Читать книгу Велес. Юные годы - Андрей Прохоренко - Страница 2

Начинание всегда трудно тем, что ты вначале делаешь первые, даже робкие шаги, прежде чем научишься твердо стоять на ногах, ходить, а потом не только бегать, но и совершать самые разные прыжки. Проходит время, прежде чем сила и знание того, что и как делать, прорастают в тебе. Иногда всю жизнь приходится ждать момента, когда ты сможешь сделать самый главный и важный поступок в своей жизни. Время сказать мне, Велесу, свое слово пришло. Я готовился к этому всю жизнь и только в конце ее, когда мне исполнилось девяносто четыре года, у меня появилось время, чтобы осуществить задуманное и написать для себя, а еще больше, надеюсь, для потомков, историю своей жизни. В конце жизненного пути я особенно вижу такую необходимость, поэтому использую с максимальной пользой свободное время, которого у меня очень мало.

Зачем, спросят потомки, нам знать о том, что было раньше, более тысячи лет назад на Руси? Ведь кратко в датах история якобы будет написана. В будущем, как я вижу, будут четко расставлены приоритеты. Порок будет назван добродетелью, злодеев и мздоимцев назовут ведущими и просветленными личностями, прежние устои забудут, предав их забвению и поруганию, а события, происходившие на моих глазах, исказят так, что понять на самом деле, что же происходило, будет невозможно. Как будто и не было раньше Руси и русичей, а вместо них были одни лишь темные и непросвещенные существа, которые не знали, что они делают на Земле, только и думающие, как и под чью бы это руку подойти, вместо того, чтобы на своей земле самим решать свою судьбу.

Осознавать, что так будет через тысячу сто лет, с одной стороны, немного грустно, а с другой – в этом есть свои преимущества. Когда о тебе не знают, даже не подозревают о твоем существовании, ты не так сильно подвергаешься воздействиям и можешь до определенного момента жить так, как привык. Правда и то, что, зная, к чему идет человечество, такая перспектива тебя явно не радует. Иногда, глядя из прошлого в будущее, так и хочется сказать: не совершайте роковых ошибок. Но, зная ход процессов и предопределение, нависшее над Русью, я воздерживаюсь от каких-либо заявлений потомкам. В будущем будут царить другие законы и правила, а темная сила окончательно, несмотря на некоторые достижения, покорит мир. В наше время она только лишь готовилась активно осуществить такое свое действие.

Несколько увлекаешься, записывая мысли на черки – так наши далекие предки, арии, называли информационные носители, на которых информация могла храниться сотнями миллионов лет. Я в короткие сроки ознакомился с наследием ариев и более далеких от меня народов, в том числе знал кратко историю атлантов, лемурийцев и представителей иных цивилизаций. Так уже получилось, что в возрасте тридцати двух лет я получил доступ к основополагающим знаниям, а в сорок пять лет стал самым молодым волхвом. В пятьдесят один год я, несмотря на молодые годы, возглавил совет волхвов-радетелей, который вскоре призвал Олега на киевский престол. Олег, к слову сказать, был до некоторого времени, пока не попал, как предшественники, под влияние византийских магов, одним из самых успешных и удачливых князей Киевской Руси.

Впрочем, я забегаю вперед. Тороплюсь, вместо того, чтобы, собравшись с мыслями, начать рассказ о себе, а еще больше о Руси. Только не о той Руси, которую вы знаете понаслышке из источников, которым нет смысла доверять, поскольку труд летописцев впоследствии извратили, доработав на свой лад, заинтересованные лица, несмотря на то, что они и так о многом умалчивали или откровенно лгали. Слишком многим хочется обернуть дело так, как им выгодно, приобщиться к той Руси, к которой они никакого отношения не имеют. Я же расскажу о событиях, в которых участвовал лично, непредвзято. Тем более что этот период в истории Руси, а родился я в 831 году, а уйду из жизни, скорее всего в 942 или 943, мало будет освещен по известным причинам. В первую очередь потому, что успехов в это время в колонизации Руси, несмотря на затраченные силы и средства, по сути, не было.

Князья, так или иначе попавшие под власть Византии, а и Бравлин, и Аскольд, и Дир вынуждены были принять в той или иной форме покровительство Византии, которая становилась как бы старшим братом Руси, не смогли установить порядок, при котором большая часть русичей становилась чуть ли не рабами. Междоусобица, о чем расскажу дальше, и раньше была частой гостьей на Руси. Ее использовали ромеи и василевсы для того, чтобы в своем стремлении править миром, распространить влияние Византии как можно дальше на северные Земли. А для этого надо было закрепостить жившие там народы и сделать так, чтобы они постепенно и добровольно стали служить новым хозяевам, сами не подозревая об этом. На это уйдут даже не столетия, а тысячелетия, но маги и их хозяева умеют ждать. Время для них не имеет значения. Важен конечный результат, в особенности, когда он появляется как бы сам собой. А для этого следует постараться.

Смысл жизни некоторых советников василевсов, да и самих правителей Византии сводился к тому, чтобы любыми путями навязать русичам, а русичами я называю все многочисленные племена, проживавшие на берегах Славуты от его истоков и до устья, в том числе в Новегороде (Ладога) и в Тавриде, свои взгляды на жизнь и на самих себя. Слишком свободными и неуступчивыми были северные варвары. Что-то опасное и непредсказуемое было в их первозданной свободе, непонятное и от того не только манящее, но вызывающее бессильную злобу на племена, не желающие менять испокон веков сложившийся уклад жизни. Трудолюбивые и сильные, готовые, если надо, сразу же взяться за меч, русичи, а так с некоторого времени ромеи совокупно называли всех северян, которые проживали по Славуте и еще дальше на севере, были вызовом устремлениям василевсов и узкого круга приближенных лиц при них.

Суть любой империи в том, что она, как бы ни было слабо ее положение, стремится как можно больше расширить свои владения, укрепиться во вновь захваченных землях, а их жителей сделать рабами и зависимыми существами, чтобы можно было использовать их потенциал для своих целей. Римский спрут передал свои полномочия Византии, которая стала провозвестницей утонченных и изощренных интриг, коварства и предательства, подкупа и убийств со спины, тайных договоров и, конечно же, братств и орденов, которые, как грибы после дождя, распространяли свое влияние во всех землях. Русь не стала исключением. Сюда под видом купцов, служителей Христа, советников и просто наемников, готовых за деньги служить кому угодно, в прямом смысле в начале девятого века хлынул поток переселенцев с юга и с юго-востока, с Хазарии.

