Читать книгу Во имя Безликого! - Андрей Расторгуев - Страница 17

Что нужно утомлённому, измотанному боем солдату? Много чего…

Сначала не плохо бы упасть в траву где-нибудь под деревом и долго лежать так, широко раскинув руки, с наслаждением вдыхая чистый, без примесей едкого дыма воздух, и слушать лишь тишину да лёгкий шелест неторопливого ветерка. А когда наваляешься вволю, захочется смыть с себя налипшую грязь, копоть, кровь, пот, свою и чужую боль. Пойдёшь к реке или озеру, если повезёт, и они найдутся поблизости. На крайний случай сгодится и холодный душ из цистерны в полевом лагере или в кабинке походного жилого модуля – всё равно наслаждение. Захочешь пить, пожалуйста, пей на здоровье, сколько влезет. Воды много…

Или сначала нахлебаться, а потом всё остальное?

Нет, чего-чего, а воды Крючкову уж точно не надо. Даже смотреть на неё не мог. Вроде и запас пока приличный, и жажда никуда не делась, но… Гораздо сильнее было желание избавиться от того, что влил в себя накануне. Шутка ли, весь день с утра до вечера просидеть взаперти, ни разу не сходив по нужде. Теперь вот мучайся.

Конечно, для таких дел в модуле предусмотрен специальный лючок. Никто не знает, сколько времени десантнику придётся безвылазно провести в БМД. Не гадить же у себя в рубке или, чего доброго, прямо в штаны. Заполнишь контейнер содержимым организма, закроешь крышку, и тут же вся эта канитель вывалится наружу. Чисто и стерильно. Для тебя, но не для тех, кто поблизости.

Беда в том, что Данила последнее время либо был слишком занят, чтобы отвлекаться на подобные мелочи, либо находился в окружении фростиан. Его боготворили, ему поклонялись, за ним шли в бой. И как он будет выглядеть в глазах этих людей, если публично, у всех на виду начнёт… хм, испражняться? Возможно, в этом нет ничего предосудительного, и фростиане отнеслись бы с пониманием к человеческим слабостям бога. Но лучше не рисковать. К тому же Таяна…

Сейчас она тоже была рядом. Гордо восседала на большом троне посреди необъятного зала. Слева стоял Булон-Гроган, а справа Данила. Они попали сюда через прямой широкий коридор с высоченными потолками, ведущий от центрального входа. Двери здесь довольно просторные, и «Витязь» легко поместился в проёме, так что стены ломать не пришлось. Но тронный зал оказался единственным помещением во дворце, куда модуль мог беспрепятственно войти. Все прочие проходы куда меньше. Так что в другие помещения королевской резиденции доступ Крючкову, похоже, закрыт.

Впрочем, он туда и не стремился, мучимый совсем другими позывами. Еще во дворе замка хотел поискать укромное местечко, чтобы оправиться спокойно, но вмешалась жёнушка, чтоб её. Категорично заявила, что Безликий просто-таки обязан лично принять каждого мятежного барона, выслушать и определить его дальнейшую судьбу, после чего решительно повела «мужа» в тронный зал. Продолжая играть свою роль, втягивая в это лицедейство и Крючкова, она предложила ему занять трон. Неужели не видит, что он при всём желании туда не поместится? Только кресло развалит.

Терпеливо сделал вид, что уступает место даме. Она, недолго думая, кивнула с благодарностью и уселась, показав Даниле, чтобы встал по правую руку. Вот же ведьма. И дёрнул его чёрт влезть в их междоусобные разборки. Мог ведь просто плюнуть и уйти.

Или не мог?

