Читать книгу Нелепое дыхание жизнью. Книга первая - Андрей Схемов - Страница 4

Тремя днями ранее…

…тело вздрогнуло под натиском острой боли. Затем эта боль пропала столь же стремительно, как пришла, и сменилась невесомой легкостью. А вот голова, напротив, была непривычно тяжела.

– Почему все застыло?

Мир вокруг в буквальном смысле остановился. Встал на паузу.

– Что происходит?

Все просто. Или сложно. Я умер! Я четко это осознавал и даже помнил пару моментов перед смертью. Я упал с высокого здания. Но умер я прежде, чем достиг земли, в падении. Или нет? Или умер еще там, на крыше?

К черту! Я умер, а все остальное уже не имеет значения!

Но походу это не конец, ведь умер отнюдь не я, умерла моя плоть. Тому в подтверждение угасшие чувства организма, которые сменились совершенно иными, незнакомыми. Непривычная лёгкость буквально отсекала любые мысли, связанные с тем, что было до. Хотелось понять, что теперь…

– Странно, – мыслил я теперь по-иному, словно с кем-то общаюсь. – Почему я ничего не слышу? Не единого звука, кроме собственно голоса, звучащего глубоко внутри меня.

Я решил встать. Но, вопреки своему желанию, пошевельнуться не смог. Не руки, не ноги, ничего не двигалась. Я вложил все возможные усилия, но двигательных рефлексов не обнаружил. Оставалось только лежать немым камнем и смотреть в закатные небеса. Смотреть и ждать.

– Ждать чего?

На краю крыши, с которой я, похоже, и упал, виднелся силуэт девушки. Видел я ее отчетливо несмотря на то, что под таким углом и на такой высоте едва ли живой человек различит кого-либо. Она стояла на коленях и смотрела вниз. На меня?

Я умер. Я лежал на асфальте, который, к счастью, совсем не чувствовал, ведь он, наверное, ледяной. Смотрел на девушку, а мне было всё равно, кто она и почему в слезах.

– Странно. Почему-то меня больше тревожил ледяной асфальт, а не её слёзы. Да и почему меня теперь должно что-то волновать? Ведь это конец!

– Это не конец! Ты просто в шоке, – внезапно ход времени возобновился и рядом со мной раздался грубый мужской голос. Его слова ворвались в мой разум настолько стремительно и болезненно, словно я получил автоматную очередь в голову. Но все же я не испугался. Даже не растерялся. Скорее заинтересовался. Меня охватила мысль о том, что слышу лишь его голос, и больше ничего. Больше не единого звука вокруг.

Кто он такой? Ангел, пришедший за мной? Сейчас раскроются врата рая, и мы вместе ступим на целину прекрасных садов? Или же чёрт? На меня накинут кандалы, бросят в подземелья ада и на веки веков в кипящий котёл? Судя по голосу, роль адского выродка подходила ему больше.

– И снова здравствуй, – загадочный незнакомец вошёл в поле моего зрения и присел на корточки позади моей головы. – Чертовски рад тебя видеть!

– Кто ты? – потеряв привычный способ общения, я задал вопрос незнакомцу мыслями. Ответа услышать я не ожидал, но он каким-то образом меня услышал.

– Забыл меня? Ах, да! Покидая забвение, память стирается, чтобы душа не цеплялась за прежнюю жизнь. Защитная реакция, это нормально, – вблизи его голос показался ещё грубее, с хрипотцой. А слова снова пробили мою голову тупой болью и отразились где-то вдали чудовищным эхом. Чтобы смотреть на меня, ему пришлось пригнуть голову и длинные чёрные волосы прикрыли часть лица. Взгляд неморгающих чёрных глаз я буквально ощущал всем разумом. – Поднимайся.

– Поднимайся? – опять же мысленно переспросил я незнакомца. – Возьми и подними, если можешь.

– Не смогу, – он и в самом деле слышал мои мысли. Никаких сомнений. Он либо ангел, либо демон. – Мы с тобой находимся в разных пределах вселенной.

Необычная форма общения и таинственные слова незнакомца по идее должны были стращать меня. Но в действительности не вызвали ни толики пугающего эффекта. И даже не удивляли. Лишь вызывали легкое любопытство.

