Читать книгу Как Россия стала чемпионом мира по футболу - Андрей Небов - Страница 5

– Что-то не нравится мне все это… Странно все как-то, – серьезным голосом сказал Сема.

Сема – это Семен Кропотов. Заслуженный человек. Авторитет. Капитан сборной России по футболу. Тоже играет за московский клуб, являющийся принципиальным противником моего. Барабанная дробь! И мой самый лучший друг. Да, так вышло в жизни. Монтекки, Капулетти.

Заявление Семы имело под собой основания. Мне тоже все происходящее казалось странным. Вот, спросите меня: а где он тебе это сказал? И я отвечу – на палубе небольшого, но вполне себе комфортабельного прогулочного корабля, который, под шум волн, рассекал воды Эгейского моря.

«Какого такого моря?! Как вас туда занесло?! Вы же на сборы поехали?» – скажете вы. «А всем известно, что сборы у России перед чемпионатом мира в Австрии, в Нойштифте. У вас должны быть горы и луга альпийские».

Так, вот именно! И я про то.

И вдруг в Новогорске, прямо перед отъездом, Панфилов, держа в руках какую-то бумагу и не скрывая раздражения, объявил:

– Значит так. Не успели уехать – уже проблемы. Появилась срочная информация, что вчера в Альпах, в районе нашего Нойштифта, впервые за сто двадцать лет…, читаю дословно, «зафиксировано значительно превышающее норму движение ледника Штубай»! Вроде как, тронулся и остановился. Но есть угроза схода. В общем, черный уровень опасности. Всех эвакуируют. Мы туда не можем ехать.

Ничего себе!

А едем мы, выясняется, в Грецию, где оперативно, непонятно откуда, нарисовался какой-то неплохой вариант. С федерацией согласовано. Условия отличные. Климат супер. Цены приемлемые. Нас там ждут – не дождутся. Времени нет. Визы, паспорта, чартер, все готово. Вперед!

Чудеса! О-кей, в Грецию, так в Грецию. Мы – люди подневольные. Главное, чтобы там на поле ям не было и еду готовить самим не пришлось. А так, какая разница.

Но, оказалось, что это было только начало.

Летели мы не в Афины, и не в Салоники, и даже не на Крит, как кто-то мог подумать, а на остров Санторини. Прекрасное место, но причем здесь футбол? Еще в самолете Кирсанов спросил Панфилова:

– Иван Игнатич, что же база-то так близко? Подальше нельзя было? Мыс Доброй Надежды, Магелланов пролив, например…

На что тренер хмуро и, как всегда, кратко ответил:

– База не на Санторини. Там еще плыть надо на корабле.

– Плыть?!!!

Мы, вообще, «выпали в осадок».

Наконец, приземлились. Санторини… Залюбуешься. Мы с Леркой были здесь и влюбились в эти понатыканные друг на друга игрушечные белые домики и синие купола невысоких церквей. Жить здесь, конечно, я бы не смог. Я человек цивилизации. Но пару дней побродить по этим узким улочкам, поразглядывать расписные сувениры в бесконечных лавках – это с удовольствием. А потом с чашкой горячего кофе сидеть и смотреть с высоты на уютную бухту с синим-синим морем, и на огромные океанские лайнеры, высотой с Москва-Сити… Ну, пару дней, не больше.

Единственное, что смущало – это погода. В принципе, было солнечно, но на море штормило. Даже очень.

Прямо у самолета нас встретил и, как мы поняли, должен был сопроводить на базу, какой-то престарелый усатый грек, который больше походил на рязанского мужика из старых фильмов про колхозы. Он был одет в нелепые черные шаровары с лампасом и белую рубаху с жилеткой. На голове косо сидел тюрбан с кисточкой. И огромные темные очки от солнца.

– Гуд дэй! Гуд дэй! Здрав-ствуй-те! Велком! О-чень ждали!… – понес этот «пенсионер» какую-то чушь.

