Читать книгу Маутар. Новые способности - Андрей Прохоренко - Страница 2

Сила сердца, ясность сознания и его чистота, доброта и умение справиться с ситуацией, а еще больше с собой – вот, что главное перед долгим и продолжительным рассказом, который, на что я рассчитываю, не утомит потомков, а раскроет перед ними всю полноту и колорит нашей жизни.

Мне многое видится необходимым и хочется рассказать, но, всматриваясь в далекое будущее, охватывая сознанием его матрицу и видя вас, далекие потомки, я продолжаю рассказ, делая это так, как видится мне необходимым, чтобы донести до вас историю моих дней, больше похожую на одно большое приключение, если не разбавлять его некоторыми объяснениями.

Почему я это делаю в конце жизни? По многим причинам, но главная из них та, что Земля – наш общий дом. Нет в космосе больше планет, подобных ей, а если и есть, то жизнь на них в ваше время уже увядает и теряет себя, учитывая тот исход, к которому движется космос.

Тем не менее, Жизнь и преемственность сознания – самое важное ради чего стоит жить и во многом заниматься тем, о чем я поведаю потомкам ниже.

Маутар. К потомкам

Мой возраст не так давно перешел отметку в 500 эогов (лет). Сейчас, как я вижу, я уже нахожусь на пике своего существования. Оно, учитывая пройденный путь, то, с чем мне пришлось столкнуться, постепенно подходит к концу. Я имею в виду существование физического тела, как бы я его не поддерживал всеми известными мне способами и методами. Их в моем распоряжении не так и мало. Есть средства, позволяющие оттянуть неотвратимо наступающий конец еще на десятилетия. При этом можно и нужно прожить оставшиеся дни в силе. Иная жизнь мне попросту не нужна. Именно сила и возможность действовать больше всего необходимы мне для того, чтобы довести до нужного завершения начатые дела, в том числе и привести в порядок записки, передать дела преемникам.

Честно говоря, я и не предполагал, что, когда я покину пост эгдага и ведущего мастера Земли, у меня возникнет такое количество проблем и вопросов, которым требуется мое постоянное и неусыпное внимание. Я вроде бы хотел отдохнуть, обобщить прожитое, но, учитывая ситуацию, не смог это сделать не пять, ни три, ни один год назад. События, как и в дни моей молодости, все время закручивают тебя, причем так, как ты того не ожидаешь. Тем не менее, мне все-таки удается пока что выкраивать время для того, чтобы посвятить его написанию записок о собственной жизни, а это уже немаловажно. Значит, я, делая это, смогу заново прожить жизнь и хотя бы отчасти разобраться с собой, чтобы не тащить на последующие воплощения духа весь груз ошибок и самых разных состояний.

Мысль об этом радует и согревает меня одновременно, как и возможность прояснить потомкам наши реалии. Для них мои слова, как я вижу, могут показаться фантастикой, но для меня это подчас суровая и упрямая действительность, с которой иной раз ты не знаешь, что делать, настолько она неблаговидна и подавляет тебя, несмотря на возможности и способности, на средства, которыми ты владеешь.

Да, ты многое можешь, даже можешь в определённых рамках поменять будущее для соплеменников, отдалив неизбежный конец и схождение в небытие представителей нашей расы, которые топчут Землю уже не один десяток тысяч лет. Да, можно удовлетвориться этим, если не знать будущее и то, к чему в своем развитии, точнее в деградации, идут как космос, так и Земля.

Я вижу прошлое на сотни миллионов, даже на сотни миллиардов лет. Я могу говорить через время с мастерами из прошлых цивилизаций, существовавших в космосе во времена, когда космос и жизнь в нем были несоизмеримо большего и лучшего качества, чем сейчас на Земле. Говорю это без хвастовства и высокомерия. Таково попросту сложившееся в моем времени положение дел. И знаменательно оно тем, что чем больше ты видишь, тем больше понимаешь, как много не успел сделать, а надо было. Только это «надо», в чем ты больше всего уверяешься, не соотносимо с тем, что у тебя есть и к чему ты пришел без преувеличения в постоянных битвах на Земле и за нее.

С другой стороны, у меня, учитывая ситуацию, не могло быть иной судьбы и того, что пришло после нее. Ведь судьба – всего лишь программа, а у программы, какой бы она не была, всегда есть ограничения и некоторая последовательность. Короче говоря, любой, кто действует пусть даже и по гибкой и расширенной программе, все равно подотчетен силам инволюции. Он не может дотянуться до решения назревших вопросов кардинально и так, чтобы исключить возможность чего-либо, в первую очередь негатива. Мы можем всего лишь отдалить нисходящие процессы, а еще больше их последствия, замедлить их, но не исключить, как таковые. Для этого надо было бы поменять ход процессов не только на Земле, но и во всем космосе, в пространстве и времени.

Если этого не произойдёт, то Землю постигнет участь Лаэса (Фаэтона), который попросту прекратил существование, рассыпавшись на части. Никто не хочет такой судьбы для одной из последних колыбелей жизни в космосе. За прожитую жизнь я делал и сделал все, что мог, знал и умел, чтобы отвратить неблагоприятный конец для планеты, отдалить его с тем, чтобы в будущем представители последующих цивилизаций смогли что-либо сделать. Я знаю, что это возможно для будущего и в нем, знаю, что все без исключения решит воля одной единой личности. Говоря словами людей: все сможет сделать один. И один в поле воин, если он вооружен и знает, что и как делать, если он мыслит и анализирует, а не принимает на веру, не рассчитывает на подсказки от «добрых сил».

В молодые годы, во время первой молодости, которая проходила у нас, оцевалов, от сорока до ста лет, я точно также надеялся на помощь и советы эгдагов и учителей. Их я безмерно уважал, но чем дальше шло время, тем все отчетливее я понимал, что у них, даже у дальше пошедших мастеров из прошлых цивилизаций, нет ответов на интересующие меня вопросы. Таких ответов, которые давали бы нужное решение. Они на самом деле – плод осмысления и определённого образа жизни, когда ты не умираешь и не теряешь позиции, а с годами лишь наращиваешь их. Именно так нужно жить и попутно приходить к пониманию того, как это сделать. Именно этим, как я вижу, и ценна жизнь на физическом плане в физическом теле, когда ты, вдыхая свежий воздух первозданных лесов, сидя на террасе эолакама, с его высоты всматриваешься вдаль и размышляешь о превратностях настоящего.