– Пределы вселенной? – совсем не надеясь получить ответ, я всё же уточнил. Но, разумеется, незнакомец не соизволил ответить. Впрочем, ещё до вопроса на его физиономии читалось: «Не спрашивай». Словно заранее знал, что спрошу.

– Не до лекций сейчас. Поднимайся, – его губы двигались, словно не являются частью лица.

– Я уже пытался. Не получилось. Я не могу двигать ни руками, ни ногами. Я даже не вижу способа это сделать. Словно нервная система отключилась вся разом. Есть идеи?

Промедлив буквально пару секунд, он ответил:

– Само собой ты не чувствуешь никакой нервной системы. У тебя ее больше нет. Этот механизм нужен для существ из плоти и крови, – чем больше он говорил, тем больнее его слова вгрызались в мою голову. – Сейчас нужен другой метод. Ты заметил, что словно с кем-то общаешься внутри себя?

– Трудно не заметить. Только и делаю, что болтаю сам с собой.

– Нет, – незнакомец буквально обрубил моё ложное представление о происходящем. – Не совсем так, друг мой. Ты общаешься со своей истинной формой. Отдай приказ своему истинному телу! Ты уже вспомнил, как тебя зовут?

Интересно. Когда я успел другом ему стать? Если до этих слов он вызывал лишь безобидное любопытство, то теперь оно сменилось нотками подозрения. Мне стало казаться, что его намерения отнюдь не в том, чтобы мне помочь. Жаль, что он не имел понятного облика, по которому можно было бы определить его принадлежность к раю или аду. А может, он Смерть?

– Свое имя я и не забыл – Леонид.

– Леонид? – неизвестный отрицательно покачал головой. – Это имя принадлежало тебе при жизни, которую ты благополучно завершил. Странно, конечно, что ты его помнишь. Потом с этим разберемся, – незнакомец одернул рукав и взглянул на часы. – Немного позже тебя выдернули, чем я ожидал, но ничего критичного. Мы успеем.

Он четко дал понять, что заранее все знал. И ждал меня. От того мое подозрение только усилилось. Но почему он выглядел, как обычный человек? Где рога и хвост, которые были бы очень кстати, будь он посланником ада? Или же где его крылья, будь он райским созданием? Но самое странное то, что его лицо было мне знакомо, очень знакомо. Эти глаза, не умеющие моргать. Эти черные идеально прямые волосы. Весь его образ казался отпечатком из какого-то старого сна.

– Так как же меня зовут? Или как там правильно говорить? Как зовут мою истинную форму? – в голове вертелось только имя Леонид. Это вообще все, что был в моей памяти из той жизни, которая окончилась ударом об этот асфальт. – И, еще, – я снова увидел на его бледном лице отражение того, что он знает мой вопрос наперед. – Почему мне кажется, что я тебя знаю?

– Потому что ты меня знаешь. Точнее, знал. Но это сейчас не важно, ведь ты стёрт. Этот вопрос мы тоже оставим на потом, – его голос стал на порядок грозней и неприятней. Он направил в мою сторону указательный палец. – Ты пожелал узнать и исправить. И я выполнил твою просьбу. Теперь твоя очередь.

– Моя очередь?

– Освежим твою память, драгоценный.

В слове драгоценный я чётко услышал знакомую интонацию. Это слово, точнее вложенный в него смысл, был мне очень знаком. Как будто я сам так говорил. И вот я оказался по другую сторону это слова. Не тем, кто его произносит, а тем, кому оно адресовано.

– Ключник нарек тебя Дариоллом. Используй это имя, как обращение к себе. Приказывай своему истинному телу.

Все больше и больше его тон мне не нравился. Его манеры и слова принудили мое подозрение превратиться в неприязнь. А тут еще выяснялось, что я ему что-то должен. Что он от меня хочет и почему именно его я встретил первым после смерти?

– Дариолл, встать! – таки воспользовался я подсказкой незнакомца.

Словно ветром поднятый, я тут же очутился на ногах. Послушное тело все выполнило чётко и незамедлительно. Любые движения давались так же легко, как мне мой дар мыслить. Я поднялся не как старый дряхлый калека, а как элитный воин, без усилий.

