Читать книгу Карниворы, боги наши - Андрей Рукавицын - Страница 2

Ветер слегка шевелил ветки деревьев вдоль небольшой реки. Над водой пролетали тополиные пушинки. Огромная стрекоза пробиралась между камышовых зарослей. Иногда она зависала на одном месте, как будто что-то высматривая, потом, не найдя ничего, продолжала свой полёт в неизвестность.

На берегу реки сидел светловолосый юноша и внимательно наблюдал за стрекозой.

«Интересно, что она сейчас хочет?» – подумал юноша. – «Куда она летит? Зачем? Почему ей именно туда надо? Голод покоя не даёт?»

Стрекоза внезапно поднялась выше камышей и быстро улетела в сторону противоположного берега реки. Юноша посмотрел ей вслед, сорвал листок с соседнего куста и бросил его в воду.

Стояло летнее разнотравье в самом разгаре… Пик жизни… Всё цвело и зеленело, воздух был пропитан запахами цветов и влажной земли. В траве жужжали и ползали разнообразные насекомые.

Юноша опять сорвал листок с куста, смял его между пальцами.

– Коля! – от белого одноэтажного домика на небольшом взгорке донёсся женский голос.

– Коля! Ты где?

Юноша оглянулся, посмотрел на дом, потом ответил:

– Я тут!

– Что?.. Не слышу!

– Тут я, на речке, внизу…

Из-за угла дома вышла женщина средних лет. Она, не торопясь, пошла к реке, ветер развивал её длинные волосы, юбка из простой, грубой ткани шуршала по траве.

– Что ты тут делаешь?

Николай промолчал, глядя на быстро движущуюся воду. Затем, после длинной паузы, сказал:

– Ничего… Просто сижу, смотрю на воду…

Женщина подошла к юноше, села рядом с ним, погладила его рукой по голове.

– Какого замечательного мужчину я вырастила, – сказала она. – Вот повезёт кому-то!

Женщина слегка улыбнулась, на её лице высветилась материнская гордость. Она опять погладила Николая по голове.

– Не надо, мам…

Юноша слегка отстранился.

– Ты меня прям как кошку гладишь…

– Не хорохорься, – Она слегка нахмурилась. – Не долго уже мне осталось…

Николай ничего не ответил, посмотрел на другую сторону реки. Там за лесом, в мареве летней жары виднелись высокие здания. Город…

– Тебе страшно? – Женщина участливо спросила своего сына.

Он опять ответил не сразу.

– Не то, чтобы страшно… Всё-таки в первый раз поеду куда-то из деревни…

Женщина обняла его за плечи.

– Это значит, что ты взрослый, что тебе уже пора ехать. Это же прекрасно – быть взрослым. Потом, ты же не в сам город поедешь, а на ферму. Там всё должно быть почти так, как у нас тут. Тебе понравится!

Она погладила его по плечам, по голове, прижала к себе его голову, поцеловала в лоб.

– Мне и здесь хорошо… – Коля понурил голову.

Женщина опять его обняла, повернула руками его лицо к себе, поцеловала в лоб.

– Мальчик мой хороший… Ты же знаешь, что надо ехать… Машина уже скоро приедет… Нельзя не ехать… Все, на кого распределение попало, после восемнадцати лет должны отработку пройти… Это не надолго… Всего лишь двенадцать лет… Потом ты сможешь вернуться к нам… И мы будем жить вместе до конца наших дней… Я, ты, отец, вся наша семья… Может, к тому времени у тебя братик или сестрёнка появятся…

Женщина начала качать его за плечи, как будто убаюкивая.

Коля смотрел вдаль на городские здания, кусая губы, еле сдерживая слезы.

– А если я всё-таки не поеду? Убегу в лес?

– Я же тебе уже много-много раз объясняла. Нельзя так делать, тебя всё равно найдут, а нас с папой уже не будет… И дома нашего уже не будет… Ты останешься совсем один… Ты же помнишь, что с нашими соседями случилось…

Николай повернулся к матери.

– Ты узнаешь много нового, встретишь новых людей, посмотришь мир, может, даже читать и писать научишься, или профессию какую-нибудь тебе оформят. Станешь ремесленником… В Городе! – Она улыбнулась. – А мы к тебе переедем потом и тоже будем в Городе жить.

На деревянном мосту внизу по течению реки появился автомобиль. Он медленно, подпрыгивая на неровностях, перебрался через реку и скрылся за кустами сирени.

