Читать книгу Практическая криминалистика. Криминалистическая техника - Андрей Шапошников - Страница 8

На следующий день, после занятий, ребята отправились в психоневрологический диспансер. Позавчера в регистратуре было многолюдно, и дежурная сестра, увидев большую пачку бумаг, попросила оставить запросы и не волновать пациентов.

– Зачем вообще нужны эти запросы наркологу и психиатру? – рассуждал Сергей, которому все эти походы с запросами казались нудной обязанностью. – Достаточно просто спросить у обвиняемого – стоит он на учете или нет, ну или просто позвонить в диспансер.

– И как ты приложишь ответ из диспансера? – ехидно поинтересовалась Сима.

– В виде телефонограммы, – быстро нашелся Сергей. – Напишу, что звонил в регистратуру, где мне сообщили, что обвиняемый, например, Мелентьев Игорь Владимирович, 1987 года рождения, на учете не состоит. Я такую телефонограмму в деле Мелентьева у Виталия Анатольевича видел.

– Я тоже видела, – согласилась Сима, – а теперь это дело Николаю Валериановичу передали, а он запрос к наркологу и психиатру сделал. Я позавчера еще у наркологов заметила. Знаешь, Сергей, если Николай Валерианович так сделал, значит запросы нужны, и телефонограммой не обойдешься.

В регистратуре диспансера дежурная сестра, хорошо знавшая ребят, сразу же выдала им пачку документов. Серафима быстро просмотрела все бланки, привычно проверяя наличие печати диспансера и стандартного ответа: «На динамическом учете не состоит». Просмотрев всю пачку, девушка удивленно подняла глаза.

– Извините, – обратилась она к сестре, – но одного запроса не хватает, на Мелентьева Игоря Владимировича, 1987 года рождения.

– Его там нет. Мелентьев стоит у нас на учете, – спокойный голос сестры поразил ребят как удар грома. – Вас просил зайти его лечащий врач, Валерий Васильевич, он принимает в седьмом кабинете.

Пораженные ребята поспешили в кабинет. Валерий Васильевич, худощавый немолодой мужчина в очках, с окладистой седой бородой, был совсем не похож на страшного психиатра из триллеров про психбольницы. Мягко поздоровавшись с ребятами, он вежливо поинтересовался, что натворил его пациент.

– Он обвиняется…, – начал Сергей, но в этот момент Серафима ткнула его в бок и парень замолчал.

– Мы точно не знаем, – серьезно сказала девушка, – мы – всего лишь помощники следователя, и пришли с запросами. Я могу только сказать, что он обвиняется в совершении преступления, подробности знает следователь, подписавший запрос.

– Хорошо, – покладисто согласился психиатр и, сделав вид, что он ничего не заметил, протянул Серафиме листок. – Пожалуйста, вот ответ на ваш запрос.

Вместо привычного бланка запроса ребята получили справку, заполненную непонятным «медицинским» почерком. Все, что они смогли разобрать – это данные обвиняемого и слова: «состоит на учете с диагнозом», а дальше сплошные каракули. Психиатр пристально наблюдал за их мучениями, спрятав улыбку в окладистой бороде. Серафима хотела попросить расшифровать содержание справки, но, заметив улыбку и легкий прищур глаз, насторожилась. В ее сознании, как наяву, прозвучал голос психиатра: «Вы – всего лишь помощники и такие подробности вам знать не обязательно». Увидев, что менее наблюдательный Сергей уже открыл рот, собираясь задать тот же вопрос, девушка решительно дернула справку из его руки и демонстративно засунула в кипу запросов.

– Спасибо за сотрудничество, полагаю, следователь с вами свяжется, – Серафима окончательно пресекла попытки Сергея выяснить написанный в справке диагноз.

– А это передайте, пожалуйста, следователю, ведущему дело, – врач протянул визитную карточку, – скажите, что я буду ждать его звонка сегодня с четырех до пяти, у меня как раз будет свободное время.

– Вот тебе и телефонограмма, – заметила Сима, когда они с Сергеем вышли на улицу, – пойдем, обрадуем Николая Валериановича.

В отделе ребята двинулись из кабинета в кабинет, пачка запросов в руках у Сергея быстро истончалась. Держа в руках последние запросы, ребята остановились у двери в кабинет старого следователя.