– Сейчас все перемещения выполняется исключительно мысленными приказами. Да, неудобно, но это ненадолго. Скоро истинное тело окончательно проснется и начнешь двигаться привычным способом.

Я отдал второй приказ Дариоллу и взглянул на себя. Вид мой у простого смертного вызвал бы шок. Я был воздухом, точнее подобием табачного дыма. И, хоть имел явную человекообразную форму, дым этот постоянно колебался.

– Великолепное тело!

Очередная порция боли, вызванная его словами, вцепилась в мою голову и пробудила какие-то вспышки из прошлого, которые я никак не могу уловить и понять их суть.

– К чему этот комплимент? – в купе с его словами о моем долге, подобные заявления продолжили формировать мою неприязнь к нему.

Искоса оглядев мое воздухообразное истинное тело, незнакомец обошёл меня вокруг и встал на прежнее место. И только после этого выдал ответ:

– Нет, не комплимент. Я отметил, что у тебя завидный потенциал. Ты только что высвободился из плоти…

– Да? Вот так это называется? – защитная реакция, похоже, спадала с меня. Негативные чувства по отношению к моему собеседнику начали усиливаться еще стремительней. – То есть не умер, а всего лишь освободился от плоти?

Субъект даже не улыбнулся. Он вообще не улыбался. Практически никакой мимики не присутствовало на его каменном лице. Каким я в первый раз его увидел, таким он и оставался. Только с каждой минутой становился мрачней.

– Да, правильно будет не умер, а освободился от плоти. Хотя можешь называть это, как угодно. Ошибки не будет, – уточнил незнакомец. – Будучи во плоти, твой дух ослаб и отвык от свободы. Обратил внимание на себя? – он застыл в ожидании ответа. Издав мысленный приказ телу, я одобрительно кивнул. – Так вот, беспокойство и вибрация структуры – дыхание выпущенного на волю зверя, пытающегося насытиться свободой. Будучи человеком, ты не подозревал, кто ты есть. Жил плотью и ее потребностями. Находившись воплоти, истинная форма выполняла приказы человеческой нервной системы. А сейчас, оказавшись голышом, тебе приходиться командовать напрямую, самостоятельно. Твоя форма сейчас слаба. Но всё вернётся, как только тело надышится. Тебе это не в первой.

– Как это не в первой?

– Именно так, как и сказал. Не первый раз ты умираешь, и не раз ещё придётся, – обрушил на меня откровение незнакомец и снова взглянул на часы.

Интересно, а как подобную информацию на моем месте воспринял бы, например, философ, посвятивший жизнь поискам извечного вопроса о бессмертии души? Как бы на это отреагировал верующий, с рождения ставивший свечу за упокой души, узнав, что этого самого покоя не существует? Грызла бы совесть ученого, когда тот всю жизнь отрицал какое-либо существование загробной жизни и духовной материи, но правда оказалась не на его стороне? Но, скорее всего, они бы восприняли эту новость ровно так же, как и я. Никак. Эмоции, отвечающие за удивление, будто заморозились. Все воспринималось, как должное.

– Будь я живой, рассмеялся бы тебе в лицо. Но сейчас эта новость нисколько не удивила. Я теперь всегда буду таким скупым на чувства?

– Ты и сейчас не мёртвый. Возвращение к подлинной природе путём предварительной смерти болезненно лишь для тела из плоти и крови. Истинный же ты, обитавший в человеческом теле три десятка лет, заморозил знания о присущих тебе боли и эмоциях. Единственная боль у тебя сейчас только в голове. Её создают мои слова. Выдернутое из плоти истинное тело включило для себя защитный инструмент – шок. Именно благодаря нему ты адекватно воспринимаешь правду любых масштабов и не паникуешь. Иначе, от переполнения эмоциями, от самого факта смерти, новых ощущений и боли тебя бы развеяло по воздуху.

– Боли?

– Истинная сущность намного чувствительней, нежели человеческая плоть. Ты и представить не можешь безумство той боли, когда истинное тело выдирают из плоти насильно. Но потенциал строится на самоуправлении, сдержанности, которые напрямую контролируют эмоции. Именно поэтому существует защитный шок, он реставрирует потенциал власти над собой. Этот механизм восстанавливается стремительно, поэтому через несколько минут ты вновь овладеешь эмоциями. Разобраться, как ими управлять, не составит труда.

