Читать книгу Индейский трон, или Крест против идола - Андрей Посняков - Страница 6

19 мая 1519 года – наконец-то Куатемок знал точную дату! По календарю ацтеков сейчас стоял четвертый месяц года, сезон дождей и череда сплошных праздников – «день, когда можно есть этцалли», «праздник пиров и угощений» и все такое прочее. Приход лета – самое хорошее, сытное время, время развлечений, когда люди ходят друг к другу в гости, угощают друзей…

– И небось не забываете своих пакостных богов? – не преминул съязвить патер Ольмедо, оказавшийся изрядным насмешником.

– Именно что пакостных, – со всей серьезностью отвечал «дон Карлос». – Вам, святой отец, могу признаться: я признаю лишь одного из них, Кецалькоатля, и, как не раз уже говорил, испытываю истинное отвращение к кровавым жертвоприношениям…

– Но пока не принимаете крещение!

– Пока – да. – Куатемок улыбнулся. – Но ведь все течет, все изменяется, отец мой! Я не хочу быть тайным христианином, согласитесь, есть в этом что-то нечестное по отношению к моему народу, увы, прозябающему во мраке язычества. Думаю, настанут еще времена, когда у его святейшества папы не будет более христианнейших подданных, нежели жители Мексики, отринувшие своих кровавых богов, пакостных, как вы их совершенно верно называете, святой отец. Я хочу принять таинство крещения явно, как и подобает наследнику государства, уважаемому своими подданными.

– Вы говорите, как студент богословского факультета откуда-нибудь из Саламанки или Сорбонны, дон Карлос, – смеясь, заметил патер.

– Я бы очень хотел поучиться в сих славных местах! Или отправил бы туда кого-нибудь из своих приближенных.

Священник задумчиво покачал головой:

– Вы правильно сказали, сын мой, – всему свое время. Боюсь, что кое-кто сейчас не так поймет меня.

– Вы имеете в виду сеньора Кортеса? Так он ведь сейчас в Семпоале, и нам с ним не переговорить. Мы говорим, а другие действуют.

– Действуют? – Патер изменился в лице. – Что вы хотите этим сказать?

– То, что вы прекрасно знаете и без меня, патер.

Куатемок прекрасно знал, что патер Ольмедо лишь притворяется, что ничего не ведает о заговоре во главе с посланцем губернатора Кубы Диего Веласкеса, неким капитаном Франсиско Монтехо, на словах уверявшего Кортеса в своей преданнейшей дружбе.

Ни для кого давно не было секрета в том, что Диего Веласкес не очень-то жалует жадного и властолюбивого Кортеса, мало того, всей душой, всем сердцем желает его сместить и поставить руководить экспедицией кого-нибудь более покладистого… и более лояльного к Святой матери Церкви.

Поглощенный блеском ацтекского золота, ушлый конкистадор хотел захватить Теночтитлан не для губернатора, не для короля, не для папы – а для себя. Но он был достаточно умен, чтобы не произносить такого вслух. А его капитаны пробалтывались – тот же Педро Альварадо, Солнышко, буквально бредил в мыслях захваченным для себя «царством». Для себя – не для Кортеса.

Из всех приближенных Кортеса, пожалуй, только Берналь Диас, в силу общей интеллигентности и склонности к философическому мышлению, не лелеял подобных планов, да и то потому, что являлся дальним родственником губернатору. Правда, надо отдать должное сеньору Диасу: ни в каких мятежах и заварушках, направленных против Кортеса, он не участвовал, поскольку считал себя человеком чести. И эта черта в нем очень нравилась Куатемоку.

После ухода Кортеса с войском в область тотонаков Семпоалу, в Вера-Крусе тотчас же начались брожения, о которых дон Карлос был прекрасно осведомлен из первых, так сказать, уст – со слов юного художника Сиуатетепека, которого конкистадоры звали малыш Хосинто. Хосинто расположил-таки к себе одного из опытнейших испанских кормчих, человека достойного и честного, профессионала высшей пробы Антона Аламиноса, участника многих морских походов.

Аламинос показывал любознательному пареньку, как управляться с кораблем, в общем-то на его судне подросток буквально дневал и ночевал, сменив ремесло художника на нелегкую жизнь юнги. Матросы его не стеснялись. И те, что участвовали в заговоре Монтехо, тоже.

Франсиско Монтехо – субъект напрочь мутный, палец в рот не клади, а вот поди ж ты, Кортес ему почему-то верил. Может быть, потому, что больше некому было? Ведь именно его Кортес намеревался послать в Испанию с докладом самому королю Карлу. Карлосу.

Нет, все-таки – Карлу, король Испании и Нидерландов, император Священной Римской империи, как рассказывал Берналь Диас, увы, не знал испанского языка и больше любил Фландрию и Нидерланды, нежели Кастилию, Арагон и Леон. Что, конечно, не прибавляло ему популярности среди испанских идальго, самые решительные из которых давно уже отправились в далекие заморские земли, привлеченные блеском золота и запахом быстрой наживы.

– Так вы ничего мне не скажете? – настаивал патер.

Дон Карлос развел руками:

– Ну, если бы я знал что-то конкретное… А то так, одни разговоры… которые, несомненно, уже дошли и до вас. Дойдут и до сеньора Кортеса, когда тот явится, а ведь это произойдет со дня на день. Дураки!

– Это вы о ком?