Воспоминания о последних минутах боя за дворец отозвались мимолетной болью в груди, когда перед глазами встал образ Таяны, смело бегущей на вражеские копья…

Какой-то лорд, потеряв хладнокровие, громко зарычал и в приступе дикой ярости выскочил навстречу бегущей королеве. Данила дёрнулся туда, но увидел, как Таяна, не сбавляя ход, вскинула левую руку. Что-то полыхнуло, вражеский барон, будто поперхнулся криком, резко умолк и застыл с занесённым для удара мечом. Рядом вырос широкоплечий Гроган. Его клинок сверкнул молнией, описав дугу, и беспрепятственно прошёл сквозь тело врага. Не останавливаясь, они миновали остолбеневшего барона, словно его здесь и не было. А тот постоял так немного и развалился вдруг на две части, упавшие в разные стороны.

Мятежным лордам всё же удалось восстановить контроль над войском. Они, как загнанные звери, сбились в кучу, выстроили вокруг себя глухой заслон из ощетинившихся копьями солдат, готовясь дорого продать свои жизни.

Данила не рискнул соваться в эту кучу-малу из опасения ненароком заодно с врагами зацепить своих. Молча смотрел, как обступившие мятежников королевские латники вместе с горожанами безуспешно пытаются пробить плотную стену неприятельских щитов.

С обеих сторон падали убитые и раненые. Смерть, не утруждая себя разбором на свой-чужой, собирала щедрый урожай. А в гуще всего этого кошмара мелькало стройное тело Таяны. Королева энергично работала мечом, а вокруг неё ярко пылал ореол необыкновенной магической силы.

«Чёрт, они же сейчас поубивают друг друга. Кем эта девчонка потом будет править? Если ещё живой останется…»

Поддавшись внезапному порыву, Данила врубил громкоговоритель на полную, заорав:

– Остановитесь!!!

Эффект получился не слабый. Словно глас божий с неба грянул.

А то. Он же ещё и бог как-никак.

Все без исключения испуганно вжали головы. И друзья, и недруги перестали махать оружием и в нерешительности отступили. Замерли, на него смотрят. Ждут. Надо что-то говорить, иначе снова начнётся резня.

– Хватит крови! Её достаточно пролили сегодня. Вы все одна большая семья. Живёте в одном доме под названием Куалорн. Что произойдёт, если в непримиримой битве сойдутся отцы и дети из одной семьи за право стать её главой? Один из них победит. Неважно кто. Но главой чего он после этого будет, если всех убьёт? Где он станет жить, если война внутри семьи разрушит его дом?

«Во чешу, как по писанному, – мелькнуло удивление. – И откуда только слова берутся? Будто давным-давно их знаю. А как внимательно слушают худосочные. Та-ак, физиономии поотворачивали. На соседей косятся. Что, стыдно? То-то же. Ладно, резюмируем, пока не опомнились».

– Если не хотите, чтобы Куалорн погиб, прекращайте драться. Примите волю богов. От их лица говорю вам, что править этой страной поставлена Куал-Таяна-Безликая, моя… кхм… жена. И вот вам ещё моё слово. Кто присягнёт ей на верность, тот будет прощён. Кто не желает этого, пусть уходит из Куалорна, куда ему вздумается, или же умрёт здесь и сейчас от моей руки.

Фуух. Вот это речь. В лучших традициях легенд о небожителях. Аж сам себе удивлён. Мацкевич обзавидуется. Но сказал-то всё правильно, как и хотел. Лишь бы до этих средневековых остолопов дошло.

До них дошло. Хотя, Данила был уверен, что главным аргументом стал всё же брус в его руках, щедро запятнанный свежей кровью, и жалкий вид тех, кто эту кровь пролил.

Как бы там ни было, мятежники сдались. Теперь дело за Безликим. Раз обещал принять в свою паству раскаявшихся, а непримиримых отпустить на все четыре стороны, будь любезен исполняй.

Таяна, взяв бразды правления в свои нежные королевские пальчики, приказала вести всех мятежных баронов в тронный зал. Безоружные, с видом побитых собак они столпились полукругом напротив королевы и Безликого. Выходили по одному в центр огромного зала, опускаясь на колени, снимая шлем или просто поднимая забрало, и приносили клятву верности. Пока никто почему-то не высказал желания эмигрировать.