Все бы ничего. Ведь, чего скрывать, от ужасов принудительной христианизации на Русь, где пока гонений не было, приходили представители многих народов с запада и с юга. Они селились здесь, за столетия смешивались с местным населением, частично перенимая обычаи так, что их внуки и правнуки уже становились чистокровными русичами. Так что говорить об обособленности любого племени или племенного союза, к примеру, тех же полян, древлян, уличей или тиверцев не приходится.

Что же касается самого названия Русь, то мне видится необходимым с самого начала дать пояснение, чтобы избежать двояких трактовок и установить некоторую истину в этом вопросе. Для этого мне придется совершить краткий экскурс в еще более раннюю историю, в бытность, когда здешние племена под руководством Аттилы пошли на запад.

Вел их отец Кия, князь Рус. С тех пор гунны обобщенно стали называть всех воинов из дружины под его командой русами. Рус погиб в походе. В битве народов, происходившей в Галлии (территория Франции) на Каталаунских полях, он был тяжело ранен. Домой не вернулся. Так что русами уже с тех пор назвали профессиональных воинов, которые зарабатывали себе на хлеб ратным трудом. И таких отрядов и воинских поселений на Руси было немало. Тоже касается и варягов. Это отдельная тема, о которой также необходимо сказать перед началом рассказа, чтобы сложилось хоть какое-то представление о том, кто же такие варяги.

Варягами называли не только выходцев из Скандинавии, а воинов, занимающихся профессионально набегами. Они поступали на службу к правителям, которые щедро платили за их ремесло, или занимались набегами под руководством избранных из своей среды вождей. То, что варяги в своем большем числе были умелыми и смелыми воинами, говорить не приходится. Если бы это было не так, то никто их на службу не брал бы. А киевские стольные князья еще задолго до Бравлина, как правило, предпочитали иметь у себя под рукой наемную дружину. Но эти варяги чаще всего проживали на Руси, перенимая местные обычаи и русея. В мою бытность больше всего варягов проживало в районе Новегорода (Ладога) и ниже по Славуте. Также их поселения были выше и ниже Киева, а в самом Киеве и окрестностях проживало только одних мужчин-варягов несколько тысяч человек с семействами.

И что самое интересное, многие из них не платили какой-то пошлины князю или городу, своей службой рассчитываясь за нее. Чаще всего варяги прирастали к какому-то одному месту, оседая на нем, предпочитая не смешиваться с местным населением, но, как показывает жизнь, это невозможно. Рано или поздно происходит смешение племен и народов. Поэтому многие историки и летописцы под словом рус или русич будут совокупно называть все население, проживавшее вдоль Славуты.

Я, честно говоря, тоже особой разницы между представителями разных племен делать не буду. В мою бытность связи между полянами и древлянами, радимичами и северянами, тиверцами и уличами были тесные. Поэтому правильнее, как я считаю, будет называть их в большинстве случаев русичами. Почему так? Поскольку рус – больше воин. Так издавна повелось. Русич же – житель, который может и не заниматься воинским ремеслом так, чтобы оно его кормило. Хотя все русичи-мужчины в той или иной мере были воинами в наше время.

Конечно, на разногласиях между племенами Византия будет играть, называя представителей одних племен тугодумами, чтобы противопоставить их более умным и развитым, как это впоследствии произойдет между полянами и древлянами. Такова работа, умело проводимая на раскол и размежевание, чтобы Русь не была цельной. Ведь по отдельности с русами проще справиться, особенно, когда вожди соседних племен враждуют друг с другом.

Семена, посеянные Византией при помощи отступников и отщепенцев из среды русичей, прорастут буйным цветом чуть позже, в особенности, когда к власти в Киеве придет Владимир и общество созреет к тому, чтобы окончательно расколоться на несколько враждующих групп. Я до этого времени не доживу, но я ничего не могу сделать с тем, что вижу близкое будущее.

Моим ученикам и их ученикам придется жить в трудное и смутное время, когда гонения на волхвов будут вестись до их убийства, а вооруженные отряды будут прочесывать леса в поисках тех, кого надо уничтожить. За голову волхва тогда будут щедро платить. Правда, не Владимир первым установит такое правило. До него с волхвами начнет воевать князь Аскольд, естественно, по наущению византийских советников. Ни Бравлин, ни Дир не решатся идти на такие меры. Все-таки авторитет волхвов тогда был еще велик. Их будут побаиваться князья. Впрочем, снова ловлю себя на том, что непоследовательно излагаю информацию, забегая вперед.

О киевских князьях и их правлении мне в любом случае придется еще не один раз сказать в записках. Перейду к рассказу о себе, точнее о том, как я вообще появился на свет. Ведь я мог быть убит в младенческом возрасте. И тут надо сказать о тех русичах и варягах, благодаря которым я прожил пусть и не долгую, но насыщенную событиями жизнь.

Вообще-то ведущие волхвы-радетели жили до ста двадцати – ста пятидесяти лет и более. Во многом их забота привела к тому, что Русь все-таки продолжительное время существовала, как единое государство. Здесь не было гонений за иноверие. Мои ученики, из которых ведущих три: Кудес, Яросвет и Черлань, если будут думать головой, проживут дольше, чем я. Я же в совокупности проживу, как задумал, 112 лет. Из них шестнадцать лет я уже прожил в особом состоянии, когда мое физическое тело лежало, а тонкие тела и оболочки делали то дело, которое необходимо не только для Руси, но и для всего человечества. Итого 96 лет я проведу на ногах. Осталось еще два-три года до смерти.

Откуда я знаю, когда уйду? Дело в том, что я совершил ряд ошибок. Результатом одной из них стало тяжелое ранение. Я должен был уйти из жизни еще раньше, так и не оставив для потомков сочинений, но смог не только восстановиться, но и стать на время еще крепче и сильнее, чем был, что и позволило мне написать записки больше даже не о себе, а о Руси.

Ведь знать какого ты роду-племени очень важно, равно как и то, кто ты есть и откуда пришли твои предки. Истоки, как бы мы того не хотели, являются самым важным для нас. Когда они иссякают, а в ваше время, потомки, только не обижайтесь, это окончательно произойдет, если ситуация не поменяется, внутри поселяются пустота и бессилие, а также желание искать правды и справедливости где и у кого угодно, только не опираясь на себя.

Основная проблема потомков русичей с некоторого времени будет состоять в том, что они вместо того, чтобы становится сильными внутри себя, будут ориентироваться то на юг, то на запад, то в другие места, желая при этом, чтобы ими кто-то командовал и управлял в соответствии со справедливостью.

