Читать книгу Сломанные тела - Андрей Руденко - Страница 9

ПОСЛЕ СМЕРТИ

– Ау, люди! Кто-то меня слышит? Здесь кто-нибудь есть?

Он замолчал, прислушиваясь к тишине. Голова раскалывалась, шея горела, сломанная нога пульсировала, в животе жгло огнем, зудела спина, которую Юрчик никак не мог почесать, а привкус тухлой рыбы во рту усилился.

– Наконец-то ты заткнулся, – прозвучал приятный голос с хрипотцой.

Юрчик взволнованно огляделся по сторонам своим непривычно суженным зрением в полглаза.

– Кто здесь?

В дальнем углу он заметил макушку в красной бондане, из-под которой выбился светлый локон. Увидеть всего владельца банданы Юрчик не мог, так как его взгляд просто не опускался ниже.

– Я, – засмеялся тот же приятный голос, и бандана затряслась, потащив за собою локон.

Юрчик напрягся, пытаясь опустить взгляд на лицо Красной Банданы, в его голове что-то хрустнуло. Он вздрогнул, и в один момент прожектор зрения развалился до сферического видения. От неожиданности Юрчик вскрикнул, а потом потрясенно застонал.

– Афигеть!

Все триста шестьдесят градусов были перед ним, как на ладони. В дальнем углу Юрчик увидел симпатичную блондинку. Она сидела на столе возле трупа мотоциклиста и болтала ногами в стильных ковбойских полусапожках.

«Девушка из рекламы чипсов, – подумал Юрчик. – Двадцать три, двадцать пять…»

– Двадцать четыре, – уточнила она и, легко спрыгнув со стола, подошла к Юре.

Куртка косуха, потертые джинсы, красная бандана, пирсинг, татуировки, ковбойские полусапожки.

– Фух, хоть кто-то меня слышит, – обрадовался Юрчик, разглядывая девушку.

– Странный ты, – улыбнулась она. – Ни то ни се. Впервые такого вижу.

– Звучит, как приговор.

– Без обид, чувак. Ты реально редкий экземпляр, ничего подобного не встречала. Кстати, я Энджел, – блондинка протянула ему руку для пожатия.

– У меня по ходу тело парализованное, так что можешь просто почесать мне ушко, – грустно улыбнулся Юрчик.

– Ага, в следующей жизни.

– Договорились! Энджел – это, значит, иностранка?

– Ага, из Лос-Анджелеса, Америка. Мы с Сержем кругосветку катали, но пьяный таксист зафиналил нас в этой дыре, – вздохнула она, кивнув головой на скомканное тело мотоциклиста.

– Мои сочувствия, – равнодушно произнес Юрчик и расплылся в мечтательной улыбке. – Америка – это круто. Жаль, с языком у меня туго, с учителем не повезло.

– Да ладно, у тебя отличное произношение.

– Произношение? Вообще-то я тебе пока ни одного английского слова не сказал.

– Шутник, – вежливо улыбнулась девушка.

– Я серьезно, – так же вежливо ответил Юрчик.

Энджел засмеялась.

– Чувак, без обид, но ты слишком мелкий для меня. Хотя, врать не буду, в своей категории красавчик.

– Тётя, вы тоже не в моей целевой аудитории. Говорю, как есть, с языками у меня катастрофа.

– Дружочек, я, кроме английского, ни на каком другом не говорю, как и все те, с кем я тут общалась.

– Здесь все общаются мыслями, поэтому в языках нет смысла, – деловито бросила появившаяся откуда-то девочка на вид лет трех, в белом платьице, с большими разноцветными шарами.

Юрчик и Энджел проводили ее взглядом. Проходя сквозь стену, девчушка обернулась и помахала им рукой. Энджел помахала в ответ. Юрчик изумленно закричал:

– Ты видела? Как это она сделала?

– Что сделала?

– Да она же сквозь стену прошла! Как она смогла?!

– Без проблем, тут все так ходят.

Энджел провела кистью сквозь цементный стол, погружая руку по локоть в столешницу, чем вызвала у Юры бурю восторга.

– Кто все и где здесь?

