Читать книгу За последним порогом. Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев - Страница 4

Я окинул грустным взглядом роскошно отделанный коридор – в одиночестве вся эта роскошь меня совершенно не радовала. И ведь это, по сути, всего лишь начало путешествия, а что же будет в конце? Наверное, совсем озверею. «Всё-таки надо было лететь вместе, – в очередной раз подумал я. – Открыли бы этот самый модный дом чуть позже, ничего бы не случилось». Немного покрутил эту мысль в голове и со вздохом двинулся к неприметной двери в конце коридора.

За дверью открылся маленький тамбур, а за ним – узкая винтовая лестница из какого-то упругого пластика. С виду этот пластик выглядел почти как металл, и его легко можно было бы с металлом перепутать, если бы лестница не находилась в постоянном движении – изгибалась, снова выпрямлялась, скручивалась, как пружина, и тут же раскручивалась обратно. Здесь сразу становилось понятно, что спокойствие пассажирской гондолы совершенно искусственное, а на самом деле воздушный океан сейчас изрядно штормит.

Я кое-как преодолел лестницу, цепляясь за ледяные перила, которые постоянно норовили вырваться из рук, и, наконец, достиг второго тамбура. В основной гондоле качка тоже была заметной, но по крайней мере, здесь пол не пытался выскочить из-под ног и убежать куда-то в сторону. Несколько коротких коридоров, ещё пара лесенок, и я, наконец, оказался в главном коридоре, по которому и двинулся в сторону рубки, изредка прижимаясь к стене, чтобы пропустить матросов, пробегающих мимо с озабоченным видом. Судя по моему опыту, если работник напускает на себя очень озабоченный вид, то это обычно означает, что он сачкует, но возможно, у воздушников всё иначе.

В рубке горел неяркий свет. Рулевой у штурвала напряжённо вглядывался в несущуюся за стеклом снежную круговерть, а капитан склонился над картой, расстеленной на большом столе, и что-то усердно вычерчивал там циркулем.

– Здравствуйте, капитан, – поздоровался я.

– Здравствуйте, господин, – он отложил свой циркуль и выпрямился. – Как раз хотел вам звонить, чтобы уточнить маршрут. Я правильно понял, что сейчас мы летим в Вену?

– Нет, маршрут немного изменился, – покачал головой я. – Сначала летим в… – здесь я вспомнил, что мы не одни, и запнулся, – …к тому маленькому причалу в лесу, где мы уже бывали раньше…

Капитан мельком глянул на рулевого, который явно прислушивался к нашему разговору, и понимающе кивнул. Не думаю, что рулевой шпионит, но матросам ни к чему знать вещи, которые их прямо не касаются. Я всегда твёрдо верил в то, что лишние знания человека счастливым не сделают, а вот несчастным вполне могут.

– … а оттуда сразу вылетим в Трир, – закончил я. – Ну а уже потом, наверное, в Вену.

– Я понял, господин, – ответил капитан. – Немедленно начну прокладывать новый курс.

– Уже освоились с новым дирижаблем, почтенный? – полюбопытствовал я. – Какие впечатления?

– Великолепное судно, – с восторгом отозвался тот. – Ему даже шторм не страшен, идёт плавно, вообще без качки.

Как раз в этот момент дирижабль особенно сильно мотнуло. Я ухватился за поручень и с иронией посмотрел на капитана. Он правильно понял мой взгляд, но совершенно не смутился.

– Да разве это качка? – пренебрежительно махнул он рукой. – Вот на курьерах, там да, качка. В такую погоду на «Бодрой чайке» только на ногах и получалось стоять, сидеть было невозможно. Тебя сначала подбрасывало вверх, а потом табуретка тебя догоняла и больно била по… в общем, ударяла. А здесь так, всего лишь слегка потряхивает. А скорость! Не удивлюсь, если мы и «Бодрую чайку» смогли бы догнать. А дальность!

Он покрутил головой за явным отсутствием подходящих эпитетов.