Николай бросил взгляд на мост, наклонился к матери и поцеловал её в щеку.

– Ну вот и пора… Поеду я… Ты всё мне собрала?

– Да, всё, что в предписании сказано было. Там не много, много же нельзя с собой брать. Там тебе всё новое дадут.

Они встали, отряхнули одежду от травы и медленно пошли в сторону дома.

– Следующий!

Толстый охранник в чёрной форме, с резиновой дубинкой, наручниками и газовым баллончиком на кожаном поясе, держал в руках не менее толстую тетрадь. Судя по состоянию тетради, ей было очень много лет, но до последней страницы ещё не добрались.

– Что ты на меня смотришь? Ты следующий? Имя говори… И фамилию, если есть…

Охранник повернулся к своему напарнику.

– Ненавижу диких! На всё смотрят, как баран на новые ворота!

– Так и есть, они видят всё в первый раз. Дикари, блин…

Напарник откусил огромный кусок хлеба от целой краюхи и дополнил его ещё более огромным куском сала с тарелки, которая стояла на столе перед ним.

Николай оглянулся по сторонам. Он и ещё несколько парней и девушек стояли на середине большой комнаты с низким потолком, стенами, покрашенными в грязно-зелёный цвет. На деревянном полу лежал какой-то непонятный мусор, обрывки бумаг, остатки еды, чьи-то волосы, было похоже, что здесь не убирались уже давно. На стенах в нескольких местах были выцарапаны плохо читаемые слова и непонятные символы.

Их впустили в эту комнату через большую железную дверь, выкрашенную в грязный красный цвет. На противоположной стороне комнаты, за столом охранников, виднелась ещё одна дверь, грязно-синего цвета.

«Я совершенно не помню, как сюда попал. Помню, как прощался с матерью в своей деревне, а потом бум! И мы уже проходим через дверь в эту комнату…», – Николай почесал лоб, пытаясь осознать ситуацию. Он оглянулся на других дикарей, судя по их виду, они тоже ничего не помнили.

– СЛЕДУЮЩИЙ! – Охранник заорал во весь рот, глядя в упор на Николая.

Тот вздрогнул, повернулся к охраннику и сказал:

– Николай, фамилии нет. Из деревни Фирсово.

Охранник заглянул в свою тетрадь, перелистнул пару страниц.

– А, вот ты где у меня. Есть такой. Будешь Фирсовым тогда. На тебя на ферму разнарядка пришла.

– Да, я знаю, что на ферму.

– А тебя здесь никто не спрашивает, что ты знаешь! Рот закрой и говори, только когда тебя спросят! Понял, быдло дикарское?

Охранник, выпучив глаза, пялился на Николая, правая рука уже лежала на ручке дубинки.

Коля посмотрел на второго охранника, тот медленно пережёвывал хлеб с салом, его лицо выражало полное отсутствие какого-либо интереса к происходящему.

Коля перевёл взгляд на первого охранника.

– Да, понял.

– Одежду снимай, и в тот угол бросай.

– Всю снимать?

– Да, всю снимай, хрен его знает, какую вы там гадость на себе привезли.

Николай исподтишка посмотрел на двух девушек, с которыми его привезли.

Охранник заметил это и ухмыльнулся.

– Ну вот, сейчас себя покажешь, и у них посмотришь… Поди, не видел сисек и писек ещё! – Охранник громко загоготал.

При слове «сисек» лицо второго охранника приобрело осмысленное выражение, он повернул голову и начал смотреть на девушек в упор.

Николай снял с себя одежду и бросил её в угол.

Охранник, ухмыляясь во весь рот, сказал ближней к нему девушке:

– Иди сюда, милая… Как тебя зовут?

– Катя… – Девушка, дрожа, еле смогла назвать своё имя.

– Да ты не бойся, мы безобидные, только посмотрим. Мы всё равно ничего не можем, не работает у нас ничего, вот только и осталось радости, что посмотреть.

Охранник с удовольствием оглядел её с ног до головы и сказал, почти воркуя:

– Давая, милая, раздевайся, только не торопись, медленно, а я тебя пока в тетради зафиксирую.

Катя, всхлипывая, развязала завязки на лёгком летнем платье, стянула его с плеч, оно мягко и бесшумно упало на пол. Под платьем у неё ничего не было.

