Читать книгу Последний воин. Книга первая - Андрей Щупов - Страница 5

Боря Жук с Максом двигались впереди, Лешик с Пахой семенили параллельным курсом. Чуть подотстав, следом за ними топал мясистый Губан. Этот роль свою знал и особо не спешил. Даже успевал бросить взор на витрины, лапая понравившееся барахло. Жук и сам был не прочь цапнуть что-нибудь с прилавка, но держал себя в узде. Все-таки был помогалой Дюши – если, не правой рукой, то левой уж точно, да и время накатило иное. Лихие года прошли, все перекрутилось левосторонним винтом. Теперь даже за самое честное воровство могли четвертовать. Что интересно, не менты, – свои же. Потому что капитализм, мать его так… Жук, правда, и социализм не слишком принимал, но очень уж отчетливо помнил, как сопляком-восьмилеткой заходил в булочную, чтобы за рыжий ребристый пятак купить коробок спичек с парой ирисок. И мог ведь еще выбирать, бляха-муха, отдавать тот же пятак за гудроновый пирожок с повидлом или сахарный леденец на деревянной палочке! Да мало ли что можно было купить в те годы на пять копеек! А если учесть, что мелочь стреляли у салажат – да не по пятаку, а по рублю и больше, то жизнь представлялась барской и жирной. От историй, что рассказывала шпана постарше, – про кавказских воров и рыжье, про доступных телок и лихие побеги с зон у Жука и сейчас захватывало дух. Конечно, не было тогда «бээмвух» с «мерсами», не было туалетной бумаги и биде с джакузи, но ведь весело жили! Учились шмонать по карманам и брать на горло, изучали механизмы замков и лазили за магнитофонами через форточки. А еще на кухонных плитах выплавляли кастеты и свинчатки и в паузах между дворовым мохачем дымили взрослыми сигаретами и мечтали. Но это было тогда, а теперь… Теперь всего вроде бы появилось вдосталь, от жрачки глаза ломит, а все равно скучно. Даже иномарки, которые Жук по примеру бригадира старался менять раз в год или два, порой раздражали своим гладким послушанием. И вспоминалась его первая битая «копейка», которую уже в четырнадцать лет он угнал из подломленного гаража. За нее и отмотал первый срок на малолетке. Зона была чумовой, отложившись на теле десятком больших и маленьких шрамов, но ведь хорошо покатался! И от «луноходов» легко петлял, пока не кончился весь бензин. Немудрено, что, освободившись, Жук в первые же дни купил себе «копейку». Хотелось припомнить те первые свои ощущения. И хрен с ним, что колымага скрипела и дребезжала, – на сраных российских дорогах того времени любая скоростенка была в кайф. И разумеется, снова лихачили под кассетный музон, а в салоне визжали молоденькие биксы и гоготали сопливые кореша. Под вопли братвы он жал на акселератор, ощущая себя молодым Шумахером, хотя, может, и не выдавала та лоханка больше семидесяти кэмэ в час. Однако трясло и мотало так, как не доставалось, наверное, Дартаньяну, когда он мчался в седле за цацками королевы. А ведь жали по трассе, не по проселочной! На нынешних же дорогах он пару раз засыпал на скорости в сто сорок. И чудо, что не разбился…

Завибрировал телефон за пазухой. Жук левой рукой швырнул в рот очередную ириску, правой прижал к уху сотовый. Команда оказалась ясной и понятной. Выслушав абонента, он пробурчал подтверждение, спрятал аппарат в карман.

– Ну? Чего там? – поинтересовался Макс, разбитной малый с веснушчатыми руками и отсутствующим передним зубом.

– Это Дюша. Сказал, что клиента засекли. Сидит в бильярдной на третьем этаже, базарит с кем-то по сотовому.

– Будем брать?

– Дюша просил не спешить. Больно зубастый сопляк. Подошлют еще ребяток. Может, и Кнут подъедет.

– Ого! А местные хай не поднимут?

– Местные предупреждены. – Боря Жук хмыкнул. – Они-то как раз и вложили этого мозгляка. Контролер на мониторах отследил, а после продавец отмаячил. У них тут все проставлено, будь здоров.

– Хотел бы я так жить! – протянул Макс.

– Будешь, если выживешь… – оба фыркнули застарелой шутке. Жук протянул Максу ириску, но тот покачал головой.

– Не понимаю, как ты их жуешь. Я раз попробовал – сразу двух пломб лишился.

– Это потому, что ты молодой и жадный. – Нравоучительно произнес Жук. – Ходишь к мандавошкам дешевым в поликлиники. Думаешь, они тебе за трах цемент хороший поставят? Нет, чувачок, сегодня все денежек стоит! Сходи к хорошему стоматологу, отслюни пару тонн баксов, тогда и получишь улыбку, как у Джонни Деппа.

