Читать книгу Наблюдатель. Сказка про деньги - Андрей Овсянников - Страница 3

Эта история началась достаточно давно и достаточно банально. Наблюдатель изучал потаенные уголки Вселенной, используя экспериментальный образец волнового зонда. Принцип работы зонда заключался в том, что когерентные колебания возбуждали… – в общем, не важно, какие это были волны и что они там возбуждали, это к делу не относится. Важно то, что раса Наблюдателя была не то чтобы поголовно любознательна, но в основной своей массе разумна. Полюбовавшись однажды на красочный фейерверк, ознаменовавший встречу соседней планеты с пролетавшей по своим делам кометой, они посчитали необходимым в первую очередь обеспечить защиту своего мира от климатических фортелей и угроз столкновения с бесцеремонными астероидами. Им явно не хотелось продолжать всенародные гуляния до тех пор пока их всех, включая дожидающиеся своей очереди яйцеклетки и сперматозоиды, не прихлопнет по неосторожности что-то или кто-то. Развлекаться раса Наблюдателя предпочитала в относительно безопасных для себя и своих потомков условиях. И еще они хорошо знали, что примитивные удовольствия созданы для рабов, а свободным не пристало желать того, что предназначено рабам. Вот такие чудики…

Наблюдатель видел всё: как яростно разрывали пространство лучи света при взрывах сверхновых, как возникали и гибли целые миры, как эта гибель давала рождение мирам новым… Он видел всё, и его охватило странное чувство. Он видел так много, что ничто уже не могло удивить его разум… Задумавшись, он машинально почесал свою грудь и вдруг почувствовал какую-то пульсацию. Он почесал еще раз, и пульсация незамедлительно откликнулась.

Скорее интуитивно, чем осознанно, словно пытаясь найти причину, он направил луч зонда прямо в эпицентр странных вибраций.

Подобные грозовым облакам в лучах заката, ему открылись бесконечные скопления атомов его собственной материи. Триллионы атомов перестраивались в причудливые фигуры и, как галактики во Вселенной, неслись куда-то, словно подчиняясь неведомой силе. А может быть, он сам был этой Вселенной?

Поборов легкое головокружение и постепенно вглядываясь, он, словно погружаясь в бездну, изучал свое строение. К нему навстречу из неведомых глубин приближались атомы – мерцая ядрами, словно звездами. Один из них, с пламенеющим оранжевым ядром и вращающимися вокруг восемью электронами, привлек его внимание.

Прежде он полагал, что все электроны одинаковы, но теперь увидел, что в одном из атомов они отличаются и размерами, и цветом. Один из электронов был совершенно особенным – волшебно-голубой, словно в белой дымке, он буквально притягивал к себе, будто приглашая заглянуть в неведомое.

При более тщательном рассмотрении Наблюдателю открылся целый мир – с бушующими океанами, извергающимися вулканами, высокомерными горами, да еще и с живыми существами.

Он начал наблюдать за ними – день за днем, неделя за неделей. Затем полетели месяцы… Он чувствовал себя творцом, ведь обнаруженный им мир был частью его самого. Увиденное казалось совершенным и ошеломляюще красивым, нереальным и в то же время гармоничным. Пенистые волны гигантских океанов омывали причудливо изрезанные берега, усыпанные пышной растительностью, над которыми возвышались горы, покрытые ледниками. За ними расстилались степи, саванны и пустыни. Все это радовало взор фантастическим разнообразием жизни, процветающей повсюду, – от удивительных морских существ и растений до больших и малых ящеров, населяющих леса. Открывшийся ему мир был ласково прикрыт одеялом лохматых облаков, защищающих от жгучих лучей звезды, но пропускающих достаточно тепла и света, чтобы поддерживать и стимулировать разношерстную жизнь.

Планета-электрон обращалась вокруг ядра-светила за двадцать секунд времени Наблюдателя. Он видел, как большие участки суши медленно двигались, часто сталкиваясь друг с другом, в результате чего вздымались горы и образовывались колоссальные низменности, впадины и расщелины, где жизнь развивалась иным образом, чем на почти пустынных вершинах. Значительные участки суши периодически затоплялись, а иногда, напротив, моря постепенно превращались в пустыни. Менялись ландшафты, исчезали одни виды, появлялись новые. Несколько лет он наблюдал, как тысячи вулканов извергали огонь и лаву. Словно диковинные драконы, они будто высовывали и вновь прятали свои яркие языки. Затем приходила очередь медленно наступающих ледников. Подобно белой пене морского прибоя, они то накатывались вновь, то отступали, оставляя после себя гигантские шрамы на поверхности планеты.

Почти каждый год в планету-электрон вонзались совсем мелкие частицы – в тысячи раз меньше ее самой, но их удары вызывали катастрофические последствия для всего живого. Через несколько лет наблюдений он увидел, как падение одной из таких пылинок в воды залива обернулось чудовищным взрывом. Яркая вспышка на миг затмила саму звезду. Казалось, взметнулся ввысь весь залив – так высоко поднялись его мощные волны. Обрушиваясь вниз, они все сметали на своем пути. Затем огненное облако яростно пронеслось над огромной территорией, буквально пожирая сказочных драконов. Спрятавшихся от огня существ добили падающие с небес раскаленные обломки скал. Вслед за этим планету плотным шатром окутала завеса пыли. Резко похолодало. И жизнь словно замерла, сжалась, свернулась. Сказочно раскрашенные ящеры, господствовавшие на электроне десятилетиями, погибли буквально за несколько минут.