– Знаете, господин, – доверительно сказал он, – я даже отказался от аренды своей квартиры и окончательно переселился на корабль. Оказалось, что капитанская каюта и больше, и комфортнее.

– Насколько я понимаю, – с некоторым удивлением заметил я, – ваше жалованье сейчас позволяет снять вполне достойную квартиру. Или даже купить – семейство охотно даёт такие займы ключевым сотрудникам.

– Жалованье позволяет, спасибо, господин, – согласился он. – Но зачем мне квартира в городе, если я всё равно постоянно на борту? К тому же здесь не надо питаться полуфабрикатами, наш кок прекрасно готовит.

– Ну, пожалуй, резонно, – согласился я.

– Кстати, господин, – в голосе его появились просительные нотки. – Раз в два года в Штутгарте проходит выставка достижений воздухоплавания. Они прислали нам приглашение участвовать в этом году. Что вы на это скажете?

– Ничего не скажу, – пожал я плечами. – Пусть решает моя жена.

– А вы не можете решить?

Он посмотрел на меня с надеждой – Ленка его почему-то немного нервировала. Не знаю почему – наверное, он чувствовал её, мягко говоря, неоднозначное отношение к его любимой «Бодрой чайке». Но как это для него ни печально, те времена, когда он был сам по себе и мог лавировать между разными начальниками, прошли безвозвратно. Да и вообще пора ему привыкать общаться с владелицей судна напрямую.

– В принципе, могу, – согласился я, – но не буду. У этого дирижабля есть хозяйка, и я не собираюсь без крайней необходимости распоряжаться её имуществом.

Капитан слегка скис – ну, не всё коту масленица. Ладно, хватит болтаться без дела и мешать работать занятым людям, тем более у меня самого есть назревшее, хоть и невероятно занудное занятие. Давно пора начинать изучать дворянские семьи империи – если раньше как-то удавалось обходиться без этого, то сейчас я достаточно глубоко влез в имперские дела, и нужно хоть как-то ориентироваться, кто есть кто в этой банке с пауками.

– Ну что же, капитан, если у вас нет ко мне вопросов, то не буду вам больше мешать, – доброжелательно сказал я. – Примерно за час до прилёта позвоните мне.

– Будет исполнено, господин, – ответил капитан.

Я благосклонно кивнул ему и отбыл обратно в роскошные, но пустынные апартаменты.

У Скорцезе меня ждали. Как и в прошлые разы, меня встретил молчаливый провожатый, вместе с которым мы дошли до того же самого охотничьего домика. Охотничьего, полагаю, только по названию – никаких ружей я там ни разу не приметил, а вот бар там имелся, и достаточно впечатляющий. Ну а чем ещё утолять жажду высокопоставленному церковному иерарху? Не газировкой же, в самом деле.

– Здравствуйте, ваше высокопреосвященство, – поклонился я кардиналу, который сидел у камина в светской одежде с бокалом вина в руке.

– Здравствуйте, барон, – улыбнулся мне Скорцезе, как доброму знакомому. – Как долетели? Ветер нынче порядком разыгрался.

– Да? Я не заметил никакого ветра. Хорошо долетел, спасибо, ваше высокопреосвященство.

– Ах да – ваш новый дирижабль. Его довольно живо обсуждают в свете. Газеты наперебой гадают, в какую сумму он вам обошёлся.

– Не мой, ваше высокопреосвященство, а моей жены. По договору с изготовителем я не имею права разглашать цену, скажу только, что она весьма и весьма нескромная. Я, конечно, немного балую свою жену, но кого же ещё мне баловать? Детей у нас пока нет.

– И в самом деле, – засмеялся он. – Баловать самого себя слишком уж скучно. Рад, что путешествие вас не затруднило, но всё же полагаю, барон, вы отправились в такую даль и в такую погоду не только для того, чтобы повидать своего доброго друга Алонзо Скорцезе?

– Я был бы счастлив, если бы у меня была возможность навещать вас просто так, ваше высокопреосвященство, – (в этом месте Скорцезе хмыкнул и посмотрел на меня с интересом – и в самом деле, немного двусмысленно вышло), – но увы, приходится донимать вас новыми заботами.