Но такого в вашем мире не может быть. С тобой нигде не будут считаться, если ты не возьмешь вожжи управления собой в свои руки. Понадобятся даже не столетия, а тысячелетие для того, чтобы свободный народ сделать, как я вижу, вглядываясь в будущее, крепостными и батраками на своей земле. При этом все будут хулить предшественников, видеть в них и в их действиях корень зла.

Самая распространенная ошибка – винить всех вокруг и считать, что все кроме тебя виновны в твоих проблемах. Труднее посмотреть на происходящее шире и, воспарив сознанием, увидеть мир таким, каким он есть, отследив причинно-следственные связи и рассеяв по возможности покров иллюзии. Даже в волховской среде, чего скрывать, немногие даже подготовленные личности готовы идти таким путем. Для этого нужно не привязываться к устоявшемуся мнению и всякий раз по-новому с иных позиций смотреть на происходящее.

Только постоянно тренируя мышление, обладая ясной головой и будучи бдительным, можно увидеть мир таким, каким он есть без приукрашиваний. Видение этого не всегда приятно. Слишком много было сделано против нашего народа за предыдущие тысячелетия его существования на этой земле. Сейчас русичи еще только расхлебывают последствия работы, проведенной против них. Многое ими еще не сделано против себя и будущих поколений. Пока еще не было нашествий, а Византия, как ее кесари не старались с момента ее образования, но так пока еще и не смогли найти управу на русичей.

Ромеи – это даже не народность, а способ мышления и отношения к тем, кто видит мир по-другому. Для ромеев русичи дикари и варвары, не знающие ни закона, ни порядка, а, что больше всего их раздражает, в чем они себе не признаются, так это то, что русичи пока еще свободны. Нет на спине русичей сапога василевса, несмотря на сговор князей с кесарями Византии. Но довольно слов, которые можно истолковать, как нравоучения.

Итак, потомки, начну рассказ с того, что перенесу ваше внимание в Киев, точнее в места возле него. В год 831 на Выдубических холмах (там, где сейчас Ботанический сад) в начале весны, когда снег уже сошел, а солнце, все больше припекая, готовило землю к тому, чтобы в нее можно было вбросить зерна, собрался волховской сход. Сюда, как обычно, сошлись все волхвы, проживавшие вокруг Киева.

В то время вокруг Киева располагались в общей сложности двенадцать волховских поселений. Три из них, располагающиеся на Выдубичах, в Голосеево и в Стрибожьем бору (район Нивок) были в наше время основными. В каждом поселении проживало около тысячу мужчин и женщин. Волхвов же при каждом из них не насчитывалось и сотни. При этом хлебопашцы и ремесленники, проживавшие в волховских поселениях, освобождались, поскольку они были при волхвах, от уплаты налогов. Такое право за ними сохраняли неизменно все стольные князья от деда-прадеда. Только один раз в году осенью с урожая поселение платило даже не князю, а в городскую казну положенную плату.

Законы эти незыблемо распространялись в то время на всей территории Руси и выполнялись в неизменности далеко не одно столетие еще задолго до того, как на здешних холмах стал править князь Кий. По правде говоря, город здесь существовал задолго до Кия, но при этом князе он стал стольным. Сюда, в гости к Кию, сошлись со всех сторон земли Русской тогда князья, чтобы договориться о правилах сосуществования на огромных пространствах от Тавриды до Скандинавии и от Карпат и Болгарии до Дона и Волги. Произошло это событие через несколько лет после смерти Аттилы, когда гунны уже не представляли собой той силы, что раньше, а готы, кровные враги здешних племен, навсегда потеряли захваченные ранее земли и перестали существовать, как государство. С тех пор начался еще один период в истории Руси, который завершится с моей смертью. А под конец периода, как обычно это бывает, происходят самые значимые и важные события…

На волховском сходе председательствовал тогда Светозар. Он был ведущим волхвом-радетелем. Светозару исполнилось тогда уже сто двадцать три года, но на вид этому крепкому, моложавому, немного худощавому мужчине трудно было дать больше шестидесяти лет. В глазах волхва горел огонь знания, а сила жизни пока еще не собиралась покидать его тело. Зоркий глаз Светозара видел все.

В просторной избе, срубленной специально для встреч и совещаний, собрались волхвы. Их было около пятидесяти человек. Изба, хоть и была просторная, но присутствующим здесь было тесно, тем более, что на сходе были люди, сам вид которых говорил о том, что к волхвам они отношения прямого не имели. Поэтому Светозар, а погода была в тот день ясная, пусть и немного холодная, предложил собравшимся выйти во двор и образовать круг, на котором и будут решены основные вопросы.

Не на много больше часа времени потребовалось собранию, чтобы решить основные вопросы. Светозар, ведший собрание, не спешил его завершать, как будто что-то тяготило его, и он не знал, как себя повести. Наконец Свет, как его кратко называли, распустил большую часть волхвов и их помощников, оставив возле себя не более двадцати человек. Среди них выделялся выходец из севера – Сиуг. Внешне он был типичным варягом. Золотистые волосы Сиуга спадали на плечи. Спереди часть волос были заплетены в косички. Повязка охватывала волосы и высокий лоб. Из-под бровей на окружающее пристально глядели глаза, полные небесной синевы, в которых то и дело проскакивали веселые искорки. На плотную рубаху был одет кожаный доспех. На поясе висели меч и нож. От фигуры Сиуга веяло силой. Он крепко стоял на ногах, может, был излишне широк в кости, но проворен и быстр. В свои сорок три года это был уже сложившийся мужчина, но, что самое главное, Сиуг готовился стать волхвом. Одежда и топорик, заткнутый за пояс, красноречиво говорили, что Сиуг был воином и зарабатывал себе на жизнь ратным трудом.

Сиуг хотел, было, уйти, но Свет едва заметным жестом остановил его. Так получилось, что среди оставшихся мужчин он единственный не был волхвом.

– Братья, – негромко сказал Светозар. – Есть дело, ради которого я и собрал вас. Оно не терпит отлагательств. Нужен ваш совет.

– Что-то давно я не слышал от тебя таких слов, – негромко произнес волхв Радогост. – Такое сложное дело, что ты не знаешь, как поступить?

Свет ничего не сказал в ответ, только вздохнул. Он стоял в центре круга, опираясь на посох. Мысли Светозара были где-то далеко, но, тем не менее, он не терял из виду присутствующих.

