Читать книгу За последним порогом. Паутина. Книга 3 - Андрей Стоев - Страница 3

– Попахивает у вас, – заметила Кира с оттенком брезгливости.

Встречавший её у входа заводоуправления Аксён Белава, управляющий четвёртого механического, виновато развёл руками.

– Увы, госпожа, нам остаётся только ждать, когда всё выветрится само собой. До сих пор находим останки вредителей в самых неожиданных местах. Мы пытались найти специалистов по очистке и обеззараживанию, которые избавили бы нас хотя бы от запаха, но никто не взялся.

– Печально, печально, – рассеянно согласилась Кира. – Ну что же, будем ждать, когда выветрится.

– Прошу прощения, госпожа, – на всякий случай извинился Белава, – ваша секретарша предупредила меня о вашем визите, но отказалась сообщить его цель.

– Всё верно, – кивнула Кира. – Нашими правилами строго запрещено обсуждать конфиденциальную информацию по телефону.

– Очень разумное правило, – заметил Аксён, – однако в результате у меня не было возможности подготовиться.

– Не беспокойтесь, почтенный, это не будет поставлено вам в вину. Что же касается цели моего визита – я здесь для инспекции предприятия в связи с неожиданно открывшимися возможностями. Сейчас я сообщу вам кое-какие конфиденциальные сведения, и мы вместе с вами подумаем, что мы можем сделать, и что для этого нужно. Вы слышали о конкурсе дружины на универсальную гусеничную платформу?

– Разумеется, слышал, – подтвердил Белава, буквально превратившись в слух. – В отрасли это называют контрактом века.

– Преувеличивают, конечно, – пожала плечами Кира, – но контракт и в самом деле немаленький. Так вот, бóльшая его часть должна отойти нам. И сегодня я хочу осмотреть завод и выяснить, насколько он готов к подобной загрузке. А вы в самое ближайшее время также подготовьте доклад, какие мощности предприятия можно высвободить, и какую часть контракта вы в состоянии взять на себя.

– Это прекрасная новость, госпожа! – с восторгом воскликнул управляющий.

«Ещё бы ты не обрадовался», – усмехнувшись про себя, подумала Кира. Стандартный контракт управляющего в семействе Арди подразумевал участие в прибылях, и заказ такого масштаба обещал просто гигантские выплаты.

– Помните, почтенный, что это большой секрет, – строго предупредила она. – Даже князь ещё не знает, что мы собираемся выиграть этот конкурс.

– Я всё понимаю, госпожа! – заверил её Белава. Он мимолётно нахмурился, пытаясь понять фразу насчёт князя, но в конце концов решил пропустить её мимо ушей. – Вы желаете осмотреть завод?

– Давайте пройдём по основным цехам, а потом поработаем с бумагами, – предложила Кира. – Кстати, в каком состоянии сейчас находится завод?

– Завод функционирует процентов на восемьдесят, – прикинул управляющий, бережно направляя её в сторону ближайшего цеха. – Этого хватает для выполнения текущих заказов, ну а для новых заказов надо ускорить восстановление.

– Вот и подумаем вместе, что можно сделать с графиком работ, – откликнулась она. – Нам нужна полная уверенность, что вы справитесь со своим объёмом работ, в противном случае мы перераспределим объёмы в пользу других наших заводов.

– Этого не потребуется, госпожа, – твёрдо заверил её Аксён. – Мы справимся.

– Уверена в этом, почтенный, – благосклонно кивнула Кира.

– Кстати, госпожа, – после некоторого колебания заговорил Белава, видя, что начальство в хорошем расположении духа, – наши сотрудники попросили меня передать вам просьбу.

– Какую просьбу? – слегка удивилась та.

– Насчёт договоров служения. Те сотрудники, которые не подписали их тогда, хотели бы подписать их сейчас.

– Ах, они хотели бы подписать, – нахмурилась Кира, и управляющий обругал себя, почувствовав, что её настроение резко изменилось. – А давайте, почтенный, взглянем на это с точки зрения нашего семейства. Когда мы только пришли сюда и были здесь чужими, нам нужны были люди, на которых мы могли бы опереться. И мы предложили им договоры служения. Неординарный шаг, согласитесь – договоры служения заключаются далеко не со всеми. И каков был результат? Из пятидесяти с лишним человек договор подписало двенадцать. Двенадцать! Скажу вам откровенно, почтенный – семейство восприняло это как оскорбление. Да и как иначе это можно было воспринять?

Она пристально посмотрела на Аксёна, и тот невольно поёжился, ещё раз обругав себя, за то, что вообще согласился передать эту просьбу.