Я многое бы дал, чтобы с тем пониманием, которое у меня сейчас, я мог бы прожить еще сто, а лучше двести лет. В таком случае я пришел бы к новому видению и пониманию жизни и возможного проживания на поверхности Земли оцевалов и представителей последующих цивилизаций. Так мне видится сейчас, но я точно знаю, что столь долгий срок мне не удастся еще находиться в теле. Оно, как только тонкие тела и оболочки отойдут, куда нужно, чтобы продолжить существование, сразу же будет распылено по нашим обычаям. Так было всегда и так пока есть.

Только к концу жизни начинаешь осознавать ценность ее именно в физическом теле, как возможность изменить предначертание и себя. Может, я излишне строг к себе, думая, что многое не успел сделать, но, так или иначе, кто не ставит глобальных задач, тот и не решает их, а кто не решает, тот уже проиграл заранее, поскольку он не тренирован и не живет так, чтобы совершить невозможное.

Я жил так. Многое сделал. Я воспитал преемников, но этого слишком мало, в чем я все больше убеждаюсь, вглядываясь в горизонты будущего. Тем не менее, ценно то, к чему ты дошел. Для меня под конец жизни такой ценностью, едва ли не главной, является мой труд, который, как я вижу и знаю, все-таки будет востребован в будущем людьми.

Люди, в чем у меня нет сомнений, явятся последней расой прямоходящих существ на Земле. Их вид пройдет все ступени и эпохи от выращивания предтечами, ими будут атланты и элты, до угасания и исчезновения. Однако важна преемственность сознания, важно дело, которое начали задолго до нас, продолжили мы, а надлежит завершить потомкам.

Что будет дальше с Землей и прямоходящими существами на ней, мне неведомо. Матрица будущего, которую я просматриваю, слишком изменчива. Очень многое, если не все, будет зависеть от вас, потомки. Именно вам и устремлены мои слова и мой рассказ, который развернет перед вами панораму нашего мира. Именно для этого я во многом снова и снова осуществляю путешествие, обращаясь вниманием к молодости, которая, не скрою, захватывает меня. Там я другой, не тот, который в данный момент умудрен годами и опытом, который, что я все отчётливее понимаю, в какой-то момент становится тормозом. В прошлом я юн и наивен, горяч и излишне подвержен эмоциям.

Внутри я тих. Мысли, как стая птиц, порхающих поодаль, не смущают меня, паря в эфире. Я отдыхаю и, одновременно, я осмысляю прожитый путь и годы, о которых намереваюсь продолжить рассказ. Мои глаза снова отчетливо видят прошлое. Внутреннее видение сознания охватывает весь обширный горизонт прошлого в миллионы прошедших лет. На этом фоне короткий отрезок моей жизни протяженностью всего в каких-то пятьсот лет не что иное, как миг в протяженном сроке существования планеты. Детство, юность, взросление, даже первая любовь, – все это мимолетно и проходящее. Память отчетливо проявляет передо мной картины далекого и недавнего прошлого.

Мне сорок один год. Что собой представляет оцевал средней руки в это время? Лишь подходящий материал для гранения и развития личности. Он многое может, умеет и понимает, но крепость и охват сознания, сила и опора на себя еще слабы и недостаточно развиты. Все еще впереди. Годы должны пройти для того, чтобы к пятидесяти-шестидесяти годам к чему-то прийти. Я уже не говорю о том, чтобы подойти к достижению положения мастера первой ступени. До этого времени пройдут десятилетия. Лишь к восьмидесяти-ста годам из меня могло бы что-то получиться.

Я понимаю, потомкам, читающим мои записки, немного необычно узнавать об этом, а временами, может, и трудно принять такое положение дел. Тем не менее, ничего другого, кроме правды и того, что со мной происходило, не могу описать. Ход нисходящих процессов, определяющих деградацию, задан триллионы лет тому назад и не мной. Наши предки были еще более свободными, чем мы, оцевалы, владели способностями и возможностями, превосходящими всякое воображение, но это не помогло им остановить медленно протекающую деградацию.

Когда-то не так давно, всего несколько сотен миллиардов лет тому назад, в галактиках существовали зоны жизни. Планеты, находящиеся на орбитах искусственно созданных светил, были еще полны жизни. Их жители могли перемещаться с планеты на планету, осуществляя перемещения во времени без всяких специальных средств, которыми являются космические корабли и даже без переходных порталов. Они могли модифицировать свое физическое тело, жить в одном физическом теле тысячи и десятки тысяч лет, а когда уходили из него, получая следующее воплощение, то помнили предыдущие.

Тогда вэаги (первые мастера) владели силой, позволявшей им создавать планеты и солнца с помощью технических средств и энергетического управления, применения технологий. Потомки такие способности и возможности, а также их реализацию назовут фантастикой, нереальным и невозможным, но такова была реальность. Я к концу жизненного пути, просматривая записи мастеров прошлого, оставленные на специальных алацэнах, устройствах, позволяющих воспроизводить картины того времени, а также лекции мастеров, которые они оставили для потомков, всякий раз убеждаюсь в этом. На этих устройствах записаны мудрость мастеров прошлого, их заветы и их видение будущего, как близкого, так и далекого.

Сейчас я, Маутар, осознаю, нет, только начинаю осознавать, насколько сложна ситуация, складывающаяся на планете, в солнечной системе и в космосе. Дух, его позиции, все личности и существа на его базе слабеют. То же самое касается планет и звезд, всего межзвездного пространства. Внешне ничего не изменяется. Звездное небо все также полно звезд и звездных скоплений, вот только планет, где может возникнуть и возникает разумная жизнь, все меньше. Сотни и тысячи их давно прекратили существование.

