Читать книгу Время и место - Андрей Мирошников - Страница 18

Сумерки. Самарканд.

Лето идёт в закат.

В чаше – хмельной кумыс.

Время, остановись:

Сладко поют сверчки,

Кружатся мотыльки,

Тихо журчит арык,

Тихо поёт старик.

Где-то всплакнёт арба,

Вздрогнет Рахмон-баба:

Может, его сыны

Едут с большой войны?

Радио – чёрный блин —

Пело, что взят Берлин.

Значит, издалека

Едут сыны пока:

Старший, Усмон, – овчар,

Средний, Аскер, – гончар,

Младший Юсуп, юнец, —

Лучший в краю кузнец…

Месяцев пять, с весны,

Нету вестей от них:

Письма сюда, как встарь,

Долго везёт почтарь.

Если отставить сон,

Вслушаться в полночь псом:

Здесь, отводя беду,

В домике каждом ждут —

В прошлом оставив смех,

Час ощущая в век,

В сердце неся: «И мой

Скоро придёт домой…»

Спи, Самарканд-старик.

Ждущему – сил дари.

Сторожем до утра

Светит луны дойрá.

Ты подожди, беда,

Мчаться стрелой сюда.

Пусть, кто погиб уже,

В ждущей живёт душе…

…Дёрнул ушами пёс —

Вдруг да нагрянет гость?

Но тишина легка

Крыльями мотылька.

Но тишина сладка

Песенкою сверчка…

Похолодало в позднем сентябре,

Всё чаще ветер с севера, чем с юга.

Не слышно птичьих песен на заре,

Осиротела тихая округа.

И небосклон тяжёлый, неживой,

Затянутый громоздкой непогодой:

Ему под масть высокий волчий вой

В гортанях ветхих труб ливнеотвода.

И рощица рыжа, как лисий хвост,

И дым трубы своё тепло теряет…

Летим туда, где много птичьих гнёзд,

Которые никто не разоряет…

Город давит на горло.

Город лезет в глаза.

Между связками – голод

Что-то в небо сказать

На неведомой фене,

Как дитя в наготе,

Или выплакать вены

В придорожном ските,

Светлым блицем железа

Передплечье лизнув…

На снегу, точно плесень,

Копоть: «Ждите весну».

Городская природа:

Край сырых кирпичей,

Нет ни края, ни брода,

Каждый в луже – ковчег,

В ком ни места, ни пары,

Ни спасенья души,

Только поиски бара

И пробоина лжи.

На открытом просторе —

На пречистом листе.

По-другому и море,

И чащоба, и степь:

Смелым росчерком Бога

Поражает эскиз.

«Люди тоже так могут», —

Говорил атеист…

Я – художник не местный,

Потерявший кураж:

Вместо творческих всплесков

Всё точу карандаш…

Вот и горы опилок,

И мозоль на персте.

Белым – почерк бессилья

На белёном холсте.

На Земле – большой, но малой —

Всё для жизни есть, пожалуй,