– У него, думаешь, цемент особый?

– Придурок! Цемент сейчас вообще редко ставят. Только в самых отстойных больничках.

– А что ставят?

– Керамику, чтоб ты знал!

– Это фарфор, значит? Он же хрупкий, в натуре!

– Зато красивый.

– Ну, и что! Вышибут – и кукуй.

– А ты, в натуре, не подставляйся…

– Вот он! – в развалку шагающий Макс стремительно притормозил, ухватив Жука за рукав, немного развернул. – В аккурат возле бильярдных столов.

– Спокуха, не дергайся! – прошипел Жук. В свою очередь посмотрел в указанном направлении. Напарник не ошибся, хотя и реагировал чересчур бурно. Но это ладно, важно, что не проморгал, успел заметить издали. Оно и понятно, – молодость должна быть зоркой. Сам Боря Жук на зрение пока не жаловался и все-таки в последние годы заметил, что и зубы стали ныть чаще, и газетный текст начинал вызывать резь. Тем не менее, «мозгляка», занявшего одно из кресел в бильярдной он тоже сумел распознать. Для надежности лишний раз раскрыл рекламный проспект, в котором лежало отксерокопированное фото «клиента». Качество было не самым важным, но для таких игр годилось. И лишний раз Жук подивился оперативности, с которой приехавший к месту событий Дюша организовал поиск фотографий, а после и ксерокопирование. Не только сумел размножить, но и пацанам раздал. Даром, что шустрил у Кнута. Тот по слухам успел послужить в КГБ, но эту тему в обществе старались обходить стороной.

– Может, все-таки скрутим щенка? – шепнул Макс. – А чего? Губан с нами, а в нем полтонны веса! Навалимся втроем, – и кранты карапузу.

– А если выскользнет карапуз?

– Паха с Лешиком подстрахуют.

– Хрен там! – Боря Жук мотнул головой. – Сказано ждать, значит, подождем. А пока обложим со всех сторон и варианты прокачаем.

Это уже было явным подражательством Дюше, но лучше уж ему, чем торопыге Максу.

– Короче, так: я с Губаном перетру, а ты Леху с Пашиком подготовь, чтобы по ходу не отсвечивали. Пусть тихой цапой подруливают и у прилавков пасутся. Как закончишь, возвращайся, сразимся в бильярд.

– В бильярд?

– А ты хочешь, чтобы он срисовал нас раньше времени? – Жук фыркнул. – Ничего, постучим палками по шарам, а там и этого недомерка по балде достанем.

Кажется, до напарника дошло. Коротко кивнув, он развернулся. Проводив его взглядом, Боря Жук ткнулся к ближайшей витрине, попытался оценить пространство с точки зрения грядущей схватки.

Справа и слева от мозгляка возвышались демонстрационные витрины с обувью, сразу за ним тянулась вереница бильярдных столов, на том конце угадывалась тройка дверей – надо полагать, туалеты и кладовая. Людишек, по счастью, немного: пара мужчин, лениво перещелкивающихся в бильярд, совсем юный менеджер в униформе и группа щебечущих в креслах девиц. Эти запивали соком попкорн из ведерок и ничего вокруг не замечали. Стало быть, задача перед Жуком стояла простейшая: отрезать возможные пути к бегству и дождаться Кнута. Без лишней инициативы и ненужных телодвижений. Ну, а потом – как уж получится. А как получится, не знал никто – даже сам Боря, со стороны и впрямь похожий на коренастого жука скоробея. Не знал, поскольку своими глазами видел, как «мозгляк» взбегал по отвесной стене вверх и видел «ушибленных» этим пареньком охранял. После таких впечатляющих номеров – с человечком, что отдыхал сейчас в кресле, сходиться один на один захотел бы только сумасшедший.

***

Дмитрия он знал давно – еще с первой их общей войны. Знал его цепкость и дотошность, а потому ничего не скрывал – рассказал все как есть. Однажды подобную исповедь Харитонов от него уже слышал, но та история убегала корнями в давнюю афганскую передрягу, затрагивая иную кровь и иные судьбы. Общим у этих рассказов было одно – а именно катастрофическое невезение Аркадия…

Он дошел уже до середины повествования, когда заметил глядящего на него сквозь витрину здоровенного лба. Взгляд рослого, животастого мужчины был хмур и неприятен, а толстые губы навевали мысли о каннибалах с тропических островов. Не меняя выражения лица, Аркан сообщил:

– Все, Дима, они тут.