Триллионы лет тому назад существовали расы, представители которых формировали планетарные тела, уплотняя энергии, занимались материализацией в огромных масштабах. Их стараниями был сформирован живой космос. То, что есть и видим мы сейчас, мало напоминает былое величие жизни в космосе, когда само межзвездное пространство было жизненной средой, чем-то отдаленно напоминая океан, в котором жили самые разные существа и организмы. Поле жизни в наше время критично уменьшилось, сократившись на физическом плане до размеров планет и пространства над их поверхностью.

Я не буду углубляться в ненужные подробности. Вернусь к далеким дням моей молодости, в те тревожные годы, когда мы, оцевалы, были на грани войны с риегами (раса, сосуществовавшая с расой оцевалов на Земле, являющаяся продолжением внеземной расы клиаладов, представители которой желали поставить под свой контроль весь ресурс Земли).

Прошло больше года с того времени, как мы стали жить вместе с Алусией. Один раз моя жена возвратилась с занятий нахмуренная больше, чем обычно. Что-то беспокоило ее. Алусия едва заметно покусывала кончик нижней губы, а ее жесты были несколько менее плавными и полными силы, чем обычно. Я сразу же заметил в ее поведении эти, едва заметные изменения, и, обняв, какое-то время держал в объятиях, чтобы Алусия успокоилась, а потом посадил ее перед собой и сказал:

– Рассказывай, что случилось.

– На меня вышел мастер Васуал из прошлого, – тихо ответила жена.

Пришел мой черед хмуриться.

– Аэлаю (ведущий мастер и учитель Алусии) сказала об этом?

– Да. Он подтвердил, что это именно Васуал, а не кто-то другой.

– Что хотел мастер? Он ведь вышел не просто так?

Алусия чуть печально усмехнулась.

– Оуль кавэт ан воот ун (Плохие новости для тебя и всех нас).

Жена замолчала и потянулась губами ко мне. Я встретил их поцелуем. Алусия едва заметно дрожала. Я мягко отстранил ее и спросил:

– Да что случилось? Ты не в себе.

– Тебе грозит опасность. Башил по договоренности с риегами хочет тебя выкрасть. Он собирается внезапно осуществить свое намерение. Васуал предупреждает тебя через меня. Ты интересен риегам своими способностями. Их мозг Раэнарт сказал, что от тебя зависит их будущее. Поэтому твоя жизнь должна проходить под контролем риегов, гаргов (разновидность риегов) и систем, контролирующих с их стороны всю жизнедеятельность на Земле.

– Успокойся. Пока риеги ничего не смогли сделать. Я с тобой.

– Любимый, ты же знаешь, я вижу иногда независимо от того, хочу этого или нет. Так вот, независимо ни от чего я вижу, что ты попадешь в плен к этому Башилу и другим нашим врагам. Тебя же просто переделают, после чего ты уже не будешь оцевалом, не будешь самим собой. Я не смогу без тебя такого, какой ты есть.

– Ты слишком рано волнуешься за меня. Я сделаю все для того, чтобы не попасть в руки риегов и их помощников. Тавэйл отлично защищен. Можно не волноваться за его безопасность. Здесь скоплена вся наша сила, – успокаивал я жену.

Алусия расстроилась, начала даже всхлипывать. Это было совсем не похоже на мою жену. Я уже и забыл, когда с ней в последний раз такое приключалось.

– Так дело не пойдет. Соберись, возьми себя в руки и расскажи, что тебе сказал Васуал.

Некоторое время Алусия молчала, собираясь с мыслями, а потом произнесла:

– Мастер предупреждал, чтобы ты был осторожен и не выходил за пределы фактории хотя бы трое нытгов (один нытг равен двенадцати дням). Кроме того, он сказал, чтобы ты всегда находился в сопровождении нескольких оцевалов и своего друга – Асула. Иначе, – тут жена снова всхлипнула, – тебя украдут, похитят, причем так, что никто тебе не сможет помочь. Даже если ты примешь все необходимые меры предосторожности, то это может не явиться гарантией того, что ты не попадешь в плен к риегам.

Алусия прижалась ко мне всем телом и, крепко обняв, не отпускала. Так мы несколько секунд и стояли, после чего я, освободившись от объятий, присел на лоум (мягкое, невысокое сиденье-матрас). Жена присела рядом со мной. Она уже успокоилась, но тело ее иногда еще сотрясалось от рыданий.

– Мастер больше ничего не говорил? – поинтересовался я.

– Он хотел мне что-то сказать, но не успел, куда-то исчез. Связь прервалась и больше он на меня не выходил. Васуал еще сказал, чтобы ты надеялся только на себя и на то, что в тебе сокрыто и пока не проявляется. «Маутару необходимо проявить в себе то, что скрыто в нем, тогда его и всех нас ожидает успех», – так сказал мастер. Я спросила его: «Что Маутару необходимо проявить?», на что Васуал ответил, что об этом тебе самому необходимо поразмыслить и догадаться, и что у него нет времени объяснять. После этого связь пропала.

Алусия навела меня на печальные размышления. Что-то во всем происходящем смущало меня все больше, но что? Ответ на этот вопрос я получил чуть позже. Сейчас же, сидя рядом с женой и успокаивая ее, я спрашивал себя: «Что у меня есть такое, что мне необходимо проявить и задействовать в самое ближайшее время? Что, и как это сделать?» Ответа на этот вопрос у меня тогда не было. Мои размышления нарушил мой абуад (друг и помощник, защитник и трансформирующийся объект в одном лице, который был в распоряжении каждого оцевала с определённого времени), который, как всегда, находился возле меня. Он завибрировал. Тихая, но пробуждающая сознание мелодия полилась из него.

– На связь с тобой выходит Палв, – сразу же уведомил меня абуад.

В подтверждение его слов призывно зазвонил мой лоулн (устройство для всех видов связи). Я взял овальный золотистого цвета лоулн к себе в ладонь и нажал на выступающую клавишу. Тотчас же над лоулном, удобно расположившимся в моей ладони почти что горизонтально, образовался видимый шар. В нем появилось объемное изображение лица Палва.

