Читать книгу Прозой по жизни - Андрей Муз - Страница 9

Чемпион

Всех нас выводит в жизнь из детства какой-то толчок. Всегда нас кто-то куда-то толкает. Мама, делая с тобою уроки и водя тебя по кружкам и секциям. Отец, научивший делать удочки и ловить карасей в любой луже. Дед, давший в руки рубанок и стамеску, обучивший внуков столярничать и видеть, как из занозистых досок получить тумбочку, шкаф или комод. И проносится это с нами по жизни, и не забудешь никогда того, кто дал тебе в руки первый раз молоток или отвёртку.

Как только выпадает пара свободных часов, я хватаю собранную, всегда наготове сумку с нехитрым водяным снаряжением, и бегу в бассейн. В кармане квартальный абонемент, вахтёры и тренеры знают меня в лицо и успевают поздороваться с пролетающим мимо неуемным пловцом. На воде, в ванне бассейна, я стараюсь не пропустить драгоценных минут водяной жизни, и в зависимости от состояния и здоровья, самостоятельно ставлю себе тренировки. Вот и сейчас, обтянувшись плавательным полиамидным костюмом, нарезаю второй километр по методике моего кумира – Натальи Молчановой. Смотреть со стороны, как я плаваю, интересно. Пожилой мужичок медленно, но технично и размеренно проплывает сто метров пятидесятиметрового бассейна вольным стилем, дыша через раз или два. Затем переворот, толчок и нырок на длину бассейна. Классические отработанные толчковые движения брассом, скольжение почти по дну с неторопливой помощью пресса, корпуса и бёдер, выныривание на противоположной стороне. Поворот – и снова отдых по ходу на поверхности медленно, на протяжку, гребя кролем или брассом, приводя лёгкие в порядок после нырка. После ста метров такого отдыха – снова нырок. Пятьдесят метров под водой без снаряжения – далеко не двухсотметровый рекорд мира, но для жильцов нашего болотца это тоже что-то. При этом только кажется, что пловец ничего не видит и не замечает. За период многолетних тренировок спортсмен видит и ориентируется в воде не хуже футболиста или, что ближе, лыжника. Вот и сегодня, казалось бы, нет ничего в нашем бассейне нового. Кто-то плавает хорошо, кто хуже. Кто усиленно тренируется, кто болтается на дорожках, мешая плавающим. Малышня вовсю резвится под присмотром на мелководье по углам. Всё как всегда.

Дух захватило в раздевалке, когда я увидел незамеченного при входе соседа по шкафчику. Пацанчик лет десяти-двенадцати, сопя, одевался рядом со мной. Ничего необычного, кроме одного – не было у этого мальчика одной руки совсем. По плечо. Оглянувшись, понял, что наш бассейн посетила реабилитационная группа детей-инвалидов. Дети, кто без ножки или ручки, кто скрюченный остеопорозом, одевались после такого увлекательнейшего события даже весело, помогая друг другу. Мой же сосед, усердно пыхтя в стороне от всех, одной рукой натягивал трусы и носок за носком. Не заметить такое, и тем более оставить без внимания было невозможно. Но жалость и сюсюканье здесь не в помощь, скорее, оскорбят и лишний раз озлобят пацана. И, ненавязчиво помогая мальчишке развернуть скрученную на спине майку, я совершенно нейтрально спросил:

– Вот ваша группа пришла в бассейн на тренировку. Молодцы! А Алексея Капуру ты знаешь? Не знаком с ним?

– Нет, – насупился пацан. – Кто это? Зачем мне его знать?

С Лёшей Капурой мы познакомились в середине 60-х прошлого века. Нас, одногодков и первоклассников, родители сдали в один бассейн для обучения плаванию, убийства свободного времени и достижения спортивных результатов в последнюю очередь. Нужно сказать, в те социалистические времена в каждой подворотне была спортивная секция или какой-либо кружок по интересам. И вся местная разномастная мелкотня с первого класса бегала из секции в секцию, из кружка в кружок, ища своё назначение по жизни. Но наш бассейн был один на район! Самый старый в краевом центре, где на то время их было всего три. Не нужно объяснять, что выбор и отбор ребят для занятий туда был самый суровый. Тем более что в нем, предназначенном для целей Тихоокеанского флота, времени для занятий малышни не очень-то много и отводилось. И просто так туда попасть было трудно, а вот удержаться на плаву… Понятно, что бассейн не кастрюля с макаронами, всех не засунешь.

