Читать книгу Марш Смерти Русского охранного корпуса - Андрей Самцевич - Страница 3

Глава 1
Предпосылки создания русских частей в Сербии
Первая попытка создания русского формирования, лето 1941 г

Оглавление

Начавшаяся 22 июня 1941 г. советско-германская война сразу же нашла свое отражение в деятельности бюро по делам русской эмиграции – уже на следующий день Скородумов отправил в неустановленную инстанцию в Берлине ходатайство о разрешении формирования русской дивизии для отправки на Восточный фронт с приложением проекта развертывания[42].

Наличие данного проекта свидетельствует о том, что подготовка к созданию формирования была начата в значительно более ранний срок. Кирилл Александров относит эти события к концу мая – началу июня, когда по приглашению Скородумова в Белград прибыл бывший генерал-майор Борис Штейфон[43], ранее работавший весовщиком-счетчиком вагонов на руднике Ртан в районе Бора. Ему было поручено немедленное составление штатного расписания и разработка плана развертывания дивизии, исходя из численности военнообязанных эмигрантов примерно в 5000 человек. Ее командиром Скородумов видел себя, начальником штаба – Штейфона, старшими офицерами – генерал-майоров Бориса Гонтарева, Ивана Кириенко, Николая Голощапова, полковников Николая Неелова, Якова Яковлева, других членов КИАиФ. Информацию о скором начале войны руководитель русского бюро, как предполагает Александров, мог получить от эмигрантов Петра Дурново (сотрудничавшего с Абвером в довоенный период) и Федора Вальдмана (руководителя объединения российских немцев в Сербии)[44].

Практически одновременно с отправкой скородумовского ходатайства группа известных в Сербии русских общественных деятелей во главе с Александром Ланиным опубликовала «Обращение к русскому народу и русской эмиграции», в котором выражала поддержку Германии в борьбе с СССР. В нем, в частности, содержался призыв к эмиграции быть готовой к возвращению на родину для «участия в построении Русского Будущего в союзе двух величайших Империй: Российской и Германской». Среди подписавшихся были Михаил Соломахин, Евгений Месснер, Василий Пронин, Евгений Шелль, Виктор Гордовский, Николай Тальберг, Николай Рклицкий, Дмитрий Персиянов, Николай Чухнов, Владимир Гриненко[45].

Однако из Берлина в кратчайшие сроки пришел вежливый, но отрицательный ответ[46]. Данное решение представляется вполне закономерным – германское военно-политическое руководство в тот период официально выступало против использования русских эмигрантов на Восточном фронте, что подтверждается нормативными актами и распоряжениями высших инстанций Рейха, изданными в этот период. Так, 18 июня руководитель гестапо Генрих Мюллер разослал во все отделения государственной полиции указ о препятствовании возвращению эмигрантов из России на Восток. За неразрешенное оставление места проживания или работы предусматривался арест. Официальное решение не принимать на службу русских эмигрантов и чехов было принято 30 июня[47].

Одиночные люди и небольшие группы русских успешно обходили подобные запреты и смогли попасть на фронт уже в первые месяцы войны преимущественно в качестве переводчиков немецких армейских частей. Но об официальном согласии на развертывание и отправку на фронт целиком русской части речи быть не могло.

Несмотря на то, что ответ из Берлина вызвал раздражение и неприятие Скородумова, своей «подготовительной» деятельности он не прекратил. 20 июля в театральном зале Русского дома состоялась первая лекция на тему «Ведение современной войны и боя» с объявленным обязательным присутствием для всех бывших военнослужащих. Бюро был открыт ряд специальных курсов по подготовке военных, административных, педагогических, полицейских и инженерных кадров. Из числа бывших российских офицеров были назначены начальники мобилизации по родам войск: Александр фон Аккерман (артиллерия), Вячеслав Ткачев (казаки), Дмитрий Коссиковский (кавалерия) и Дмитрий Шатилов (гвардейская пехота)[48].

Данная активность встретила неоднозначную реакцию даже в прогерманских кругах русской эмиграции. Например, журналист Николай Февр саркастически писал о «генералах-сорвиголовах», которые «устраивали какие-то пробные мобилизации и учения, вместо того, чтобы устроить курсы по изучению современных методов политической борьбы и пропаганды. Это, конечно, им трудно было сделать, т. к. за эти годы они не потрудились прочесть ни одной соответствующей книжки. Впрочем, и строевые учения они производили по уставу 1898 г.»[49].

42

Дубина Н.К. Как формировался Русский корпус // «Наши вести» № 366, сентябрь-октябрь 1977 г. С. 6.

43

Родился в 1881 г. Окончил Чугуевское пехотное училище и Николаевскую военную академию. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. После революции возглавлял подпольную офицерскую группу в Харькове, затем служил во ВСЮР. В эмиграции сначала в Болгарии, затем – в Югославии. Был исключен из рядов РОВС (Рутыч Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. M., 2002. С. 362–364).

44

Александров К.М. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 92–93.

45

Русские в Сербии [авторы Тимофеев А.Ю., Арсеньев А.Б…. и др.; ответственный редактор А. А. Максаков]. Белград, 2009. С. 273.

46

Дубина Н.К. Как формировался Русский Корпус // «Наши вести» № 366, сентябрь-октябрь 1977 г. С. 6.

47

Beyda О. «Iron Cross of the Wrangel’s Army»: Russian Emigrants as Interpreters in the Wehrmacht // «Journal of Slavic Military Studies». № 27, 2014. P. 432–433.

48

Александров K.M. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений… С. 97, 99.

49

Февр H. «Прощай, Белград!» / «Новое слово» № 36 (365), 31 августа 1941. С. 6.

Марш Смерти Русского охранного корпуса

Подняться наверх