– О заговорщиках, о ком же еще-то? Да, сеньор Диего Веласкес – губернатор и, несомненно, обладает большой властью. Но он – на Кубе! А здесь вся власть – у Кортеса. На месте многих я бы хорошенько подумал, прежде чем интриговать. Пусть даже сеньор Кортес явно узурпирует власть. Но у него – сила.

– Наверное, вы в чем-то правы, – подумав, кивнул священник.

Куатемок довольног свободно стал говорил на кастильском наречии, с удивлением открыв в себе способности к языкам. Одевался он по испанской моде – в узкие панталоны с буфами и черный, с серебряной нитью камзол, подарок Берналя Диаса, – и вообще выглядел как идальго. Даже как-то брал уроки фехтования у Солнышка, а уж тот-то слыл знатным бретером.

Нацепив шпагу – тоже подарок, на этот раз от самого Кортеса, – дон Карлос вытащил из стоявшего на скамье ларца небольшой свиток, надвинул на глаза шляпу и, дождавшись когда патер уйдет подальше, вышел на улицу, сиречь к болотным лужам.

Впрочем, город потихоньку строился – поднимались и каменные дома, и стены: на каменоломнях вовсю эксплуатировали местных индейцев.

Утром Куатемок увидел у причала Сиуа, тот как раз привязывал лодку.

– Хей, Хосинто! Как жизнь?

– Замечательно, дон Карлос! Сегодня узнал, как менять галсы и идти круто к ветру. Сеньор Аламинос – прекрасный учитель. Ой… А я ж как раз к тебе собрался… договаривались же сыграть в патолли.

– Испанцев учи с тобой играть, – спускаясь, хохотнул принц. – А меня, уж извини, уволь.

– А они меня научили… Хорошая игра! Карты! Там такие рисуночки… масти… и вот… Я тебя обязательно научу, вождь, и мы с тобой в паре обыграем здесь всех! А если сильно повезет, так и выиграем корабль, какую-нибудь вместительную каракку, вот хоть «Сан-Кристобаль» – прекрасное судно!

– Ну-ну, размечтался, игрок. – Куатемок быстро забрался в лодку. – Давай-ка греби обратно к кораблям, парень.

– А что такое?

– Греби, греби!

Парнишка вновь отвязал лодку и поудобнее взялся за весла:

– Я просто хотел спросить, к какому судну грести.

– К какому судну? – Дон Карлос задумался. – И правда… Знаешь, мне нужен некий сеньор Монтехо.

– А! Тогда – на «Сан-Кристобаль».

– И, знаешь, не надо кричать на всех углах, что я хочу поговорить с этим сеньором… Впрочем, излишней таинственности тоже не нужно.

Господи! Как хорошо иметь расторопного и умного помощника! Да-а, без Сиуа пришлось бы куда как хуже…

– Чему ты улыбаешься, вождь? – перекрикивая шум волн, спросил Сиуа.

– Тебе, Хосинто! Это славно, что у меня такой друг!

– Я тоже радуюсь, повелитель!

– Что отнюдь не мешает тебе меня регулярно обыгрывать.

– Игра – на то и игра, чтобы без всяких обид. О! Уже приплыли – ну вот он, «Сан-Кристобаль».

С казавшегося огромным судна вниз, к волнам, сбросили лестницу… Сиуа прав – прекрасный корабль! Большое океанское судно – четыре мачты, добротный такелаж, надежный румпель, компас и прочее… Для этого времени – почти что космический корабль.

– О, дон Карлос! – поклоном приветствовали вахтенные. – Позвать капитана?

– Спасибо, я сам знаю дорогу к сеньору Аламиносу. Он у себя?

– Да, в своей каюте.

Антон Аламинос, идальго и кормчий от Бога, встретил сановного гостя приветливо и любезно.

– Как ученик? – обняв Сиуа за плечи, поинтересовался дон Карлос. – Хвастает, что делает успехи.

– Не зря хвастает. – Кормчий довольно посмотрел на подростка. – Скоро станет настоящим морским волком! С удовольствием взял бы его с собой в плаванье.

– А что, скоро уходите?

– Да, в Испанию. Вот дождемся возвращения войска и…

– Зайдете на Кубу? – присаживаясь на лавку, как бы между прочим поинтересовался Куатемок.

– Хотелось бы… – Капитан Аламинос был сама простота. – Только вот как посмотрит на это сеньор Кортес? Боюсь, что не разрешит. Вы же знаете, они с губернатором не очень… А хотелось бы. Хотелось…

– Ну что, сыграем? – подначивал капитана «юнга». – Помните, вы обещали научить?

Кормчий захохотал и, буркнув: «Лучше бы парусам учился», послал вахтенного за Монтехо.

– Пара на пару играть будем.

Сеньор Франсиско Монтехо на вид был вполне добродушный малый, этакий даже флегматик, уж никак не скажешь, что интриган, однако вот поди ж ты… И кто бы мог подумать?

– Вот, смотри, юнга – эту масть собираем, ту – пропускаем, дамы, кавалеры, короли – марьяж – старшинство по мастям…

Капитан Аламинос вдруг засмеялся, поймав на себе удивленный взгляд Куатемока.

– Ваш парень научил нас курить… Вот уж дивная затея! Вообще-то мы и раньше пробовали, но его табак куда как лучше…

– Мой табак самый лучший, клянусь зубами Тескатлипоки!

– Сколько раз тебе говорить, малыш Хосе, чтоб ты не клялся своими демонами! Хочешь поклясться, так лучше скажи: «клянусь святой Анной» или «святым Хуаном» – это ведь куда лучше и приличнее.