– Тогда это был чужой завод, и мы надеялись найти среди них людей, которые стали бы для нас надёжной опорой. Безуспешно надеялись, но это уже другой вопрос. Сейчас же вопрос стоит так: зачем это нам? Завод теперь наш, и эти люди уже наши сотрудники – так для чего нам повторно оказывать им эту честь, после того как они плюнули в протянутую руку?

Управляющий уже желал провалиться под землю.

– И скажу вам больше, почтенный – среди отказавшихся было два человека из тех, кому мы бы предложили договоры служения в любом случае, просто по уровню занимаемых должностей. Я говорю о вашем заместителе и о главном технологе. И то, что они отказались этот договор подписать, поднимает вопрос об их лояльности.

– Они лояльны, – вздохнул Белава.

– Вы готовы лично за них поручиться? – внимательно посмотрела на него Кира.

– Я верю, что они лояльны, но я не готов поставить свою карьеру, и возможно, жизнь, на посторонних людей, – мрачно отозвался тот, чувствуя себя загнанным в угол.

– Разумная позиция, – одобрительно кивнула она. – Вот и мы не готовы им доверять. Но раз уж вы уверены в их лояльности, из уважения к вашему мнению я не стану их увольнять не глядя. Я отдам распоряжение проверить их нашей службе безопасности, и именно она будет решать, можем мы им верить или нет. И довольно об этом.

Управляющий мрачно кивнул, подумав, что эти сорок неподписавших, похоже, окончательно погубили свою карьеру, получив в личные дела отметку о нелояльности. И вполне возможно, что переход на другой завод не поможет, потому что отметка перейдёт вместе с ними.

До цеха они шли в молчании. Кира думала о чём-то своём, а у управляющего не было ни малейшего желания опять вылезать с какими-то разговорами после такого фиаско. Заговорил он уже позже, когда они осмотрели длинные ряды тяжёлых бронеходов разной степени готовности, и к Кире вернулось прежнее благосклонное настроение:

– У меня есть служебный вопрос, госпожа, который необходимо обсудить с вами.

– Слушаю вас, почтенный, – поощрительно кивнула она.

– Я получил на днях распоряжение готовиться к выводу наших счетов из банкирского товарищества «Ладога». Это действительно необходимо?

– А как иначе? – удивилась в ответ Кира. – Этот банк принадлежит семейству Зепперов, с которым у нас отношения скорее враждебные, и обслуживает он исключительно группировку Греков, для которых мы тоже вовсе не друзья.

– Ко мне вчера приезжал их представитель. Они предложили очень хорошие условия, если мы останемся.

– С чего бы вдруг они о нас забеспокоились?

– Он особо не распространялся, но как я понял, к ним приехал какой-то очень большой начальник с инспекцией, и они там сейчас все ходят на головах. Пытаются убедить его, что дела идут отлично. Наш уход будет для них большим минусом, так что сейчас есть хороший шанс выбить из них действительно уникальные условия.

– Большой начальник, говорите? – задумалась Кира. – Неужели кто-то из Зепперов? Интересно, интересно. Знаете, почтенный, мы, конечно, требуем согласования подобных вопросов, но очень редко вмешиваемся. Обычно мы оставляем это на усмотрение управляющего, вот только этот случай совсем не выглядит обычным. Здесь сильно замешана политика, и даже моих полномочий не хватит, чтобы решить этот вопрос. Его будет решать лично господин. Я доложу ему, а вы пока ожидайте дальнейших распоряжений.

* * *

Сегодня на город обрушилась метель. Ветер завывал в трубах, а за окном почти ничего не было видно из-за стремительно несущихся снежинок. Я заметил силуэт маленького трактора, который не особенно успешно разгребал дорожки, но он очень быстро потерялся в круговерти метели. Я покачал головой и отвернулся от окна.

К счастью, сегодня был выходной, а ехать куда-то развлекаться ни у кого не было ни малейшего желания. Вся наша небольшая семья собралась в сиреневой гостиной у камина. Я смотрел на огонь в камине с задумчивым видом, при этом ни о чём конкретно не думая. Ленка, забравшись с ногами в огромное кресло, что-то лениво чиркала в альбоме для эскизов, ну а мама читала только что вышедший из печати новый дамский роман, наделавший в обществе немало шуму. Наделавший шуму среди дам, конечно – мужчин он не особенно заинтересовал. Что, разумеется, совсем неудивительно – я давно заметил, что дамские романы – это, по сути, романы о мужчинах, причём мужчины в них всё какие-то странноватые. Впрочем, откуда бы мне разбираться в мужчинах? Возможно, с точки зрения женщин, мы такие и есть, странноватые.

– Как хорошо сидеть вот так вот, семьёй, – удовлетворённо вздохнул я. – Это просто безобразие, что мы так редко встречаемся. Скоро друг друга узнавать перестанем.

