Читать книгу За последним порогом. Паутина. Книга 2 - Андрей Стоев - Страница 5

Сегодня мы наконец устраиваем персональную выставку Ленки в Центре современного искусства на Плотницком ручье. Сказав «мы», я, пожалуй, изрядно себе польстил – моё участие состояло исключительно в устном распоряжении выделить необходимые средства. Организацией выставки занимались мама с Ленкой, а все финансовые вопросы решала Зайка. Женщины у меня просто золото – они считают, что я и так слишком загружен важными судьбоносными решениями, и стараются без веской причины меня не напрягать. В принципе, я и в самом деле загружен, но не всегда, а временами просто бессовестно пользуюсь образом вечно занятого руководителя. От этого мне бывает стыдно, но несильно.

Всё-таки, что ни говори, а общественное положение само по себе даёт аристократам нечестное преимущество. Кто бы пошёл на персональную выставку никому не известной художницы, никогда раньше не выставлявшей свои картины на публику? Кроме разве что друзей и близких родственников? Однако если никому не известная художница носит фамилию Менцева-Арди, то это кардинально меняет ситуацию. Все сколько-нибудь заметные газеты прислали своих корреспондентов, по залам бродили представители практически всех аристократических семей и родов, а руководство Гильдии живописцев и скульпторов присутствовало в полном составе. Хотя с последними-то всё было ожидаемо – попробовали бы они не присутствовать, учитывая, сколько Ленка регулярно им жертвует. Выставка определённо стала заметным событием в культурной жизни Новгорода. Но что меня поразило больше всего, так это то, что и у входа выстроилась длинная очередь обывателей, вроде бы никак с нашей семьёй не связанных. То ли газеты создали совсем уж несусветный ажиотаж, то ли народ и в самом деле интересуется, что там малюют аристократки в перерывах между шопингом и угнетением крестьян.

Я переходил из зала в зал, кивая многочисленным знакомым, и изредка останавливаясь поговорить. Так постепенно и добрался до зала, в котором ещё не был, где и обнаружил Алину.

– Привет, Кен, – улыбнулась мне она, мимолётно коснувшись губами моей щеки. – Я вижу, ты популярен среди некоторых художниц.

– Сам не ожидал, честно, – признался я, с изрядным смущением оглядывая зал. – Оказывается, Лена не всё мне показывала. Далеко не всё.

Этот немаленький зал был целиком посвящён мне. Кеннер хмурится, Кеннер улыбается, Кеннер сидит за столом, сосредоточенно делая пометки в бумагах, Кеннер в тренировочном костюме бежит по аллейке. Кеннер был везде. В целом картины показывали меня в таком лестном свете, что я действительно почувствовал смущение. Если бы у меня были хоть малейшие сомнения в том, что жена меня действительно любит, они бы сейчас испарились без следа.

– Очень интересно посмотреть на тебя глазами Лены, – с улыбкой продолжала Алина. – Я, конечно, всегда знала, что она к тебе хорошо относится, но даже не подозревала, насколько.

– Не смущай меня, Лина, – попросил я, – я и так смущён дальше некуда.

– Ещё и скромный, – хихикнула она. – Ну всё, всё, больше не буду.

– Как тебе выставка вообще? – немного неловко перевёл я тему.

– Неожиданно, – призналась Алина. – Нет, я помню, ты говорил, что Лена хорошо рисует, но вот это вот всё далеко выходит за рамки просто «хорошо рисует». Это талант без всякого преувеличения. И судя по количеству картин, рисует она очень давно. Почему же вы раньше ничего не выставляли?

– Разговоры про это шли уже несколько лет, но как-то всегда находились более срочные дела, а сама Лена никогда не настаивала, – повинился я. – Нехорошо, конечно, так относиться к жене, но почему-то мне и в голову не приходило, что это может быть для неё важным.

– Ну хоть сейчас об этом задумался, значит, всё-таки не безнадёжен, – одобрительно улыбнулась Алина. – Как у тебя вообще дела? Что-то давненько мы с тобой не виделись – может, заглянешь к нам как-нибудь?

– Может, и загляну при случае, – не стал обещать я ничего определённого. – Много дел сейчас навалилось, да и вообще время какое-то напряжённое.