– Маут, – донеслось до меня, – оставь Алусию и подойди в эолакам. Надо поговорить. К Алусии сейчас подойдет Вальшия. Они побеседуют, и все станет на свои места.

После этих слов изображение исчезло. Я вложил лоулн в чехол, расположенный на поясе, и проговорил, обращаясь к Алусии:

– Утия (дорогая), сейчас придет Вальшия. Ей необходимо кое-что тебе сказать. Я же уйду и скоро вернусь. Меня вызывает Палв.

Не успел я еще сказать этих слов, как в нашем жилище раздался звон, а в информационном шаре, который висел в воздухе, показалось лицо Вальшии.

– Я на пороге, – проинформировала она. – Зайти можно?

Вместо ответа пластина, загораживающая вход, отошла в сторону и через несколько секунд Вальшия уже стояла возле Алусии. Ее большие глаза внимательно смотрели на девушку, видя при этом и меня, и всю ситуацию в целом.

– Палв ждет тебя для беседы, – сообщила Вальшия. – Иди, мы с Алусией поговорим о наших женских делах.

Я стоял на месте, словно парализованный, не зная, что мне делать. Вальшия, чуть повернув голову ко мне, слегка нахмурилась и повторила:

– Иди, что ты замер? Мы справимся. Палв вряд ли бы стал тебя отвлекать по пустякам.

Вальшия была совершенно права. Ее голос вывел меня из состояния какого-то столбняка и пассивности, внезапно нахлынувших на меня. Я сделал несколько неуверенных шагов к выходу, оглядываясь на Алусию. Вальшия, видя мое замешательство, чуть повела головой и приподняла вверх уголок верхней губы. Этот жест означал, что она удивлена и моим поведением, в частности моей беспомощностью и некоторой растерянностью.

«Ты же воин, Маутар, и сильный мужчина, так и будь таким», – донеслись до меня ее мысли. Вальшия ни в чем меня не упрекала, но побуждала встряхнуться.

Через пятнадцать минут я стоял перед Палвом, который в сопровождении Таукована и Шонгална что-то рассматривал в информационной сфере. Взглянув на меня, вошедшего в просторный зал на самой верхушке эолакама (многоуровневое сооружение, напоминающее по форме вытянутое яйцо на подставке, одновременно дом, силовая точка, пункт контроля и присутствия), Палв удовлетворенно произнес:

– Присядь пока, посмотри информацию, которая должна для тебя кое-что прояснить, а мы тут пока договорим.

Мне ничего не оставалось делать, как просмотреть и прослушать то, что мне было предложено. Информация, записанная на трансляционную сферу, действительно была чрезвычайно важной. Она проясняла действия риегов, кугдов и илчагов (прямоходящие существа, выращенные риегами путем генной инженерии преимущественно для войны с оцевалами и палисами), предпринятые ими против оцевалов и палисов. Я видел отряды кугдов и илчагов, которые готовясь к боевым действиям, неслышно крались в хэлфе (одно из названий девственного тропического леса), нарушая все предварительные доверенности и границы. Война началась. Но самым интересным было другое, то, что я увидел в сфере в самом конце трансляции. Внезапно передо мной показалось голова оцевала, на которой красовался боевой шлем, затем я увидел в доспехах его вооруженных помощников, ожидавших приказаний.

«Точно Башил», – проскочила у меня в голове мысль. Я не ошибся. Это действительно был перебежчик от нас, оцевалов, к риегам. «Неужели он будет воевать против своих братьев? – подумал я, вглядываясь в лицо Башила. – Будет, еще как будет», – ответил я сам себе. Решительность и непреклонность были написаны на лице военного вождя.

«Если понадобится, то Башил убьет и не одного оцевала», – вдруг воспринял я мысль Палва.

Чуть повернув голову вправо, я увидел, что мастера уже закончили разговор и двое из них, Палв с Таукованом, направляются ко мне. Башил между тем что-то говорил, обращаясь к оцевалам, которые пошли за ним. Он призывал их поддержать риегов, сетовал и указывал на то, что мы не соблюдаем договоренности, хотим уничтожить риегов, сжить их со света, упирал на то, что мы с риегами почти что братья, несмотря на то, что пришли с разных планет. В общем, не знаю, на кого была рассчитана его речь, меня она не впечатлила. Палв и Таукован, между тем, остановились возле меня и внимательно слушали Башила.

«Они-то чего ему так внимают? – с неудовольствием подумал я. – Что интересного для нас может сказать этот предатель? Я бы не посмотрел на то, что он – оцевал, разобрался бы с ним, сжег бы, всадив порцию излучения в эту голову и тело».

Палв услышал мои мысли, как я не старался их скрыть.

– Не горячись, Маут. Что основное ты воспринял из сказанного Башилом? – тихо, но отчетливо спросил мастер.

– Что его слушать? Призывает к войне с нами, своими братьями. Выродок он и не больше. Что у него в голове тронулось, не знаю, – в сердцах произнес я. – Оцевалам изменил, риегам до него нет дела. Своим они его никогда не признают. Не понимаю мотива его поступка.

– А они, между тем, эти мотивы, четко видны и прослеживаются. Эмоциональное восприятие происходящего туманит тебе голову. Ты беспочвенно раздражаешься. Что дает тебе раздражение? Ничего, кроме разочарования и потери сил. К сожалению, ты не анализируешь сказанное, всесторонне не рассматриваешь его и не пытаешься для себя выяснить, а что же стоит за всем этим? Зачем Башил так себя ведет? Не понимаю и все. Так попробуй понять.

Палв замолчал.

– Наверное, Башил метит на место ведущего мастера Земли, главного над эгдагами (вожди и ведущие личности из числа оцевалов, обладающие всей полнотой власти и принятия решений), другого мне в голову не приходит, – после незначительной паузы произнес я.