– Ах, хороша! – Охранник чуть слюну не пустил. – Эй, Михалыч, глянь, как хороша! Все-таки дикарки хороши, не то, что наши! Есть в них что-то такое…

Михалыч посмотрел на Катю, медленно дожевал, взял буханку и откусил от неё очередной огромный кусок.

– Мне попухлее нравятся, как наши коровушки. А эта – фу, кожа да кости.

– Что твои коровы, толстушки они все. Единственно сиськи классные, конечно. Такого размера сисек у женщин редко встретишь. Ладно, Катя, давай иди к Николаю, вон в тот угол, а одежду вот сюда бросай.

– Ты давай, заканчивай уже. Обед скоро, а ты тут осмотр по полной устроил. – Второй охранник смачно рыгнул и постучал себя рукой по груди.

– Обед, обед… Всё бы тебе жрать! Только что целую буханку хлеба съел, а ещё обедать хочешь.

– Жрать да спать – вот наша благодать! – Второй охранник потянулся, хлопая себя по животу. – Вон, я уже похудел, кажись…

Первый охранник посмотрел на своего напарника и покачал головой.

– Так… Катя, ты в столовую распределена. Будешь нам еду готовить.

Катя несколько раз быстро кивнула, пытаясь прикрыться, насколько возможно, руками.

– Следующий!

Регистрация закончилась. Дикари сидели на полу, голые, беззащитные, напуганные.

Охранники ушли на обед. В комнате стало тихо, ни один звук не проникал снаружи.

– Фирсово – это где? – Катя спросила почти шёпотом.

Коля повернулся к ней, помолчал, думая, что ответить.

– Не знаю. Как тебе объяснить? Я, кроме своей деревни, вообще нигде не был… Говорят, рядом есть ещё деревни, но до них далеко идти, дней пять… Как-то я так и не собрался…

Коля невольно оценивающе взглянул на Катю.

«Красивая девушка. Не просто красивая, а милая какая-то… Какие у неё огромные голубые глаза, да ещё и светленькая. Жалко в нашей деревне таких не было…»

– У нас в деревне всего пять домов. Когда домов и людей мало, тяжело на жизнь зарабатывать… Работы было столько, что времени скучать, а уж тем более ехать куда-то, не было совсем… А ты откуда?

– Наша деревня южнее Города. Не знаю сколько километров до него, но когда солнце стоит в зените, Город прямо с противоположной стороны от солнца находится. Мой папа говорил, что это значит, что Город на севере, а мы на юге. Наша деревня Шибово называется…

– Значит, Фирсово с другой стороны от твоей деревни. У нас наоборот, Город на юге под солнцем виден днём…

Коля посмотрел на Катю: «Спросить или не спросить?..»

– Ты была в Городе?

– Нет, ты что. Туда нельзя просто так поехать… Нам, по крайней мере… Мой отец в Городе жил и работал… Когда молодой был. Говорит, замечательное место, там все счастливы, живут интересно, каждый делает, что должен делать…

– Мои родители всю жизнь в деревне прожили… Они не попали под распределение… Повезло…

– Ну, не знаю… Я хочу в Городе пожить, посмотреть сама, как там.

– Вот сейчас и поживём. – Николай улыбнулся. – Одеться бы уж только…

– Не переживай, мне ничего не видно. – Катя игриво скосила глаза на Колю.

– А я и не переживаю. – Коля покраснел.

Катя тронула его за плечо.

– Давай мы с тобой встретимся, когда уже распределимся. Я тебя накормлю. – Катя улыбнулась. – Я же в столовке работать буду.

– Я бы с удовольствием. Не знаю только, где моя ферма будет. Если буду в Городе – обязательно тебя найду. Как твоя фамилия?

– Шибова. Так же, как и твоя Фирсов. Не забудешь ни за что в жизни!

Катя засмеялась, мило скосив голову на бок.

– Поразительная фантазия у охранников.

– Ну… Наверное, поэтому они и охранники…

Катя улыбнулась, внимательно посмотрела на Колю.

– А ты милый…

Неожиданно раздался мелодичный сигнал. Закончился обед у охранников. Они вошли через красную дверь, прошли через всю комнату, погремели ключами и распахнули синюю дверь.

– Ну что, дикари и дикарки! Закончилась ваша вольная жизнь! Пошли, по одному проходите через эту дверь и идите, пока вас не окликнут.

