Читать книгу Широко шагая - Андрей Николаевич Ларионов - Страница 2

«Теплый ветер свободы мне в лицо подул,

С надеждою на завтра в этот новый мир шагнул я,

Знал отлично все по-другому на свободе»

(Из песни группы «Многоточие»).

Март 1981 год. Теперь он действительно свободен. Да, это не сон! От этих мыслей становится светлей и веселей. Сердце упоенно бьется, совсем как раньше, сжимается от радости. Теплые слезы текут по грязному лицу, по густой щетине, оставляя на впалых щеках светлые полосы, а он стоит и смотрит в небо, пробивающееся через кроны стройных сосен. Мартовский воздух свеж и даже холоден. Где-то на востоке разгорается рассвет, заполняя светлеющее небо алым светом. Кажется, что это огромный пожар, который охватил полнеба, застыл или уснул. Редкие облачка, как языки пламени изогнулись в причудливых формах. Только в тайге еще царит сумрак. Сосны плотно прижались друг к другу, их темные сине-зеленные очертания разорвали рассвет. Темнота под кроной леса накрыла собой, как покрывалом, белый снег, следы и кровь беглеца на снегу.

Кажется, все страшное позади: зона, побег, погоня. Теперь он один в этом лесу, наслаждается тишиной и красотой. В руках мужчина сжимает затертую черно-белую фотографию. Там три улыбающихся лица, таких родных и близких его сердцу. Горло опять сжимается, слезы снова наворачиваются на глаза. Фотография 1976 года – это было так давно, в прошлой жизни, когда он был свободен. Огрубевшими пальцами мужчина поглаживает лица на фотокарточке. Мысли опять его уносятся в прошлое. В такой тишине думается о доме. Как он давно не был там! Видел его в своих непродолжительных снах, видел своих близких. Они были все вместе опять. Да, он знал, что будет опять вместе с ними, теперь он не на зоне. Свободен! С чувством счастья и ощущением начала новой весны он глотает холодный утренний воздух.

Скоро он будет дома, нужно только немного отдохнуть. Рана на ноге еще ноет, но кровь уже запеклась, осталось лишь багровое пятно на тюремных штанах. Тишину тайги нарушает собачий лай. Это опять погоня! Нужно бежать, иначе найдут. Преследователи неутомимо ищут его даже здесь, в тайге. Беглец медленно поднимается с пенька, с подтаявшей снежной шапкой. Он ковыляет вперед, по мартовскому твердому насту, временами проваливаясь по колено. В голове мелькают серые воспоминания будней на зоне: люди в форме, злые собаки, ожесточенные лица зеков, кордон, тщательный шмон, колючие заграждения, серые и грязные постройки зоны и низкое зимнее небо. Нет, он не хочет этого видеть вновь. Пришло время весны, свободы. Где-то впереди слышится шум машин, проезжавших по трассе. Именно туда стремится человек, там дорога. Дорога домой! В левом кармане мужчина сжимает старый ржавый нож с тупым лезвием. Он не даст себя так просто взять, будет бороться за свободу до последнего вдоха. Но это на худший вариант, если его все же настигнут преследователи.

Лес поредел, высокие стройные и немного угрюмые сосны остались позади. Впереди чернеют очертания голых берез, а за ними трасса. Снег растаял там, и дорога выделялась темной грязной полосой на белых просторах снегов и молчаливого леса. Машины, проезжавшие по ней, кажутся маленькими движущимися точками. Мужчина упорно ковыляет туда, вперед. Он надеется, верит, что доберется до дома. Позади опять слышится лай собак, доносится человеческая речь. Шапка у беглеца сползла на бок, по лбу течет пот. Снег попадает ему в обувь и тут же тает. Жарко, но он не сбавляет темпа, ломает твердую кромку льда. Прикладывая все свои усилия, человек стремится к дороге, которая словно манит его, уходит куда-то за горизонт. Мысли только о доме, о близких. Нога опять заболела, но это так неважно сейчас. Главное вырваться домой, а там все уладится…

