Читать книгу Если у Вас потерялась собачка. Частный детектив - Андрей Портнягин-Омич - Страница 8

Дорогого и модного адвоката по уголовным делам Дагласа Си Реннера можно было часами слушать, разинув рот, когда он зачитывал статьи Уголовного Кодекса, которые я успевал нарушить за время своего расследования и какие сроки мне при этом могли грозить. Могли, но никогда реально не угрожали, потому, что Даглас Си Реннер знал ещё и все лазейки в законодательстве, а так-же волшебные слова и заклинания. Хотя, лично я в заклинания не верил. Я верил, что он сегодня всё-таки придёт и просто заберёт меня с собой.

Но вечер близился, а Реннера всё нет.

Полицейское Управление мне конечно, как дом родной и даже вопли комиссара уже воспринимаются, как серенада солнечной долины, но вот сам процесс бездействия моего, требующего выхода энергии, делал меня лишённым чувства юмора и сознания, бесчувственным чурбаном, который воспринимает окружающих его Твиста, прокурора и комиссара, как часть интерьера, а с интерьером разговаривают только душевно-больные люди. Я и молчал.

Реннер появился, когда я уже отчаялся и даже осунулся и постарел. В отличие от меня, дорогой во всех смыслах адвокат, источал елей и из него бил неиссякаемый источник позитивной энергии, подкреплённый познаниями в юриспруденции. Захотелось припасть к этому источнику и пить, пока пузо не треснет.

Реннер дал сделать мне пару глотков, то-есть две секунды улыбался, а потом перекрыл кран, выключив улыбку и открыл вентиль своего красноречия.

– Ну… что… ковбой… Влип?!. Твист говорит… что поймал тебя… практически на месте преступления…

– Твист наговорит!.. Больше слушай!..

– Тогда… давай ты рассказывай… С самого начала…

– В смысле?!. От сотворения мира?!.

– Ну-у… давай от сотворения… Если тебе так проще…

Я начал со вчерашнего дня и во всех подробностях изложил Реннеру свою версию. То-еть, правду. Умолчал только о писающем пёсике, хотя, если-бы не он, я может быть о камерах и не додумался-бы.

Реннер всё время записывал что-то в огромный кожанный блокнот, а я пытался подсмотреть, что-же он там пишет и поэтому постоянно сбивался с мысли и несколько раз начинал с начала. Когда я пошёл не-то на пятый, не-то на десятый круг, Реннер неожиданно захлопнул блокнот и я окончательно потерял нить разговора. По-моему, в этот момент я в очередной раз сетовал о потерянных семи долларах и мне даже показалось, что Даг сейчас протянет их мне.

Но Реннер уставился на меня в упор и даже несколько раз повернул свою голову вправо-влево, чтобы лучше меня видеть и слышать.

– Билл… Ты знаешь меня и мои принципы…

Я, как услышал про принципы, сразу вспотел, а изо рта начали вылетать только междометия «бе» и «ме».

Принципы у Реннера были простые, как таблица умножения! Либо, вся правда, пусть и самая неприглядная и полная откровенность, граничащая с самобичеванием. Либо, до свидания!

Если Реннер человеку не доверял, то и не работал на него. А сейчас, похоже, что-то в моём повествованиии казалось ему либо фантастикой, либо бредом, либо фантастическим бредом. И это ему не нравилось!

– Даг!.. Даг!!! Я всё по минутам тебе!!! Даже… про семь долларов рассказал!.. Даже… про собачку… хотел… Если ты из-за собачки?!.

– Я твою собачку… в глаза не видел… И Твист не видел… Я видел протокол задержания… Там… английским по белому написано… Что некий частный детектив… несколько раз… пытался внушить лейтенанту полиции Твисту мысль… заглянуть в комнату охранника и посмотреть записи с камер наружного видеонаблюдения… При этом… этот некий частный детектив… отсутствовал в течение шести минут в офисе… вёл себя неадекватно… подбегая периодически к окну и пытаясь выброситься из этого самого окна… но… был остановлен доблестным лейтенантом полиции… Скажи-ка мне… некий частный детектив… ты уже знал… что Диккенз мёртв… когда разговаривал с Твистом в офисе?..

– Нет… конечно!.. И предположить не мог!.. Я среагировал на серебристый «Додж»…когда смотрел в окно… Но я сделал неправильный вывод из его форсированного бегства… Я подумал… что он… что он… Даже не знаю… как сказать?!.

– А ты… словами… попробуй…

– Что… он… приехал… с… очередной… жертвой…

– Очередной?..

– Ну-у… Я так подумал… почему-то… Ведь первая девушка ТОЧНО была в его машине… Шляпка-бабочка… Я не мог ошибиться!.. Во это я Твисту и пытался донести… Но… Ты-же знаешь… он намёков не понимает…

– Номер «Доджа» ты успел разглядеть?..

– Успел…

– Почему-же ты не сообщил его Твисту?..

– Потому-что… Твисту не интересен какой-то номер кокого-то мифического «Доджа»…который сам Твист лично не видел… Надеюсь… лейтенант не меня подозревает в этих убийствах?!.

– Он считает… Как и я… кстати… Что ты утаиваешь какую-то важную информацию… а значит… по определению… Виновен!..

Не мог я ни какую информацию утаивать, ни важную, ни второстепенную, так как не владел ею. Я мог чего-то не знать, мог чего-то не понимать, мог даже на что-то смотреть и не видеть, это со мной могло произойти легко, но я-бы ни при каком раскладе не стал что-либо утаивать от Дагласа Си Реннера, с его устаревшими принципами! Потому что больше защищать меня не взялся-бы ни один здравомыслящий адвокат во Вселенной.