– Скажи, о чем надо поразмыслить, – предложил Лютень. – Вместе выберем правильное решение.

Светозар посмотрел на Лютеня, а потом на собравшихся волхвов. С его уст слетели следующие слова:

– Родился мальчик. Его надо найти и привести сюда, когда мать выкормит его молоком. Лучше, чтобы он пришел к нам с матерью и отцом. Как бы то ни было, мальчик должен жить. Жизнь его стоит всех наших жизней.

Светозар замолчал. Молчали и волхвы. Наконец Хлебодар не выдержал и спросил:

– А конкретнее ты знаешь, где он родился?

– В одном из поселений к югу, – негромко произнес Светозар. – Это от наших мест в трех днях пути вниз по Славуте.

– Если на пограничье, тогда понятна твоя забота, – откликнулся Велздрав. – Кочевники могут нагрянуть в любой момент, если им заплатят.

– Псы (упрощенное название одного из тайных орденов на Руси) знают, что он родится? – поинтересовался Житень. – Если да, то жди беды.

– Откуда они могут узнать? – поразмыслил вслух Хлебень. – Разве что жрецы Перуна им на ушко нашепчут. Князь их к себе приближает, а нас все больше не замечает. Глядишь, скоро и землю отберет.

– То, что кто-то из пернов (краткое название служителей Перуна, принятое между волхвами) ромеям служит, в этом сомнений нет. Вот только кто?

Вопрос, заданный Хлебенем, повис в воздухе. Все взоры устремились на Светозара. Уж он-то, как считали волхвы, точно должен был знать имя предателя. Свет, видя, что внимание направлено на него, слегка усмехнулся и рукой по обычаю прикоснулся к белесой бороде.

– Киржма дружен с ромеями и миссионерами, хоть для вида показывает, что их не терпит. Ему князь пока что доверяет. Вот только силы у него нет, а рассказы о том, что вскоре будет, действительности не соответствуют. Прогонят его скоро, если ничего не поменяется.

– Киржма, главный перн? – не поверил Велздрав. – Возможно ли такое? Зачем ему это? Если так, то надо об этом сообщить пернам. Пусть они его переизберут, уличив в измене. Пусть Перуном поклянется, что это не так. Не сможет он неправду сказать. Перун все видит. Он не простит предательства…

– Ты горяч и тороплив, – откликнулся Светозар. – К чему о прощении заговорил? Сам-то уже не христианином ли стать решил? Ты что, не понимаешь, что речь идет о большой игре. Здесь нет места слабости и жалости. Это для простых невежд рассказываются сказочки о прощении. На самом же деле все делается для того, чтобы подчинить себе князя и ближайших его помощников.

Волхвы слегка зашумели.

– Что же делать? – немного обреченно спросил Велздрав.

– Тебе необходимо с собой разобраться, – заметил Светозар. – Ты чего боишься? Войны? Так она уже идет и давно. Мести отступников? Так мы с ними давно воюем. Хлебень, помоги Велздраву. Как я вижу, сам он не справится. Разобраться надо, кто в его слова такой смысл вложил. Только умно разбираться надо. Чувствую, что темная сила каким-то образом Велза зацепила. Сам не попадись. Ты не обессудь, – обратился Светозар к Велздраву, – но уйти тебе надо.

Светозар подождал, пока Велздрав в сопровождении нескольких волхвов ушел, а после, произнес:

– Дело, которое надо сделать, пахнет кровью. Сиуг, тебя пошлю за ребенком. Возьмешь себе двоих помощников. Сделаешь дело – станешь волхвом. Точнее, раньше пройдешь проверки. Если их сдашь, сход подтвердит твое звание. Что скажешь?

Светозар чуть искоса смотрел на Сиуга. Чем-то этот мужчина был симпатичен ему. Свет за свою долгую жизнь научился видеть людей внутренним взором и делать выводы по их самым незначительным внешним проявлениям: по тому, как они держат себя и говорят. В прогнозах ошибался редко.

– Я возьмусь за дело, – подумав, произнес Сиуг, – если волховской круг позаботится о моей семье и о семьях помощников, которые отправятся со мной в путь.

– Так и будет, – пообещал Светозар. – Даю слово. Только сыновей с собой в поход не бери. Молоды еще. Нужны спутники ухватистее. Да и волхв тебе нужен. Житень, пойдешь с Сиугом за мальчиком?

После вопроса на некоторое время установилась тишина. Было слышно только лишь легкое дуновение ветра. Все ждали, что скажет Житень, который считался одним из ведущих волхвов, несмотря на то, что ему было всего только шестьдесят семь лет. Житень, слегка поведя плечами, с усмешкой взглянул на Сиуга, потом на Светозара.

– Пойду, если у Сиуга и его помощников возражений не будет.

– Житеня главным сделаешь? – сразу же спросил Светозара Сиуг, уже думая, что знает ответ.

– Нет, – подумав, произнес Светозар. – Только, если ты его главенство признаешь. Если нет, то каждая группа будет действовать так, как скажет ее старший. Среди своих помощников старшим будешь ты, как и Житень среди своих.

Сиуг покосился на Житеня, посмотрел исподлобья на Светозара.

– Согласен. До места я признаю главенство Житеня. Как только прибудем, я с помощниками, если меня не устроит то, что предлагает Житень, буду действовать так, как считаю нужным.

– Только судьба мальчика и его родных от этого не должна ухудшиться, – предупредил Светозар. – Вы действуете сообща, а не порознь. Ты, – посмотрел чуть мимо Сиуга Светозар, – будущий волхв. Мы здесь все волхвы, а не Перуновы служители. Поэтому рознь между вами двумя не должна зародиться. Считай, что это начало твоего испытания. И от тебя зависит дальнейшее.

Светозар умолк, только руки его с силой сжали посох.

– Я бы и сам пошел, – раздался после паузы голос Светозара. – Да не молод я уже, да и дел неотложных много. Решать вопросы надо. А их по весне накопилось много. Вои с Бравлином в поход пойдут. Может, и до Византии достанут…

– Бравлин большую силу нынче собрал, как Борив и Лис раньше, – негромко произнес Хлебень. Как думаешь, куда он Русь приведет?

Вопрос, заданный Хлебенем, видно, интересовал всех волхвов. Некоторые из них живо отреагировали на него, сменив позу, а самый молодой из присутствующих, волхв Ярвень, не удержался и высказался:

– Ясно куда, под Византию с такими советниками.

Светозар никак не отреагировал на его слова, только слегка укоризненно посмотрел на Ярвеня.

