Читать книгу Дельцы и мечтатели - Андрей Станиславович Сахапов - Страница 1

На улице было еще темно в это мартовское утро. Редко чирикал одинокий воробей, предвещая солнечный и погожий день. Павел Иванович вышел на улицу и пошел на стоянку за машиной. Идти было не так далеко. Под ботинками приятно хрустела ледяная корка. Дома Павлу Ивановичу решительно нечего было делать, и он начинал нервничать и суетиться, чувствуя себя лишним. Он выработал у себя привычку вставать и уходить пока домашние спят и еще, конечно же, утром не было пробок и можно было с наслаждением вести авто. Утром он пролил мед на свой любимый костюм, который хотел одеть еще с вечера, предстояла очень важная встреча, не огорчаясь, он переоделся в другой. Сегодня Павел Иванович решил не вызывать водителя, а добраться до работы сам потому, что любил водить машину, а машина у него была шикарная, и водить ее было очень приятно. Даже когда его подрезали на дороге, немного улыбался, давая возможность гонщикам обогнать себя. Он-то знал кто здесь главный. Случись поцарапать машину, он нисколько не расстраиваясь, вызывал такси и уезжал, предоставляя страховой фирме разбираться.

– По работе и награда, – любил говаривать Павел Иванович, явно намекая на то, что каждый должен заниматься своим делом. Дело сегодня предстояло серьезное. Влиятельный человек с женой оставлял сына. Сегодня была третья и заключительная встреча. Предоплата была получена на сто процентов, и оставалось обговорить формальности.

Павел Иванович не хотел считать себя лицемером и действительно верил в то, что помогает людям, пусть даже таким нетрадиционным способом. Он любил свою работу, любил голубой свет, отражающийся в дорогом кафеле, никелированные детали все это создавало ощущения приближения к чему-то таинственному и важному. В свое время американская компания решила открыть филиал в России, и Павел Иванович оказался в нужное время в нужном месте. Он устроился простым штатным сотрудником, а это было не просто сделать, пришлось кое-что подправить в биографии. За пять лет работы, идя по головам, он смог стать директором, а затем и совладельцем. Клиентами филиала были люди из Европы, Азии, само собой разумеется, России. Система жизнеобеспечения считалась одной из самых лучших в мире. Только благодаря заслугам Павла Ивановича, дела шли превосходно, он вкладывал всего себя в это дело. Сумел убедить головной офис поставить новейшее оборудование. Благодаря этому в России был такой обширный список клиентов. Один только филиал в России составлял половину того, что имело головное предприятие по всему миру. У всех на виду был Институт Красоты и холода, а внизу крио камеры по глубокой заморозке людей. Павел Иванович не был мрачным человеком, но и весельчаком его тоже было трудно назвать, скорее он излучал большое чувство уверенности. Он был женат, любил свою жену и двух сыновей, что не мешало иметь любовницу.

Полине Марковне это слово не подходило, скорее она была верным другом или соратником. На работе об отношениях никто не догадывался. Там они виделись редко. Полина Марковна встречалась с Павлом Ивановичем скорее для души. Устраивалась она через американское агентство. Павел Иванович не принимал в этом участия, потому что он попросту тогда ее не знал. Отличный работник, собеседник и еще кое-что. Не повстречала она пока человека лучше, чем Павел Иванович и держалась его. Павел Иванович хотел было помогать ей, но она ему отказала. Полина Марковна была больше чем рядовой сотрудник, она была одним из главных двигателей предприятия. Американцы неоднократно предлагали ей перевод в другой филиал, но она отказывалась. Она за три года работы купила хорошую трехкомнатную квартиру, а еще через три и дом за городом. Полина Марковна не нуждалась в материальной поддержке. От нее исходило такое спокойствие, что если клиент и сомневался до сегодняшнего дня, то после беседы с ней был уверен в своем решении на все сто. Это качество Павел Иванович больше всего ценил в Полине Марковне. При беседе, Полина Марковна больше молчала, внимательно слушая, в этом и заключалось ее умение – ничего не говоря, успокоить и убедить человека. Она как-бы дополняла Павла Ивановича своей уверенностью и спокойствием. Встречались они у нее в загородном доме. Что сказать жене для него не было проблемой – он часто по работе бывал в командировках за границей. Встречи их скорее напоминали встречу Шерлока и Ватсона за бутылочкой шерри у камина на Бейкер-стрит.