Мне он сразу не понравился. Не то, чтобы лично, просто если бы он на местном рынке торговал апельсинами, было бы понятно. Но такой гид!… Сразу задумаешься об уровне организации.

Что тут же и подтвердилось.

Этот клоун отвез нас на автобусе в порт и, когда мы вышли, стал суетливо пересчитывать, буквально, «по головам».

– Ван, ту, фри…

А потом растерянно объявил:

– Проблем… Ту мэни. Слишком много. Корабль не умещаться…

Круто!

Нас, игроков, было, как и положено, двадцать три человека, плюс тренерский штаб, врачи и так далее.

– То есть как это, «не умещаться»? У нас в заявке все прописано! Вы что, читать не умеете? – начал наезжать на него наш администратор. Грек принялся извиняться на ломаном русском языке:

– Форс-мажор… не готовиться… еще вчера не знать… быстро-быстро, еле успевать… Не волнуйся! Один момент решим!

В результате, охая и причитая, он кое-как распихал игроков, то есть нас, со всем багажом на корабль, а тренерский штаб и сопровождение – на два больших катера. А потом, довольный собой, с гордостью закричал:

– Фсе о-кэй! Ноу проблем!

Панфилов только поморщился, плюнул, что-то там сказал сам себе, и залез в катер.

На удивление, на борту корабля не было ни одного матроса. Поэтому грек сам убрал мостки, отдал швартовы, а потом залез в рубку и встал за штурвал. Экономия. Везде экономия… И мы отчалили. Волна была ощутимая.

– Эй, византиец! – обратился к нему Кирсанов. – Долго идти-то?

– Полчас, полчас, – затараторил тот в ответ. Типа, недолго.

Но когда мы вышли из бухты в открытое море, стало понятно, что не все так просто. Здесь был ветер и какое-то серовато-нехорошее небо. А волна была уже не только ощутимая, а конкретно большая. И если наш кораблик, хотя и покачиваясь, шел уверенно, то катера сзади «колбасило не по-детски». Мы с тревогой сбежались на корму и стали наблюдать, как они прыгают по гребням, собирая на себя огромные брызги.

Грек снизил ход и принялся что-то по-своему кричать в рацию. Затем катера развернулись и пошли назад по направлению к бухте. А наш «лайнер» пошел вперед. Мы бросились в рубку.

– Это че?! Почему они возвращаются?! – закричал Темиров, показывая рукой назад.

Грек, путая русские и английские слова, начал суматошно объяснять:

– Биг волна! Вери биг. Катер денжерос! Опасно!

Он махнул в сторону уходящих катеров и добавил:

– Зей тумороу. Завтра придут!

– А мы че премся без них? Разворачивай! Тоже завтра пойдем!

– Мы – ноу денжерос! Нет опасность! Нельзя тумороу! Корабль тудэй платить! Только сегодня! Донт ворри. Не волнуйся. Дойдем.

Он постучал ладонью по приборной панели, как бы демонстрируя надежность своего судна. Олень!

Кропотов достал телефон и принялся звонить Панфилову.

– Связи нет, – объявил он через некоторое время. И, оглядевшись по сторонам, процедил сквозь зубы:

– Ладно, идем одни.

– Ну, не переношу я качку, – прошипел, схватившись за рот, молодой Степа Прутков, быстро побежал в сторону палубы и перегнулся через релинги. Все посмотрели на него тупыми глазами.

Мы стояли офигевшие и заторможенные. Вместо зеленой лужайки привычного Нойштифта, горничных в тирольских шляпках, и джакузи с видом на Альпы, сборная России по футболу плыла в шторм где-то по середине Эгейского моря с безмозглым греком-капитаном в тюбетейке с кисточкой на башке, хрен знает куда, без связи, да еще и без тренера и штаба. Ну… ващеее!

Минут через пятнадцать обстановка за бортом немного улучшилась. Качало по-прежнему неслабо, но, по крайней мере, небо стало голубым. На горизонте появились очертания какой-то суши.