– Что поделать, – с приличествующей грустью отозвался кардинал, – в том ведь и состоит наше предназначение, чтобы без устали трудиться в земной юдоли во славу Господа.

– Именно так, ваше высокопреосвященство, – горячо поддержал его я, не став портить момент неудобным напоминанием, что я, вообще-то, не христианин, и славить Господа вовсе не намерен. – И раз уж у нас зашёл разговор о трудах, хотелось бы немного поговорить о наших усилиях по обеспечению алхимией нуждающихся.

– Давайте поговорим, – согласился Скорцезе.

– Время у нас настаёт непростое, ваше высокопреосвященство, – заговорил я уже прямо, – и будет очень печально, если нынешние политические трудности как-то отразятся на нашей работе. Нам, то есть партнёрам из княжества, хотелось бы поддерживать бесперебойные поставки вне зависимости от текущих событий. Политика политикой, а торговля торговлей, и смешивать их было бы нежелательно.

– Это в точности мои мысли, барон, – заметил кардинал, с любопытством на меня глядя.

– Мы гарантируем, что поставки будут производиться точно по графику и в тех же объёмах, но нам будет спокойнее, если вы, ваше высокопреосвященство, также приложите необходимые усилия со своей стороны.

– И чего именно вы от меня ожидаете?

– Во-первых, чтобы наш дирижабль, доставляющий алхимию, мог свободно перемещаться по территории империи даже в случае военных действий.

– Это возможно, – кивнул он. – Я прикажу оформить для него пропуск от имени церкви и занести его в списки выполняющих церковные миссии.

– Благодарю вас, ваше высокопреосвященство. Вторая проблема будет, вероятно, чуть посложнее. Как вам прекрасно известно, оптовая торговля проходит через графа Бернара Арди – он является ключевой фигурой, и заменить его будет крайне сложно. Он недавно выполнил свой вассальный долг перед сюзереном, защитив Трир, – (у кардинала промелькнула мимолётная улыбка), – и как минимум в ближайшее время архиепископ Трира не будет вправе его призвать. Но вот император в определённой ситуации может призвать любого имперского владетеля, даже того, кто является вассалом церкви. Император Дитрих почти наверняка сделает это просто ради того, чтобы иметь в руке козырь для торговли с нами.

– И впрямь, барон, – озадачился кардинал. – Я как-то упустил это из виду, а ведь такая проблема действительно существует. Хорошо, что вы вовремя вспомнили о ней – это и в самом деле могло бы оказаться неприятным сюрпризом. Но я полагаю, что эта проблема вполне решаема – мы можем воспользоваться одной малоизвестной юридической лазейкой. Дело в том, что император не вправе призвать рыцаря церковного ордена…

– Но, вероятно, у рыцаря ордена это компенсируется другими обязанностями? – скептически заметил я. – Не говоря уже о том, что быть одновременно и графом, и членом монашеского ордена довольно затруднительно.

– Если говорить о простых рыцарях, то вы совершенно правы, – согласился Скорцезе. – Однако в некоторых орденах существуют ещё и очень редко жалуемое звание почётного рыцаря, у которого обязанностей перед орденом нет. Ну, если не считать обязанности хотя бы изредка присутствовать на собраниях ордена. Юридическая лазейка, о которой я упоминал, состоит в том, что почётные рыцари также пользуются иммунитетом. На этот момент никто никогда не обращал внимания, поскольку почётных рыцарей чрезвычайно мало, и все они глубокие старики. Да и призыв императора – событие, скажем так, совсем нечастое.

– Вариант выглядит замечательным, ваше высокопреосвященство, – с сомнением сказал я. – Но согласится ли на это какой-нибудь орден? Дать почётное членство постороннему человеку при полном отсутствии заслуг…

– А с чего вы взяли, что у него нет заслуг, барон? – усмехнулся кардинал. – Граф Бернар Арди получил широкую известность героической защитой церковных земель от баварских орд.