Но произошедший катаклизм отнюдь не оказался полным финалом развития жизни. Наоборот, она продолжилась, все больше поражая своими бесконечными метаморфозами, – появились кошки с длинными изогнутыми клыками, размножились выжившие в теплых водах ящеры, возникло колоссальное количество новых летающих тварей – бабочек, птиц… Жизнь продолжилась, и на его глазах разнообразные существа рождались, размножались, пожирали других и сами тут же становились добычей. Все это было бесконечно увлекательно, притягивало и завораживало.

Так проходили годы его жизни. Планета-электрон за это время совершила десятки миллионов оборотов вокруг ядра. Жизнь на планете стала меняться медленнее. И Наблюдателю стало казаться, что ничто уже не сможет поразить его столь сильно, как в начале наблюдений.

Все это время Наблюдатель редко покидал стены института, довольствуясь институтской столовкой, лаборантками, очень уютным диваном и ванной комнатой, созданной в стенах его лаборатории по ошибке строителей, перепутавших чертежи лабораторного блока с чертежами довольно пошлого СПА-центра. Почувствовав, что электрон начинает навевать на него скуку и уныние, Наблюдатель заинтересовался тем, а что же, собственно, в его мире творится. Выяснилось, что за пределами «смотрового стекла», раздираемого буйством природных стихий электрона, тоже кое-что происходило. Пока Наблюдатель рассматривал микробов в своих микроскопах, его раса дважды подвергалась нашествиям странных эпидемий.

В одно прекрасное утро миллионы его соплеменников внезапно ощутили непреодолимое желание что-нибудь купить. Не важно что – асфальтоукладчик, шкаф, шубу или ткацкий станок – главное, приобрести. Подобно волне-цунами, прокравшейся в тихую бухту, они сметали с полок магазинов все без исключения. Было совершенно очевидно, что часть больных не переживет этого праздника жизни. И действительно, приобретатели экзотических пресмыкающихся, а также противопехотных мин и исключительно подозрительных фенов не пополнили списки долгожителей. Однако основная масса пережила болезнь, как обычную ветрянку, то есть без труднопроизносимых диагнозов осложнений и красочных справок об инвалидности.

Как только народ, переживший своеобразный недуг, перевел дух, его накрыла вторая волна эпидемий. Теперь миллионы охватила непреодолимое желание что-то продавать. Продавалось все – нефть, макароны, фарфоровые слоники, острова большие и маленькие, должности с возможностью брать взятки и должности с возможностью карать за взяточничество, огурцы и театры, таланты и поклонники. В общем, всё, за исключением Родины, которую продали с самого начала, и военной тайны, которую почему-то никто не хотел покупать. Передавалась зараза воздушно-капельным путем на многочисленных заседаниях комитетов и комиссий, где, брызгая слюной, участники что-то доказывали друг другу, но не брезговала и путями половыми, в основном нетрадиционными. Когда же продано было все, пораженные страшным недугом и лишенные эмоциональной подпитки бациллоносители разражались жутким поносом на нервной почве. Финал был комичен и предопределен – значительное количество бойцов торгового фронта, а также членов их семей просто изошли на говно. В конце концов планета Наблюдателя благополучно избавилась от части населения, а ее почва удобрилась на тысячелетия вперед, так что яблоки вырастали до размеров тыквы, а тыквы не умещались ни в один самосвал. Вот такие дела…

Наблюдатель понял, что пропустил все самое интересное и, похоже, ни его планета, ни крошечный электрон уже ничем не порадуют. Возможно, придется переквалифицироваться в дрессировщика или, на худой конец, в пожарного – грустно подумал Наблюдатель и представил себя с брандспойтом в окружении почему-то горящих хищников.

Но однажды утром Наблюдатель обнаружил на электроне прелюбопытнейших созданий. Найденные им твари не были здесь самыми мелкими существами, но они удивительно напоминали микробов на смотровом стекле. Они были явно слабы, и он решил, что скоро их вытеснят другие. Однако через несколько месяцев Наблюдатель с удивлением увидел, что эти «микробы» не только выжили, но даже успешно соперничают с другими, более сильными видами. Их было не более десяти тысяч. Но ради собственного выживания они брали все самое лучшее из того, что видели вокруг. Может быть, поэтому они и начали вскоре вести себя как хозяева планеты. Наблюдатель условно назвал их вирусами HS.

Вскоре он обнаружил признаки их организованного поведения. Вирусы избегали одиночества и явно предпочитали кучковаться. Посидев пару месяцев на вегетарианской диете, изредка разноображенной стрекозами и светлячками, HS обнаружили, что с помощью камней и палок можно калечить не только друг друга, но также бродивших поблизости крупных грызунов и прочих парнокопытных. Наблюдатель уже звал их попросту «ашэсами». Воспринимать вирусов как каких-то загадочных и почти нереальных созданий, скрывающихся за таинственными символами HS, его разум, печень, желудок и аппендикс просто отказывались. Это казалось ему столь же нелепым, как обращаться к лохматому, ушастому и слюнявому Шарику исключительно по родословному имени-отчеству.

Как и некоторым другим видам, вирусам было явно присуще социальное устройство. Ашэсы жили колониями. Совместно охотились, защищались от хищников и оберегали потомство. В группах заметно выделялись лидеры-вожаки, которые организовывали действия при охоте и поддерживали порядок в повседневной жизни – делили еду, выбирали пути переселения, когда вдруг возникала опасность или пропадала добыча.

В отличие от других стайных животных, ашэсы использовали для охоты и в быту различные примитивные предметы – вскоре они научились пользоваться огнем и покрывать свои хлипкие тела шкурами других животных.