– Греки, – понимающе кивнула она. – Да, чувствуется в воздухе напряжение. Рано или поздно либо у Греков нервы не выдержат, и они что-нибудь сотворят, либо кто-нибудь из шавок наберётся смелости и укусит первой. Впрочем, Гана вроде упоминала, что князь тебя тоже в это дело затянул.

– Тянул, но я отказался, – отрицательно покачал я головой.

– Почему? – удивлённо подняла бровь Алина.

– Не моё, – развёл руками я. – А ты участвуешь?

– Нет, – едва заметно улыбнулась она.

– Почему?

– Не моё, – она развела руками, копируя мой жест.

– Нет, в самом деле – можешь ответить, почему? – настаивал я. – Я к чему спрашиваю – всё же я в сомнениях насчёт того, правильно ли поступил, отказавшись от такого выгодного дела. Принципы принципами, но уместно ли это для главы семьи?

– Могу и ответить, – пожала плечами Алина. – Главная причина в том, что роды не лезут в конфликты дворян и наоборот. Князь очень неодобрительно относится и к дружбе, и к вражде родов с дворянами.

– Использует вас как противовес дворянам? – догадался я. – Как независимый центр силы?

– Верно. Да на самом деле это ни для кого не секрет. Хотя ты, возможно, раньше этого не замечал, потому что никто не понимает, кто вы есть, и куда вас отнести, – она усмехнулась. – Вы вроде со всеми свои.

– Насчёт дружбы понятно, а почему нельзя враждовать? – я и в самом деле заинтересовался. – Казалось бы, наоборот, надо провоцировать вражду, чтобы разобщить.

– Потому что вражды не существует без дружбы, неужели непонятно? Если будут хоть какие-то отношения, пусть даже вражда, со временем обязательно возникнут связи. Например, семейство, которое враждует с родом, начнёт искать союзников среди других родов. Поэтому князь и старается держать нас подальше друг от друга.

– Никогда не задумывался о такой стороне вопроса, – признался я.

– И вторая причина состоит в том, что это и в самом деле не моё, – продолжала Алина. – Мы Грекам совсем не друзья, но без веского повода нападать на них не станем, тем более сейчас, когда их травить начинают. Ну а ты правильно сделал, что отказался.

– Мне кажется, Гана всё-таки считает, что я это сделал напрасно, – заметил я.

– Не пойми меня неправильно, пожалуйста, но я бы на твоём месте относилась к её советам осторожно. Нет, она искренне считает, что тебе помогает, вот только она по рождению мещанка и просто не улавливает кое-каких тонких моментов, которые понимаем мы. Некоторые вещи сложно понять, если не живёшь во всём этом с детства. Ну и ещё нужно учитывать, что она на многие вещи смотрит глазами князя.

– Ты сейчас сказала то, что я предполагал, но не мог для себя внятно сформулировать, – кивнул я. – Спасибо, Лина, ты очень помогла.

– Обращайся, – улыбнулась она. – Пойдём поищем Лену?

– Пойдём, – с облегчением согласился я. В зале хватало посетителей, и все они с любопытством посматривали на меня, отчего я чувствовал себя ужасно неловко.

– Так значит, ты предпочитаешь потерять деньги, но сохранить репутацию семьи? – спросила Алина, с любопытством поглядывая на меня, пока мы двигались по переходам.

Опять какие-то проверки? Мне казалось, что Алина уже знает меня как облупленного, но похоже, что она не успокоится, пока не выпотрошит меня до конца.

– И то, и то неверно, – отозвался я.

– Поясни, – заинтересовалась она.

– Я предпочёл «не приобрести деньги». Это не то же самое, что «потерять деньги». А сохранять мне пока нечего, у нас нет никакой репутации.

Алина с любопытством смотрела на меня, ожидая пояснения. Я вздохнул и пояснил:

– Репутация семейства нарабатывается столетиями. Вот лет через сто и посмотрим, что за репутация у нас будет. А сейчас я всего лишь пытаюсь заявить, на какую репутацию претендую.

– Трудно с тобой общаться, Кеннер, – пожаловалась Алина. – Смотришь на тебя, видишь юнца, и совершенно не ожидаешь речей и поступков взрослого и пожившего человека. Даже я периодически на это ловлюсь. Знаешь, а ведь если ты станешь вести себя в соответствии с возрастом, то легко сможешь дурить людей.

– Это тоже будет работать на репутацию, – усмехнулся в ответ я, – только совсем не на ту, которую я хочу заработать. А что касается юнца – посмотри в зеркало и спроси себя: что умного можно ожидать от этой юной девицы, у которой на уме явно только мальчики и тряпки?