– Ну надо же, какая мысль тебя посетила! – саркастически фыркнула мама. – Я уже и не надеялась, что она когда-нибудь тебе в голову придёт.

Я немедленно почувствовал себя виноватым, а от Ленки донеслась неумело подавленная волна веселья.

– Вообще-то ты сама всё время в клинике, – попытался я перейти в нападение.

– Вообще-то я каждый вечер дома, – насмешливо взглянула на меня мама. – Ты просто этого не знаешь, потому что тебя никогда дома нет.

Попытка атаки с треском провалилась.

– Вообще-то нам приходится и работать, и учиться, – я перешёл в глухую оборону.

– Только это тебя и извиняет, – проворчала мама.

Забавная мысль вдруг пришла мне в голову – а чем я отличаюсь от неимущего студента, который днём учится, а вечером разгружает вагоны? Наверное, только тем, что я на работе сижу за столом, а не таскаю мешки, да езжу в лимузине, а не на конке. Не то чтобы я давлю на жалость, но ведь если разобраться, разница и в самом деле не так уж велика. Богатые, как уже было замечено, тоже плачут ещё как.

– А знаешь, Кени, – вдруг сказала мама, – меня давно уже занимает вопрос – зачем ты всё это делаешь? Ты нагрёб уже столько, что сам, наверное, не помнишь, что у тебя есть. Тебе не кажется, что это начинает походить на бессмысленное стяжательство?

– Не у меня есть, а у нас есть, – недовольно заметил я. – У тебя всё это тоже есть – мы семья, помнишь?

– Извини, – улыбнулась она. – Я, конечно же, неправильно выразилась. Но тем не менее – ты не находишь, что всё это уже лишнее?

– Ну ты же зачем-то постоянно расширяешь свою клинику?

– Она нужна мне, чтобы расти дальше, – невозмутимо ответила мама. – Я целитель, мой путь состоит в том, чтобы исцелять, и клиника мне необходима. Пока необходима. Открою тебе небольшой секрет – я очень далеко продвинулась за последние два года, и уже могу исцелять не только людей.

– Ты имеешь в виду, что можешь работать ветеринаром? – с недоумением переспросил я.

– Нет, – засмеялась она, – я опять неточно выразилась. Просто у меня в клинике только люди, вот я и сказала так. На самом деле я имела в виду не именно людей, а живые существа вообще.

– Это как?

Она встала, подошла к камину и взяла в руки кочергу – антикварную, и оттого, естественно, порядком побитую жизнью. Мама сосредоточилась, кочерга неуловимо поплыла, и через мгновение оказалась новой и блестящей.

– Ооо, – восхищённо протянула Ленка.

– Впечатляет, – признал я. – Да что там – просто потрясает. Хотя превращать дорогие антикварные вещи в дешёвые новоделы – это, наверное, не самое удачное применение. Но я вижу другие интересные варианты, например, реставрация картин.

– Не сработает, – грустно сказала мама. – Я тоже сразу об этом подумала. Холст восстанавливается, а краски просто осыпаются.

– Что-то испортила? – догадался я.

– Ерунда, – махнула она рукой. – Так себе была картина. Дорогостоящая мазня. В общем, какого-то разумного применения я для этой способности не нашла.

– Ну, по крайней мере, ты сможешь открыть ремонтную мастерскую, если тебе надоест твоя клиника. По ремонту гантелей и гирь. Вообще удивительно, что такие, на первый взгляд, многообещающие вещи на поверку оказываются почти бесполезными. Уже не первый раз такое наблюдаю.

– Не уходи от ответа, Кени, – мягко улыбнулась мама. – Я ответила на твой вопрос насчёт клиники, теперь твоя очередь. Зачем ты всё это делаешь?

Почему сложнее всего отвечать на простые вопросы? Наверное, потому, что они требуют такого же простого и ясного ответа, и их невозможно утопить в пустословии. Я надолго задумался – и правда, зачем я всё это делаю?

– Я не могу дать тебе простой ответ, мама, – наконец я привёл свои мысли в относительный порядок. – Простой ответ: потому что могу, но такой ответ ни на что не отвечает. Более сложный ответ: я хочу быть свободным и независимым, а свобода стоит очень дорого, если ты, конечно, не живёшь в глухом лесу.

– Для того чтобы быть свободным, тебе достаточно просто возвыситься, – заметила мама. – Нет, если вообще, то это очень непросто, но для вас с Леной это дело практически решённое. Я это чувствую, да и не только я. Та же Ивлич – думаешь, она просто так вокруг тебя увивается?

– Насчёт увивается – это ты опять невпопад выразилась, – хмыкнул я. – Да и вообще ты слишком упрощённо судишь. Она, конечно, интриганка, и наши перспективы тоже её заинтересовали, но подружилась она с нами вовсе не поэтому. Не забывай, что я довольно сильный эмпат, и меня довольно сложно обмануть фальшивой искренностью. А в данном случае просто невозможно – ни у кого не получится так долго имитировать эмоции.