Место работы Павла Ивановича находилось на окраине. Старинное здание со скромной вывеской ИНСТИТУТ ЗДОРОВЬЯ И ХОЛОДА. Но самым главным был подвал, можно сказать это был мини город с галереями и залами. Когда-то тут был бункер для правительства города. Размеры поражали. Залы с футбольное поле в пять этажей, не считая подсобных помещений, которые составляли не малую часть строения. В подвальных помещениях работало три человека в четыре смены. Особо во время дежурства они ничем не занимались. Основная их работа состояла в погружении пациента в крио камеру. Автоматика была такая, что и наблюдения не требовалось, тройная система защиты в случае выхода из строя любой детали.

Охрана доложила, что клиенты прибыли. Будущие клиенты по договору приезжали три раза для оформления и беседы со штатным психологом Полиной Марковной. Это называлось предварительное, основное и окончательное соглашение. Деньги переводились тоже тремя частями. Сейчас предстояла процедура заморозки мальчика. Павел Иванович пошел их встречать, чтобы самому проводить к месту, Полина Марковна уже была там и встала рядом с Павлом Ивановичем. Поздоровавшись, они проводили родителей вниз на пятый уровень. Затем Павел Иванович поднялся к себе в кабинет, предпочитая наблюдать все действо по монитору. Процедурная пятого уровня была просторна. Люминесцентный голубой свет отражался в плитке дорогого кафеля. Павел Иванович знакомил пациентов с местом, где они будут находиться заранее, чтобы не было шока. Мальчик здесь был уже третий раз и имел представление. За последние два года он привык быть один, находясь в больнице, к этому привыкаешь и сейчас вел себя спокойно и тихо как на обычной процедуре. Он был смертельно болен, жить оставалось не более двух месяцев. Родители об этом сыну естественно ничего не сказали.

Вместо одной из стен процедурной было огромное цельное стекло с видом на сами крио камеры. Оно было похоже на экран, за которым начиналась другая реальность. Зрелище было жутким. В американских филиалах камеры располагались одна на другой вдоль стены с целью экономии пространства. У нас же это было с размахом, и каждая камера стояла на полу на специальной подставке в общем, как на кладбище только гробы были сверху. Завораживающий темный потолок с еле мерцающими хаотично раскиданными огоньками создавал иллюзию звездного неба. Отполированный металл саркофагов еле отсвечивал голубым светом. Павел Иванович любил гулять по этим аллеям и именно на этом пятом уровне. Здесь находились наиболее значимые клиенты с наивысшим уровнем безопасности. По крайней мере, им так говорили. Прогуливаясь приятно было думать о той надежде, которую он им дает, если конечно будет найден процесс разморозки. Павел Иванович нравилось ощущать себя частью чего-то целого и большого. Он слегка улыбался, бродя между рядами, но эта улыбка скорее была улыбкой радости за тех людей, которые переживут его и его время.

Большое стекло открывало другую параллель. Мальчика уложили, начался процесс заморозки. Родители стояли рядом. С одной стороны надежда, что их сын проснется и будет жить, потому что в будущем его смогут вылечить, с другой этого может не произойти вовсе. Мама была готова лечь рядом с сыном, чтобы проснуться вместе, но сын сам отговорил ее.

– Оставайся с папой, и вместе ждите меня.