– Николай Валерианович, – Сима сильно волновалась, и выпалила все на одном дыхании, – это ваши запросы, а это справка на Мелентьева, он состоит на учете в психоневрологическом диспансере, вот карточка врача, он ждет звонка с четырех до пяти.

– Вот как, – следователь сначала просмотрел все запросы, и только потом взял справку и карточку, – значит, я не ошибся, ладно, съезжу в диспансер.

– Зачем в диспансер? – удивился Сергей.

– Раз обвиняемый состоит на учете, то необходимо назначить по делу судебно-психиатрическую экспертизу, а для этого нужно изъять его медицинские документы и допросить лечащего врача. Времени теперь у нас мало, поэтому займемся фотографией. Давайте посмотрим, что у вас получилось.

– Николай Валерианович, – ребята выложили на стол свои отчеты и новые фотографии, – мы попробовали сфотографировать юрфак из окон соседнего корпуса.

– Это просто удивительно, – весело рассказывала Сима, – там столько всего видно. Если честно, я даже не ожидала, что будет такой эффект.

– И я тоже, – добавил Сергей.

Ребята принялись раскладывать перед следователем свои фотоснимки, пока еще не собранные в панорамы. Сергей, у которого дома был фотопринтер, распечатал цветные снимки на фотобумаге. У Серафимы такого принтера не было, ее фотографии были распечатаны обычным лазерным принтером на простой бумаге. На фоне ярких цветных фотографий Сергея ее снимки выглядели серыми и явно проигрывали в качестве.

– Ну вот, – огорчилась девушка, – а на фотоаппарате и в компьютере мои снимки были лучше, чем эти распечатки.

– Цветные фотоснимки всегда лучше черно-белых, – заметил Сергей.

– И чем же они лучше? – вопрос следователя застал ребят врасплох.

– Так они же цветные, – Серафима подняла глаза от разложенных на столе фотографий и осеклась, увидев хорошо знакомую хитрую улыбку.

– И чем цветные фотоснимки лучше черно-белых? – продолжал настаивать Николай Валерианович, его глаза продолжали улыбаться, но в голосе зазвучал уже знакомый ребятам металл.

По тону и поведению старого следователя ребята поняли, что вопрос этот очень важен, а ответ на него не прост.

– На цветных фотоснимках видно, какого цвета каждый предмет, – осторожно начал Сергей, – а на черно-белых снимках определить цвет предмета сложнее. Например, на цветных хорошо различимы пятна крови, цвет кожных покровов трупа. На черно-белых фотографиях кровь выглядит серым пятном…

– Это факт, – неожиданно согласился следователь, – но скажите мне, пожалуйста, а нет ли чего-то необычного в цветных фотографиях?

– Нет, – решительно ответил Сергей.

– Есть, – неуверенно протянула Серафима.

– Вот как, – внимание следователя переключилось на девушку, – и что же в них необычного?

– Они не точно передают различные оттенки цвета, особенно близкие оттенки, – девушка смутилась.

– Почему ты так думаешь? – мягко поинтересовался следователь.

– Просто однажды мы распечатывали одинаковые фотографии в фотоателье и на фотопринтере у знакомых, так вот они оказались разными, на них оттенки не совпадали.

– И что это значит?

– Это значит, – решительно заявил Сергей, – что цветная фотография передает оттенки с ошибками, а поскольку оттенки могут быть важны, это означает потерю информации. Почему так происходит? И черно-белая фотография совсем не передает цветов, как на ней разобрать оттенки?

– Происходит это из-за разницы в чтении записи о цвете в различных компьютерных программах, используемых для обработки и печати фотографии. Эти расхождения заметны только в том случае, когда мы сопоставим два одинаковых снимка, отпечатанных в разных системах. Черно-белая фотография действительно не передает цвета, – согласился Николай Валерианович, – в этом ее недостаток. Парадокс в том, что в этом и ее преимущество в передаче оттенков. На черно-белой фотографии оттенки одного цвета будут отличаться друг от друга. Кроме того, черно-белая фотография хороша для работы со следами, когда важен не цвет, а контраст.

– Получается, что для фотосъемки места происшествия лучше черно-белая фотография? – неуверенно спросила Серафима.

– Все зависит от целей фотосъемки, – улыбнулся следователь, – давайте еще раз их вспомним и подумаем, какие же фотографии лучше.