– Уел, – захихикала Алина.

Ленка нашлась через два зала. Она общалась с корреспондентами – и на удивление неплохо общалась: уверенно, с юмором, не давая ввести себя в смущение или сбить с толку. Сегодня просто день неожиданных открытий – вот уж никак не предполагал узнать столько нового о жене, которую знаю с младенчества.

Заметила она нас не сразу, а заметив, с облегчением улыбнулась и заявила корреспондентам:

– Думаю, мы с вами всё обсудили, уважаемые. Если у вас есть ещё вопросы, вы можете задать их моему мужу Кеннеру Арди.

Корреспонденты немедленно навелись на меня.

– Господин Кеннер, как вы относитесь к тому, что ваша жена пишет картины? – сразу же последовал вопрос.

– Горжусь, разумеется, – ответил я, с недоумением посмотрев на спрашивающего. – Как ещё можно к этому относиться?

– То есть вы не возражаете против её увлечения? – настаивал корреспондент.

Не совсем понял, куда он клонит, но одно можно сказать точно: он пытается найти хоть какую-то грязь.

– Не только не возражаю, но и считаю, что госпожа Лена должна рисовать, – уверенно заявил я. – В её картинах виден несомненный талант, а талант обязательно нужно развивать.

– Среди её картин немалую долю составляют ваши портреты, – с намёком заметил другой.

– А также портреты нашей матери, – пожал я плечами. – Чему тут удивляться? Члены семьи – это самые доступные и самые безропотные натурщики. Если же вы пытаетесь намекнуть, что я заставляю жену рисовать себя, то это полная глупость. Она рисует что хочет, и большей части этих картин я сам до сегодняшнего дня не видел.

– Будете ли вы продавать эти картины?

– Мы пока не обсуждали этот вариант. Но в любом случае вопрос не ко мне – это будет решать госпожа Лена, мой голос будет в лучшем случае совещательным.

– Госпожа, а вы, по всей видимости, подруга госпожи Лены, – обратилась к Алине корреспондентка.

– Уважаемые, перед вами сиятельная Алина, Мать рода Тириных, – поспешно сказал я, пока никто из этих идиотов не ляпнул какую-нибудь оскорбительную глупость.

Корреспонденты радостно оживились – Высшие им попадаются крайне редко.

– Отвечая на ваш вопрос, уважаемая, – со снисходительной улыбкой ответила Алина, – полагаю, что нас с госпожой Леной вполне можно назвать подругами.

– Вы планируете купить какие-то из этих картин, сиятельная? – выдала корреспондентка.

А вот это уже наглость. Провокационный вопрос, который слишком близко подошёл к прямому оскорблению. Если Алина ответит «нет», у них будет прекрасная возможность совершенно безнаказанно облить Ленку грязью. Кажется, кое-кто здесь заслужил показательный урок, чтобы напомнить о пользе хороших манер.

Похоже, корреспонденты как-то почувствовали моё настроение, потому что они беспокойно зашевелились и попятились, а спросившая побледнела и спряталась за соседа.

– Я надеюсь, что у меня будет возможность приобрести несколько картин, – ответила Алина как ни в чём не бывало. – Некоторые из них я бы очень хотела видеть в своём доме. Надеюсь, мы удовлетворили ваше любопытство, уважаемые, а сейчас позвольте с вами попрощаться.

Корреспонденты поклонились и быстро удалились, причём с явным облегчением.

– Знаешь, Кени, когда эта дура задала свой вопрос, от тебя такой жутью повеяло, что я сама испугалась, – негромко сказала Ленка. – Как ты это сделал?

– Не знаю, – ответил я с недоумением. – Сам не понимаю, что это было. Я просто разозлился на провокацию.

– Кстати, о вопросе, – вмешалась Алина. – Я бы и в самом деле хотела купить несколько картин. Вы не планируете устроить аукцион в конце выставки?

Мы с Ленкой озадаченно переглянулись.

– Мы подумаем, – ответили хором.

– Подумайте, – засмеялась Алина.

* * *

Я позвонил в дверь, и за матовым стеклом немедленно появилась тень. Дверь открылась, и горничная в кокетливой кружевной наколке в замешательстве уставилась на меня.

– Госпожа Кира дома? – помог я ей.