Грек заорал из рубки, показывая в даль:

– Айленд! Остров! База. Тен минитс!

По мере приближения, стало понятно, что это действительно «айленд». Причем маленький. Каких, наверное, десятки в гряде Кикладских островов. Яркое солнце заиграло в прибрежных волнах, появились говорливые чайки.

И вот, в этот момент Семен сказал тревожным голосом:

– Что-то не нравится мне все это… Странно все как-то.

Семен – мужик «кремень». Серьезный. Лишнего не говорит. И такой… реалист. В облаках не витает. И другим не дает. Например, мне. Он относится к жизни настороженно и не хочет от нее манны небесной. Но свое, то, что он считает справедливо заслужил «кровью и потом», будет защищать до конца. Справедливость, вообще – его второе «я». Кем быть в команде такому человеку? Естественно, центральным защитником. И капитаном.

Мы стояли на палубе небольшой кучкой.

– Действительно, непонятки какие-то. За всю жизнь – такое в первый раз. Корабли, острова… Кто все это придумал? – задумчиво отозвался я.

– Ладно, хоть не утопли. А то был бы номер. Потонули бы тут в полном составе. С запасными и вратарями.

Это Петр Кирсанов. Кирсан. Этот не из столицы. Ростов. Полузащита. Он – наоборот. Потрындеть, приколы. Лерка моя сказала про него: «как Хлестаков – легкость жизни необыкновенная». Во-во. И еще самомнение. Заметили, он только что сказал «с запасными»? Зачем он это ляпнул? А потому что он – в основе. И ему непременно надо это отметить. Нет, Кирсан, в целом, ничего, нормальный. И играет неплохо, забивает иногда. Но со своими «тараканами в голове». Только вы не подумайте, ради команды, я – рот на замок, эмоции в кулак.

– Потонули бы, так полстраны обрадовалось. Народные гуляния устроили бы.

Вася. Ну, что ты опять?! Вася Орлов. Питер. Это наш мозг. Центральная зона. Как с таким меланхоличным характером можно было пробиться в большой футбол?! Ума не приложу! Именно поэтому к нему не прилипла кличка «Орел». «Вася» ему больше подходит. Но в игре, скажу вам, если он в форме и настроении, если у него прет, из ослика Иа превращается в Шерлока Холмса. Поле видит, все читает на лету. Через него у нас все идет. А сколько я голов забил с его передач. И еще – просто хороший человек. Все Васю любят. И я тоже.

– Я бы не утонул. Чего тут плыть? Фигня, – бодро возразил Темиров.

Асан Темиров. Тоже Питер. Д’Артаньян. Двадцать лет. Нападение, как и я. Молодой, горячий, талантливый, врать не буду, но неопытный. «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена». Когда сборная играет совсем уж в одного нападающего, Панфилов выпускает меня, а Асан сидит на скамейке. Но ведет себя правильно. Никаких понтов, обид и зависти. Молодец. Тем более, он может играть и атакующего полузащитника, так что бывает, мы оказываемся на поле вдвоем.

Семен разозлился.

– Чего вы все несете? Потонул – не потонул! Пургу какую-то гоните! Я об этом, что ли? Странно, говорю, все как-то! Там ледник, здесь шторм. Панфилов уплыл. Заморочено больно!

– Вот именно – поддержал его Голенкин. – После всех этих заморочек пожрать бы неплохо. Вздремнуть.

Голенкин. Москва. Средняя линия, больше к обороне. Обладатель самого экзотического имени во всей команде – Гавриил. Гаврила. Сколько было приколов из-за имени его. «Забыл Гаврила о футболе, Гаврила выпить не дурак». Нет! Нет! Ничего такого, конечно… Это Кирсан придумал, естественно. Голенкин у нас – парень простой, добродушный, открытый. И играет также. Он высокий, здоровый. Как попрет по флангу…