Ребята задумались. Перекладывая фотоснимки на столе, сравнивая цветные и черно-белые, Серафима и Сергей пытались представить себе различные варианты использования снимков при допросе, при работе со следами, в суде присяжных.

– Николай Валерианович, – решившись, начал Сергей, – получается, что для работы с людьми, когда мы показываем фотографии при допросе, лучше цветные фотоснимки. Их лучше использовать в том случае, когда оттенки не имеют особого значения. При работе со следами лучше использовать черно-белые фотографии.

– В суде присяжных лучше всего использовать цветные фотоснимки, – дополнила Сима, – я в одном детективе читала, что цветные фотоснимки следов крови и трупа сильно воздействуют на присяжных, склоняя их к обвинительному вердикту.

– И что все это значит? – поинтересовался следователь.

– Это означает, что на месте происшествия необходимо использовать и цветную, и черно-белую фотографию. Необходимо уже при осмотре определять, для чего в дальнейшем будет использован каждый фотоснимок, в чем его информационное значение. Если для нас важны цвета, то нужно использовать цветную фотосъемку, если оттенки, контраст и детали, то черно-белую. Поучается, как и во всем остальном, правильное решение о том, что и как фотографировать, принимается только на конкретном месте происшествия, с учетом конкретных обстоятельств и условий осмотра, специфики расследуемого события.

Выдав эту тираду, Сергей посмотрел на собеседников, ожидая ответа.

– Ой, как все это сложно, – Серафима схватилась руками за голову, – получается, что все решения нужно принимать сразу на месте происшествия, да еще и просчитывать возможную реакцию свидетелей, присяжных, возможности экспертного исследования и, наверное, еще кучу всего, о чем мы пока не знаем. Нет, это просто невозможно.

– На самом деле, это только кажется невозможным, – улыбнулся следователь, – с опытом это становится не так сложно, но простым расследование не бывает по природе.

– Николай Валерианович, – Сергей внимательно рассматривал черно-белые распечатки, – а почему у Симиных фотографий такое плохое качество? Или тут тоже есть какая-то ошибка?

– Верно, Сергей, ошибка есть.

– Какая ошибка? – сразу вскинулась девушка, – мои снимки на экране фотоаппарата были значительно лучше.

– Если сделать обычный цветной фотоснимок, а потом распечатать его на обычном принтере, то он потеряет свойства цветного, но не приобретет преимуществ черно-белого.

– Почему? – Сергей и Серафима были сильно удивлены этим заявлением следователя.

– Все очень просто, обычный лазерный принтер не рассчитан на печать фотографий, при распечатке компьютерная программа сильно упрощает изображение и ухудшает его качество. Это связано с разрешением фотоаппарата и разрешением принтера. Большинство современных фотоаппаратов дает разрешение свыше 16 миллионов пикселей, или точек на кадр, а обычный лазерный или струйный принтер дает разрешение 300 точек на дюйм. Поэтому если вы знаете, что не сможете напечатать цветные фотографии, лучше сразу при фотосъемке включить в фотоаппарате режим черно-белой фотографии. В любом случае фотографии распечатанные на обычном принтере будут плохого качества просто потому, что принтер не предназначен для печати качественных фотографий.

– Тогда понятно, – протянул Сергей, – почему фототаблицы в уголовных делах плохого качества.

– Специалисты делают цветные снимки, но почему-то распечатывают их на обычных принтерах и обычной бумаге, – заметила Серафима.

– Кстати, а почему? – ребята вопросительно посмотрели на следователя.

– Обычно ссылаются на отсутствие средств: нет фотобумаги, чернил для фотопринтера и прочие сложности. Гораздо проще и быстрее сделать и распечатать фототаблицу в виде текстового файла, чем возиться с фотографиями и клеем. Параметры фотосъемки в таких фототаблицах указывают далеко не всегда.

– А я в одном уголовном деле видела «Справку о применении фотосъемки», – вспомнила Серафима, – там было написано, что «распечатать фотографии и изготовить фототаблицу не представляется возможным в связи со сбоем компьютерной программы», это как?

– Это значит, что специалист халатно отнесся к своим обязанностям, – жестко бросил Николай Валерианович.

– И что же тогда делать?

– Способов решения этой проблемы есть несколько, самый простой – уволить специалиста как не соответствующего занимаемой должности, – улыбнулся следователь.

– Но самый простой – не значит самый лучший? – серьезно спросил Сергей, – если увольнять специалистов из-за одной ошибки, то их совсем не останется.