Незнакомец начал недовольно озираться. Несколько раз посмотрел в каждую сторону и даже на небо. На каменном лице проявилось беспокойство.

Моё тело стало вести себя немного иначе. С головы до пят и обратно заметалась волной колющая дрожь.

– Откуда мне знать, что ты не врешь? Звучит не правдоподобно.

– Ещё раз на себя взгляни. Видел прежде себя таким дымящимся и прозрачным? Таким слабым и беззащитным?

Смотреть на безобразие, которым я стал, желания не было. Во мне усиливалось чувство, что собеседник полностью и безоговорочно виновен в моей смерти. Вернее, как теперь выяснилось, выходе из плоти путем предварительной смерти.

– Ты мог меня загипнотизировать. Или я стал сумасшедшим, а ты надо мной издеваешься. А может я сплю?

– Леонид умер! – цинично ответил мой собеседник. Он явно чувствовал, что во мне вскипала неприязнь к нему, но это ничуть его не волновало. – Леонид умер, упав с крыши двенадцатиэтажного здания. После такого никто не выживает.

Было явно бесполезно тягаться с ним в дискуссиях.

Но теперь он не мог угомониться:

– Сумасшедшим назвали бы меня, увидев, как разговариваю с пустотой, – он подошёл ко мне вплотную, и наши взгляды затянулись тугим узлом. Его лицо почти коснулось моего. Я ощутил, что вновь обрёл мимику и на моем лице появилась испуганная гримаса. – Леонид умер, теперь есть только Дариолл. Смирись. Видишь мои глаза? Только они сейчас тебя и видят, больше никто.

Внезапно мою грудь охватило жуткое жжение, словно внутри взорвалась крошечная бомба, ничтожно маленькая, но безумно горячая. Огонь стремглав залил мучительным пламенем всё моё нутро. Вибрация тела молниеносно стала дрожью, а затем откровенной       тряской.

– Началось, – незнакомец по-прежнему стоял вплотную, не отводя глаз. – Истинное тело просыпается.

В голове замкнуло. Словно ледяной подшипник с острыми лезвиями завертелся в попытке вырваться наружу. А затем лёд в голове и жар в теле синхронно рассыпались, даруя мне право самостоятельно двигаться. Не ожидавший подобного, я не успел среагировать и, будто висельника, которому обрезали петлю, меня бросило вниз. И я почувствовал боль. Ту самую, какая бывает, когда падаешь на асфальт.

– Сейчас твой последний шанс, – незнакомец отошёл в сторону, к тому месту, куда было брошено с крыши моё человеческое тело. – Почувствуй контроль, ощути власть над собой. И ты сумеешь остановить это безумие.

Тело заныло. Резким толчком оживилась система управления организмом. Меня передёрнуло и скрючило. Упёршись лопатками в асфальт, я попытался сохранить равновесие. Но, не выдержав безумства, которое выжимало меня, будто мокрое белье, дико вскрикнул. Впервые вскрикнул голосом истинной формы. Я бросил себя в сторону, упал на живот и, ударившись лбом об асфальт, краем помутневшего сознания услышал голос незнакомца:

– Улови свой контроль, иначе потеряешь разум.

Тело взревело. Я вспомнил боль последнего мига человеческой жизни, тот самый, когда имплантат раскрылся и выпрыснул яд в мой мозг. Я вкусил боль, какую испытывают люди, когда их четвертуют. Собрав остатки сил в лёгкие, я крикнул что было сил и невыносимый распад тела прекратился.

Рассудок окрасился адским утомлением. Часто дыша, словно усталый пёс, я смотрел на свою плоть, из которой недавно вышел. Рядом с ней сидел тот самый незнакомец и пытался нащупать пульс на запястье мёртвой руки, закованной в браслет часов, остановившихся на отметке 16:30.

– Поздравляю! Теперь твой разум в твоей власти, – незнакомец перевел взгляд назад.

Из-за угла выбежала девушка.