Читать книгу Юный стратег - Андрей Прохоренко - Страница 3

Итак, далекие потомки, которых разделяют со мной и с тем временем, о котором я веду рассказ, чуть больше двух триллионов лет тому назад, перехожу непосредственно к описанию, наверное, самых драматических событий, происходивших в Сэпилсе в последние сто тысяч эргов. Войны в галактике были частым явлением, но масштаб, который принял конфликт в последние годы, был все-таки событием из ряда вон выходящим. В него постепенно втягивались, так или иначе, все без исключения жители многочисленных содружеств, проживающие на планетах и в межзвездном пространстве. Равнодушных, отрешенных, миролюбивых или незаинтересованных с каждым днем становилось все меньше.

Активизация геводов, ставших требовать для себя ведущей роли в управлении ряда содружеств, возмутила представителей других рас. Они не понимали на основании чего им предъявляются такие требования. Но, как вы понимаете, речь в данном случае была совсем не в понимании, а в активировавшихся программах. И с этим нельзя было ничего поделать, поскольку программирование получило поддержку в действиях и поступках сотен миллионов геводов и гибридных рас на их основе. Переговоры не приносили успеха, а прежние договоренности не действовали. Многие содружества в Сэпилсе охватило безумие.

Совет галактики, несколько раз собравшись в течение полугода, не смог решить всех назревших вопросов и проблем в виду нашествия. Нельзя сказать, что многие его решения были запоздалыми, но проблем в различных содружествах накопилось за сотни тысяч эргов много. Большинство из них, находясь в скрытой форме, не были решены должным образом и откладывались на потом. Сейчас же проблемы проявились, вылезли на поверхность, а их последствия расцвели буйным цветом.

Тэйоны и даэны, элита вобугов и аофагов, делали все для того, чтобы удержать ситуацию под контролем, но где-то это получалось, а во многих содружествах, непосредственно охваченных ветрами и течениями войны, этого сделать не удалось. Вот тут-то и стали у представителей одних содружеств возникать претензии к другим, нарекания на то, что одни содружества разорены, а другие продолжают почти что мирно существовать. И в данном случае на Альсум многие соратники и союзники Обогая поглядывали с завистью.

Лакиция, надо отметить, с успехом справлялась с нелегкой задачей, возложенной на нее, пока Обогай сражался с чатхами и их союзниками. Тот факт, что почти что все ведущие нэашты из прибывшей миссии стали советниками Лакиции только лишь усилил управление, сконцентрировав его в руках группы лиц, которые о своих личных и корыстных целях думали в последнюю очередь, понимая, что, если Альсум будет разрушен, им в лучшем случае придется спасаться бегством. Поэтому все развернутые проекты шли своим чередом, несколько замедлив темпы своего развития.

Ваух полностью передал проекты под ведение Нэи, а сам стал вторым лицом после Лакиции. Он, Грасинг, Рэчинай и Эвранг, другие нэашты, став первыми советниками, возглавив все силовые службы, в кратчайшие сроки перевели деятельность населения на многочисленных планетах, входящих в Альсум, на военные рельсы. При этом часть элиты из числа вобугов и аофагов активно им помогала, а часть, как обычно, затаилась и ждала времени, чтобы нанести удар в спину. Не было единства между элитами на большинстве планет. Впрочем, на Туирне ситуация была наиболее благоприятной. Туирн и ситуацию на нем ставили в пример представителям других планет, входивших в содружество.

Недовольство многих слоев населения еще подкреплялось тем, что прибыльный бизнес от добычи ажеркана (продукт, схожий с воздухом, который вырабатывали фолны и оуцулы – гигантские растительные существа в виде деревьев, направляя его в межзвездное пространство, образуя в нем жизненную среду) и сопутствующих ему компонентов полностью прекратился. На добыче зарабатывала едва ли не четвертая часть населения на планетах, входящих в Альсум. Новые партии продукции не поставлялись, а большинство запасов было заблокировано на складах и в укромных местах. Переработка ажеркана, оуцулов и других компонентов и элементов, сырья, которыми был так богат Эйнаф, упала в десятки раз. Прибыли не было. Местная расчетная денежная единица, за не были приняты пластины, похожие на монеты, в которых находилось специальное гелеобразное вещество, обладающее качеством жизни, а также карты, кристаллы, сплавы и все, что, так или иначе, использовалось для расчетов, резко упало в цене.