– Во-первых, – начал Николай Валерианович, – это не ошибка, а халатность. Эти «справки» появились очень давно, когда еще не было цифровой фотографии, только тогда в них писалось о невозможности напечатать фотографии «в связи с заводским дефектом фотопленки». На самом деле дефекты фотопленки встречались не чаще, чем сбой в компьютерной программе. Лично я занимался пленочной фотографией около 20 лет, за это время мне попались только две фотопленки с заводским дефектом. Причем в обоих случаях было частично испорчено только два кадра, а все остальные были в полном порядке. Настоящие причины заключались либо в нежелании специалиста печатать фотографии, либо в ошибках, допущенных им при проявлении фотопленки. Цифровой фотографией я занимаюсь последние лет 15, за это время было много разных событий с моим компьютером, даже система слетала. Файлы с фотоснимками были уничтожены только в одном случае, когда я по ошибке переформатировал диск. Получается, что если фотографии не напечатаны, то, скорее всего, причина в халатном отношении специалиста, либо в его некомпетентности.

– Во-вторых, специалист перед началом осмотра предупреждается от ответственности за исполнение своих обязанностей.

– В-третьих, предоставляя в уголовное дело подобный документ, причем явно не соответствующий действительности, специалист совершает еще одно незаконное действие. Как вы думаете, какое?

– Кажется, я догадался, – неуверенно начал Сергей, – фототаблица является неотъемлемой частью протокола осмотра, а значит доказательством. Представляя подобный документ, специалист тем самым совершает фальсификацию доказательств, а это уже преступление.

– Правильно, – согласился следователь, – Сергей, что ты теперь думаешь по поводу увольнения?

– Думаю, что это слишком мягкое наказание, – сердито ответил парень, – их же сажать надо.

– Николай Валерианович, – встревоженно спросила Серафима, – почему же никто на это не реагирует?

– Почему не реагирует, – улыбнулся следователь, – вот в моих делах все фототаблицы на месте, и такой справки я уже лет 20 не видел.

– А как у вас это получается? – заинтересовались ребята.

– Все просто, лет 20 назад у меня в производстве оказалось несколько дел, в которых вместо фототаблиц были эти самые справки. Я их все собрал, и пошел к эксперту, автору справок. Сказал, что буду его допрашивать в качестве специалиста по делу, и начал задавать вопросы о фотоснимках, фотопленке, параметрах, условиях проявления и самих дефектах, а потом потребовал предоставить мне все дефектные фотопленки. Эксперт заявил, что пленки он уже выкинул, это и было его роковой ошибкой.

– Почему? – удивился Сергей, – вполне логичное объяснение.

– Видишь ли, Сергей, черно-белые фотоматериалы содержали серебро, поэтому все испорченные пленки и реактивы учитывались и сдавались на переработку. Списывались только те фотопленки, которые передавались вместе с фототаблицами в уголовные дела.

– Получается, что выкинуть пленку специалист не мог, иначе его бы заподозрили в незаконном получении драгоценных металлов, – догадалась Серафима.

– После того как начинающий эксперт подписал протокол, – продолжил старый следователь, – мне оставалось только поинтересоваться журналом сдачи фотоматериалов на переработку и показать ему соответствующий рапорт.

– Чем все закончилось? – ребята просто разрывались от любопытства.

– Тем, что на следующее утро на моем столе лежали фотоснимки по всем моим делам, а протокол и рапорт отправились в сейф. Больше этот эксперт подобных справок не составлял и остальным посоветовал со мной не связываться. Эксперт уже давно на пенсии, а моя репутация по-прежнему на меня работает.

– Здорово, – вздохнул Сергей, – жаль, что сейчас так не получится.

– Почему не получится, – удивился Николай Валерианович, – в цифровой фотографии драгоценных металлов нет, но требования закона еще никто не отменял.

– И как же быть? – настойчиво поинтересовалась Серафима, – мы же собираемся стать следователями, как нам поступить в такой ситуации?

– Давайте вместе подумаем, – лукаво улыбаясь, предложил старый следователь.

– Если специалист представил справку о том, что изготовить фототаблицу невозможно в связи со сбоем компьютерной программы, – начал Сергей.