– Хорошо, не будем об Ивлич, – поморщилась мама. – Я, наверное, предвзята, но пока что ей не вполне доверяю. Так всё-таки – почему тебя не устраивает свобода через возвышение?

– Например, потому что я хочу, чтобы у нас была большая семья, а в ней далеко не все смогут стать Высшими. Наши с Леной дети, твои дети, дети наших детей… Мы сумели получить источник, и они, скорее всего, будут одарёнными. Но чтобы этот источник у наших потомков не отобрали, семья должна быть сильной. А это значит, что у нас должна быть дружина, которая будет нас защищать, заводы, которые будут кормить дружину, служба безопасности, которая будет охранять заводы. Одно тянет другое. Если мы не будем сильными, нас обязательно кто-нибудь нагнёт под себя – ради нашего имущества, ради нашего источника, ради наших голосов в Совете Лучших. Знаешь, у меня частенько возникает желание сказать: «Хватит!» и выйти из этой гонки, но я пока не чувствую, что наше положение надёжно. А чем сильнее мы становимся, тем больше мне приходится влезать в политику.

– Тебе не обязательно туда влезать, Кени.

– Это не от меня зависит, мама. Даже если я громко объявлю, что мы не имеем ничего общего с Драганой Ивлич, никто мне не поверит. Нас всё равно будут считать её союзниками, так что у нас точно так же добавится врагов. Лучше уж с ней объединиться, тогда хотя бы добавятся и друзья. Никто не позволит сильной семье быть независимой, её обязательно куда-нибудь втянут.

– Здесь чувствуется какое-то противоречие с твоей целью быть независимым, не находишь?

– Не смешивай мою личную независимость и независимость семьи, – отозвался я. – Я, как личность, смогу стать независимым через возвышение, а вот у семьи независимости не будет. Всё, что я могу – это сделать семью достаточно сильной, чтобы мы были хотя бы игроками, а не пешками.

– Угум, – неопределённо хмыкнула мама, и мы замолчали, глядя на огонь в камине.

Внезапно подала голос Ленка, которая до этого не вмешивалась в разговор, с любопытством наблюдая за нами из глубины своего монструозного кресла:

– Так что там насчёт планирования семьи? Вы что-то этот момент совсем мельком затронули.

– А что насчёт этого? – удивился я. – Мы же вроде этот вопрос обсудили и решили подождать до диплома. А если ты про количество детей, так я полностью доверяю это тебе. Столько, сколько сама захочешь.

– Насчёт количества я сама пока ещё не решила, – смутилась Ленка. – Ну с нами примерно понятно – как получим дипломы, начинаем трудиться в целях расширения семьи. А ты, мама – у тебя какие планы?

– У меня? – растерялась мама. Меня она, конечно, обрубила бы сразу, но от Ленки она явно такого предательского удара не ждала.

– Ну да, у тебя, – безжалостно продолжала Ленка. – Мы вот готовимся расширить семью, а ты что по этому поводу думаешь?

– Эрик не хочет детей, – растерянно призналась мама. Здорово Ленка её подловила. Полностью выбила из колеи – вот что значит правильно нанесённый удар в нужное место и в нужное время. Пресловутое женское коварство в действии.

– Женщины могут же и не спрашивать, – заметил я.

– Эрик – одарённый, – мама посмотрела на меня, как на слабоумного. – Странно от тебя такое слышать.

И в самом деле – у меня совершенно вылетело из головы, что даже не очень сильные одарённые вполне способны контролировать репродуктивную функцию. Во всяком случае те, кто не поленился освоить эту несложную методику.

– Забыл просто, – неловко оправдался я. – У нас за это Лена отвечает.

– Мужчины, – закатила глаза мама.

– Ну да, мы бестолковые никчемушники, – покладисто согласился я. – Но мне непонятно, почему Эрик не хочет детей. Чего ему не хватает?

Мама немного поколебалась, явно размышляя, не послать ли нас подальше.

– Он жениться хочет, – всё же решила ответить она.

– То есть он хочет, чтобы дети родились в законном браке, а ты не хочешь – так что, ли? – поразился я. Нет, что за сумасшедший мир, всё здесь у них вверх ногами.

– Что ты мне всё Эрика сватаешь? – недовольно проворчала мама.

– Потому что работа не заменяет семью, это ненормально, – объяснил я. – А Эрик достойный человек, он нам нравится. Мы с Леной не против видеть его в нашей семье.

– Не дави на меня, Кени, – хмуро сказала мама. – И вообще, хватит об этом, я и так слишком разговорилась.