцами балакать…

Родные края помню плохо, но последний день на заставе забыть невозможно: нагрянули печенеги силушкой великою, батька запер меня в погребе, и наказал:

« В бой не лезь, не сладить нам сегодня, коли найдут тебя здесь, уведут в полон, да продадут в рабство…сия доля незавидная, много унижений стерпишь, но помни–с волхвами веди себя учтиво, авось приметят, и возьмут под покровительство; с купцами будь деловитым...., коли станешь своим для них, выторгуешь для себя лучшую долю…; господину своему кланяйся смиренно, но помни—ты воин, не прощай ничего, копи обиду, но пред ними будь покладист…а рассцветешь силушкой богатырской, заломай всех обидчиков, да так, чтобы хруст костей их аж в Киеве слышен был..»

Нашли меня в погребе скоро....примкнули к шее рогатину, связали руки, и увели в сторону Хазарского моря… Проходя по разрушенной заставе я видел лишь пепел и прах, пытался высмотреть батьку, но не смог. Мужики из полоненного люда позже рассказали, что батя, обломав булат о печенежские шишаки, ухватился за бревно, и прижал им к избе троих ворогов за раз,....хрустели ребра, кровь ртом пошла у супостатов,…а печенеги, знай в спину бате стрелами шмалять,....истыкали как ежа..а когда места свободного на спине уже не было, тут батя и упал, упали и те трое с бревном, впечатаным им в грудины аж до самого хребта…

Пока шли, Путята-мужик, что на пару со мною в одну рогатину запряжен был, рассказал, что вьюношей крепких как я, да из воинского роду в полоне не жалуют, ибо крепок дух таких вьюношей отцовским наставлениями, и с такими сладить сложно....иными словами любят там Иванов, не помнящих родства…

Чтож, намотал я слова Путяты на ус, и когда печенеги спросили о имени моем, то ответил:

« Зовут меня Иваном Костоломом»

–Почему костоломом—поинтересовались они

–Сирота я—ответил—на скотобойне силу мою приметили, так как головы козлам молодым отрывал без топора, от того и костоломом кликать стали…

Переход до Хазарского моря прошел спокойно, печенеги задирать меня опасались…

Далее, сменялись мои пленители, чаще чем настроение у киевского князя…теребили за плечи, в рот заглядывали, аки жеребцу, выкупали, и привели меня в Царьград под хлыстом уже четвертого хозяина…

Второй Рим радушен не был…перекупили там меня венецианские купцы, посадили гребцом на галере, и жить-поживать стало скучнее…

Соседом по гребной лавке оказался араб, по имени Саид, от него я и узнал, что за молодых светлоглазых парней как я, самую большую цену дают в халифате… Поняв, что рано или поздно окажусь в каком-то там халифате, я принялся более старательно учить язык Саида…

Гребля выводила из себя больше, чем щелканье хлыста надсмотрщика, но как только я понял, что тяга на себя весла, развивает силу, пригодную для боя с двуручным топором, стало веселее.....пожрать бы еще от пуза…да девку покрасивше…

Кстати о девках....ходила одна милка по мосткам между гребцов, хвостом крутила....из нашенских…русая коса, глазки хитрые, як у лисы, Ксенией звать…все на меня посматривала.....улыбнулся я ей как-то раз, а она тут же подбородок задрала, хмыкнула, и под хозяйские покровы увильнула...., а на следующий день Ксения вновь прошла мимо меня, и сказала:

–Слышь ты, ясноглазый, як звать то тебя?

–Иваном—ответил я—почто вопрошаешь?…али понравился?

Ксения опустила глаза, и с усмешкой доложила:

–Справлялась я Иван о судьбине твоей дальнейшей…перестанут скоро твои глазоньки дерзко пялиться на меня, и лыбонька твоя наглая схлынет с лица красного…

–А что ж так то?—спрашиваю ее

–Продадут тебя в халифат…

–Ну и что?—похорохорился я—по мне что халифат, что каганат, все одно…скалятся по разному, а потроха у всех одного цвету…

– Оскопят тебя там, да и в гарем определят…

–Зачем оскопят, как в гарем?—спохватился я—что я там делать буду?

–Не ты делать будешь, а с тобой– засмеялась Ксения—как и со мной(тут ее смех стал горьше), но моя доля женская-известная, а твоя…ни так ни сяк…

–Как можно?—не унимался я—меня…кхм..как бы и некуда…

–А пердишь ты чем?…вооот туда—глаза ее лисьи сузились—вот тогда спесь с тебя вся и сойдет…

–Да брешешь девка(!), я ж той дыркой сру! Они дураки чтоль ковыряться в вонючих местах?

–Может и дураки—согласилась Ксения, заметно помрачнев—только власть за ними, а власть часто желания поганит…

Ночью, после разговора с Ксенией никак не мог уснуть, ужель не брешит девка? Ладно....сдюжим как-нибудь и эту невидаль…а Ксюха—стерва, люблю таких..добуду ее, коли бубенцы не оскопят…