Читать книгу Алексей Журавко. Инвалид. Человек, на которого враг не пожалел HIMARS - Андрей Савельев - Страница 8

– Как вы проводили свой досуг?

– На развлечения в детском доме было выделено не боле полутора часов в день. Утром подъём в 7:00, чистка зубов, завтрак, потом учёба, полдник (кефир, булочка), дальше обед, тихий час и только вечером полтора часа развлечения: можно было в шахматы поиграть или телевизор посмотреть, а остальные 2,5 часа отводились под домашнее задание.

Детский дом «Колокольчик». Свежие фото

В свободное время я убегал на своё подсобное хозяйство наводить порядок: овёс засыпать, у несушек яички собрать, надо было всё успеть полить. Туда ко мне часто приходили друзья. А в пятницу вечером в зале была дискотека.

Уже как стали постарше, мы пробовали с ребятами вино, водку. Перелезали через забор и покупали у местных. Но не напивались никогда, такого не было, чтобы в хлам. Курить я начал в 7 лет, «Ватру». Стреляли сигареты тоже за забором у мужиков: «Дядь, дай закурить!». Нас жалели и давали. Ходовые были «Ватра» и «Прима», «Беломорканал» я начал курить уже в 10 лет – это были мои любимые папиросы. Как затянешься, сразу увидишь «звёздочку»[5]. Суровые времена были.

В 9 часов у нас был отбой по нормам детского дома, но я, бывало, задерживался на хозяйстве до 10, и все знали, что если Журавко нет, значит, он занимается чем-то своим и важным.

Ещё выращивал на продажу хомячков, попугайчиков, канареек, была у меня специальная для них будка. Я её сделал из дерева с помощью кочегаров, когда они увидели, что у меня к этому рвение было. Приходил оттуда грязный, тихонечко ночью мылся и ложился спать. Утром я всегда вставал на час раньше и шёл в гардеробную за своими вещами.

Потом мне подарили большого белого попугая, он ко мне быстро привык, и мы с ним стали неразлучны. Он сидел у меня постоянно на левом плече. Жила со мной ещё утка Таська. На уроках в класс к нам заходила, крякала. Боялась всех, кроме меня. На неё даже учителя не ругались. Привела мне эта утка 8 выводков за всё время. Все дети её любили, и она никого не обижала, ни за кем не гонялась. Врач Юрий Карпухин, с которым в Цюрупинской больнице познакомились, мне селезня для неё достал. Часто он приезжал ко мне на мотоцикле «Днепр». Потом стал работать у нас на полставки. С ним мы и организовали моё подсобное хозяйство.

Любовь Алексея Валерьевича к попугаям сохранилась на всю жизнь

Был у нас такой случай: через дорогу от детского дома находился винзавод. И как-то летом ребята из старшей группы захотели вина. Меня взяли с собой как самого крепкого, привязали за пояс верёвкой и спустили с ёмкостью в бочку с вином. Впоследствии так делали не раз по этой отработанной схеме. Часть добытого мы продавали, а часть выпивали. На заводе этого никто не замечал, так как участок, где мы лазили, был глухой, закрытый и охране нас не было видно. Да и выносили мы максимум 40 литров за раз. Но однажды учитель математики Иван Александрович Тельный всё же рассекретил, где мы берём вино, и после того, как нас поймали, мы больше этого не делали.

Был у нас паренёк, разводивший голубей. И вот он однажды узнал, что нашу голубятню собираются обнести цыгане. Тогда мы стали дежурить каждую ночь. А когда пришла моя смена, всё и случилось. Я сижу в будке с ломиком, мне лет 11 тогда было. И тут смотрю – лезет морда цыганская! Ну я и не растерялся! Как не убил того цыгана – не знаю. Он взломал перегородку с замком, а я ему этим ломиком по черепушке! Грабитель потерял сознание, и мы стали думать уже, что убили, но вскоре он всё же очухался. Начали решать, что с ним делать, надо же как-то расквитаться. Недолго думая, постановили побрить налысо, всего зелёнкой облить и написать «ВОР», а в 10 утра выпустить на все четыре стороны.

Это лишь единичный случай, а вообще у нас частенько весёлые дни случались по поводу голубей. Наша голубятня была лакомым кусочком, и её не раз пытались обворовать…

* * *

Были в детдоме и настоящие качки, здоровые ребята, хоть и без ног. А один раз на жилпосёлке мы даже подрались!

Шли по улице мы, детдомовские, а малолетки из посёлка бегали – дразнили нас калеками без рук, без ног. А у нас была такая колотушка (палка, которой мы отталкивались при езде на колясках), и мы её кидали в них. В одного попали.

Фото с официального сайта детского дома «Колокольчик»

По прошествии некоторого времени нам перекинули через забор детского дома записку, чтобы мы приходили вечером на жилпосёлок драться. Недолго думая, мы приехали: кто на костылях, кто на коляске, я на рычажке (это такая длинная трёхколёсная коляска с велосипедными колёсами). У нас были колотушки, и, если ею попасть «между рог», это была конкретно убойная сила. Первый раз в своей жизни я там получил фингал, но зато точно знал, что свой костыль сломал у кого-то на голове. Нас насчитывалось примерно человек пятнадцать, и их столько же. Нам и этой дворовой шпане было примерно по 15–16 лет – подростки. И когда они получили настоящий отпор от нас, то почувствовали, что с этим детским домом надо считаться. Нас тогда начали уважать и ценить.

Слух о драке по Цюрупинску раскатился мгновенно, но в милицию никто не жаловался. Когда нас в детдоме спрашивали, откуда синяки, мы отвечали, что упали с лестницы.

Никогда такого не было, чтобы одного из наших обижали, а остальные стояли в стороне. Мы всегда приходили на выручку и дрались до конца, поэтому нас считали в посёлке нормальными пацанами. Несмотря на инвалидность, нас никто не жалел.

Но в самом детдоме группы между собой никогда не дрались. Ссориться – ссорились, всякое бывало, но чтобы драться, не было такого никогда. Наоборот, была взаимовыручка во всём. Если выходили в город с воспитателем и кто-то там косо посмотрел, наша толпа налетала и разрывала его, даже воспитатели ничего не могли сделать. Мы жили по принципу «один за всех, и все за одного». Своих в обиду не давали.