– Не подумал я, – оправдался Ярвень и замолчал.

– У нас каждый за собой смотрит и наблюдает за происходящим, – после длительной паузы произнес Светозар. – Добромир, – обратился он к первому помощнику и заместителю, – скажи, что нужно сказать, а я пока что поговорю с Сиугом и Житенем.

Сделав знак следовать за ним, Светозар вышел из центра круга и направился к небольшому лесочку. Житень и Сиуг пошли за ним. Волхв не остановился тогда, когда дошел до деревьев. Безошибочно выбирая дорогу, он шел между деревьями к обрыву. Остановился он только лишь на круче, за которой следовал резкий обрыв вниз, где неторопливо плескал волнами Славута. Волхв, ничего не говоря, оперся на посох и какое-то время смотрел на реку, после чего, когда Сиуг и Житень уже долгое время стояли за ним, развернулся к ним лицом и спросил:

– Ведомо ли вам, зачем я вас сюда привел?

– Чтобы о чем-то рассказать, – первым ответил Житень.

– И о чем же? – слегка усмехнулся Светозар.

– Думаю, что ты прояснишь ситуацию и скажешь нам, где точно искать мальчика, – предположил Житень.

– Приходит время, – негромко произнес Светозар, – когда тайное становится явным. Дело, на которое вы идете, очень важное. Такое, что даже я не осознаю всей его важности. Но дело даже не в этом, а в том, что среди нас завелась крыса, маскирующаяся под волхва. Я догадываюсь, кто это, но у меня пока еще нет достаточных доказательств предательства.

– И предполагаемый предатель сейчас слушал нашу беседу? – догадался Житень.

– Да, – еле слышно ответил Светозар, не поднимая глаз.

В это время он концом посоха чертил на земле какие-то странные на первый взгляд знаки. Если присмотреться к ним, то можно было увидеть, как на земле возникла извилистая линия, напоминающая реку. Концом посоха с правой стороны от линии Светозар поставил жирную точку и произнес, оторвав взгляд от земли:

– Это Кыюв. Вы разделитесь. Ты, – посмотрел на Сиуга Светозар, – отправишься не вниз, а вверх по реке за мальчиком. Найдешь деревню, где он проживает, поговоришь с родителями. Оставишь своего помощника, только сообразительного, наблюдать за ситуацией, после чего сам скрыто отправишься по следу Житеня. Это понятно?

Сиуг усмехнулся. Только сейчас до него начал доходить истинный смысл задания.

– Ребенка нет там, где ты сказал? – догадался Житень. – Зачем тогда… – произнес волхв и усмехнулся, глядя на Светозара.

– По твоему следу пойдут, – еле слышно проговорил Светозар, многозначительно поглядывая на Житеня. – Отправитесь завтра утром. Сегодня же накануне показательно поругаетесь. Только все должно быть так, чтобы даже я убедился в правде происходящего. Это вам не мечом махать и не продвижениями духовными заниматься. Ясно?

Светозар посмотрел на Житеня, больше адресуя последнюю фразу ему.

– То есть, мы разругаемся, и каждый пойдет своей дорогой, верно? – догадался Житень.

– Именно так, – подтвердил Светозар. – Собьем преследователей с толку. Наши враги вынуждены будут разделить силы, чтобы проверить сразу несколько версий о том, где же родился мальчик. Я на сходе дал ложную информацию, чтобы выявить предателя. Поэтому ты, Сиуг, с помощниками будешь прикрывать спину Житеню. Тех, кто ударит по нему, лучше взять живыми и привести сюда, но сам знаешь…

– Сделаю все, что смогу, – ответил Сиуг.

– Нет, – покачал головой Светозар. – Станешь таким, чтобы ты смог выполнить даже больше задуманного и видел происходящее в целом. Я не исключаю, что наши враги пошлют еще одну группу, которая точно также будет наблюдать со стороны за происходящим, чтобы вовремя вмешаться.

– Я буду наживкой? – усмехнулся Житень.

– Так будет естественнее. Ты ведь волхв, крови не проливаешь и меч из ножен не вынимаешь…

– Я и посохом могу на близком расстоянии кого надо лишить сознания, не касаясь тела, – сообщил Житень.

– Этого недостаточно для того, чтобы выжить и справиться с делом. Я освобожу тебя и помощников, если они волхвы, от обета. Никто не будет об этом знать. Считаю, что это неправильно, связывать себя условностями, особенно, когда цена так велика.

– Этот ребенок, он так важен для тебя? – спросил Житень.

– Не для меня, для всех нас, а еще больше для Руси. Грядут трудные времена. Вскоре нас прогонят из здешних мест или мы сами уйдем. Ребенок, когда вырастет, а нарекут его Велесом, сможет на долгое время сохранить за нами эти места и отсрочить приход Византии.

– Он неизбежен? – поинтересовался Житень.

– Рыба гниет с головы, – негромко произнес Светозар. – Власть, богатство и гривны, – вот стимул для князей, воевод и бояр, княжеских тиунов. Зачем им Русь, которая управляется законами, по которым нельзя просто так сделать рабом землепашца и обязать его работать на себя? Зачем им выборные должности князей? Зачем им вече и совет волхвов-радетелей и старейшин, когда его можно упразднить и править самим? Ты можешь ответить себе и нам на этот вопрос?

– Нет, – честно признался Житень, но есть законы, выполняемые от деда-прадеда…

– Да, но так давно уже не живет Византия, – заметил Светозар. – Там всем заправляют ставленники василевса, а также его советники. Орденов много. Темная сила прибывает и из Византии, распространяясь по всему миру. Это пока распря и иконоборцы воюют со сторонниками поклонения иконам, нас не так сильно трогают, но это пока…

– Ты знаешь, кто победит? – спросил Сиуг.

– Как всегда сильнейший, – отозвался Светозар, – но какая бы сторона не одержала победу, она все равно продолжит свою политику в отношении к Руси. Мы были и останемся варварами, которых следует обратить в истинную веру, чтобы драть с нас три шкуры поборами под предлогом и без него, чтобы мы начали на Руси страдать, мучиться и ослабли, работая на новых хозяев. Стали взывать к распятому Христу, вместо того, чтобы своими руками творить свою судьбу.

– Многие мои соплеменники начинают принимать Христа, как спасителя, на землях, откуда я родом, – признался Сиуг.