– Его в первую очередь необходимо допросить в качестве специалиста, – подхватила Серафима, – выяснить, что и как он делал в ходе осмотра места происшествия и после. Что именно он делал с фотоаппаратом и флешкартой, каким образом переносил файлы в компьютер, как обрабатывал, на каком компьютере, в чем именно заключался сбой программы, какие еще файлы пострадали, куда он дел флешкарту.

– Основная задача проверить, в чем действительная причина повреждения файлов, если причина в дефекте оборудования, то он должен быть устранен, если причина в действиях специалиста, то он должен понести за это ответственность, – жестко закончил Сергей.

– Я думаю, что ответственность это не главное, – покачала головой Сима, – если фотографии могут быть восстановлены, тогда главное их восстановить. Специалист, в свою очередь, должен осознать, что за халатное отношение он может быть привлечен к ответственности.

– Тогда что же, по-вашему, в этой ситуации главное? – поинтересовался следователь.

– Пригрозить наказанием, – заявил Сергей.

– Не согласна, – возразила Серафима, – главное показать специалистам, что мы знаем свои права и их обязанности, разбираемся в основах их работы, и готовы жестко реагировать на любые нарушения или халатность. Нужно создать себе соответствующую репутацию, и она будет работать.

– А если вы установите, что в уничтожении файлов виновато оборудование?

– Тогда нужно установить, были ли такие случаи раньше, если да, и с тем же оборудованием, то это вина специалиста и его руководства. Им было известно о неисправности оборудования, но его не починили или не заменили, значит, мы имеем дело с халатностью. Если оборудование впервые вышло из строя, то об этом нужно поставить в известность руководство с тем, чтобы в других делах такого сбоя не было.

– В любом случае решение нужно принимать, учитывая все обстоятельства события, – подвел итог Сергей.

– Руководствуясь при этом законом и совестью, – продолжила Серафима, старательно подражая его интонациям.

Следователь улыбнулся, а ребята весело рассмеялись. Сергей и Серафима собрали свои фотографии и стали раскладывать их в панорамы.

– Ну вот, – Серафима была явно расстроена, – опять у меня фотоснимки в панораму не собираются.

У Сергея дела обстояли не лучше. При попытке разложить фотографии, ребята обнаружили, что снимки между собой не стыкуются.

– Почему опять ничего не получается, – Серафима в сердцах бросила фотографии на стол.

– Давай вместе попробуем, – мягко предложил следователь, собирая разбросанные девушкой фотоснимки.

– Для начала напомните мне, что такое панорама, какие они бывают, как выполняется панорамная фотосъемка? – поинтересовался Николай Валерианович, раскладывая снимки в один ряд перед собой.

– При панорамной фотосъемке делается несколько последовательных снимков, которые в дальнейшем собираются в одну большую панораму, – послушно отчеканила Сима.

– Панорамы бывают круговая и линейная, – подхватил Сергей, – при круговой панораме снимки выполняют из одной точки, поворачиваясь по кругу (рис. 14), а при линейной, перемещаются на равные расстояния параллельно объекту фотосъемки (рис. 15).

– Еще бывают одноярусная и многоярусная панорамы, – продолжила Серафима, – у одноярусной снимки идут в один ряд, в высоту или в длину, а у многоярусной в несколько рядов, получается и в высоту и в длину одновременно.

– Хорошо, – подбодрил следователь, – а какие у вас панорамы?

– У меня одноярусные круговые, – ответил Сергей.

– И у меня, – добавила Сима.

– Каким образом соединяются панорамные снимки?

– При фотосъемке нужно сделать так, чтобы снимки накладывались один на другой, – пояснила девушка, – преподаватель говорил о том, что зона наложения должна занимать 10% каждого снимка.

– А как сделать эту зону наложения?

– При фотосъемке нужно засечь какой-нибудь приметный объект или ориентир, расположенный на краю кадра, – объяснил Сергей, – при следующем снимке нужно сделать так, чтобы этот объект располагался на противоположенном краю кадра.

– Вы так сделали? – поинтересовался следователь.

– Да, – в один голос ответили ребята.

– Тогда давайте посмотрим, вот этот снимок, как я понимаю, первый? – Николай Валерианович взял один из Симиных фотоснимков.

– Верно, – согласилась девушка, – а вот этот второй, но они не стыкуются.

– Почему не стыкуются, – лукаво улыбнулся следователь, – а если их передвинуть вот так?

