Читать книгу Таури - Андрей Рубанов - Страница 1

(Колкая чистая тьма. Гладкое скользкое пространство внутри черепа, состоящее из ничего. Лишь пустота черными клубами обволакивает твое тело, и ты плывешь, укачиваемый затихающими волнами, защищенный от света и внешнего мира. Ты погружаешься все глубже и глубже, кружась, как опадающий лист, туда, где пьянящая темнота превращается в небытие.)

(Еще секунда и это закончится. А может уже закончилось. И эта мысль – просто последний обрывок сна, который твой мозг создал в мгновение после пробуждения.)

Я попытался растянуть оставшуюся секунду. В какой-то момент мне показалось, что у меня получается, и время тянется, как розовая жвачка или черная смола. Субстанция замедлила меня, руки и ноги постепенно увязли, и сознание начало проваливаться в растянувшуюся и провисшую посередине карамель.

Звон колокола прорезал поглотившую меня темноту. Он ножом разделил мое сознание надвое, где одна ее часть все еще оставалась в небытии, а вторая оказалась в реальности. Но эти две половины начали сливаться обратно воедино, вибрируя в тон колокола. Я сжал голову руками, пытаясь собрать роящиеся мысли, хлынувшие бесконечным потоком.

(Вставай, Ге, бесполезный ты кусок разлагающегося мяса.)

Я мотнул головой, чтобы вытряхнуть из нее деструктивные мысли. Гул колокола все еще стоял в ушах. Я слышу его, это значит, мой учитель ждет меня.

Я выдохнул скопившийся в легких тяжелый воздух и выбрался из спальника. Я отодвинул в сторону мокрую от росы ткань палатки и выглянул наружу. Солнце только начинало пронизывать глухую листву деревьев, с трудом проходя через туман. Я сощурил один глаз. Зрачки постепенно привыкали к свету.

Я взял свой деревянный меч, накинул легкое шелковое кимоно на плечи и вышел из палатки. Босыми ногами я оставлял следы на мокрой траве. Сотни зеленых иголок упирались мне в ступни, посылая сигналы в мой мозг, заставляя его избавляться от оставшихся густых капель сна. Я, не останавливаясь, погрузил обе ступни в ледяной горный ручей. Нагнулся, зачерпнул в ладони воды, выпил. Нагнулся, посмотрел на отражение. Я от него отвык и все еще не мог привыкнуть снова. Черные волосы до середины шеи с несколькими белыми волосками надо лбом. Правильные черты лица. Слишком молодо выглядит для моего возраста, несмотря на небольшую небритость. Я зачерпнул в ладони воды, омыл лицо, оставив мокрые пряди спадать вниз вдоль лица. Вышел из ручья, снова ступив на мокрую траву, казавшуюся теплой от падающих на нее лучей солнца.

Чуть поодаль от ручья виднелась фигура, сидящая в позе лотоса на краю обрыва, которым заканчивалась небольшая поляна, начинающаяся сразу после ручья. Следы на мокрой траве пересекали поляну, было понятно, что учитель тут недавно. Рядом с сидящей фигурой в землю было воткнуто резное древко, а на нем на короткой веревке висел колокол. Я смотрел на него, и мне казалось, что он все еще невидимо вибрирует от недавнего удара.

Я ступил в круг поляны. Деревья успокаивающе пели листвой, трава шла гибкими волнами, волосы учителя едва заметно поднимались ветром. Моя рука потянулась к мечу, когда я приблизился к центру поляны.

– Видишь, где я окажусь? – голос учителя был спокойный и умиротворяющий. Она повернула голову и чуть улыбнулась, – Слева или справа?

Широкий белый локон будто специально выбивался из зачесанных назад черных волос, закрывая часть лица.

Между нами было около десяти метров. Я одними глазами взглянул налево и направо, пытаясь угадать.

– Ты не должен угадывать, – будто прочитав мои мысли сказала она.

(Сзади. Ты должен видеть.)

– Ты должен видеть.

От подсказки голоса я затылком увидел какое-то движение, выхватил меч и крутанулся на пятках, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Мое кимоно встрепенулось от резкого движения, оголяя мокрый от воды торс. В ту же секунду – глухой удар дерева об дерево. Меч учителя встретился с моим мечом. Она улыбалась, слегка вскинув брови. Вокруг нее витала легкая голубая дымка. Она преодолела это расстояние в одно мгновение.

(О да, она удивлена.)

Ее звали И́ду, она была моей сестрой и учителем. Она была красива, как и все мои братья и сестры. Худая и высокая. В бою она была изящна, а в беседе лаконична. На ней широкие штаны, темное кимоно с рисунком из ярких цветов подвязано поясом поверх нагрудной повязки. В руках короткий деревянный меч, на поясе еще один, но настоящий.

Она толкнула меня. Мы оба сделали по два шага назад.