– Это и так очевидно, – отозвался Таукован. – Теперь о деле. На тебя, Маут, открыт сезон охоты. Как мы узнали, Башилу и другим вождям риегов поставлена задача: захватить тебя в плен. Мозг Акогон, советчик и куратор риегов, выдал информацию, в которой говорится, что ты явишься для риегов источником всех их дальнейших бед и несчастий, если они тебя не переделают или не убьют, но, – тут Таукован чуть поднял подбородок, – убивать пока они тебя не собираются.

– Это еще почему? – не сдержался я.

– Незачем убивать того, кто может принести риегам небывалое могущество и силу, – заметил Палв.

Я молчал, стараясь никак не выдать того, что удивлен таким вопросом.

– Вопрос в тебе. В том, чем ты владеешь, но не знаешь пока, что владеешь.

Слова Палва меня заинтриговали, но расспрашивать что, да почему я не решался, небезосновательно полагая, что Палв, если будет необходимо, сам мне все скажет.

– Хочешь спросить меня, чем владеешь и почему не знаешь об этом? – с едва заметной усмешкой спросил Палв.

– Да, аусилай (уважительное обращение к учителю).

– На данный момент отвечу тебе следующее. Первые эцаалы и унарги (представители внеземных цивилизаций, которые уже могли существовать в условиях Земли), которые прибыли на Землю, владели секретом преобразования материи, выработки неограниченного количества энергии для своих нужд из ничего. Частично, конечно, на том уровне, который был у них тогда. Всех секретов они не знали, но и того, что было известно, вполне хватало для того, чтобы обеспечить себе если не гегемонию, то хотя бы более-менее сносные условия существования на Земле. Неодушевленную материю они умели получать из воздуха или воды, из межзвездного пространства на своих спутниках, станциях и специальных аппаратах, расположенных в секретных местах в необозримых пространствах космоса. Это позволяло изготавливать сплавы, прочность и характеристики которых намного превосходят все наши образцы, причем свойства они не теряли десятками и сотнями тысяч лет, что было далеко не пределом. Так вот, секрет производства этих сплавов и материалов, а главное, источников энергии вечных и постоянных, благодаря которым можно делать что угодно, даже создать искусственную атмосферу на других планетах и поддерживать ее, есть у тебя.

Палв замолчал, а я удивленно воззрился на него. Видимо, мой вид был забавен, поскольку Палв чуть шире усмехнулся. Уголки его глаз щурились в усмешке. Таукован же был наоборот серьезен и невозмутим. Было непонятно, мастер шутит или нет, но Палв, как оказалось позже, не шутил.

– Что, удивлен? – поинтересовался Палв.

– Да, – подумав, произнес я. – Но я ничего об этом не знаю.

– Почему ты об этом что-то должен знать? Где это написано? По идее, то, что в тебе есть, должно созреть и в результате твоей сознательной деятельности выйти из непроявленного состояния и заявить о себе. Ты, развиваясь, сам тогда примешь решение, но, – тут Палв слегка повысил голос. – Слишком многие заинтересованы в том, чтобы это знание через тебя было предоставлено им. Если это произойдет, наш род, род оцевалов на Земле, прекратит свое существование через несколько тысячелетий, а может, раньше. Нас просто уничтожат риеги или им подобные существа.

– Я готов, если могу, сразу же предоставить знания тебе, учитель, всем нам, оцевалам, только я не знаю, что для этого необходимо делать.

– Для этого, прежде всего, необходимо остаться самим собой, никуда не торопиться и все делать вовремя. С сегодняшнего дня ты никуда за пределы фактории не выходишь. Здесь ты в большей безопасности, чем где бы то ни было. Тауковану я уже отдал приказ усилить защиту. Мощность наших защитных и определяющих систем возрастет втрое, что явится достаточным барьером для того, чтобы риеги так просто не смогли взять Тавэйл.

– Они не посмеют напасть на факторию, – в некотором замешательстве чуть ли не воскликнул я.

В моей голове тогда не укладывалось, как подобное может произойти. Таукован и Палв остались невозмутимыми. Некоторое время сохранялось молчание, которое нарушил Палв, как и подобает старшему.

– Видишь, Тау, проблема молодых оцевалов состоит в том, что они не допускают того, что, возможно, вскоре может произойти, а раз так, то они беззащитны перед неожиданным появлением противника здесь, в Тавэйле. Вывод очевиден – враг несомненно пожалует к нам в гости.

– Отныне будешь под моим личным присмотром, – слегка нахмурившись, произнес Таукован. – Охрану твою усилим, будем везде и всегда сопровождать и вести тебя. Эти меры не обсуждаются, – строгим голосом с силой произнес мастер. – Так надо и все. Не хватало еще, чтобы тебя схватили и переделали на свой манер эти выродки. Тогда нам не жить. Этого допустить нельзя.

– Но я…

– Ты будешь выполнять все то, что предписано для того, чтобы сохранить свою свободу и никак не иначе, – прервал меня Палв. – Есть самодисциплина. Ее ты должен соблюдать неукоснительно и без нашего напоминания. Иначе, – тут Палв прищурился, – я не могу ручаться за что-либо. Убить тебя не убьют в плену, если попадешь, а вот переделать – переделают так, что ты забудешь, кем был. Станешь зависимым существом и потеряешь себя. Угроза серьезна. Поэтому отнесись к сложившейся ситуации со всей ответственностью.

Палв замолчал, наблюдая за мной. Мне нечего было ему возразить.

– Так что, теперь я даже не смогу пойти к Маафераю в Олцум?

– Пока не сможешь. Мааферай сам будет приходить в факторию, если нужно.

– Я не смогу так жить, – вырвалось у меня.

– Сможешь. Это не так сложно, как ты думаешь, – с усмешкой произнес Палв.

Думаю, что уже тогда он частично знал, что будет со мной дальше.

– Алусии пришло, что меня похитят вне зависимости ни от чего, – пробовал доказать я свою правоту и бесполезность такого строгого режима.

Ни на Палва, ни на Таукована мои слова не произвели ровно никакого впечатления.