Папа старался не заплакать, стоя рядом с мамой, держась за руки. Мальчика погрузили в азот, саркофаг закрыли и увезли в оранжерею. Именно так по документам называлось это место. Родители еще долго стояли возле стекла, им никто не мешал. Павел Иванович наблюдал за ними по монитору, он не испытывал чувство вины, скорее наоборот. Обычно на таких процедурах слез не было, и никто не рыдал. В основном, здесь лежали престарелые дельцы, воротилы, уставшие и пресытившиеся жизнью. Родители ушли. Павел Иванович всегда спускался к новому пациенту, как бы удостовериться все ли хорошо. Он спустился на пятый уровень. Сотрудники были на своих местах, они явно его ждали. Саша – старший в смене был в комнате отдыха. Такие процедуры крепко выматывали, всем требовался отдых. Павел Иванович не стал его будить, спросил, как все прошло у Дмитрия, хотя за всем следил по монитору и сотрудники это знали, но таков был порядок вещей. Каждый раз Павел Иванович спускался на определенный уровень и спрашивал, как прошло. Ему отвечали, что все в порядке, он проходил в оранжерею и первым делом шел к новому саркофагу. Он любил это слово – оранжерея, оно было, какое то живое. Павел Иванович чувствовал себя садовником среди своих растений. Сегодня был особенный случай. Папа у мальчика занимал высокий пост в правительстве. Подойдя к камере мальчика, он долго стоял и смотрел на отполированный металл, думая о чем то. Какие мысли посещали его в такие моменты? Постояв и подумав, Павел Иванович пошел обратно вдоль особых VIP склепов, камерами эти сооружения назвать было трудно. Сделанные из лучшего мрамора, они являли собой настоящие произведения искусства. Их было десять, но дохода предприятию они приносили, как с половины всей оранжереи этого уровня. В оранжерее было пятьсот «посадочных» мест на пяти уровнях, всего две тысячи пятьсот и пятьдесят VIP.

Каждый из пятидесяти склепов был сделан по индивидуальному заказу. На каждом уровне они имели разные архитектурные направления и цену. На третьем этаже были пирамиды покрытые позолотой, вся оранжерея ярко освещалась самыми разными источниками света. Свет заливал все пространство, каждый уголок был освещен. Свет бил отовсюду: снизу, сбоку, сверху. В центре зала был установлен один большой источник, символизирующий солнце. Свет никогда не отключали и он бил круглосуточно. Пятый – барокко, первый – хай-тек, на втором натуральность кладбищенского стиля. Павел Иванович решил сделать себе подарок и пройтись мимо этих склепо-архитектурных изысков. Он помнил каждого клиента. Все они хотели лучше, чем у других.

Наладку и монтаж склепов по индивидуальным проектам, имела право осуществлять только американская строительная компания. Периметр огораживали тройной сверхпрочной тканью, устанавливали промежуточный пылесборник и душ. Рабочая одежда была разовая. Строители одевали стерильную спецодежду и следовали на рабочее место, выходя, снимали, принимали душ и одевали другую. Эта же компания осуществляла генеральную уборку всей оранжереи. Запрещалось работать перфораторами и шлиф машинками, молотки только пластиковые или резиновые. Комплекс создавался в другом месте, а уже тут производился монтаж. Детали тщательно мыли, также тщательно упаковывали и грузили в ящики.

Полюбовавшись великолепным барокко, он направился к выходу, ему надо было попасть на первый уровень. Там шли работы по монтажу очередного склепа хай-тек, четкие и прямые линии, блеск хромированных деталей. Предстояло решить несколько технических вопросов с главным инженером строительной компании. Стены и потолок в оранжерее первого уровня были покрыты декоративной штукатуркой под известняк, мягкий и желтоватый, свет шел из напольных ламп и бил вверх чуть под углом. Они встретились в комнате первичной заморозки, такая имелась на каждом этаже, и была оснащена таким же огромным стеклом. Главный инженер уже ждал. Павел Иванович, как лицо ответственное, поинтересовался, как продвигаются дела. Он задавал стандартные заготовленные вопросы, которые должен был задать. Главный инженер отвечал заранее заготовленными ответами. Это был своеобразный ритуал. За годы работы они притерлись друг к другу. Строительство VIP склепов было поставлено на поток.