– Сколько их?

– Я же только до пяти считаю…

– Кончай хохмить! Если можешь, пересекай зал, – там за поворотом направо выход к эскалатору. А прямо за тобой служебная лестница. Рядом с туалетами, слышишь меня? Нужно помотать их, пока Марат не доставит парашют…

– Я понял тебя, Дима. – Отключившись, Аркан неторопливо сунул трубку в карман, не спуская глаз с напряженной физиономии толстяка, с той же неспешностью встал из кресла. Едва поднявшись, понял, что парочка снявших пиджаки бильярдистов тоже заявилась сюда неспроста. И ведь успели, голубчики, зайти с тыла! А он-то хорош – Джеймс Бонд хренов! Считай, у них на виду по телефону трепался!

Аркан неровным движением огладил на груди ветровку, плотнее закрыл молнию. Им удалось его купить, значит, следовало наверстывать упущенное. Шагнув, он поймал боковым зрением суетливое движение слева. Выходит, помимо парочки игрунов и животастого здоровяка имелся дополнительный резерв. Совсем славно! И ведь не бросились сразу, будто ждали чего-то. Или кого-то…

Аркан выбрал бильярдистов. Просто потому, что до служебной лестницы было ближе, чем до эскалатора. Память вновь запахнул плотный занавес, все чувства обострились до предела. Вероятно, парни по лицу его прочитали, что стычки не избежать. Коренастый мужчина выставил перед собой кий, в нерешительности попятился. Второй, смахивающий на гориллу, взмахнул длинной веснушчатой рукой, подавая кому-то сигнал.

– Может, поговорим? Куда ты помчался? – мужчина с кием явно чувствовал себя не в своей тарелке. Зато его напарник действовал куда решительнее. Не выпуская из рук кия, лихач перекатился через бильярдный стол и оказался перед Арканом.

– Тебе же сказано, замри на месте, – он задиристо крутанул плечами. – Только рыпнись, в пол вколочу! Как гвоздь обойный…

Аркан шагнул вперед – прямо на летящий в его сторону кий. Обладатель веснушчатых рук бил, точно штыком, но не достаточно быстро. Кий не поймал бы только ленивый, а Аркан и ловить не стал. Вильнув корпусом в сторону, дотянулся до кисти противника, рванул на себя, ускоряя движение. Потеряв равновесие, верзила пролетел мимо, лицом и грудью врезался в кресло. Последнее, впрочем, было излишне мягким, и Аркан добавил упавшему пяткой в поясницу. Второй ногой рубанул выхлестом по кию пузатого противника. Отчетливо хрустнуло – то ли дерево, то ли кости. Завершающим тычком в челюсть, Аркан заставил животастого рухнуть на колени. А за спиной уже слышался топот. Он слышал его даже не ушами, а всем телом. Так грузно мог бежать только тот губастый лоб.

Перескочив через лежащих, Аркан развернулся. Трое неслись в его сторону, и первым порвать финишную ленточку намеревался знакомый губошлеп. По опыту зная, как непросто иногда пробить броню из сала, Аркан подхватил со стола бильярдный шар и метнул навстречу бегущему. Целил в лицо, но попал в шею. Впрочем, хватило и этого. Тяжелый шар сработал подобно артиллерийскому снаряду, моментально послав здоровяка в болезненный нокдаун. С грохотом детина обрушился на пол – всего-то в нескольких шагах от своих коллег. Громко завизжали любительницы попкорна, и само собой получилось так, что двое отставших с бега перешли на шаг. Сработал инстинкт самосохранения, и, разом позабыв о кулаках, парни выхватили оружие.

Время сжалось до минимума, и все-таки Аркан успел все взвесить и оценить. Два «ПМ» – это серьезно. Особенно когда в упор да в лифте. Но если на бегу, да в такого кузнечика, как он, может и не получиться…