– Алусия многое видит, с этим не поспоришь, – после кратковременной паузы произнес Палв, – но, если все делать правильно и своевременно, тогда тебе удастся избежать плена, если, конечно, – после этих слов мастер едва заметно чуть шире усмехнулся, – ты сам не захочешь перейти на противоположную сторону.

Такие слова Палва потрясли меня. «Как так!? – думал я. – Палв подозревает меня в измене, в предательстве, это недопустимо. Я не могу молча сносить такие подозрения по отношению к себе. Они оскорбительны и несправедливы».

– Учитель, чем, каким словом, действием, мыслью или жестом я дал основание считать себя предателем нашего общего дела? На чем основаны твои подозрения? Почему ты считаешь, что я могу добровольно что-то передать риегам или уйти к ним?

– Разве я такое говорил? Ты сам себе придумал то, что я считаю тебя предателем, а теперь обижаешься. Я говорю о другом. Скажи, только честно, нам с Таукованом и себе, будешь ли ты выполнять все то, что тебе предписано в связи с осложнившейся ситуацией?

Я задумался. Если честно признаться, то мне не хотелось этого делать. Я не собирался выполнять всех предписаний. Молчание затягивалось. Говорить неправду мне не хотелось. Это сразу было бы ясно.

– Не думаю, что необходимы в отношении меня такие строгие меры, – уклончиво ответил я.

Таукован не смог сдержать усмешки.

– Ты сам себе ответил на интересующий тебя вопрос, – произнес Палв. – Проблема не в «плохих» риегах, а в каждом из нас. Самое худшее то, что ты не видишь и не хочешь видеть опасности, считаешь, что ее нет, а тучи над тобой сгущаются. Если оцевал не хочет помогать себе сам, то ему никто не поможет. Это условие по отношению к тебе более чем справедливо. Нет достаточной ответственности у тебя по отношению к самому себе, а раз так, то предсказания Алусии имеют под собой весомые основания. Поэтому тебе надо не хмурить брови и сжимать губы, а поразмыслить, как уменьшить в случае чего риски попасться к риегам за счет своих возможных безалаберных действий.

– Но риеги никогда не были здесь, на наших территориях. Они сюда вообще никогда не забредали, ни илчаги, ни кугды, ни другие модификации.

– И что из этого следует? Что ты пытаешься мне с Тау доказать? Что нет опасности или что они не могут здесь появиться?

Палв замолчал, вместо него в разговор вступил Таукован.

– Отнесись серьезно к предупреждению. Для того, чтобы ты не находился в плену иллюзий на счет происходящего возле Тавэйла, прямо здесь и сейчас просмотришь в сфере доказательства присутствия кугдов возле фактории. Они дважды за сутки были возле нее. Дважды и наши службы их не нашли. Что они вынюхивают здесь, почему крутятся возле наших построек и сооружений, мы точно не знаем, но такие действиям предприняты риегами явно не из дружеских побуждений и соображений. Ты же знаешь, что в войне в лэйше (саванная местность) и в хэлфе нет фронтов тыла и флангов. Враг одновременно может быть везде.

– Я не знал, что риеги и кугды появились вблизи фактории.

– Башил готовит удар. Когда он осуществит его, никто не знает. В замыслы наших врагов пока не удается проникнуть.

– Может, поговорить на счет этого с Алусией? Она многое видит, – предложил я.

– Алусия пока пусть отдыхает. Она еще успеет поработать, – отозвался Палв. – Я тебя обо всем предупредил. Что ты еще хочешь?

От мастера не укрылось то, что у меня возник вопрос.

– Может, было бы лучше, если бы я сразу же вступил в кийху (подразделение из двенадцати оцевалов) к Тауковану под командование одного из его помощников? Тогда бы я точно был бы на виду.

– Я думал об этом, Маут, – поставил меня в известность Таукован. – Возможно, что так мы и поступим, но позже. Сейчас тебе необходимо кое-чему доучиться. Это важнее, чем то, что ты предлагаешь.

– Уроки со мной завершат твое образование на первом этапе, Маут, – с улыбкой произнес Палв. – Поэтому ты пока не войдешь в команду Таукована, да и Алусии будет легче. Все-таки ты будешь возле нее.

Палв лучше знал, что надо делать. Я согласился с ним. После разговора, в задумчивости размышляя над сказанным, я вернулся домой. Алусия уже не плакала. Вальшия, сделав свое дело, покинула наше жилище. Улыбка то и дело пробегала на лице Алусии. Она временами хмурила брови, но ни о чем меня не спрашивала. Первым не выдержал я.

– Как побеседовали с Вальшией? Что она тебе говорила?

– Содержательно, – откликнулась жена.

Такой ответ меня, естественно, не устраивал. Тут уже сжал губы и слегка нахмурился я.

– Почему ты не хочешь мне рассказать о содержании вашей беседы?

– Ты вначале расскажи, о чем вы беседовали с Палвом.

– Нет, так дело не пойдет. Я первый спросил, – не уступал я.

– Вальшия объяснила мне как необходимо немного по-другому относиться к тому, что я вижу, – подумав, ответила жена. – Она – мудрая женщина. Много знает.

– С сегодняшнего дня я буду находиться под постоянной охраной, – с некоторым неудовольствием высказал я и добавил: – Даже выходить из фактории самому мне не разрешено. Как мне так жить?

Алусия усмехнулась. Улыбка у нее вышла ясной и искренней.

– И всего-то? Я думала, что тебя куда-то переводят.

Жена слегка лукавила. Я догадался, что она уже успела посмотреть, что мне предстоит делать дальше.

– Уж лучше бы перевели, – немного огорченно произнес я.

Алусия нахмурилась. Она оказалась передо мной и, обняв меня, произнесла:

– А как же я? Обо мне ты подумал?

– Речь идет о нашей общей безопасности. Не время тогда, когда все оцевалы подвергаются угрозе нападения в одинаковой мере, думать о личных гарантиях или о сохранении определенного положения.

