Читать книгу На флоте бабочек не ловят. Морские рассказы - Андрей Степанович Абинский - Страница 6

Кочегар дальнего плавания, Валерий Лалетин, сразу пришёлся ко двору. Он был балагур, с хорошим лёгким характером.

В первый же день, на «разводке», Валера заявил:

– У меня руки золотые: точить могём, сверлить могём, строгать могём, только крышу крыть не могём – боимся упадём!

Дед подозрительно фыркнул:

– Ещё один клоун нарисовался. Цирк на воде!

– Кто служил на флоте, тот в цирке не смеётся, – ответил Лалетин и жестом фокусника выдернул из кармана зажигалку – отполированный до зеркального блеска винтовочный патрон. Валера держал свой снаряд двумя пальцами за донышко гильзы. Через секунду фитиль сам собой вспыхнул.

Машинист Осипов невозмутимо сказал:

– Усачёв мог, например, пёрнуть десять раз подряд.

– У меня на это духу не хватит, – засмеялся Лалетин. – А вот мой примус осечек не дает. Как винтовка Мосина. С кем на спор, на интерес?

Наглая самоуверенность кочегара задела фронтовика Догонашева. Дед потёр блестящую лысину, набычился и перешёл на немецкий:

– Зер гут, Валера, – стармех впервые назвал Лалетина по имени. – Твоя трехлинейка, против самурайского качества!

Дед вынул сто-йенную японскую зажигалку. Такие зажигалки были у многих и славились безотказностью. Горели на ветру и потребляли любое горючее, от одеколона до солярки. Приз назначили традиционный – полбанки белой. Расчет – немедленно. Последнее условие особенно понравилось машинистам.

– Если по-честному, нужно залить зажигалки одинаковым бензином, – вставил своё замечание Паша Сенчихин.

– Предложение отклоняется, – парировал предпрофкома, он же второй механик. – Каждый двигатель должен работать на своем горючем.

Второй механик разбирался в моторах и спорить с ним не стали. Лалетин спросил только:

– Запаливаем сходу или с задержкой?

– Давай по-простому, без этих вывертов, – ответил бывалый разведчик.

Рефери назначили справедливого Лешу Хатана. Бойцы вытерли ладони ветошью и состязание началось.

– Винтовка Мосина против японской «Арисаки», – объявил Хатан и рубанул воздух ладонью:

– Ррр-аз!

Вжик! Чирк. Загорелись два огонька.

– Два!

Вжик! Чирк. Зажигалки сработали одновременно.

– Три!.. Четыре!.. Десять!.. Двадцать!.. Тридцать!

Дед вытер лысину ветошкой. Валера в паузе нервно закурил. Пальцы его подрагивали.

– Тридцать один!

Вжик! Чирк. Горят обе. Болельщики втайне желали победы Лалетину. Знали, за ним не заржавеет.

– Тридцать девять!

Вжик! Чирк.

– Уффф! – выдохнул дед.

Его зажигалка высекла трескучую искру, но фитиль ответил лишь слабым дымком. Вжик! Вжик! Японское качество уступило надежной русской трехлинейке.

Чирк! Лалетин запалил свой примус в победный сороковой раз.

Договор дороже денег. Пока публика поздравляла кочегара, отстоявшего честь русского оружия, стармех вернулся из каюты с пол-литровой банкой спирта.

– Разведённый, Рашид Музагитович? – осторожно спросил его токарь Широков.

– Еще чего, портить продукт! Давай, организуй пару селёдок, луковицу и хлебушка.

Через полчаса Сенчихин с Осиповым уже горланили песню про то, как самураи задумали перейти границу у реки, а наши веселые танкисты были решительно против этого.

– Ты не очень-то задавайся, – сказал Лалетину электрик Хатан. – Дед не злопамятный, но память у него хорошая. Завтра быть тебе под плитами и в мазуте по самую маковку.

Предсказание одессита сбылось в точности.