Читать книгу Тёмная сторона света - Андрей Пермяков - Страница 10

Утром Евгений начал меня изгонять. Нет, завтраком угостил, дал хороших советов по оставлению города, однако затем начал изгонять. Точнее, поторапливать. Спрашивать аккуратненько, не пора ли мне? Я его даже не понял: за что? Езды-то всего 600 километров, главное – чуть-чуть от города оторваться, а там дорога подхватит. Однако Женя оказался весьма прав. Он тут всё же давно обитал, разобрался в местных нравах, обычаях и скорости передвижения.

Только я, этого не зная, поспешал совсем медленно. Дом его покинул ближе к полудню, а выйдя из автобуса, ещё пофотографировал магазин, именуемый «Липки». Уж больно туда, на вывеску, слоган просился: «Липки: заходи – обдерём». Да и уехал быстро. Полдороги до Тамбова прошли в хорошем разговоре о бедствиях вольных путешествий и преимуществах владения своим транспортом. Это так меня мужичок на Жигулях подбодрял. Он накануне в Липецке обрёл плоский телевизор размером с носилки для навоза и теперь домой ехал, покупку обмывать, 23 февраля праздновать, всяко ещё радоваться. Говорил: «Нормально всё. Поработаешь в этой Москве – тоже машину купишь». Я кивал.

Высадил меня возле остановки междугороднего транспорта. Так себе место. На остановке ж люди стоят, ждут автобус. Он должен, судя по расписанию, быть спустя час. Вот кто тут остановится? Мало кто. Да и, тормознув, наверное, человек станет удивлён: все за деньги ехать собираются, а этот, больно умный в красной куртке, – даром. Впрочем, никто подвозить и не собирался. И вообще, машин немного ехало. Выходной, зима.

А вокруг красиво. Плоское всё, необычное. И аккуратные цвета. Я же этот участок от Москвы до Саратова назвал, стартуя, «дорогой к солнцу». Не вслух назвал, но пафосно. Так именуют велогонку Париж – Ницца, отправляющуюся каждой ранней весною под ватным небом известной столицы. Гонку эту любит показывать «Евроспорт», и при её финале всегда радуешься за места, где 15 марта вовсю цветут зелёные изгороди.

Я же ясное небо в эту поездку увидел только на севере, но про это дальше скажу. Тут неяркость и плоскость пейзажа были уместны, хороши. И ноги не мёрзли. Хотя почти час простоял. Остановился опять грузовичок. На сей раз – Соболь. При знакомстве водитель, спросив, кто его пассажир и далеко ли вместе, отрекомендовался:

– А я вот бывший убийца.

В дороге разное бывает. Как-то на Урале меня и девочку по имени Кошка Плюшка в похожей машине вёз человек, лицом напоминавший скорее замминистра областного ранга. Нам комплимент ещё сделал:

– Еду вот, дождь такой идёт. Смотрю, вы стоите. Я сразу по вам понял: люди порядочные.

Сам он только-только вышел из колонии, где отбыл четыре года за мошенничество при строительстве сиропитательного учреждения «Дом ребёнка».

Вася же, ехавший к Тамбову, ничего не крал. Была драка на дискотеке, кого-то сильно пинали, и этот кто-то умер. Осудили троих, сделав Василия «паровозом». Получилось восемь лет. На зека он походил мало и коллег осуждал:

– Вот откудова у нас такая слава? Как Тамбов – так сразу бандиты. Это всё из-за отморозков. Ну, и телевизионщики старались. Теперь область инвестиций не имеет.

За инвестиции бывший, скорее всего, преувеличил, но некая мифология тут вправду существует. Пока ловил машину, и когда ехали, попадалось много тонированных легковушек с надписью странной латиницей: «Criminal region». А ещё волчьи морды на задних стёклах тут любят рисовать. Вот правда – для чего? Но бывший убийца – сильно, да.

Сошёл на объездной дороге вокруг Тамбова, где напротив видна развалина четырехэтажки, похожая на череп древней крысы из плохого музея. В доме том когда-то собирались делать автобазу, затем недолго была полулегальная гостиница для дальнобойщиков, а потом ничего совсем не стало. Евгений из Липецка тут ночевал как-то без мешка и палатки, сильно замёрз. Хоть и лето было. Случилось ему зависнуть почти у самого дома. Смешно: вот рядом Липецк, а он в поломанном строении зябнет на третьем этаже.

Впрочем, смеялся над Женей я очень недолго. Наоборот, грустить вскоре стал. Была у нас с Кошкой Плюшкой такая шутка: «Простояв три часа, они поняли, что зависли». Три не три, но вот я уже час тут почти. Площадку берцами вытоптал ровную, будто корт для бадминтона. Подмерзаю от ступней кверху. И машин-то вроде много, а точно плащ-невидимку надел. Даже рукой никто не машет. Мимо, мимо, мимо, мимо. Солнышко уже дугу нарисовало.

Со стороны Тамбова вышла девушка с рюкзачком. Может, красивая. Далеко она была, и я не видел. Опять придумал: вот она сейчас дойдёт, мы станем разговаривать, есть ирис, а потом быстро уедем. Однако, когда день не твой, так он весь не твой. Барышня по трассе не успела сделать и двадцати шагов, а ей уже остановился автомобиль Волга с той же надписью про криминальный регион, и два галантных кавалера зазвали её внутрь. А, меня объезжая, рожи скорчили, хохоча. Будь у них не Волга, а самолёт-биплан, так ещё б, наверное, крыльями качнули.