– Маутар, ты перегибаешь палку и говоришь неправду. Зачем ты обманываешь себя и меня? Я тебе надоела? Так и скажи, что хочешь расстаться и пожить какое-то время сам. Я пойму и отпущу тебя.

– Ты все не так понимаешь, – чуть ли не взвился я.

– Оказывается, не я одна такая нервная и невыдержанная. Ты мой любимый, – жена обняла меня, – мало чем отличаешься от меня. Где твои выдержка и спокойствие? Где уверенность в себе и ровное отношение к происходящему? Не вижу примера.

Я усмехнулся и в свою очередь, обняв жену, прислонился к ней. Какое-то время мы так и стояли, обнимая друг друга.

– Ты всегда такая? – после длительной паузы поинтересовался я.

– Только тогда, когда необходимо. Сейчас, когда ты успокоился, мне стоит рассказать тебе о том, что я видела.

– Когда это ты успела?

– Тебе какая разница? Слушай.

Жена мягко отстранилась от меня и присела на удобное сиденье. Я расположился напротив нее, ожидая рассказа. Какое-то время Алусия смотрела своими лучистыми и полными света глазами чуть мимо меня, потом начала говорить. Ее тихие слова, их мелодичное звучание, наполнили дом какой-то первозданной музыкой и я, подчиняясь невидимой силе и очарованию ее голоса, как будто попал в другой, неизведанный для меня мир. В нем многое было не так, как в нашем. Этот мир был сильнее и полнее сопровожден энергиями жизни и духа. В нем слышались голоса предков и чувствовалась их сила.

– Один раз утром, уже тогда, когда ты ушел в Олцум к Маафераю, я решила немного отдохнуть. Сама не знаю, чего меня потянуло прилечь. Я удобно устроилась, закрыла глаза и тут вдруг перед собой увидела мужское лицо. Сила и мужественность в сочетании с умом читались на нем. Глубокие глаза, в которых пробегали веселые огоньки, внимательно смотрели на меня. Сон у меня резко прошел и я, привстав на ложе, хотела уже покинуть его, когда незнакомец обратился ко мне со следующими мыслями:

«Ты жена Маутара, Алусия?»

Я молчала.

«Я не вступаю в обмен мыслями с теми, кого не знаю», – подумав, ответила я.

«И правильно делаешь», – с едва заметной усмешкой произнес незнакомец.

Его лицо стояло перед моим внутренним взором и не собиралось исчезать.

«Кто ты и что тебе от меня нужно? Если не скажешь, я в одностороннем порядке прерву беседу», – пригрозила я.

«Я – Фэйлиш, мастер, который жил почти что семь миллионов лет назад на Земле. Можешь называть меня просто Фэйл. Так ко мне обращаются друзья. Мне есть, что сказать тебе и Маутару. Он – мое продолжение, поэтому я потревожил твой покой, вицэла (ясновидящая). Я из рода лоотан и принадлежу к оцам (представители одной из цивилизаций, предшествующих оцевалам). Мы – первые существа, которые жили на Земле в преобразованном теле нового вида. Могу показать, если хочешь».

«Почему я тебе должна верить?»

«Потому что ты, как и я, заинтересована в том, чтобы с Маутаром все было в порядке. Если так, то тебе больше ничего не остается, как выслушать мои слова. Это снизит определенные риски в его последующей жизни».

«На что ты намекаешь? Говори яснее», – произнесла я, устраиваясь поудобнее.

Для меня тогда уже было ясно, что появление одного из первых мастеров не случайность и не подстава. Как ведут себя гарги или их помощники я уже успела изучить на своем опыте. К тому же мне было интересно, что же скажет Фэйл, а он, судя по всему, готовился сказать что-то важное.

– И ты, конечно, не прекратила вашу беседу, – прервал я рассказ Алусии.

– Конечно, благодаря этому я сейчас могу кое о чем предупредить тебя.

– Чего же ты мне раньше не сказала? Ведь Фэйл вышел на тебя явно не сегодня.

– Ты прав, не сегодня, но все рассказать тебе он сказал только после того, как ты поговоришь с ведущим мастером.

– И ты его, конечно, послушалась, – мое возмущение возрастало.

Я отдал отчет, что готов сорваться. Жена не хотела слышать меня. Сколько раз я говорил Алусии, чтобы она не беседовала ни с кем, объяснял, что подобные беседы без подготовки и соответствующего сопровождения могут только ухудшить и без того наше непростое будущее, ничто не помогало. Алусия между тем, как ни в чем не бывало, продолжала рассказ.

– Ты, Маутар, не перебивай меня. В данной ситуации самое лучшее, что ты можешь, так это выслушать меня и не раздражаться.

Я справился с собой и, глубоко вдохнув и плавно выдохнув, приготовился слушать дальше. «Потом разберусь с женой, – подумал я. – Информация, скорее всего, действительно ценная».

Жена в это время продолжала:

– Фэйл не спешил все говорить сразу. Он присматривался, наблюдая за мной и за моим состоянием. Когда мастер убедился, что я готова его выслушать и воспринять сказанное им, тогда он посоветовал мне надеть обруч на голову, чтобы наша мысленная беседа была в точности воспроизведена, что я и сделала.

Так вот, Фэйл сказал следующее: «Когда угроза войны оцевалов с риегами станет реальностью, пройдут первые стычки на границах территорий, Маутару необходимо будет действовать решительно и последовательно. Лучше будет, если он на какое-то время покинет Тавэйл…».

– Он даже место, где мы проживаем знает, – вмешался я в рассказ. – Ты ему, что ли, об этом рассказала.

Алусия нахмурила брови, ее лицо посуровело, но на мои слова жена не отреагировала.

«…Если он этого не сделает, погибнут все, в том числе и большинство мастеров. Палв будет убит в войне, тяжело ранят Таукована, погибнут Элафэя и Мааферай, будут уничтожены результаты многолетней работы. Считаю, что допускать этого нельзя», – продолжала передавать слова Фэйла Алусия.