Рассвет разгорается все ярче и ярче, заливает небо удивительными цветами, словно какой-то художник размазал по небосводу акварельные краски. Последние розовые облака уходят за горизонт, покидая небо. Весеннее сибирское утро обещает быть теплым и ласковым, не таким, какой была зима. Деревья стоят неподвижно, замерли в ожидании теплых лучей солнца. Они тоже чувствуют, что пришел рассвет, весна. Но снег еще искриться, хотя он уже не такой белоснежный, как раньше, особенно около магистрали.

Все, мужчина на дороге, с радостью он ощущает под ногами твердую опору. На дороге лишь растаявшая смесь грязи со снегом. Человек бежит, сердце бьется учащенно, сильно, словно хочет вырваться наружу. Все как во сне. Такие сны он видел на зоне в глухие морозные ночи, когда вьюга бесчинствовала за окнами, и деревья близ расположенного леса тревожно гудели и стонали. И лишь когда мужчина просыпался, ощущал удушающий воздух тюремного барака, слышал похрапывания других заключенных, видел почерневший от времени потолок, то понимал, что это был лишь сон. Тогда он сильно сжимал ножку нар, бесцельно смотрел в темноту. Но сейчас это был не сон. Он действительно может стать свободным сейчас.

Множество силуэтов людей с собаками появляются на опушке леса, они бегут за ним, пытаются догнать его. Человек верит, что им не догнать, потому что он уже свободен. Массивный грузовик «Урал» забрызганный грязью, несется по дороге, беглец бежит навстречу ему, машет руками. Он улыбается, по грязной щетине текут слезы. Водитель сигналит, но сбавляет ход. В конце концов, останавливается, видя настойчивость человека.

«Вези меня братишка домой!» – кричит он хриплым голосом испуганному шоферу, через раскрытую дверь.

«Что?!» – не понимает его водитель, мужчина лет тридцати со светлыми волосами, полноватым лицом.

«Все я свободен! Вези домой! Поехали!» – возбужденно кричит беглец. В его голосе нет ноток угроз и страха. Он счастлив. Непродолжительная пауза. Водитель оценивающе смотрит на непрошенного попутчика.

– Ладно, поехали. Дверь закрой, – с неохотой говорит шофер. В его глаза виден страх.

– Спасибо, тебе братишка! Отблагодарю, помогу тебе, чем смогу…

Преследователи уже совсем близко. Некоторые люди в форме с собаками окружают машину. Одиночный выстрел разрывает покой рассвета, а затем еще один. Через незакрытую дверь «Урала» медленно появляется силуэт мужчины в хлопчатобумажной старенькой телогрейке. Он вываливается из машины, падает на грязный снег. Лицо его обращено вверх. Кровь смешивается с дорожной грязью. На небритом изнеможенном лице заключенного еще виден отпечаток радости. Глаза смотрят куда-то сквозь кордонный лес, разорвав рассвет, устремлены в синеву неба. Последняя слеза стекает по небритой щеке. Правая рука сжимает небольшую черно-белую фотографию. С бледных губ с последним вздохом слетают слова: «Все, свобода». Теперь он по-настоящему свободен. Свободен от этой жизни.

Мартовское сибирское небо кажется неизмеримо высоким и далеким, таящим в себе что-то неуловимое и прекрасное, что заставляет подолгу всматриваться в него. Рассвет набирает силу. Кровавый диск отрывается от горизонта, озаряет молчаливый лес, снежные просторы, отражающие в себе красоту солнечных лучей. Воздух наполнен запахами новой весны. Весна заставляет биться сердце быстрей, смотреть на мир по-новому. Даже дышится легко весной. С упоением вдыхаешь значительно потеплевший после суровой зимы воздух и понимаешь, что это и есть свобода.

Рассвет, весна, свобода…

(2006).