Читать книгу Паладины - Андрей Муравьев - Страница 19

– Олаф, сколько еще я буду слушать твои оправдания? – будничный тон, которым был задан вопрос, не обманул ни говорившего, ни слушавшего.

Топчущийся у входа высоченный увалень в кольчуге и с длинной секирой за спиной угрюмо молчал, так что вопрошающему пришлось отвечать самому на поставленный вопрос:

– Видимо, ты ожидаешь, что терпение богини безгранично?! – Маленький сутулый человечек преклонных годов в белом хитоне недовольно заерзал в высоком кресле. – Что значит: мне нужен десяток капиларов?! У нас их сколько, по-твоему? Сотни?!

Бородач посмел подать голос:

– Я подумал… Хватит и четырех.

Человечек схватился за голову в притворном гневе:

– Он подумал! Подумал! Когда он должен искать способы для устранения собственных ошибок, он начинает думать! – Старичок опять подпрыгнул. – Не будь у тебя таких заслуг перед храмом, ты бы уже чистил нужники! Особенно после безобразно дорогого похода в Гардарику, что вы предприняли на пару с этим безмозглым Пионием!!

Бородач процедил сквозь зубы:

– Пионий мертв…

Старичок буквально забрызгал слюной:

– Да! Зато ты жив! А должен быть там же, где и твой не в меру ретивый хозяин! Уложить двух капиларов, потратить кучу золота, отправить на свидание с Лучезарным прорву народа и не выполнить дело, которое мог бы закончить и ребенок!

Олаф молчал. Старичок понемногу отходил и уже более спокойно спросил:

– Что там вы предприняли нового?

Норманн пожал плечами.

– После того как всех наших в Милане разогнали, – он замялся, подбирая нужные слова, – мы потеряли их из виду. Миланского архиепископа, когда он явился в курию, заперли в монастырь, где без новой порции он умер через две недели. Таким образом, мы потеряли все выходы и на нашу сеть в Ломбардии. Пришлось заново отыскивать их следы, достопочтимый галла.

Тапур[21] верховного храма Архви махнул рукой. Все это он уже слышал.

Бородач продолжил:

– Когда мне передали приказ заняться этим делом, я был еще в германских землях. Путь до Италии неблизок, затем я искал наших и тех, кто видел макеро.

Жрец уже нетерпеливо махнул рукой: не тяни, мол.

– Мы вышли на них, досточтимый.

Тапур удивленно поднял брови:

– Что значит вышли?! Мне… богине нужны их головы, а не сведения о том, где именно они проживают в свое удовольствие!

Олаф ощерился:

– Если с ними не справились капилары и мастер, то действовать грубой силой я посчитал неправильным. По-крайней мере, с нашими людьми. – Увидев зарождающийся гнев на лице собеседника, он поправился: – Но я все-таки нанял головорезов из местной швали… Наемников всех истребили. Так получилось, что рыцарь, самый опасный из них, ехал вместе с бальи одного барона. Там погиб один из младших посвященных. После этого мы попробовали напасть на этого макеро ночью на постоялом дворе, но и там получили отпор. Тогда Мисаил предложил попробовать отравить кого-нибудь из остальных, однако и тут случилась неудача. Наши люди, посланные с этими целями, исчезали. Только вера в богиню хранила нас. Аиэллу и я наняли отряд головорезов, лучших в своем деле, но… погибли и они. А потом сами макеро напали на нас. Я – единственный, кто остался в живых. Аиэллу погиб именно там… Больше я ничего не успел предпринять, все враги богини уехали из Флоренции… в Константинополь… Как я понял из донесений, там их уже ждут наши люди.

Волнуясь, Олаф начинал слегка заикаться. Собеседник его сидел заметно нахмурившись.

– Что-то мне не нравятся ваши неудачи, Олаф. Особенно в таком простом деле.

Олаф поклонился:

– Люди, которые не боятся наговоров древних и способны увидеть, да что там увидеть – убить капилара, – не самые простые враги, досточтимый. Мы делаем все, что только можем. Как только они объявятся в Византии, у нас будет больше возможностей. Там у нас и людей больше, и нет давления Церкви, как во Флоренции или в Ломбардии.

Жрец задумчиво потеребил края накидки, устроился поудобней и негромко произнес:

– У тебя больше не будет шансов на ошибку. Мне не нужны враги богини в пределах эмирата. Не для того мы налаживали здесь все, чтобы бояться шороха за окном.

Он перевел взгляд на Олафа, замершего у входа.

– Впрочем, я помогу тебе. Я дам тебе троянского коня, чтобы покорить эту крепость… И горе вам, если и в этот раз тебя постигнет неудача!

Жрец усмехнулся чему-то понятному только ему одному и откинулся на спинку кресла. Олаф согласно склонил голову, в боку заныла старая рана. Ему оставалось только повиноваться.