– Да, господин Кеннер, – оправившись от неожиданности, торопливо ответила она. – Извините, господин Кеннер. Входите, пожалуйста.

– Я не буду заходить. Передайте госпоже, что я жду её в саду.

Я присел на лавочку перед линейкой каких-то декоративных кустов, лениво рассматривая дом Зайки. Дом был не особо большой, но очень миленький, даже с виду уютный. Зайка явно не пожалела денег на хорошего архитектора. Минут через пять появилась и она сама, изрядно запыхавшись.

– Что-то случилось, господин? – с тревогой спросила она.

– О нет, я всего лишь хочу поговорить подальше от ушей прислуги. Извини, что так тебя встревожил, я не подумал, как это может выглядеть. Пойдём погуляем немного.

Мы направились в сторону леса по усыпанной жёлтыми и красными листьями дорожке. Дорожки постоянно убирались, но дворники просто не успевали их сметать. До снега оставалось совсем недолго, и по утрам в воздухе уже ощущалась лёгкая морозная свежесть.

– Как ты себя чувствуешь здесь? – спросил я её.

– Замечательно, – она взглянула на меня с удивлением. – Как ещё я могу себя чувствовать?

– Я немного не о том спрашиваю, – улыбнулся я. – Это не вежливая фраза из серии «Как дела?», а серьёзный вопрос о твоём самочувствии. У нас здесь мощный источник, и он наверняка как-то на тебя влияет.

– Ах, это, – она надолго замолчала, прислушиваясь к себе. – Ну да, поначалу я действительно не очень хорошо себя здесь чувствовала, но потом стало легче. А сейчас вообще ничего не замечаю. Но к святилищу всё равно не могу близко подходить.

– К святилищу тебе подходить и не стоит. Оно настроено на нашу кровь и чужих не любит. Но я тебя спросил об этом не просто так – я вспомнил, что ты хочешь ускорить получение дворянства.

Зайка дёрнулась было возразить, но я остановил её поднятой рукой.

– Хочешь, не хочешь – неважно. Я в любом случае тебя не осуждаю. Просто способ такой есть.

– И вы точно не будете против?

– Скорее, даже буду всецело за, – засмеялся я. – Ты же помнишь, что нам придётся выплатить за ваше дворянство залог чести[7]? Князь с его размером скромничать не будет. Мы его, конечно, заплатим, но нам это долго икаться будет, я уверен. Если твои дети получат наследственное дворянство сами, я буду только рад. А князь, разумеется, не очень.

– Если они получат дворянство сами, то они могут и не захотеть стать вассалами, – осторожно заметила Зайка.

– А зачем мне вассал, который этим тяготится? И вообще, если у человека не хватает ума, чтобы понять, что ему это нужней, чем мне, то я лучше обойдусь без такого умника.

Зайка вопросительно посмотрела на меня.

– Кира, вассалы не рабы, – пояснил ей я. – Как раз наоборот, этот статус даёт вассальной семье очень многое. Ведь если разобраться, обычный дворянин не так уж сильно отличается от мещанина. Ну, есть какие-то права, немного повыше статус, но если ты посмотришь вокруг повнимательнее, то обнаружишь, что все дворянские семьи, которые хоть что-то из себя представляют, тесно связаны с аристократами. Именно гербовое дворянство обладает реальными возможностями, которыми оно может поделиться с вассалами.

– И что, исключений нет? – немного недоверчиво спросила Зайка.

– Может быть, и есть, – пожал я плечами. – Но мне ничего в голову не приходит.

– Доричи довольно сильная семья, и герба у них нет, – заметила она. – Это которые дают протекцию Буткусу. Они ничьи не вассалы, я это точно знаю.

– Сильная семья, – согласился я. – Но ты явно незнакома с одной малоизвестной историей. Весьма романтической историей, замечу, и с хорошим концом, что, в общем-то, большая редкость среди романтических историй. Итак, лет примерно сорок назад один юноша по имени Севе́р встретился с юной красавицей Астой и влюбился без памяти. Семьям эта связь не понравилась, – по крайней мере, одной семье точно, – но влюблённые проигнорировали недовольство семей и всё-таки поженились. Был скандал, который, однако, как-то быстро затих. Семьи всё-таки не стали изгонять молодых и скрепя сердце смирились с фактом. Так очаровательная Аста Дорич стала Астой Соболевой, ну а пылкий юноша Севе́р лет через десять стал главой аристократического семейства Соболевых. Выслушав эту чудесную историю и стерев слёзы умиления, мы уже не удивляемся тому, что Доричи всегда грудью стоят за Соболевых, а те в ответ помогают во всех их начинаниях.