– Даг… тебе придётся сообщить Твисту номер серебристого «Доджа» и дать понять лейтенанту… что я не пытался выброситься в окно… я хотел помочь следствию задержать для них преступника… десантировавшись на его серебристую крышу… И… что это Твист виноват… что помешал мне осуществить задуманное…

– Ладно… Меня ты убедил…

– А… значит… и Твиста… тоже…

– Ну-у… допустим…

– Я слышу нотки сомнения в голосе?!. У САМОГО Дагласа Си Реннера?!! Вам пора на покой… МЭТР?!. – Даг был моложе меня, но мне всегда хотелось с открытым ртом внимать каждому его слову и дышать воздухом, который он выдыхал. А самоуверенности его мог позавидовать любой самый пробивной из самых пробивных отбойных молотков, способных продолбать любые железобетонные стены!

– С… тобой-то… на покой?.. Это мне не грозит… Я… скорее… с ума сойду… ломая голову… как прикрыть… прости Господи… твою…

– …задницу?..

– Спину!!! Но… до утра… тебе придётся побыть здесь… Серебристый «Додж»…это уже не твоя проблема… а полиции!.. Думаю… – Я поднял одну бровь. Даг даже запнулся от моего немого восклицания. Но быстро взял себя в руки: …Нет… УВЕРЕН… что до утра… зная номер… они найдут этот серебристый «Додж» и возьмут водителя… А ты выйдешь отсюда с гордо поднятой головой…

– По мне-так… лучше-бы я вылетел отсюда пинком под зад… но сегодня… и первым добрался до водителя…

– Билл… Предоставь полициии самой заниматься её делами… А… ты… хорошенько выспись тут… и с гордо поднятой головой…

– Понял!.. Понял!!!

Выспался я тут действительно на славу. Меня еще и, одноразово правда, покормили и с утра пораньше разбудили, что-бы я не проспал самого главного. Своего выхода.

Провожать меня вышел сержант Галлахер, ненавидевший людей, выходящих из Полицейского Управления не по его личному распоряжению, а по закону, допустим, до такой степени, что не мог произнести даже доброго напутственного слова на прощание. Швырнул только мои документы и мелочь, которая была в карманах, ключи и телефон, ремень и шнурки от кроссовок, а так-же небольшую стопочку визитных карточек некоего Уильяма Слайта, частного детектива, перехваченную резинкой для денег.

Зачем я их таскал с собой?

Ни мне, ни тем более Галлахеру, было не понятно. Последний раз я вручал их, если мне не изменяет память, с пол года назад, да и то, их тут-же порвали и с удовольствием отправили в мусорницу.

Так как я выспался, а кормили меня ещё вчера, то во мне проснулся аномальный для нормального человека зверский аппетит, потому что я кое-что задумал, а раз я начал думать, то, возможно, что и действовать тоже начну, и энергия во мне начнёт стремительно испаряться и её необходимо будет пополнять.

Если кто знает другой способ пополнения человеческой энергии, кроме как через поглощение пищи, пусть срочно мне сообщит, потому что я свою энергию воссстанавливаю такими порциями, что люди нормальные удивляются, как она в меня влазит и куда потом девается?!.

Но ещё до того, как я усядусь за стол и ни о чём больше, кроме как о еде, думать не смогу, необходимо было сделать два звонка. Первый, сержанту СебАстьяну Николсу из дорожной полиции штата. По поводу серебристого «Доджа». Второй, Дагласу Си Реннеру, дорогущему моему адвокату, по тому-же самому поводу. Поймали его за ночь или нет?

Но, сперва Николсу.

А, так как наши с ним встречи, чаше всего проходили на лету и в рабочее его время, то пересечься удобнее всего было в небольшой деревенской таверне в тридцати милях от Лос-Анжелеса, где еда ещё была настоящей, а пойло не разбавленным. Там я заодно и позавтракаю.

Всё пошло наперекосяк с самого начала. Николс на звонки не отвечал.

Вариантов было три.

Либо он был очень занят и ему не до моих звонков.

Либо он забыл телефон дома.

Либо, самое худшее! О чём я даже и думать не посмел, так как не мог себе этого даже представить!..

Самое страшное!..

Финиш!!.

Крах!!!

Себ НЕ ХОТЕЛ со мной разговаривать!!!

Вот это в моей голове уже не укладывалось. Как можно не хотеть поговорить с таким человеком, как я?!.

Если меня просто игнорировали, это выводило меня из себя и я начинал нервничать и не находил себе места. А если я не находил себе места, да ещё и на голодный желудок, то представлял собой небольшое стихийное бедствие. Небольшое, в мировом-конечно масштабе.

Я прыгнул в «Хаммер», поставил телефон на автодозвон СебАстьяновского номера и рванул вперёд. Ехал я достаточно быстро и сначала даже-было подумал, что это за мной гонится полицейский «Форд», но он на огромной скорости с включённой мигалкой пролетел мимо меня и куда-то умчался. Потом ещё один. Стало очень интересно, что за спешка, и я пристроился за полицейскими.

Ехали не долго, буквально три-четыре квартала. До небольшого лесопарка, где уже собрались несколько полицейских машин и толпа зевак, а территорию оцепили красной лентой, прямо перед носом у толпы. Близко подъезжать я не стал, достал свой армейский полевой бинокль и навёл резкость.

Первой резко проявилась физиономия лейтенанта Твиста.

Физиономия что-то орала, а, значит, была жива. Это и обрадовало и огорчило. Обрадовало, что сам Твист жив и здоров, всё-таки в душе я за него переживал, а огорчило то, что орал он что-то, сидя на корточках у мёртвого женского тела.

У которого не было лица.