Послав в приближающихся еще пару бильярдных шаров, он стартанул. Здесь уж надо было постараться, и ноги послужно спружинили, заставив его птицей взмыть над зеленым сукном. Перелетев стол, он в приземлении кувыркнулся через голову – не для вящей красоты, а дабы избежать пули. Шарики в цель не попали, но дали ему лишнюю секундочку. Держась пола, он мешал противникам прицеливаться, и пусть шеренга кресел была не ахти какой защитой, но в поднявшемся сумбуре парни и впрямь потеряли его из виду. Он снова бежал, но не от них, а к ним. И выкатился подобно колобку прямо под ноги ближайшему стрелку. Парень еще опускал взгляд, а напряженное «сокуто» неслось уже к его левой икре. Ударом подрубив ногу, Аркан выпрыгнул вверх, жестко применил «шитсуи». Угадал в мужское сокровенное, от чего стрелок немедленно впал в беспамятство. Брызнуло близкое пламя, но одним выстрелом все и ограничилось. На этот раз тело само выбрало нужный финт, хлестким «ура-маваши» выбив «Макаров» из руки стрелявшего. Этим можно было и ограничиться, но Аркан не для того шел в атаку, чтобы оставлять за собой дееспособных свидетелей. Скачком приблизившись к плечистому парню, он блоком отбил встречный кросс, пригнувшись, в свою очередь ткнул в грудь основанием ладони. «Тайсё» получилось качественным, и, охнув, незадачливый стрелок переломился в пояснице, повалился на пол. Макаров в его скрюченных пальцах судорожно подрагивал, и, заботясь более о случайных гражданах, чем о себе, Аркан вырвал оружие из ненадежной руки. Возвращаясь, подобрал и второй пистолет, бегом припустил к дальней стене. Где-то на отдалении уже слышались заполошные крики, а потому медлить не стоило. Миновав мужскую и дамские комнаты, он распахнул третью дверь. Если бы она оказалась заперта, пришлось бы пустить в ход «пээмы», но на этот раз ему повезло, замок оказался незапертым. Вероятно, в связи с возросшей террористической угрозой и возможностью внезапной эвакуации посетителей, его и не полагалось запирать, но размышлять об этом было некогда. Очутившись на лестнице, Аркан рывком втиснул пистолетики в карманы ветровки, трусцой припустил вверх по ступеням.

***

Изъеденное оспинами лицо Кнута вряд ли украсило бы обложку журнала, но иметь при себе этого человека хотели бы многие. Новое время ковало новых людей, и именно к означенному разряду принадлежал Кнутов Валентин Викторович, в прошлом офицер госбезопасности, в нынешнем – начальник внутренней безопасности частного лица. Видимо, внутреннее от государственного отличалось разительно, – во всяком случае, столь же разительные перемены произошли и с этим человеком. Герой беспредела – именно так назвал его однажды один из столичных бизнесменов – к слову сказать, покойный. В чем-то бедолага хохмач был прав, и среди знающего люда нередко циркулировали слухи о том, как самолично Кнут сподобился утопить в колодце наркобарона, посмевшего без спросу торговать порошком в его районе, как однажды с командой подельников Кнут вершил правосудие в свердловской тюрьме, средь бела дня навестив пресс-хату и перекалечив всех тамошних постояльцев. Рассказывали и вовсе невероятное – о том, как поздним вечером солидных людей из братвы пригласили на солидную стрелку – и все только из-за того, что погибла любимая овчарка Кнута, погибла от нечаянной пули. Очень любили обсуждать и многочисленные покушения на того же Кнута, которые каждый раз завершались плачевно для обидчиков. Отчасти – благодаря связям главного покровителя Валентина Викторовича, отчасти – благодаря наступательному характеру самого Кнута. Собственно, и в годы российской смуты, прозванной по недоумению перестройкой, он усидел в седле не потому, что держал в руках шашку, а потому, что беспрестанно ею размахивал. Обычно, своих заместителей по охране нанимали и увольняли хозяева, однако Кнут и здесь умудрился поломать порядок, на конкурсной основе подбирая себе достойного «короля». В результате, одного за другим поменяв с полдюжины магнатов, он добрался до нужной персоны – в равной степени сильной и богатой, признаваемой уголовной средой и властью. Так или иначе, но выбранный человек устраивал Кнута по всем статьям, и любовь оказалась взаимной. Бонза, на которого он поставил, привлекал его не столько деньгами, сколько масштабами планов, нахрапистостью действий. В каком-то смысле он тоже был наездником и игроком, а таких Кнут всегда уважал – даже, когда приходилось убирать с дороги. Поэтому и проблемы, что свалились на хозяина, он намеревался решить в самые кратчайшие сроки. Именно по этой причине, отменив важную встречу и отказавшись от ужина с приятной нимфеточкой, Кнут примчался к торговому центру «Гарант».

– Валентин Викторович, я… – Жук по-рыбьи открыл рот, и Кнут с трудом подавил желание врезать ему по этому самому рту тростью.

– Почему не пустили в ход стволы?

– Лешик с Пахой пытались…

– Я спрашиваю тебя!

– Так мы это… Пиджаки сняли. Типа, в бильярд, значит… Дюша сказал ждать, мы и ждали. А этот урод на лестницу прыснул. Я думал, там кладовая.