– Еще бы, – усмехнулся Светозар. – Это дает ряд преимуществ, особенно купцам. Их тогда в Царьграде немного по-иному встречают, но все равно, русичи – люди второго сорта между ромеями. Этого не изменить, разве что ромеев очень сильно припечет…

– На что ты намекаешь? – не удержался от вопроса Житень.

– А то ты не знаешь, – откликнулся Светозар. – Часть варягов воюет на стороне иконоборцев, а часть русов и варягов – на стороне их противников. Распри, раздирающие Византию, – вот что только лишь на время откладывает византиизацию Руси.

– Неужели дело дошло до этого? – не поверил Сиуг. – Я во многих городах и поселениях был, не видел там особой расположенности к Христу, тем более к его служителям. Многие поклоняются Перуну, чтят Даждьбога и Стрибога, Мокошу и Хорса на севере. У каждого племени…

– Вот это в конечном итоге всех нас и подведет, – негромко произнес Светозар.

– Ты ведь богов не почитаешь, а служишь Роду? – спросил Сиуг.

– Я никому не служу. Не нанимался, – с усмешкой произнес Светозар. – Станешь волхвом, я расскажу тебе то, что положено. Когда ты это узнаешь – по-другому посмотришь на жизнь, на себя и на мир, в котором живешь.

– Ты утверждаешь, что богов нет, – настойчиво продолжал расспрашивать Сиуг. – Кому поклоняться тогда?

– Надо избавиться от привычки бить поклоны и стелиться перед кем угодно, а также почитать сущностей, о природе которых мало знаешь, – убежденно произнес Светозар и добавил, обращаясь к Сиугу. – Вернешься с ребенком, тогда и продолжим беседу. Вы поняли, что надо сделать?

Варяг и волхв едва заметно наклонили вперед головы, но, если Сиугу было все понятно, то в глазах Житеня читался вопрос. Светозар дал на него следующий ответ:

– После того, как показательно повздоришь с Сиугом, ко мне подойдешь. Тогда я и сниму с тебя обет, но не беспокойся, оттого, что ты прольешь кровь, ты волхвом не перестанешь быть. Без этого нельзя. Не выживешь, а тебе еще учить других. Мне и всем нам нужны здоровые и сильные учителя-волхвы, а не трупы. Ситуация более опасная, чем все мы вместе с вами думаем. Уясните каждый себе это.

Светозар после этого вздохнул и спросил:

– Как чувствуйте, справитесь?

Житень и Сиуг ответили утвердительно. Обменявшись еще несколькими фразами, они разошлись. Каждый пошел заниматься своими делами. Светозар же, поразмыслив, решил привлечь к делу еще и Ярвеня. Волхву тогда было только лишь сорок девять лет. Он, выслушав Светозара, слегка нахмурился, а потом произнес:

– Я все исполню.

– Только не ошибись, – напутствовал Светозар. – Действовать придется не позже и не раньше. Придется тебе почувствовать, когда это будет нужно.

– Когда мне отправиться в путь? – поинтересовался Ярвень.

– Через три дня я направлю тебя с помощниками вниз по Славуте, якобы к Рамуру в Канев. Ты же, выполнив поручение, разузнаешь, как там дела, а сам останешься и начнешь наблюдать за теми, кто будет охотиться за Житенем. Раньше Сиуга в дело не встревай. Только когда он свое слово скажет, объявляйся. Понял?

– Все сделаю, – пообещал Ярвень.

Светозар ничего не ответил. Какое-то время, переговорив с ним, Светозар отпустил Ярвеня, а сам уединился в небольшом лесочке, который выходил к круче, за которой величественно нес свои воды к Понту (к Черному морю) Славута. Светозару было, о чем подумать. Он рисковал. Глава совета волхвов-радетелей привык принимать непростые решения и обоснованно рисковать, но в тот момент Светозар ясно отдавал себе отчет в том, что события могут развернуться совсем не так, как он предполагал.

Сейчас, пребывая наедине с собой, он задавал себе один и тот же вопрос, который волновал его все больше: неужели его ближайший помощник и друг – Добромир, предатель, который связан не только со жрецами Перуна, но и с ромеями. Если это так, то все без исключения замыслы и действия волхвов были известны врагам.

Одна часть Светозара положительно отвечала на этот вопрос, а вторая – не хотела с этим соглашаться. У Светозара было не так-то много близких друзей, чтобы потерять еще одного из них. Тем более что Добромир часто замещал его. Добромира Светозар видел своим преемником на посту главы круга волхвов-радетелей земли Русской. Но та информация, которая стала известна Светозару не так давно, полностью меняла его представления о многих волхвах. Поэтому Светозар в тот момент делал лишь то, что нужно было: не бросался в крайности и не делал скоропалительных выводов, а наблюдал, выжидая момента, когда ситуация окончательно прояснится. Именно в тот момент Светозар готовился действовать решительно и без промедлений. А такой момент по его видению должен был наступить лишь тогда, когда ребенок окажется у волхвов на Выдубичах. Светозар нутром чувствовал, что именно тогда вскроется предатель. Как это произойдет, он точно не знал. Это было скрыто от его взора еще и потому, что ситуация только лишь планировалась. Оставалось лишь ждать, усиливая позиции.

Светозар умел ждать, равно как и действовать быстро и решительно в нужный момент, иначе он не был бы председателем совета волхвов-радетелей. Поспешить или поторопиться – значило вскрыть себя, а этого Светозар не мог допустить. Ставка была очень высока. Ошибки не должно было быть. Светозар с радостью бы отдал свою жизнь за жизнь ребенка, но он, когда ему пришла эта мысль, только лишь усмехнулся ей и произнес: «Нет, на этом меня уже не проведешь. Я буду жить. Кто же, если не я, присмотрит за воспитанием мальчика? Явно кто-то работает против меня, если я воспринимаю такие мысли. Кто бы это мог быть? Хотя, врагов хватает…».

Много еще о чем думал Светозар. К вечеру он пришел в поселение, а вскоре, как и было договорено, между Сиугом и Житенем разыгралась сцена, которая среди волхвов была недопустима. Пришлось Светозару восстанавливать мир. Он по очереди поговорил еще раз с Сиугом и с Житенем, после чего отпустил их. Светозар был вполне удовлетворен действом. Даже он не заподозрил подвоха, если бы не знал. Больше всего Светозара удовлетворило то, что никто из волхвов, в том числе и Добромир, не догадался о том, что сцена умело разыграна.