Даже голос ее, когда она их говорила, был похож на мужской и отдавал металлом. В нем прослеживалось высокое звучание, которое не было свойственно нам, оцевалом. А перед моим внутренним взором раскрывались картины, которые я до сих пор помню отчетливо и во всех подробностях. Круглая в плане платформа, стоящая на окраине леса на небольшой возвышенности на высоких столбах, полна народа. Порядка сотни оцев занимаются на ней каждый своими делами. Здесь же, на платформе, стоят их высокие, многоуровневые дома, заканчивающиеся куполами. Они, как вытянутые яйца, только без нижней части, расставлены на платформе в правильном порядке. Посредине самый большой ноцерн, вокруг него малые, похожие на эолакамы, жилища оцев. В воздухе зависли летательные аппараты разных видов, шарообразные и дисковые, рядом с ними в воздухе висят некоторые оцы и их помощники, искусственно созданные существа и устройства. Вслед за лицом мужчины перед моим внутренним взором появляется лицо женщины. До меня доходит ее имя. «Лоция», – слышу я.

Алусия между тем, продолжала рассказ:

– Фэйл сказал, чтобы, как только угроза будет настолько велика, что ты почувствуешь ее сердцем и каждой клеточкой своего существа, немедленно подошел к Палву и сказал о том, что риеги будут применять невиданную силу. Фэйл сказал также, что Палв все поймет. Еще он передал следующее: «Силы защит оцевалов не хватит для того, чтобы отвести угрозу. Тавэйл будет уничтожен ударом превосходящих энергий и силы. Надо будет идти в лес на то место, которое следует подготовить заранее. Лучше, чтобы оно находилось в зоне Уэн. Там можно будет отсидеться, поскольку на двойной, а тем более на тройной удар, у риегов энергии не хватит. Я не могу «достучаться» до Палва. Все сделано так, чтобы он меня не слышал, но я могу предупредить и предупреждаю тебя и Маутара. Эолакамы и фактория ненадежные. Они не остановят риегов».

«Тогда, может быть, нам необходимо срочно отходить?» – предположила я, но сразу же подумала о том, что отходить-то нам некуда.

«Будьте внимательны к предателям. От них исходит большая опасность, чем от риегов. Предательство разделяет оцевалов на своих и чужих. Башил возьмет власть в свои руки на огромных пространствах хэлфа, но Маутар, если все будет правильно делать, сможет лишить его положения и сделать так, что он уйдет из жизни. Помни Алусия, у Башила три жены. Самая младшая – Вамия, еще не перестала быть оцевалкой. Ей еще не сделали операцию и пересадки, которые сопровождаются переделыванием личности. Она может помочь, но для этого необходимо, чтобы Маутар кое-что мог из того, чем его воплощения владели раньше. Ему предстоит позаботиться о способностях вырабатывать и проявлять силу. Не забудь и передай ему это. Генерация энергий, – вот что еще на некоторое время спасет этот мир и позволит жизни на Земле продолжить свое существование».

Последние слова мастера я уже еле слышала, но запомнила их. После этого связь прервалась. У меня сложилась такое впечатление, что Фэйлу помешали еще что-то сказать. Было такое ощущение, что его отвлекли или произошло что-то такое, что не позволило ему все договорить до конца. Тут я вспомнила о мыслеобруче. На нем должна была быть записана вся информация. Так оно и вышло.

– И что же там было записано? – поинтересовался я.

– Фэйл говорил, что тебе, после того, как ты кое-чему обучишься у Палва, предстоит покинуть Тавэйл. И самое худшее то, что, – тут Алусия замолчала, немного надула губки и нахмурилась.

– Договаривай, не молчи.

– Что меня с тобой, по всей видимости, не будет.

– Это еще почему? Из чего это следует? Мы вместе покинем Тавэйл, если это будет необходимо. Не могла мне раньше рассказать. Я бы поговорил с Палвом, опираясь на полученную от Фэйла информацию.

– Еще не поздно, – загадочно улыбнувшись, произнесла Алусия.

Она что-то еще скрывала, но что? Выяснить это мне не удалось ни сейчас, ни позже при следующих наших беседах. Информация Фэйла не возымела на Палва никакого действия или так мне тогда казалось. Первый мастер только слабо усмехнулся, когда услышал мой рассказ.

– Я проинформирован о том, что тебе сказала Алусия, – только и сказал он.

– Но тогда необходимо срочно подготавливать место на случай того, если Тавэйл будет уничтожен, – настаивал я.

Моя поспешность и напористость забавляли мастера. Он молчал и ничего не говорил, улыбаясь мне одними глазами.

– Знаешь основное правило успеха? – выслушав очередную мою тираду, спросил Палв.

Я, если и знал, то счел необходимым выслушать ответ мастера.

– Оно заключается в следующем, – продолжил Палв. – Вначале необходимо закончить с одним, не спешить, не торопиться и внимательно наблюдать за собой и за происходящим, осознавая, что же требуется от тебя в данный момент и что может потребоваться в дальнейшем. Когда ты научился реализовывать в своих действиях то, что я сказал, тогда необходимо стать собой и уметь постоянно держать руку на пульсе времени.

– Это как? – не понял я.

– Ты вначале разберись, попробуй, посмотри, как у тебя это происходит, а потом будешь задавать вопросы. Информация не должна «качать» тебя. Пусть завтра хоть конец света наступит, тебе необходимо быть спокойным и научиться не менять своего состояния.

– И что тогда?

– Когда это у тебя получится хоть в первом приближении, тогда и посмотришь.

Уроки первого мастера я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Она была у меня длинной и продолжительной и во многом ее протяженность стала такой благодаря тому, что я для себя нашел ответы на некоторые поставленные им и собой вопросы и смог реализовать советы Палва в своей деятельности. Так я, Маутар, заканчиваю первую главу, чтобы в дальнейшем поведать о событиях, развернувшихся после такого как Тавэйл и оцевалы были атакованы превосходящей силой риегов. Рассказывать мне об этом больно даже сейчас, когда моя жизнь в физическом теле подходит к завершению, но это необходимо для того, чтобы еще четче отдать себе отчет в том, что происходило тогда, в дни моей далекой молодости.