Толстый охранник стоял на пороге синей двери, ухмылялся и явно получал удовольствие, наблюдая за дикарями. За дверью виднелся пол из тёмно-серого камня, такие же грязно-зелёные стены коридора, уходящего в белёсый туман. Второй охранник опять плюхнулся за стол, достал буханку хлеба и сало, разложил всё это аккуратно на столе, потом поднял голову и начал смотреть в одну точку.

Николай встал и первым пошёл к синей двери.

Толстый охранник неодобрительно посмотрел на своего напарника.

– Михалыч, ты задолбал уже, хватит тупить! Я всю работу за тебя делаю!

– У тебя это хорошо получается. – Взгляд Михалыча не сдвинулся даже на миллиметр. – До следующей партии ещё полчаса, мне надо отдохнуть. От обеда…

Коля вошёл в коридор, сделал несколько шагов и оглянулся. Дверь уже было не видно, стен коридора тоже. Коля аккуратно шагнул ещё несколько раз…

– Катя! Ты идёшь за мной?

Тишина.

«И что теперь делать?» – подумал Коля.

Где-то вдалеке зазвучала незнакомая красивая мелодия, раздался шелест листьев, потом всё смолкло. Зазвенел колокольчик. Коля повертел головой, пытаясь понять, откуда идут все эти звуки. Опять прозвенел колокольчик, только теперь уже ближе. Коля постоял несколько минут, потом вытянул руки вперёд и пошёл по направлению к звуку.

«Сколько я прошёл? Десять шагов? Двадцать? Ни фига не видно в этом тумане!»

Колокольчик звякнул ещё раз. Вдруг кто-то громко чихнул и засмеялся.

– Видел бы ты себя со стороны…

– С какой стороны? – Коля повертел головой.

– Да с любой. Голышок с вытянутыми руками. Хех, смехота, да и только.

– Вы кто?

– Конь в пальто! Сейчас, подожди, всё узнаешь.

Коля оглянулся и позади себя в нескольких шагах увидел смутные очертания человека, сидящего на чём-то.

Туман постепенно рассеивался. На скамейке возле деревянного забора сидел старик лет шестидесяти, седовласый, крупный, улыбаясь зубастым ртом, на левой руке у него на кожаном ремешке висел колокольчик.

«Хорошие у него зубы», – автоматически отметил Коля.

– Вот твоя одежда, – старик показал на сложенную форму, лежащую на скамейке рядом с ним.

– Давай, одевайся, прикрой свою срамоту. С таким размером ты тут нам не большой помощник.

Старик посмеялся своей шутке.

Коля оглянулся по сторонам. Он стоял на краю огромной поляны, вырубленной в хвойном лесу и огороженной забором. За забором в остатках тумана виднелись постройки, в основном одноэтажные бараки и пара двухэтажных домов из бруса.

– Где я?

– На ферме, где ж ещё? Тебя ж на ферму распределили? Вот ты и на ферме. Я тебя ещё утром ждал, опоздал ты что-то.

Коля подошёл к скамейке, взял форму и начал её одевать.

«Интересно, как будто на меня её шили. Хорошая ткань, приятная на ощупь. У нас в деревне я такой ни у кого не видел».

– А как я здесь оказался?

– Пришёл. Ты же шёл по коридору в тумане? Вот и пришёл.

– Мы далеко от Города?

– Какой ты любопытный. Далеко, мы от всего далеко. Это ж ферма, тут покой и тишина нужна, а то молоко киснуть быстро будет.

Старик ухмыльнулся, встал со скамейки и подошёл к Николаю поближе.

– Тебя как звать-то?

– Николай, а Вас?

– Егорыч я, Тимофей Егорыч. Но можешь меня звать просто – Егорыч. Так короче и уважительнее.

– Вы всё время шутите?

– Ну да, а почему нет? Жизнь прекрасна и удивительна! Особенно, когда её воспринимаешь с юмором.

Коля застегнул последнюю пуговицу на куртке.

– Ну что, готов? Пойдём я тебе своё хозяйство покажу. Только условие: первые несколько дней коров моих не трогать. Они к тебе должны привыкнуть, потом и трогать можешь, ну и ещё кое-чего делать. – Старик засмеялся.

– Дело ваше молодое, им хорошо, а тебе уж и подавно.

Егорыч распахнул калитку и показал рукой на тропинку, вытоптанную в невысокой густой траве. Коля оглянулся назад ещё раз, но ничего, кроме высоченного и густого леса, не увидел.

Старик подтолкнул его слегка в спину:

– Ну проходи, что смотришь? Здесь ты проведёшь следующие двенадцать лет своей жизни…