«Да, – подумал тогда Светозар. – Сиуг вполне достоин быть волхвом и без проверок. Только меня не поймут, если я его посвящу. С другой стороны – пройти тропой волхвов не так уже и сложно. Подождем. Время покажет, как поступать». Рассудив так, Светозар ближе к полуночи заснул. Утро встретило его уже давно стоящим на ногах. Он проводил Житеня и Сиуга с помощниками, которые отправились после стычки вниз по Славуте каждый по отдельности.

Добромир, сопровождающий его, как показалось Светозару, ничего не заподозрил. Только лишь посетовал на рознь и междоусобицу. Светозар ответил ему в духе, что всякое бывает, хотя сразу же отдал себе отчет, что, говоря так, уже соглашается на исход, который его не устраивает. Его больше волновало – не заподозрил ли в его словах Добромир наигранность. «Впрочем, – подумал Светозар, – пусть лучше Добромир думает, что я сдаю позиции. Это усыпит его бдительность».

Добромир же тогда был вполне удовлетворен тем, как начались поиски мальчика. Он в этот же день сообщил одному заинтересованному лицу о том, кто и куда собрался и выехал из волховского поселения. С некоторого времени друг Добромира – служитель Перуна Иржат, как и Киржма, знали все, что происходит в поселении на Выдубичах, были в курсе всех дел, которые осуществляли волхвы. Киржме, как и Добромиру, было выгодна смена Светозара. Расчетливый служитель Перуна хотел усилить свое влияние сразу на несколько волховских групп. В таком случае культ Перуна, как считал Киржма, получит еще большее распространение среди русичей, а он и его помощники укрепят и усилят влияние на князя, который, как видел Киржма, все больше тяготел к Византии и к христианству. Киржма был слишком искушен и опытен в интригах и в тайной войне, чтобы не ориентироваться на то, откуда дует ветер.

Добромир же на посту председателя союза волхвов-радетелей на Руси вполне устраивал его. Чем владели некоторые волхвы, сам Киржма, хоть и имел волховскую выучку, не обладал, но хотел максимально использовать их способности и влияние для решения своих вопросов: прежде всего усиления влияния культа Перуна и своего на русичей, преимущественно на богатых и имеющих реальную власть.

Киржма прекрасно понимал, что без поддержки лиц из ближайшего окружения князя и его самого культ Перуна, как верховного божества, не получит того распространения, на которое он рассчитывал, тем более, что волхвы во главе с Светозаром, по сути, Перуна не признавали. Их поведение, чем дальше, тем все больше задевало Киржму и его помощников. Он все понимал, но не мог уяснить одного: почему, владея силой и способностями, волхвы не использовали их так, как он бы, не задумываясь, применил. В этом плане он понимал ромеев, которые применяли все методы для того, чтобы установить любыми способами свое влияние на князя и его окружение.

Это было Киржме яснее ясного. Более того, с некоторого времени Киржма видел в ромеях, точнее, в некоторых их представителях, больше ситуативных союзников, чем врагов, тем более что они щедро платили. А золото, серебро и ткани, украшения и другие предметы роскоши Киржма любил, хотя и не признавался себе в этом. Его дом, больше похожий на терем, стоял на Подоле. Имел дом Киржма и в Верхнем городе на одной из киевских круч, но все-таки жрец слегка отстранялся от князя и его ближайших помощников, стремясь показать свою связь с народом. Тем более что на Подоле все время кипела жизнь. Здесь постоянно проходили торжища, а ремесленный люд с раннего утра до позднего вечера занимался привычным для себя делом. Народ толпился на Подоле всегда, поскольку здесь была едва ли не главная гавань, в которую то и дело прибывали корабли. Иногда за день их могло причалить к берегу до двух, а то и трех десятков. Верхний же город все-таки был больше уделом князя и окружения. Здесь на Киевице (Старокиевская гора, где стоит исторический музей) находилось основное капище, предмет гордости жрецов Перуна.

Киржма не раз и не два пытался договориться с радами (одно из названий волхвов) о том, чтобы совместно решать вопросы и помогать друг другу, но упрямцы не хотели действовать так, как нужно было ему. Волхвы не собирались объяснять жителям тот простой факт, что Перун есть основное божество, а остальные боги – только лишь его помощники. Вообще-то русы не были богобоязненны или излишне оперты на богов. Даждьбог, Стрибог, Хорс и другие были, скорее, старшими друзьями. К тому же выходило так, что каждый племенной союз сам определял для себя, кому и какие требы воздавать.

Перун терялся в таком разноликом скопище существ, которые требовали себе подношений. Это положение стало меняться в лучшую для жрецов Перуна сторону только лишь два столетия назад, когда один из князей – Мар, попытался жестко утвердить единоначалие Перуна. Это, правда, ему не удалось сделать, но все-таки с тех пор жрецы Перуна стали ближе к князьям, многие из них становились их советниками, отодвигая на второй план волхвов, которые, как считал Киржма, лишь для виду прикрывались Родом, а на самом деле не поклонялись и не служили даже ему.

Об этом и не раз Киржма говорил с волхвами, укоряя их в неверии и безбожии, но волхвы, точнее те из них, которые вели с Киржмой беседу, на его слова и провокации только лишь слабо усмехались. Говорил и не один раз Киржма и со Светозаром, хотя, чего скрывать, Киржма опасался радетеля, который, как чувствовал Киржма, видел его с ног до головы таким, каким он есть. Это и останавливало Киржму. Светозар его влиянию не поддавался. Он неизменно проводил в беседе свою линию и ничего не обещал.

– Ты, перн, – частенько говорил Светозар, – свое дело делай и тому, кого называешь богом, служи, как считаешь нужным. Мы тебе помогать не будем. Разные у нас взгляды на Русь и на то, к чему ей и народу, ее населяющему, необходимо прийти в будущем.

Киржма злился на Светозара за то, что тот называл его перном. Один раз он даже сказал об этом Светозару, на что получил следующий ответ:

– Я тебя намеренно не оскорбляю. Перн – сокращенно Перун. – Ты, конечно, не Перун, но его служитель. Поэтому, кратко называя тебя перном, я только подчеркиваю принадлежность тебя к тому, кому ты служишь. Можешь звать меня родом или радом, если выговаривать слово радетель для тебя слишком длинно.

Спорить со Светозаром Киржме не хотелось. Тот всякий раз приводил такие аргументы, что Киржма ничего не мог ему возразить и чувствовал свою неполноценность и ограниченность. Ему все время казалось, что Светозар подсмеивается над ним, хотя Свет никогда нарочно не оскорблял и не поддевал Киржму.

