Читать книгу Хроники безумной подстанции, или доктор Данилов снова в «скорой» - Андрей Шляхов - Страница 9

Доктор Токарев пострадал на вызове. Поскользнулся на ступеньках в темном подъезде, упал, приложился головой о какой-то выступ и собрался помирать.

И помер бы, кабы не героические усилия бригаденфельдшера Супниковой, каковая в одиночку, в условиях плохой видимости и недружелюбно-алкоголизированного окружения (дело было в рабочей общаге в субботнюю ночь) провела полный объем реанимационных мероприятий и таки вытянула Токарева с того света на этот. Но в состоянии клинической смерти он сколько-то пробыл.

Полтора месяца длилось лечение, затем Токарев вернулся на работу. Ему предлагали тихую «неразъездную» должность на Центре, но он отказался – скучно по телефону консультировать. Раз уж здоровье позволяет работать на линии, так надо работать на линии.

После клинической смерти, которая сопровождается кислородным голоданием головного мозга, с людьми случается разное. Может интеллект резко снизиться, психика может того-этого, в смысле – нарушиться, а у некоторых просто голова болит к перемене погоды. Каждому – свое.

Токарева пронесло: он сохранил интеллект, не приобрел психических расстройств, и голова у него не болела. Зато у других начали болеть головы, поскольку молчаливый тихоня Токарев превратился в говорливого, жизнерадостного и, что хуже всего, очень искреннего человека. Рубил правду-матку налево и направо, причем в этакой задушевно-доверительной форме…

«Игорек, я тебе как коллега коллеге скажу, что врач из тебя, как из фекалии боеприпас. Ты же за семь лет кардиограмму так и не научился читать, чудило…»

«Валечка, ну ты как ребенок. Неужели ты думаешь, что мужикам можно верить? Когда ты на сутках, твой муж ночью один спать не будет, найдет об кого бока погреть…»

«Лидия Ивановна, вот вы на каждой пятиминутке одно и то же говорите. Разве вам самой не надоело?»

«Толик, ты вместо того, чтобы на жизнь жаловаться, лучше бы пить бросил…»

И так далее. Причем говорил чистую правду, ничего не придумывал. Но правда, как известно, больнее всего глаза колет.

На вызовах Токарев тоже откровенничал. И с пациентами, и с их родственниками…

«А внучка-то у вас недобрая, по глазам видно, что она только одного и ждет – когда вы помрете и квартиру ей оставите…»

«Ну а что вы хотели при вашем диагнозе? Я вам сейчас объясню вашу ситуацию…»

Фельдшеру Супниковой, своей спасительнице, Токарев сказал, что для замужества бюста четвертого размера и однокомнатной квартиры мало, нужно иметь еще кое-какие качества, которых у нее нет и в помине. Супникова потом рыдала в курилке и говорила, что явно перестаралась с реанимацией Токарева, не нужно было так выкладываться.

Выражая волю трудящихся масс и пытаясь сберечь остатки своего авторитета, заведующая подстанцией попыталась избавиться от Токарева миром. Предложила ему перейти на Центр с повышением (обещала помочь всеми своими ресурсами), но Токарев отказался. Переводиться на другую подстанцию или по собственному уходить он тоже не захотел. Уволить по статье его было невозможно: работал на совесть, не пил на дежурстве, приходил на подстанцию за полчаса до начала смены, не грубил, не вымогал. Ангел!

Благие намерения заведующей обернулись сами понимаете чем. Токарев обиделся. Он столько лет проработал на подстанции, он ко всем относился по-товарищески, со всей душой, а от него хотят избавиться? Выживают ни за что ни про что? Как бы не так! А вот хрен вам! В результате произошла трансформация добродушного жизнерадостного болтуна в активного и принципиального борца с недостатками, этакую Совесть Подстанции.

Токарев начал обличать недостатки и обличал их не только устно, но и письменно. Писал в департамент, в министерство, а когда отчаялся найти поддержку у медицинского начальства, то начал сливать информацию в газеты. Подстанция пару-тройку раз засветилась в газетной хронике, после чего заведующую сняли и… назначили на ее место Токарева.

А что такого? Опешившему Токареву так и сказали на Центре – руководить должны самые сознательные, а сознательнее вас на всей московской «Скорой» никого нет. А может, он и на всю Россию один такой уникум. Токарев проникся и принял руководство.

Прозаведовал он сорок один день и был уволен по статье. Заведующего подстанцией снять куда проще, чем выездного врача. Заведующий же не только за свои грехи отвечает, но и за чужие тоже. Кто-то умный в верхах (поговаривали, будто главный кадровик Сестричкин) придумал такой вот элегантный административный гамбит – пожертвовал заведующей, чтобы избавиться от Токарева.

Токарев ушел и будто в воду канул. Он был сильно обижен на всех коллег, ополчившихся на него без каких-либо причин, а коллеги тоже не горели желанием поддерживать знакомство. Обычно на «Скорой» людей, которые проработали более-менее длительное время, так же долго и помнят, но о Токареве все дружно поспешили забыть как можно скорее.

Осенью прошлого года во время прогулки я увидел знакомое лицо на стенде с фотографиями депутатов одного муниципального округа и порадовался за Токарева – человек на своем месте.