Читать книгу Как был создан и разрушен ад - Андрей Сергеевич Кармин - Страница 2

Встав на порог взросления, я умудрился сбежать из семьи, побывать в трущобах, пожить рабом, но судьба благоволила ко мне, как я думал на тот момент. Сейчас же я назвал бы проклятьем все то, что произошло дальше.

Я был крепким с самого детства и поэтому, ввязавшись в драку с тремя попрошайками за сухарь, одержал лёгкую победу, раскидав их по переулку, как пустые бочки. Этим я заслужил внимание одного господина, наблюдавшего за дракой. Бурык, так зовут того, кому я буду нести кровавую службу не один год, посчитал нужным забрать меня под своё крыло. Двое более крепких охранников объяснили мне всё вкратце на языке тумака. И я не смог отказаться. Сначала я пожил с неделю вместе с собаками. Мне говорили, что так хозяин учит меня собачьей верности. Похлёбка собак была более сытной и вкусной, чем моя самая праздничная еда. Быстро окрепнув, я встал с четверенек на две ноги, и уже ни разу не жил как животное, хотя не раз уподобляться ему в мыслях и поступках. Сначала я был охранником лавок. Быстрые и сытые ноги не оставляли шансов никому. Догнав бедолагу, я забирал силой уже наполовину проглоченною пищу, наливая ему взамен пол чаши из его рвоты и крови. Если бедняга оставался в живых, ему везло ещё меньше. С тех пор, как хозяин перестал кормить собак, большая часть не проходила проверку на верность. Они разрывали беднягу, или он их. После он мог сутками сидеть в кишках, обгладывая кости вместе с мухами. Дела все ухудшались. Рабы умирали от неизвестной нам болезни. Те, кто выживали, были практически бесполезны и уходили на корм псам, которые настолько озверели, что не признавали никого. Запросто могли сожрать прислугу, которая годами кормила их и заходила в вольер, не боясь, всегда встречая прижатые морды и виляющие хвосты, а не тварь, заляпанную кровью с подрагивающей башкой и стеклянным взглядом.

Вопреки всему моя значимость росла. Там, где меня оставили охранять, уже не было воровства, мне даже кличку какую-то дали. В узких улочках и переулках я был, как муравей. Знал все наизусть. Для меня не было тупиков и стен, а здания не являлись для меня преградой. От Нарыка я ничего не слышал, кроме приказов. Однако относился он ко мне хорошо, у меня появились подчинённые и женщины, которых я желал. Моего господина, или как бы ты его назвал сейчас – босса, как человека жестокого и бесчувственного, сделали главой городской стражи, а вместе с ним и я получил звание.

Став стражником города, я навидался такого, что даже мне становилось тошно. Злодеяниям Нарыка и так никто не смел препятствовать, лишь перешёптывания и тихое возмущение, но теперь же и эти люди подавились тряпкой, от которой воняло протухшей рыбой. А название этой тряпки – закон. Среди стражей начались недовольства. Почти из семисот стражников сотня ушла сразу, и ещё сотня – спустя три месяца. Опять была демонстративно казнена группа стражников с формулировкой «за слабость и предательство». Самое обидное, что это были хорошие ребята, и я в их число не входил. Казненные стражники держались вместе, были честными и добрыми ко всем, и в меру справедливыми. Один из них был худой, но не тощий, постоянно давал милостыню. Не раз останавливал меня и не раз получал за это кулаком в лицо. Уйдя из жизни, он оставил улыбку на многих лицах и шрам на моей душе. Видимо, я служу не тем людям, раз даже такие люди, как он, считаются врагами, достойными смерти.

Все падало в бесконечную пропасть, и не было слышно из неё ударов о дно, зато не смолкали крики бесчисленных жертв такой власти. Во мне начались изменения.

Где-то после полугода моей кровавой службы до нас дошли слухи о том, что в городе появился какой-то бродяга, и что каждого, кто обратится к нему, учит он жизни. Говорил, что все люди рождены свободными. И не обязаны работать на господ даром. Неважно, будь то старуха или ребёнок. Запрещал он богам молиться.

– Ничего же боги для вас не сделали, и, вообще, есть только один настоящий бог. Настоящему богу не нужны ни жертвы, ни молитвы. Он просто приглядывает за жизнью вашей и любит каждого. Надо только к себе прислушаться, ведь бог этот внутри каждого из нас. Такие цитаты разлетались по городу и с лёгкостью принимались на веру. Ведь мы скупы, а тут, видишь как, не работай и не жертвуй. Какими бы красивыми словами это ни покрывалось.

В городе начиналась смута, по улицам прошли волнения. Нет, бунтов не было, но настроение изменилось. Никому не было до этого дела до тех пор, пока у него не появились последователи. И тогда началось то, чего глаза жирных чиновников не видели никогда: рабы перестали подчиняться. Именно с этого момента началось то, что я бы назвал расколом не нашего города. За ничтожно маленький отрезок времени произойдёт такое, что навсегда изменит нашу жизнь, разделит её на до и после. Но что будет после, не знает даже Он.