Почему, спросите вы, ведь добыча-то снизилась, значит, спрос увеличился, следовательно, ценность возросла, но по факту дело обстояло наоборот. Вопрос-то ведь был еще и в том, что при переработке сырья, в первую очередь ажеркана, выделялась жизненная субстанция, ее называли чигла. Энергетическое поле чиглы поддерживало всех жителей, все их изделия и инструменты, а главное, жизненные силы и способность эффективно трудиться. Основное расчетное средство, принятое на Туирне, а ими были сэтулы, втрое снизили свой энергетический заряд, следовательно, упали в цене за счет того, что лишились энергетической поддержки чиглы в прежнем размере.

Складывающееся положение дел было только началом обесценивания местной расчетной единицы. Лакиция, впрочем, приняла срочные меры, но сэтула, что знало большинство жителей, несмотря на меры, все-таки продолжила падение. Хрупкий баланс силы был нарушен, правда, не до такой степени, чтобы его невозможно было восстановить, но все-таки тенденции были неутешительными. Следовало в срочном порядке восстановить жизненное поле и все без исключения субстанции, поддерживающие жизнь.

Эта задача по большей степени легла, как это ни странно прозвучит, на Нэю. Искусственное планетарное тело, которое собиралось вблизи Туирна, должно было иметь внутри себя бесперебойно работающий источник, в том числе и неиссякаемой жизненности. Пока же собиралась, монтировалась, и выращивались одновременно лишь внешняя форма планеты.

Конструкции Тирны, такое имя дала планете команда проектировщиков и строителей, росли год от года. В данном случае спешка была недопустима. Требовалось для получения продукта должного качества в точности выдерживать технологию, порядок действий и время для адаптации в новых условиях. Все-таки наши технологии в условиях Сэпилса работали с несколько иным запасом прочности. Он был ниже, чем в Эночене, даже в пограничных с ним мирах.

Как-то даже неожиданно для меня и всех нас получение готового планетарного искусственного тела, в котором был источник жизненности, жизни и жизненной среды стало чуть ли не гарантией сохранения жизни в Альсуме. Обогай, осознавая то, что добычу ажеркана придется полностью прекратить, был заинтересован в быстром вводе в действие Тирны. Он был готов на любые затраты, лишь бы создание искусственной планеты ускорилось. Ведь уже были начаты работы по образованию еще двенадцати подобных планетарных тел и нарфов (кольцеобразные телепортационные сооружения в космосе для телепортации кораблей всех типов на огромные расстояния), которые должны были располагаться в различных точках межзвездного пространства. И такой запрос, несмотря на войну, только лишь усиливался.

В общем-то, несмотря на события и тяжелый характер, Обогай выступал новатором. Он, когда видел цель, шел к ней напрямую, подчас жестко отсекая все, что мешало ее достижению. Более того, осознавая, что для образования жизненной зоны в содружестве Альсум и в межзвездном пространстве потребуются десятки планетарных тел по типу Тирны, множество нарфов, соединенных в одну систему, Обогай, несмотря на занятость, обратился к Вауху и Грасингу с просьбой за плату разработать проект нового устройства межзвездного пространства. Он был готов платить столько, сколько попросят, но проблема была в том, что таких ценностей у него не было.

Ваух же и Грасинг, связавшись с Танигом, сообщили ему о готовности Обогая заплатить столько, сколько необходимо за разработку проекта и направление специалистов на место. Таниг, подумав, согласился, но перед тем, как выделить помощников для этого дела, связался с Обогаем и поставил ему условие полностью закрыть миры Эйнафа для добычи.