– Думал он! Индюк… – Кнут оглядел лежащих пацанов. Один стонал, держась за живот, трое по сию пору пребывали в полной отключке. Тут было, над чем задуматься.

– Ему по сотовому что-то скинули, он и поднялся. – Боря Жук продолжал хлюпать разбитым носом. – Мы думали: побежит, а он сразу на нас…

– Ты нам фуфло не гони. – Дюша, что был при Кнуте этаким Санчо Панса при могучем рыцаре, ткнул указательным пальцем в грудь Боре. – Ты, Жучара, косяка спорол, фраера упустил.

– А что я мог? Он как трактор попер.

– Трактор? Да ну?!

– Ты пацанов спроси, они подтвердят. Все, в натуре, старались. Никто не виноват, что нас как щенков раскидали…

– Щенки и есть!

– Ага! И Губан щенок?

Это было уже откровенной дерзостью, и Дюша немедленно взъярился.

– Не-е, ты точно не врубаешься! – он грубо толкнул Жука в грудь. Нараспев с блатными интонациями заговорил: – У хозяина к нему счет, уяснил? За такие проколы не просто опускают, – в лапшу крошат, а ты, жлобяра, по нулям сработал, пацанов подставил. Вон их колбасит как, а ты реально на ногах стоишь. Юшку пустил – и все дела. Странный расклад, верно? Палевом попахивает, а?

Как обычно Дюша мешал все в одну кучу, но Боря по опыту знал, что именно такой словесный «понос» срабатывает лучше иных взвешенных доводов. Во всяком случае, свидетелям подобный треп кажется вполне убедительным, и на сходках именно такие горлопаны нередко одерживают верх. Что называется, берут на глот и характер, а уж характерец у Дюши был, что у весенней гадюки. Только притронься – слюней и яду не оберешься. Даром Кнут именовал его своей лайкой, – лайка и есть.

– Ну? Чего пялишься? Ждешь, что Сашок его сюда на поводке притаранит? Только ответ все равно держать придется!

– Только не перед тобой! – Боря Жук бросил взор на Кнута, мечтательно подумал, что однажды все-таки прижмет Дюшу где-нибудь в безлюдном уголке, а уж тогда и разговор у них будет короткий.

– Чего ты, в натуре, гавкнул? А ну, повтори!

– И повторю!…

– Хватит, – Кнут пристукнул по полу тростью. Вроде и тихо сказал, но услышали все. Присев в кресло, мотнул головой в сторону суетящихся возле витрин менеджеров. – Гольян, сходи успокой их. Скажи, форс-мажор отменяется. Больничка приедет, заберет ребят, и лады.

– А Ромчик? Его тоже надо забрать. Сашок пацана на седьмом оставил. Сказал, этот козел две пули в него всадил.

– Помню… – кончиком трости Кнут придвинул к себе лежащую на полу бумажку, нагнувшись, поднял с пола. Это была копия фотографии беглеца. Кнут прищурился. На первый взгляд обыкновенный мужичок: прическа полубокс, рот маленький, ни прыщей, ни шрамов. Что называется – фигурант без особых примет. Самое скверное для таких ситуаций.

– Как звать этого муфлона?

– Аркадием кличут. – С готовностью выпалил Боря Жук.

– Вот ты, значит, какой, Аркаша… – вглядевшись в черно-белое невыразительное лицо, Кнут смял лист в кулаке, потискав, все же сунул в карман. Боря Жук отвел глаза в сторону. О симпатиях начальника к Ромчику, стройному многоборцу атлету, знали многие, а потому догадывались о том, какие чувства испытывает сейчас начальник.

– Ты, Дюша, вот что… – Кнут поднял глаза. – Давай-ка вызвони этого попрыгунчика еще раз. Пора покалякать с ним и мне.

– А может, сначала Сашкиу брякнуть?

– Не надо. Лифты отключены, сканер тоже при них, так что пусть гонят кенгуренка, не отвлекаются. На мониторах тоже наши сидят, и я, глядишь, чем-то помогу.

– Стоит ли возиться?

– Стоит, Дюша. Охота послушать этого акробата. Как ни крути, за час с небольшим треть пацанов опустил.

– Так уж и опустил…

– Соединяй, не базарь!

Проворно достав телефон, Дюша забарабанил пальцами по кнопкам. Подняв на него мутные от боли глаза, Лешик сжал зубы и кое-как сел на полу. Стараясь сдержать стон, глухо и протяжно выругался. Присутствующие покосились на него с интересом, а Боря Жук, пользуясь моментом, торопливо сунул в рот очередную ириску. Где-то он вычитал, что стресс полезно заедать сладким. Сегодня, этого гребанного стресса ему подвалило в избытке.