– Встань и иди к нам, – ответил Данила уже шестому лорду положенной в таких случаях фразой, которую в самом начале подсказала ему Таяна.

Барон опустил забрало, поднялся и ушёл за трон. На его место встал следующий.

Господи, сколько ещё продлится эта дурацкая церемония? Крючков с тоской оглядел толпу пленённых аристократов. Человек сорок, не меньше. Нет, чтобы заставить клясться всех одновременно. Ну что за идиотские обычаи!

– …прими мою верность… – бубнил очередной раскаявшийся.

Слушая вполуха, Крючков думал о своём, наболевшем: «Можно и сейчас в контейнер отлить, но лючок пока не закрывать. Закрою, когда буду на улице подальше от чужих глаз…»

– Встань и иди к нам, – опомнился Данила, вовремя сообразив по затянувшемуся молчанию, что клятва давно прозвучала, и от него ждут ответа.

«Нет, не годится, – продолжал рассуждать, равнодушно наблюдая за сменой лордов. – И так запашок стоит, не приведи господи: пот вперемешку с гарью, а тут ещё и этот добавится. Да и расплескать могу при ходьбе. Надо что-то другое сообразить…»

Он зашарил взглядом по рубке. О, пустые контейнеры для воды! У них и назначение подходящее – хранение жидкости. Остаётся найти такой, где горловина пошире.

Организм, чувствуя близость долгожданного облегчения, недвусмысленно намекнул, что его терпение вот-вот лопнет. Не теряя ни секунды, техник в темпе отыскал подходящий контейнер, быстро свинтил крышку, лихорадочно дёрнул застёжку на брюках и… Ооо, какое блаженство! Ну наконец-то!

– Ответь же лорду, Ваше Величество, – недоуменный голос Таяны вернул с небес на грешную землю.

Что? Ааа, опять нужно произнести эту чёртову фразу. Сейчас. Надо только громкую связь включить. Ага, руки-то заняты. Ладно, попробуем перехватить одной. Так, получилось.

Уже положив палец на тумблер, Данила опомнился. Блин, как некстати это громкое журчание внизу. Его же сейчас все услышат!

– Ваше Величество? – королева явно нервничала. – Ты с нами?

– С вами, с вами. Я скоро. Потерпи, дорогая, – ясное дело, что бормотал он это не в микрофон.

В зале повисла гнетущая тишина. Напряжение нарастало, растягивалось, будто жвачка, истончаясь всё больше, норовя вот-вот порваться. Лорды, не успевшие присягнуть, беспокойно шушукались. А журчащий ручеёк, меж тем, никак не хотел иссякать.

– Данила, не молчи! – в голосе внешне спокойной Таи уже проскакивают панические нотки.

Её понять можно: мир, с таким трудом восстановленный, грозил в одночасье рухнуть. Всё из-за того, что Безликий, не смотря на данное им обещание, не соизволил принять клятву верности какого-то вассала. Остальные решат, что им тоже нечего рассчитывать на прощение, и снова взбунтуются.

Нет, больше медлить нельзя. Одновременно с щелчком тумблера, стараясь голосом замаскировать неуместное журчание, Данила скороговоркой выпалил:

– Вставай-иди-сюда-то-есть-к-нам! – и сразу отключил громкую связь.

Слова не совсем те, конечно, но смысл ведь тот же. И чего ждёт коленопреклонённый барон? Сидит на полу, как пришпиленный, да глазками лупает. Вставай уже, горемычный.

Немного помедлив, лорд всё же соизволил подняться и уступить место следующему. Фуух, обошлось. Теперь бы с этим не облажаться.

Пока ещё один соискатель божьей милости повторял слова клятвы, Крючков управился, наконец, со своими делами. На этот раз ответил спокойно, даже с некоторой ленцой. Неторопливо закрутив крышку, сунул изрядно потяжелевший контейнер обратно в ячейку. Не перепутать бы потом, когда пить захочется.