Обогай сразу же согласился. Он уже понимал, что без выполнения этого условия мало того, что ему не окажут помощь, но он еще и окажется крайним в той круговерти, которая закручивала все больше Сэпилс. Поэтому Обогай пошел на полное прекращение добычи ажеркана в Эйнафе. К тому же это требование было также основным условием флэбов и нэаштов, которые помогали ему в сражении с чатхами и их союзниками. Таниг тогда и направил Арукина с помощниками на помощь нашей миссии. Если честно, я этого не знал.

Арукин и его помощники работали самостоятельно и с представителями нашей миссии не советовались. Вся необходимая база данных для этого и наши разработки у них в наличии были. Проект делался в тайне и скрыто от всех, тем более от любопытных элов (класс ближайших помощников правителя, в данном случае Обогая) и других помощников как Леуции, так и Обогая, хотевших знать все. Естественно, что среди них были также и информаторы Абулая и Исимина. Гарантировать то, что на Туирне или в Альсуме можно было что-то делать в тайне, тем более вести масштабные проекты и выполнять в соответствии с ними работы, не приходилось. Тем не менее, Арукину и его помощникам удалось некоторой мерой до определенной срока соблюсти покров тайны над работами.

Ару, как его кратко называли, кроме того, что был, скажем так, одним из первых помощников Танига, сам имел и помощников, и учеников. Вскоре он должен был стать полноценным ашэнулом, даже преемником Танига. Поэтому Таниг поручал ему самые ответственные и сложные задания. Арукин добросовестно и прилежно со знанием дела их выполнял, но были у него, как и у всех нас, недостатки.

Одним из таких недостатков было то, что Ару не мог себе позволить оставаться в стороне, когда вокруг происходили такие значимые события. В общем, поучаствовать в боевых действиях на стороне флэбов ему очень хотелось, но Арукин всякий раз себя остерегал и не позволял в ущерб основной работе встревать в стычки и конфликты, которые велись непрестанно между противоборствующими силами.

Умудрился он за короткое время перезнакомиться со всеми ведущими флэбами, завоевать доверие Арсиката, даже поговорил с Фроном, который не любил кого-либо посвящать в свои дела, пересекся с Лаиной и Оаном, – в общем, Ару был в курсе всех дел, а попутно еще и тесно взаимодействовал с Грасингом и Эврангом.

Почему я упомянул об Арукине? Ему, кроме остальных нэаштов, предстояло сыграть в дальнейшем одну из самых главных ролей не только в Альсуме, но и в галактике Сэпилс. Правда, тогда даже он об этом еще и не догадывался. Знал об этом только лишь Таниг. Впрочем, у него была такая обязанность: знать то, что было закрыто для остальных. По сути, Таниг, как умелый дирижер, находясь вдали от Сэпилса, помогал нам и себе. Ашэнул делал все для того, чтобы наша миссия была успешной.

Что еще смущало меня и побуждало задуматься, так это то, что Визарк не объявлялся и никоим образом не давал о себе знать. Я не воспринимал его ни в мыслях, ни во снах. Его помощники: Фрон, Лаина, и другие, также не давали о себе знать. Каждый из них делал свое дело, со стороны пристально наблюдая за тем, что творилось на Туирне. У меня в тот год сложилось впечатление, что все заинтересованные лица с какой-то особенной скрытой страстью следили за тем, что же в результате произойдет и как закончится решающая битва противоборствующих сторон. Тогда я еще не знал, что мне в ней суждено сыграть едва ли не ведущую роль. Кое-какие догадки у меня были, но предположить, что меня выдвинут на роль флотоводца, принимающего основополагающие решения, я не решался. Впрочем, события сами сложились так, что у меня-то и выбора иного, кроме как согласиться, не было.

Как говорил впоследствии Ваух: «Отчаянными, даже больше чем авантюристами выступали лица, посоветовавшие тебя назначить нацулом (адмирал космического флота с правом единоличного принятия решений, определяющих ход сражения) без тренировки и какого-либо опыта в данном действии. Но на этом, – сразу заявлял Ваух, – и строилась стратегия нашей общей победы».