Следователь передвинул фотографии так, что край одного снимка наложился на край второго, но не полностью, первый снимок оказался чуть ниже, а второй выше.

– Ой, – удивленно воскликнула девушка, – а я об этом не подумала, теперь я знаю, как их собрать.

Собрав свои снимки, Серафима быстро разложила их на панорамы, перекрывая зоны наложения (рис. 16). Сергей, внимательно наблюдавший за действиями следователя, тоже сообразил, как правильно собрать панорамы, но одна упорно не желала собираться.

– Николай Валерианович, – через пару минут парень сдался, – у меня одна панорама собираться не хочет.

– А она у тебя и не соберется, – заметил следователь, – она сделана неправильно.

– Почему неправильно? – удивился Сергей.

– Она у тебя сделана методом линейно-круговой панорамы, – улыбнулся следователь, – поэтому она и не собирается.

– Сергей, нас же на лекции преподаватель предупреждал о том, что нельзя соединять линейную и круговую панораму, – Серафима рассмеялась, – а ты что сделал?

– Там дерево обзор закрывало, пришлось сделать три шага в сторону, – вздохнул Сергей, – и из-за этих трех шагов панорама не собирается?

– Именно, – улыбнулся следователь, – ваши фотоаппараты и так не предназначены для криминалистической фотосъемки, а тут еще смещение, такая панорама ни при каких обстоятельствах не соберется.

– Так что же мне нужно было делать? – спросил Сергей.

– Правильно выбирать точку для фотосъемки, – неожиданно вмешалась Серафима, – прежде, чем фотографировать, нужно было убедиться, что тебе ничего не мешает. Если бы ты все сначала проверил, то сразу бы переместился, и панорама была бы правильной.

– Понятно, – Сергей отложил фотоснимки в сторону, – завтра переделаю.

– Как будем собирать панораму дальше? – поинтересовался следователь.

– Фотоснимки нужно обрезать, по средней линии зоны наложения, и потом склеить с обратной стороны скотчем, – вспомнила Сима, – вот только я не понимаю как?

– Очень просто.

Николай Валерианович сложил два фотоснимка так, чтобы изображение на них совпало. Потом взял карандаш и линейку, аккуратно провел тонкую линию примерно посередине совпадающей зоны и разрезал оба снимка по линиям. Отрезав кусочек широкого скотча, следователь положил его на стол липкой стороной вверх. Взяв первый фотоснимок, Николай Валерианович аккуратно положил его на скотч, так чтобы линия разреза проходила посредине липкой ленты. Состыковав изображение на обоих фотоснимках, следователь приклеил второй снимок, который оказался несколько выше первого. Обрезав лишний скотч, Николай Валерианович показал ребятам два собранных в панораму фотоснимка.

– Как видите, скотч приклеен к оборотной стороне, и он не только соединил снимки, но и обеспечил панораме определенную гибкость, что позволит приклеить к фототаблице только один снимок, а все остальные просто сложатся как гармошка.

– Нужно ли подравнять панораму по высоте? – неожиданно спросил следователь, лукаво глядя на Серафиму.

– Нееет! – воскликнула девушка, – это мы уже проходили.

Все трое весело рассмеялись. Пока старый следователь просматривал уголовное дело и складывал в папку бланки протоколов, ребята собирали, обрезали и склеивали свои панорамы.

– Николай Валерианович, – через некоторое время Сима решилась задать вопрос, который видимо ее сильно волновал, – получается, что для применения фотосъемки следователю нужно столько всего знать, учитывать и использовать. Как все это удержать в голове, не забыть и не перепутать?

– Хороший вопрос, – улыбнулся старый следователь, – на который у меня есть только один совет: «Постоянно изучать что-нибудь новое, и постоянно тренироваться применять все то, что ты знаешь для решения повседневных задач, и просто для развлечения».

– Мы с вами обсудили много интересного, но фотография это огромный интересный и прекрасный мир, в который вы сейчас смотрите через замочную скважину. Мы не обсуждали такие вещи как экспозицию, ее значение и выбор, различные условия и способы освещения, макро- и микрофотосъемку, особенности портретной, пейзажной и спортивной фотосъемок. Попробуйте найти и изучить различные книги по фотографии, а потом постарайтесь увидеть все это в своих фотоснимках.

– Все, ребята, закругляемся на сегодня, – следователь посмотрел на часы, – мне нужно в диспансер, врач ждет.