Дальше стою, зябну уже всерьёз. Ириса всё меньше, мысли короче, злее. И про девушку эту незнакомую тоже. Она-то чем провинилась? Топ-топ-топ. Туда-обратно. Сниму рюкзак, надену рюкзак. Начались постыдные думы насчёт ехать в Тамбов, а там – поездом. И с автостопом навсегда завязать. Повесить, так сказать, берцы на гвоздь. Разглядывать изредка фотографические карточки, удивляясь.

Выручил опять грузовичок. Форд. Водитель его Аркадий, взрослый совсем, лет пятидесяти, грузы стал возить недавно. До этого работал в лесной промышленности:

– Самое ж интересное – производство ставить. Когда всё полетело, так на работу можешь вообще не ходить. Инженер это ведь организация: оборудование заказываешь, бригаду нанимаешь. Из первого набора ж никто не остаётся: аванс получат и гудят. Их гонишь, других берешь, учишь. А потом, когда поехало, так сам начинаешь пить – со скуки-то.

Аркадий, человек вроде бы не толстый, на согласных буквах забавно урчал. Казалось, будто говоришь с троллем. Не интернетовским, а настоящим, из сказки. Вот и болтали. Я тоже делился руководящим, так сказать, опытом. Получалась сцена из чёрно-белого фильма: едут два немолодых человека, про работу говорят, учат друг друга. Благодать.

Правда, два года назад Аркашу работа достала:

– Сейчас всё леспромхозникам отдали, весь лес, все дела. А они, суки, жадные. Вот говорю директору: ты выбери чо-нибудь одно – или воруй, или жмотничай. А то и то сразу нельзя. Не. Нифига не понимают. Короче, у меня теперь новая карьера, своя. Была ГАЗель, теперь вот Фордик. Год поезжу – Фрета возьму. Потом второго. На него водилу посажу.

Планировал остатнюю жизнь Аркадий надёжно, и машину так же вёл. Очень не торопясь:

– Гоняют, у кого тачка не своя. Я бы на хозяина работал, так тоже б фестивалил. Быстрей работу сделал – халтуры твои. А тут нельзя. Вот надо мне к утру в Волгограде быть, так я зачем гнать стану? К утру и буду. Пока выгрузка-погрузка, отосплюсь, чтоб за рулем не срубало. Я ведь всю жизнь на северах. Родину-мать эту ихнюю только на картинках видел. А тут вот сфоткал внуку. Для масштаба: люди стоят, но всё равно не видно, до чего она здоровая!

И достал из бардачка, меня подвинув, смартфон с большим экраном. Ну, да. Тот самый монумент, тот самый вид. Наверное, большая статуя. Я сколько раз был в Волгограде, только издали смотрел. У этого города удивительная транспортная система. Даже с учётом нашей страны удивительная.

Потом мы ещё долго ели лагман и шашлыки в правильном месте. Правильное для еды место от неправильного на трассе отличается легко: возле правильного фуры стоят. Дальнобойщика ж можно один или два раза обмануть, но долго его обманывать не получится. Он или в табло хитрому человеку заедет, или будет его игнорировать. Значит, где много машин, там и кормят. Тут, конечно, зазор: любители кухни, представленной Еленою Молоховец, возможно, будут обмануты в своих ожиданиях. Но в общепринятом ныне вкусе, кухня придорожного кафе, где рядом много больших машин, скорей всего, окажется прекрасной.

Аркадий меня даже кормить хотел. Почему, спросил, ты один лагман съел, а больше не ешь ничего? Может, у тебя денег нет? Ну, как ему объяснишь: он и лагман съел, и шашлык съел, и лепёшки с кунжутом две, и сладостей ещё, а всё равно худой. Он пять раз по столько скушав, останется стройным. Наверное, Север его так натренировал. А скорее всего – свезло по праву рождения. Но каково ж нам, людям с равномерным обменом веществ? Нет, фигуру поздно беречь. Просто есть неохота. Правда, с разрешения водителя принял 100 граммов водки. Это его утешило. Тогда ещё 50 принял. Тут ведь не нарушение трезвости – я просто замерз.

В кафушке, украшенной головою лося, мы просидели почти час. А когда вышли, увидели темноту. Юг тут, господа. Ехали дальше, про всякое говорили. Аркадий дивился, узнав, что у меня семья, а я вот по стране катаюсь. Странно: у него ведь тоже. Хорошо, недолго прощались у развязки «кленовый лист» на въезде в город Борисоглебск. Развязки эти красивы очень. На машине проскакивая, их почти не заметишь. А полкилометра по кругу в опричной тьме и когда нога болит всё сильней – да, чувствительны.

Как сошёл с развязки, сделалась мне матрица. Темень вокруг была совсем непроглядной: объездную построили только-только, кажется, и фонарей на её поворотах ещё нет. А может, и не будет – проектированием у нас порою занимаются люди довольно необыкновенные. Справа лес, слева вроде бы тоже. Шёл, интенсивно прижавшись к обочине: вдруг машина станет догонять и шофёр не заметит светоотражающие полосы на куртке? Грустно будет и ему, и мне. Нет, заметил, скорость убавил. И в лучах фар появилась надпись флюоресцирующей краской на синего фона щите: «Борисоглебск – 3 км, Саратов – 300 км». Я обрадовался и расстроился. Хорошо, конечно, прийти в город Борисоглебск, но, с другой стороны, одолел-то лишь полдороги к Саратову. А в пути я уже скоро 9 часов. Медленно. Среди нашего с Плюшкой автостопного фольклора прижилась, среди прочих, такая фраза: «Иногда путешественникам случалось пройти трассы, которые они собирались проехать».