По телу разлилась приятная лёгкость, неся за собой счастливое умиротворение. До конца церемонии Крючков был невозмутим, как удав. Стойко выдержал все сорок с лишним заверений в беззаветной преданности, то и дело долдоня один и тот же ответ. И всё равно был несказанно рад, когда обменялся любезностями с последним из мятежных лордов, готовый тут же покинуть дворец. Но на этом, как дали ему понять, аудиенция ещё не закончилась.

За баронами в зал ввели храмовников. Тех, кому посчастливилось выжить в сегодняшней резне, и тех, кто участия в ней вовсе не принимал. Священнослужителей тоже оказалось порядком. Больше двадцати. И то лишь высшие чины – так называемые хранители. По одному от каждого храма, воздвигнутого в честь того или иного божества.

Данила и представить не мог, что на Фросте почитают стольких богов. От нечего делать он попытался их сосчитать по количеству глав представленных концессий, но постоянно сбивался.

Процедура приведения к присяге затянулась, поскольку некоторым храмам пришлось избирать новых вождей взамен павших во время беспорядков. Свято место, как говорится, пусто не бывает.

Наибольшие потери понёс храм Безликого. Его служители полегли почти все в самые первые минуты бунта. В основном от коварных ударов в спину. Это стало ясно ещё там, на храмовой площади, когда хоронили убитых. Зато хранитель храма по имени Лебой выжил. Израненный он лежал под грудой тел своих соратников, которые все до единого – и невредимые, и те, кто уже истекал кровью – бросились закрывать его собой, умирали, принимая на себя удары, ценой собственных жизней спасая священника, не дав убийцам завершить начатое. Столь беззаветная преданность тронула Крючкова до глубины души. Если до этого он ещё колебался, не зная имеет ли право задействовать БМД в местном конфликте, помня о моратории на использование земного вооружения на поверхности планеты, то теперь просто не мог обмануть надежды людей, которые видели в нём единственный путь к спасению.

Лебоя тогда перевязали и отнесли в ближайший дом, занятый под лазарет. Но хранитель вскоре снова приковылял на площадь, как только пришёл в себя, и первым из храмовников упал на колени перед «Витязем», еле выговаривая клятву верности. Пожалуй, это был единственный случай, когда её произносили с таким трепетом, вкладывая в слова всю душу и сердце.

Нет, впервые столь проникновенной, надо полагать, была Таяна. Но с ней всё немного иначе, сложнее. Она знает куда больше, чем Лебой. Наблюдала события, можно сказать, изнутри. А вот хранитель искренен в своём заблуждении, потому и веришь ему без оглядки.

В тронном зале из толпы священников первым вышел опять-таки Лебой. Он держал в руках книгу. Ту самую, что была в сгоревшем храме, и в своё время долбанула молнией неосторожного Фредерика. Надо же, откопал на пепелище! Сам головешки ворочал?

– Это «Книга Откровений» из твоего храма, о Безликий, – торжественно произнёс хранитель и аккуратно, хоть и с трудом, положил тяжёлый фолиант к ногам БМД.

– И что мне с нею делать? – осторожно, боясь ляпнуть что-нибудь неподобающее, поинтересовался Данила.

– Сюда мы записывали то, что ты произносил, когда разговаривал с нами. Но не все твои высказывания нам понятны. Не взыщи. Мы, смертные, не знакомы с языком небожителей. Пусть эта книга будет с тобой. Если пожелаешь оставить нам заповеди, впиши их сюда. Любые мысли, любые высказывания. Всё, что посчитаешь нужным. Мудрость, которой захочешь поделиться с нами, твоими детьми.

Данила даже растерялся. Вот чем-чем, а сочинительством он никогда не страдал. Единственное, что хорошо получалось писать, так это рапорты о проведённых испытаниях и отчеты по выявленным недостаткам в конструкции боевой техники. Не более того. А тут заповеди им подавай. Нормально!