– Два удара, – она выставила левую руку вперед, занеся меч за спину.

(Слева. Справа.)

В следующую секунду И́ду исчезла, оставив после себя струящиеся в мою сторону завихрения голубой дымки. В этот раз произошло нечто новое. В этот раз, за секунду до удара, я увидел призрачный образ, который его наносит. Удар призрака был молниеносным, но его меч, как и он сам, разбился дымом о мое тело. Я перехватил свой меч обратным хватом, нижнюю часть упер в плечо, подставляя туда, где ударил призрак. Удар слева. Настолько сильный, что заныло плечо, и я сделал шаг в сторону. И́ду появилась только на мгновение, чтобы совершить удар, затем снова исчезла. И снова, перед тем как она появилась поодаль справа, я увидел предупреждающего призрака. Его удар летит мне в голову и задевает самым концом, а затем так же растворяется облаком дыма. Теперь И́ду повторяет движение за призраком. Я наклонился, меч коснулся моих волос, я прошел шаг по инерции. Выпрямил ноги пружиной и ударил плечом в туловище. Мне показалось, что я ударил. Но в момент удара – снова голубая дымка, и И́ду оказывается на шаг дальше. Я потерял равновесие, в падении сделал кувырок. Я поднял голову, но возле моего лица застыл деревянный меч сестры.

– Неплохо, – она заткнула меч за пояс и протянула руку, помогая мне подняться, – В этот раз ты увидел мой призрак, не так ли?

В ее голосе были нотки радости. Я кивнул.

– И без этого справился бы.

(Ты учишься уже слишком долго. Слишком. Долго.)

– Нет. Слышать слова о сути дольше, чем видеть саму суть, – она показала поочередно на ухо и на глаз, – это мгновение может стать решающим.

Она развернулась, направляясь к обрыву. Она сделала легкий знак, и я последовал за ней. Мы сели по обе стороны колокола, на самом краю обрыва. Несколько минут мы сидели молча, наслаждаясь видом горной долины, что открывался с обрыва. Высокие горы, закованные в облака. Тихий шелест листвы. Журчание ручья, который чуть дальше устремлялся вниз со скал. И́ду всегда выбирала красивые, умиротворяющие места для остановок.

– Ты увидел мой призрак – это добрый знак. Скоро сможешь видеть свои призраки и занимать их места, как это делаю я.

Она посмотрела на меня и, спустя несколько секунд молчания, отвела взгляд.

– Знаешь, ты один из моих лучших учеников, – она смотрела перед собой, не поворачивая головы, – не потому что учишься быстрее других, или потому что талантливее. Нет. Ты лучший, потому что молчишь. Потому что ты слушаешь, не говоришь.

Я ухмыльнулся.

(Просто ты разучился нормально говорить, Ге. Ты настолько одичал в своем лесу, что пришлось заново учиться общаться с людьми. Но нужно ли это тебе, если ты можешь просто поговорить сам с собой? Внутри головы.)

– Нужно.

– Хм? – она повернула голову и приподняла бровь, – Голоса?

Я кивнул.

– Они должны пройти. В итоге, – она сделала глубокий вздох, – в итоге от голосов должны остаться только мысли.

– Должны?

– Да.

Долгая пауза. Лучше бы ей продолжить, а то они снова займут мою голову.

– Каждый мой брат и сестра, каждый ученик уникален. У каждого свои сложности и подход к обучению. С голосами в голове я не сталкивалась. Обычно вместо этого у ученика лишь сверхразвитая интуиция, которую я превращаю в «зрение».

(Ты же помнишь про «зрение»? Все твои братья и сестры обладают им. И ты должен. Если хочешь быть «сыном императора», а не просто «бастардом». Ты ведь хочешь?)

– Хотя в хрониках есть упоминание про такие же случаи, как у тебя, – она коснулась своего подбородка, – если лет так через десять голоса не уйдут, то придется искать варианты, как их убрать.

(Она думает, что ты перестанешь говорить сам с собой. И где ты найдешь такого же интересного собеседника, а?)

– А пока постарайся не отвечать им.

– Я помню твои слова, И́ду, – в моем голосе мелькнуло раздражение, – от них нелегко избавиться. Они были со мной столько лет. Были только они.

Она сделала еще один глубокий вздох и посмотрела на меня. В ее взгляде была забота и грусть. Улыбка. И она снова смотрит вдаль. На вершины гор. В холодный утренний воздух. В растворяющуюся у подножий тьму.

Мы молчали.

(Ты слышишь? Тишина. Она говорит с тобой. Она перекрикивает окружающий тебя шум. Она убаюкивает тебя своим ничем. Мягко и нежно. Она с любовью касается твоей кожи. Как тебя касалась жена. Ты не забыл ее, Ге? Ты не забыл Зинзи?)

– Как я могу ее забыть? – едва шевеля губами прошептал я в ответ тихому, проникновенному голосу.