Алексея Капуру в бассейн засунул отец. В то время он был или начальник тыла, или инженерной службы флота, прямо отвечающей за это, супер по тем временам сложное, инженерное сооружение. Меня с братом записала через спорткомитет мама, работающая в то время в РОНО. Объединяли нас всех даты рождения, неуёмное детство и всеобщая демократия тех времён. Но было и существенное различие. У Лёши не было руки. Левой руки по локоть. Нужно сказать, я не помню, чтобы это когда-нибудь помешало нашим занятиям, шалостям, играм или ещё каким-то отношениям. Отличие было только в некоторой жёсткости Алексея к тренировкам и готовности всегда постоять за себя. Паренёк, нужно сказать, рос с характером. Что ковало тогда этот самый характер – физический ли недостаток, семья ли, окружение, сказать трудно. Помню, что его отец частенько приходил на тренировки и что-то обсуждал с тренерами. А все мы, зелёная молодежь, росли в то время как трава. Ходили в турпоходы, на демонстрации в спортколонне, хулиганили и шалили, как и все наши одногодки. Особой мотивации по достижениям тогда не было, но через десять лет, на момент окончания средней школы, проявились результаты. Я бился за первый разряд, но не сумел подтвердиться, мой брат защитил первый разряд на нескольких зональных соревнованиях, получив удостоверение и значок. Алексей Капура закончил десятилетку кандидатом в Мастера спорта в нескольких стилях и дистанциях. По окончанию школы наши пути не разошлись. Несмотря на то, что я учился в Политехническом, а он в Физкультурном, все пять лет учёбы наша лихая Краснофлотская компания пловцов дружно устраивала защиты местных институтов по этому непростому виду спорта. Это вам не лыжи, где нашего Дальневосточного снега и сугробов – 36 % площади России. А вот бассейнов на всём Дальнем востоке – как в одном захолустном районе Москвы. Каждый пловец был наперечет. На региональных соревнованиях мы зачастую защищали честь нескольких институтов, зарегистрировавшись по официально выданным студенческим билетам. За талоны, за зачёты, а больше – ради дружбы с детства. Любимые дистанции Капуры были, что называется, «лошадиные». Двести и четыреста метров баттерфляй или кроль, обязательный комплекс. На такие дистанции заявляются только крепкие накачанные амбалы. И очень смешно было смотреть, как на тумбочке они играют бицепсами, гордо и пренебрежительно смотря на однорукого паренька, а после финиша уже долго не смотрят ни на кого. Да и как можно заранее представить рвущегося вперёд стремительным дельфином спортсмена с одной рукой? А после поражения горько осознать, что не те мышцы в плавании работают, что в бодибилдинге, а те же, что и у рыбы. Корпусные, от головы до пальцев ног, ритмично-волнообразные, слаженно-плавные. Отработанные, отработанные, отработанные. В общем, по всем тамошним категориям, характеру и упорству, вместе с новой дисциплиной по тем временам – скоростному подводному плаванью – наш Лёша легко стал мастером спорта, известным тренером и твёрдо ушёл в паралимпийское движение. По окончании институтов наши пути разошлись. Я стал инженером при заводе в небольшом городке, Алексей Анатольевич – чемпионом мира по плаванию. Безусловно, мы встречаемся, пересекаемся, обнимаемся и радуемся нечастым встречам. Но как бы судьба ни гоняла меня по работам, бизнесу и должностям, и чего бы я ни достиг и ещё сумею сделать, я точно знаю, кем я не стану. Чемпионом мира и олимпийских игр по плаванию. И не буду я никогда обозначен, как мой друг детства, в энциклопедиях и Википедиях. Обычный я был ребёнок. Две руки, две ноги.