– Нет, знаешь ли, – если бы клешнёй модуля можно было почесать наблюдательный колпак, техник непременно бы это сделал, а так просто поскрёб затылок своей пятернёй. – Не привычен я к перу… Давай уж лучше ты эту книгу себе оставь. Я же от вас никуда пока не ухожу. Вот и записывай за мной эти самые… высказывания.

– Но ведь я не всегда буду рядом, – попытался возразить хранитель.

Надо признать, он был чертовски прав. Но Крючков и тут сумел выкрутиться:

– У жены моей спросишь. Она-то уж точно ни на шаг от меня не отойдёт, – он самодовольно улыбнулся, заметив, как Тая резко вскинула голову. С чувством злого мщения за грубо попранную свободу ядовито закончил: – И вообще, нечего меня беспокоить по пустякам. Со всей этой писаниной обращайся напрямую к Её Величеству. Я разрешаю ей рассказывать обо всём.

– Да будет, как сказал Безликий, – Лебой поклонился, подобрал с пола книгу и отошёл назад.

А Таяна чуть не вскочила с трона, но сдержалась и благоразумно помалкивала в тряпочку. Вернее, в забрало.

«Что, съела? Будешь знать, милая, как подставлять земных мужиков. Не только вы в этом деле мастаки. Хе-хе».

Когда с выборами недостающих глав концессий и приведением священников к присяге было покончено, на повестке дня высокого собрания остался последний вопрос: назначение нового кардинала.

Прежний первосвященник Раднук, идейный вдохновитель и зачинщик всей этой смуты, как выяснилось, бесследно исчез. Вместо того чтобы укрыться в королевском замке вместе с другими заговорщиками, он воспользовался суматохой и под охраной верных ему солдат храмовой стражи покинул столицу верхом на отборных кочанах. Куда ускакал предатель и где теперь его искать, никто не знал.

Впрочем, об этом долго не горевали.

Кардинал назначался просто. Хранители должны назвать претендентов, а король выбрать из их числа кого-то одного. Надо ли говорить, что в этот раз никто не составил конкуренции Лебою. Крючков был только за, и без промедления утвердил единственного кандидата в должности:

– Поздравляю, Лебой. Отныне ты кардинал Куалорна. С этой минуты приступай к исполнению своих обязанностей.

– Я польщён, о Безликий, – сдержанно поклонился новоиспеченный кардинал. – Благодарю хранителей за оказанное высокое доверие. Однако мне надо уладить кое-какие печальные последствия, которые ни для кого здесь не являются тайной.

– Мы все поможем тебе в этом, – твердо заверила королева и обвела пристальным взглядом собравшихся баронов и святош. Те дружно кивали, ловя на себе её взгляд. – К тому же гораздо легче восстанавливать храм и набирать служителей, будучи кардиналом, нежели только хранителем.

– Да, Ваше Величество, но сначала мне нужно назвать преемника в храме, а у меня, как известно, выбор не велик. Чем раньше я начну, тем скорее приступлю к новым обязанностям. Посему прошу соизволения удалиться.

– Иди, конечно, – разрешил Крючков, и Таяна лёгким взмахом руки отпустила первосвященника.

Тот, отвесив прощальный поклон, вышел, прихватив «Книгу Откровений».

Дальше было совсем неинтересно.

Королева произнесла длинную поучительную речь, объясняя священникам и лордам, что те стали жертвами интриг обманщика Раднука и пошли у него на поводу. Высказала надежду, что в дальнейшем такого не повторится, поскольку перед лицом возможного вторжения государство должно быть единым, чтобы отстоять свою независимость. А бояться было чего. Целых три соседних державы собрали у границ Куалорна нешуточные армии. Таяна практически объявила о военном положении, озвучив дальнейший план действий: лордам оставаться в замке и призвать все свои войска в столицу, а храмовникам блюсти веру в богов, не забывая, что приоритетной религией в Куалорне является культ Безликого, её «законного супруга».

Раздав последние наставления, она отпустила святош, а баронов передала с рук на руки лорду Грогану, чтобы тот расквартировал их во дворце.