Закончив формальную беседу, Павел Иванович вышел из здания института во двор, где стояла его машина. На крыльце сидел обычный серый, полосатый кот, и щурясь от солнца, пас голубей. Павел Иванович поехал к Полине Марковне. Им нужны были эти два дня тишины и уединения от мира. Павел Иванович благополучно добрался, предварительно позвонив, чтобы она открыла ворота. Ключа от ворот у него не было, у них была негласная договоренность.

Нет, это были не недомолвки, просто им так было удобнее. Машину он тоже оставлял на улице, хотя в гараже было место. Полина Марковна знала, что он никогда не попросит поставить свою машину в гараж, хотя он и был очень не против. Иногда она оставляла свою машину на улице из чувства солидарности, давая тем самым понять, что она сегодня особенно расположена. Павел Иванович понимал эти полунамеки, что называется с полуслова. Выходя из машины уже во дворе, он наступил на что-то мягкое это оказался дохлый воробей.

«Кошки», – подумал он и брезгливо начал вытирать подошву об твердую корку мартовского снега. Павел Иванович вошел в дом. Полины Марковны внизу не было, и он нарочно громко хлопнул входной дверью, чтобы обозначить себя. Переодевшись в домашнее, он сразу занялся камином. Принес дрова, захватив березовой коры на растопку. Пирамидкой расставив поленья в камине и подложив коры, зажег ее большой спичкой. Кора затрещала, и огонь начал отвоевывать все большее пространство для себя.

– Так оно и в жизни, – думал Павел Иванович, глядя на пламя: Даем мы пищу нашим страстям, и они сжирают нас, как этот огонь. Даем пищу хорошему, и оно разрастается, как прекрасный цветок.

Через десять минут в камине полыхал цветок огня, комната наполнилась приятными запахами, такими, которые дает только живой огонь.

О работе они никогда не говорили, предпочитая легкие беседы ни о чем, о спорте, кулинарии и кошках. Павел Иванович и Полина Марковна старались жить в моменте настоящего – в здесь и сейчас. Полина Марковна посещала всевозможные тренинги и семинары, курсы повышения уровня сознания и школу эзотерики. Все книги у нее в доме были только определенной тематики. Иногда ее немного заносило, и она с жаром пыталась рассказать о новых открытиях и свершениях в этой области. Павел Иванович снисходительно слушал, не особенно вдаваясь в подробности, для него это скорее был фон – пространство, которое должно быть чем-то заполнено. Павел Иванович привез с собой бутылку хорошего виски – раз в месяц они позволяли себе эту слабость, всего пару стаканчиков. Здесь у них вкусы совпадали. Полина Марковна переоделась и спустилась вниз. Она никогда не позволяла себе ходить при Павле Ивановиче в домашнем халате, для этих целей у нее были домашние костюмы, сшитые на заказ из красивейшей индийской ткани. Два костюма из шелка и три из хлопка. Она прошла на кухню, нарезала яблочко «симиренко» под виски (Павел Иванович их особенно любил), лимон, переложила из банки в тарелочку испанские оливки и принесла все это к камину. Павел Иванович к этому времени уже открыл бутылку и разлил по стаканчикам напитка. Сидя в уютном кресле, покатывая виски, он смотрел на огонь. После того как разгорелось нужно было подложить еще дров.

Павел Иванович умел отдавать должное ароматам алкоголя и поэтому пока пил не закусывая. От камина шел приятный расслабляющий жар. От Полины Марковны веяло согревающим теплом молчаливого присутствия. Она сегодня больше молчала, предпочитая говорить о погоде и завтрашнем обеде. Так прошло часа два. Полина Марковна поднялась к себе в спальню. Павел Иванович дремал, перебравшись с кресла на диван. Так он и уснул.