– Чувак, ты, судя по всему, не в курсе, но… ты умер, – осторожно улыбнулась Энджел.

– Бред!

– Серьезно, ты труп!

– Я живой! – недовольно фыркнул Юрчик. – Что за шутки? Я вот все понимаю, думаю, говорю, чувствую.

– Ты тело свое чувствуешь?

– Еще как! Все болит, ноет, жжет, чешется… Жуть. А еще капец, как холодно. Такое ощущение, что я в морозильной камере.

– Ну так, а я о чем! – настаивала блондинка. – Смотри, ты чувствуешь только холод – это раз, пошевелить телом не можешь – это два, слышишь мертвецов – это три! В общем, ты стопудово дохляк! – Энджел скрестила руки на груди и высунула язык, изображая труп.

– Что значит, слышу мертвяков? – скептически ухмыльнулся Юрчик.

– Та крошка в белом платьице с шарами – она мертвая. Я сама видела ее тело в гробике.

– Ну да, я так и подумал, – улыбнулся Юрчик, глядя на Энджел, как на сумасшедшую.

– Не веришь?

– Нет.

– Ладно, – вздохнула Энджел. – Не хотела тебе говорить, но твоя голова лежит в пакете между ног.

Юрчик долго кричал от ужаса.

– Одного не пойму: почему ты не можешь оставить свой дохлый окорок, как другие? – удивлялась Энджел, пока Юрчик приходил в себя.

– Может, потому, что мне оторвало голову? – отчаянно всхлипнул Юрчик.

– Не думаю. У Сержа вон при ударе все органы оторвались, но он сразу вылетел из тела и из моей жизни, – рассердилась блондинка, глядя на труп мотоциклиста. – Свалил, гад…

– Куда? – поинтересовался Юрий.

– Не знаю.

– Ну, если честно, я его понимаю.

– Оу, парнишка, а сейчас было неприятно! Ты на грубость нарываешься? – разозлилась Энджел.

– Я не тебя имел в виду, – поспешил объясниться Юрчик. – Ты посмотри на его тело. Это же фарш. Он точно до конца жизни остался бы калекой.

– Конец жизни – формулировка ошибочная, – недовольно вздохнула Энджел.

– Кстати, я всегда знал, что жизнь после смерти существует!

– Ага, бла-бла-бла. Сейчас, конечно, можно и поумничать.

– Я серьёзно.

– И все-таки интересно, как долго ты пробудешь в этом мясе? – Энджел дотронулась до мертвого тела Юры, и ее рука, не встретив сопротивления, погрузилась внутрь его груди. От неожиданности девушка сперва отдернула руку, а потом аккуратно снова погрузила ее в тело Юры, который невольно вздыхал и молчал, чтобы не выглядеть нытиком.

– Не понял, о чем ты? – сдержанно улыбнулся Юрчик, испытывая у себя в легких дискомфорт от ее руки.

– Ну, я свое старое тело оставила в реанимации. Вон валяется тело Сержа. А тебя твой окорок не отпускает. Почему?

– Убери руки! – не выдержал Юрчик, когда Энджел начала увлеченно считать его ребра, опускаясь от верхнего к нижнему.

– Ой, извини, увлеклась! – смущенно улыбнулась она. – С детства обожаю анатомию.

– Я заметил.

– Кстати, по поводу анатомии. Мне иногда кажется, что наши тела – это такие себе байки, на которых мы гоняем по трассам.

Перед удивленный взглядом Юры Энджел поджала ноги и повисла в воздухе, словно сидела на чем-то.

– Типа катаешься на скутере, доходишь до финиша и при переходе на другую трассу тебе вручают олдскульный спортбайк.

Приняв позу мотоциклиста, она схватила воображаемый руль и, сорвавшись с места, стала гонять вокруг столов с такой скоростью, что Юрчик еле успевал за ней следить. Быстро подлетев к Юре, Энджел резко остановилась и засунула свою голову ему в живот. Юрчик от неожиданности взвизгнул, а Энджел вынырнула из его утробы, расплывшись в широченной улыбке.