– Действительно, замечательная история, – согласилась Зайка. – Визион по ней не делали? Я бы посмотрела.

– Я думаю, если и были желающие это экранизировать, они здраво рассудили, что герои могут проявить недовольство самым болезненным способом, и решили не рисковать, – засмеялся я. – Деятели искусств обычно обладают очень острым чутьём на неприятности. Во всяком случае, те, которые из долгожителей. Но мы как-то совсем отвлеклись.

– Да, – кивнула Зайка, – вы начали говорить о способе получения дворянства.

– Верно. Так вот, меня всегда удивляло, почему в родах так много Владеющих. Да практически все дети у них одарённые, за небольшим исключением. Когда у нас появилось святилище, я начал подозревать, что знаю ответ, но это была просто догадка, полной уверенности у меня всё же не было. И вот недавно в разговоре со Стефой Ренской я осторожно перевёл разговор на это, и получил ясное подтверждение: если беременность протекает в области действия родового источника, ребёнок практически со стопроцентной вероятностью будет одарённым.

– То есть у меня будут одарённые дети? – Зайка от неожиданности остановилась и посмотрела на меня расширившимися глазами.

– Наверняка, – подтвердил я. – А поскольку мы обеспечим необходимое обучение, то с большой вероятностью они дорастут до Владеющих. Но ты всё-таки не воспринимай это как гарантию – для получения наследственного дворянства им нужно дойти до седьмого ранга, а это непросто. Но тем не менее при надлежащем желании и трудолюбии у них будут все возможности стать Старшими. Кстати, если отцом будет одарённый, даже не особо сильный, то это очень увеличит шансы.

Зайка надолго погрузилась в мысли, не замечая, куда идёт. Я не мешал ей, молча шагая рядом.

– Это всё очень неожиданно, – наконец пробудилась она. – Мне нужно будет как следует это обдумать.

– Обдумай, – согласился я. – Никакой спешки с этим нет, тебе самой решать, когда и как. Собственно, я хотел с тобой пообщаться по совсем другому поводу – просто вспомнил о разговоре со Стефой, вот и заговорил об этом. У нас есть более насущная проблема – мне надо ехать в империю.

– Неподходящее время, – нахмурилась Зайка.

– Совсем неподходящее, – со вздохом согласился я. – Вот-вот всё взорвётся. Я, правда, заявил князю, что мы останемся в стороне, но всё равно стоит опасаться. Мы у Греков в списке главных врагов, кто знает, что им в голову придёт.

– А нельзя как-нибудь это отложить?

– Нельзя, – отрицательно покачал головой я. – Князь ясно высказал настойчивое пожелание, чтобы я съездил в Лотарингию к родственникам. Я и так слишком долго с этим тянул. До сих пор это всё же выглядело как демонстрация независимости, но с каждым новым днём начинает всё больше выглядеть как демонстрация пренебрежения.

– То есть вы только в Лотарингию и обратно? – уточнила она.

– Нет, не только. Есть дело в баронстве, а ещё надо пообщаться с епископом, возможно, заглянуть на денёк в Рим. В общем, дел много накопилось. Возьму дирижабль, но всё равно, самое меньшее неделю меня не будет. Лена, скорее всего, полетит со мной, так что ты опять остаёшься главной.

Зайка состроила печальную гримасу. Оставаться за главную в такое неопределённое время ей совсем не хотелось, и я её прекрасно понимал.

– Ничего здесь не поделать, Кира, – сказал я сочувственно. – Сам не хочу на тебя всё сваливать, но ссориться с князем хочется ещё меньше.

– Да я всё понимаю, – вздохнула она. – Какие будут распоряжения?

– Главное, будь готова к неприятностям. Греки сейчас в отчаянии, запросто могут отчудить что-нибудь непредсказуемое, и мы при этом тоже можем попасть под раздачу. Для дружины – повышенная готовность и никаких вольных контрактов. Всем слугам дома передвигаться как можно меньше, и обязательно с охраной. Тебя это в первую очередь касается. Вообще, старайтесь мелькать пореже. Короче, смотри сама. Все опасности предусмотреть не получится, так что просто будьте настороже.