– К Свету с чем подойдешь, с тем и уйдешь, – не раз говорил Киржма своим ближайшим помощникам, давая понять, что переубедить в чем-то Светозара не представляется возможным, как и повлиять на его решения.

Один из пернов, Наросим, был связан с ромеями, точнее, с одним из их представителей при князе. Звали ромея – Никофор. Он выполнял функции советника князя, но на самом деле был полномочным представителем одного из первых и тайных помощников василевса – Фомы, который заведовал тайным отделом в Византии. В Царьград со всех земель стекалась от помощников информация о происходящем. То, что дела в Руси всегда, какие бы тяжелые времена не переживала Византия, были основной заботой тайного отдела и сразу нескольких тайных орденов при нем, пустившим корни по всему миру, сомневаться не приходилось. Тайные ордена, кстати, василевсы почти всегда так или иначе их либо поддерживали, либо состояли в них, разрабатывали и осуществляли далеко идущую стратегию в отношении Руси и ее населения даже не на столетия, а на тысячелетия.

Я думаю, потомки, что результаты их деятельности вы можете почувствовать на себе. Ведь империя, а прежде всего имперское правление насаждала Византия, так или иначе, заденет и вас. Не может не задеть, поскольку кроме того, что огромное количество выходцев из Византии и Хазарского каганата отправились в северные земли и в Киев в описываемые времена, так еще многие жители на протяжении столетий впитали в себя идеологию империи. А она заключается по большей степени в двуличии. Две головы орла – двойной контроль, как нельзя лучше будут это характеризовать. В отношении инакомыслящих сограждан будут применяться любые средства и методы. Белое будет называться черным и наоборот, но при этом будут демонстрироваться ложное смирение и миролюбие – вот только один из методов работы. Их сотни. И все методы будут апробированы на русах в будущем. Вы же, потомки, будете жить уже тогда, когда желание проехаться на ком-либо и пожить за его счет, будет узаконено. Такое положение дел станет нормой жизни.

В те времена, когда я пишу эти строки, этот порядок будет только лишь устанавливаться, точнее, для его установления всего лишь будут создаваться предпосылки. Как ни грустно мне об этом говорить, но правду надо знать, какой бы горькой она не была. Жрецы Перуна в силу ряда причин будут способствовать этому, чем окажут большую услугу ромеям. Возможно, если бы не их участие, не работа на раскол, ситуация на Руси ко времени моего рождения, тем более смерти, была бы иной, но она такая, какая есть. И это, несмотря на то, что многие служители Перуна перешли со временем на сторону волхвов. Да, да, потомки. Есть разница и большая между жрецами Перуна и волхвами. Это не одно и то же, как разница между купцами и ремесленниками. В чем тут корень? На самом деле ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Ведь Перун – всего лишь ипостась Зевса. А Зевс, потомки, принадлежит к Олимпийским богам, покровителям Рима.

Римская же империя, как и Византийская, ведь суть империи всегда одинакова: максимально расширить владение и подчинить физически, духовно и сознательно жителей ее территорий, все делала для того, чтобы утвердить на землях, которые она занимала, рабство. Византийская же держава пошла дальше. На ее базе разрабатывалась схема закабаления соседних народов более тонкими средствами и методами так, чтобы жители этого не заметили и сами стали способствовать своему порабощению.

Адепты и их вдохновители никуда не спешили. В данном случае столетия и тысячелетия значения не имеют. Важен результат: кем станут жители через тысячелетия и насколько в них будет утвержден ген и порядок рабства и не принадлежности самим себе, выключено сознание, а сами жители будут делать все, что нужно по программе. Внешне ведь ничего не поменяется. Посмотришь, и одни, и вторые – люди, как люди. Вот только внутреннее содержание разное.

Что же касается «богов», то именно римские боги все делали для того, чтобы установить в империи нужный порядок вещей. Они покровительствовали рабству и делали все для того, чтобы максимально закрепостить население, проживавшее в Римской империи. Когда их деятельность стала не очень-то эффективной и была разработана другая, более эффективная система закрепощения, стали внедрять ее.

Так вот, к чему я веду. Ипостась Перуна была взята в плотные тиски магической работы с определенного времени. Поэтому несколько столетий назад на Руси появился совершенно иной лик Перуна, переделанный под новые нужды. Я не буду рассказывать о сражениях на тонких планах Земли, которые разыгрывались между волхвами и магами Римской и Византийской империи. О них мне в любом случае придется, дав пояснения, упомянуть не один раз. Хуже, что у потомков нет никаких знаний о себе и о строении Земли: о ее слоях, уровнях и планах. Мне поэтому придется делать отступления по мере продолжения рассказа, чтобы отчасти прояснить ситуацию. Без этого мой рассказ не будет иметь смысла.

Опять-таки, возвращаясь к рассказу о жрецах Перуна и волхвах, скажу, что Наросим был осведомителем Никофора. Сам Киржма вроде бы был и не причем, но поддерживал связь с Никофором через помощника, что всех устраивало. Платил Никофор щедро, но денег, естественно, просто так не давал. Почему возник такой союз, думаю, понятно. Не совсем чужой стал с некоторого времени Перун служителям Христа. Впрочем, Никофор, тем более Фома, настоящее имя которого было Расус, подобной ерундой голову себе не забивал, оставляя это наивным и ограниченным жителям.

Орден, которым он руководил в Византии, делал все для того, чтобы распространить свое влияние как тайно, так и явно на как можно большее число обличенных властью кесарей и государей. Была такая цель у магистров ордена: завоевать негласно весь мир и сделать империю на всей планете. Правда, никто не говорил, что в четко выраженном виде это было бы правление только лишь одного лица. Да и зачем, когда можно действовать гибче?

Так вот, потомки, дело Византийской империи, таким образом, как и Римской, распространялось постепенно на весь мир. Один из ведущих проектов распространял византийские устремления на Руси. Мне и вам, хотите вы или нет, пришлось и еще не один раз придется столкнуться с реализацией этого замысла. Каждый из нас, таким образом, почувствует на себе всю тяжесть гнета и работ, проводимых различными орденами и их последствия. Я ведь мог жить и дольше, чем прожил, но подосланные убийцы, а покушений на меня было совершено в разные времена больше сотни, все-таки свое дело сделали: тяжело ранили. Едва выжил. А потом постоянные энергетические наезды и частые преследования. Вот такая, потомки, была у меня интересная жизнь, но я не жалуюсь. С некоторого времени сдаться для меня – значило потерять самого себя. Я все делал для того, чтобы не только выжить, но и позаботиться о потомках и Руси, о чем и расскажу в записках.