– Извини, это ужасно, но я так хотела увидеть, как там всё у тебя выглядит…

– У тебя с головой ненормально? – возмутился Юрчик. – Себе загляни знаешь куда?

– Ну я же извинилась! – продолжала тянуть жалостливую улыбку Энджел, а потом устало вздохнула. – Блин, ну ты и зануда!

– А ты бестактная…

Юрчик замолчал, пытаясь подобрать слово.

– Чувак, да расслабься! Это уже не твое тело! Оно тебе чужое.

– Да, но пока я еще в нем! Знаешь, как это неприятно, когда кто-то трогает твои органы?!

– Знаю. В моем теле как раз сейчас удаляют лопнувший желчный.

Юрчик растерялся, не зная, что сказать, а потом устало вздохнул.

– Пойми меня правильно, я еще от смерти не отошел, а тут ты в меня лезешь.

– Извини, просто не могла не посмотреть, – виновато улыбнулась Энджел. – Когда еще такая возможность представится? Тут ведь только мертвые тела, а ты не такой.

– Да я понял, – улыбнулся Юрчик. – Кстати, по поводу байков. Крутое сравнение, но я считаю, что всё не так.

– А как? – обрадовалась Энджел, что парня попустило.

– Это – как в сказке: утка в зайце, яйцо в утке, в яйце иголка, а там – смерть Кощея.

Энджел, не поняв, о чем говорит Юрчик, расплылась в вежливой улыбке.

– Ну, блин, это же так просто! Мы живем сразу как минимум в двух телах, типа под низом майка и трусы, а сверху джинсы и футболка. Когда умираем, то вылетаем из джинсов и футболки…

– В трусах и майке? – уточнила Энджел. – О, мой бог! Точно! Так и есть, это как матрёшки! – смеясь, она облетела вокруг Юры, не в силах сдерживать эмоции. – Точно! Серж вылетел из тела, и я его видела, я видела его другое тело, и он уже в нем прямо и вылетел… – без умолку тараторила девушка.

– Да и ты тоже вот в своем втором теле, а твое первое сейчас панахают медики-федики, – улыбался Юрчик. «Я крут, – гордился он собой. – Она восхищается мной!»

«Толковый малый, – думала Энджел, глядя на Юру. – Малолетка, но толковый».

– Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос.

– Какой? – удивился Юрчик.

Энджел широко усмехнулась и помахала ему рукой в знак приветствия.

– Привет, я Энджел из Лос-Анджелеса! А ты кто? – нарочито весело проговорила она.

– А, точно, я не представился. Привет, а я Юрчик, поэт и просто симпатичный парень, – заученной скороговоркой выстрелил он и подмигнул, чем заставил девушку засмеяться.

Неожиданно она уснула, зависнув в воздухе в позе эмбриона.

– Энджел? – начал волноваться Юрчик. – Ты в порядке?

Энджел не отвечала. Мягко покачиваясь, словно на океанских волнах, она вылетела из помещения. Юрчик взволнованно наблюдал, как девушка, пролетев над двором больничного комплекса, прошла сквозь стены хирургического отделения и зависла в операционной, где над ее изрезанным телом суетились люди в масках и белых халатах.

– Состояние стабильное, – произнесла медсестра, глянув на экран прибора с пульсирующей кривой.

– Слава Богу, – вздохнул хирург. – Анечка, зашивай.

Аня кивнула, и хирург вышел из операционной. Юрчик еще некоторое время наблюдал, как Энджел зашили живот и грудную клетку. А девушка, нехотя скривившись, опустилась в тело.

– Serge, where are you? – простонала она, выходя из наркоза. – Where am I? Why I feel so bad? Serge…

– Энджел! – Юрчик кричал ей из своего неподвижного тела. – Это я, Юрка! Помнишь? Найди Дашеньку! Расскажи, что я ее все равно люблю и буду любить всегда. Что бы ни случилось! Энджел, ты слышишь?

– Можешь не стараться, – ответил подошедший издалека странный чудик, – ничего не получится. Она уже тебя не слышит.

– Почему? – возмутился Юрчик, а потом удивился: – А ты кто?