– Героической защитой… – в лёгком ошеломлении повторил я. – От баварских орд…

– Именно так, барон, – торжественно кивнул Скорцезе. – Поверьте мне – это полностью в моих силах. Я обеспечу графу лестную рекомендацию от архиепископа Бопре, и с ней какой-нибудь из достаточно авторитетных орденов будет рад принять в свои ряды героя Трира.

Я лишь покрутил головой в безмолвном изумлении. До чего же ловко обделывают свои дела имперские попы – мне до такого пока что очень далеко. Во всяком случае, мне бы и в голову не пришло сделать из Бернара героя.

– Ну что же, ваше высокопреосвященство, могу лишь положиться на ваш опыт. От вас я лечу как раз к графу Бернару и, с вашего позволения, подготовлю его к такому варианту. А заодно попрошу его успокоить Зепперов – они тоже немного волнуются.

– Сам хотел вам это предложить, – с удовлетворением сказал кардинал. – И всё-таки, ответьте мне исключительно любопытства ради: вас действительно не смущает торговля с вероятным противником?

– Совершенно не смущает, ваше высокопреосвященство, – уверенно ответил я. – Сегодня мы враги, завтра мы друзья, а послезавтра, может быть, вообще один народ. Хотя, конечно, наоборот тоже случается. Но в любом случае торговые связи устанавливаются непросто, и рушить их ради сиюминутных эмоций никакой разумный правитель не станет. Стабильная торговая связь – это ведь не просто купил-продал, это прежде всего понимание партнёра и доверие к нему. Требуется немало лет, чтобы добиться доверия партнёра, зато разрушить это доверие можно моментально и навсегда.

– Очень разумное суждение, – одобрительно заметил Скорцезе.

– Скажу вам больше: после графа Бернара я собираюсь лететь в Вену, к императору. И там, в частности, подпишу договор о поставке империи бронеходов и прочей боевой техники.

Брови у Скорцезе поползли вверх.

– Вы это серьёзно, барон? – с явным замешательством спросил он. – И князь Яромир об этом знает?

– Странный вопрос, ваше высокопреосвященство. Разумеется, князь одобрил эти поставки. Экспорт боевой техники не может производиться без экспортной лицензии, тем более в такое время и в таких объёмах. Но в договор мы, конечно же, включим условие, что наша техника не будет использоваться в боевых действиях против княжества.

– Однако! – пробормотал он.

– Мы – надёжные партнёры, ваше высокопреосвященство, – с лёгким нажимом сказал я. – И всегда выполняем наши обязательства вне зависимости от обстоятельств. И, кстати говоря, того же ждём от наших партнёров.

– Я понял ваш намёк, барон, – медленно кивнул он. – И раз уж мы коснулись темы войны – вам известны планы князя Яромира насчёт Ливонии?

– Мы с ним обсуждали этот вопрос, – я уверенно посмотрел кардиналу в глаза. – По моему мнению, Ливония княжеству ни к чему. Но точка зрения князя несколько отличается от моей, и, должен признать, у него есть довольно веские резоны.

– И какие же? – хмуро осведомился Скорцезе, у которого явно испортилось настроение.

– Всё говорит о том, что император в любом случае станет воевать. Если мы не упредим его, то нам придётся встречать войска империи на своей территории, и нашим землям будет причинён огромный ущерб. Перенеся войну на ливонские земли, мы, по крайней мере, сведём наши убытки к самому возможному минимуму.

– И тем самым разорите своё же баронство, – с кислым видом отметил кардинал.

– Вы полагаете, ваше высокопреосвященство? – спросил я с лёгкой иронией.

– Полагаю, что князь Яромир вам всё так или иначе компенсирует, – вздохнул Скорцезе. – Ну хорошо, я согласен, что у Яромира имеются достаточные основания для подобных планов, и что винить в происходящем следует прежде всего императора. Однако должен признаться вам, что мне не удалось убедить императора отказаться от его намерений. Он остался глух к моим увещеваниям.

Он плеснул в свой бокал вина, немного помолчал, разглядывая игру света на бокале, и продолжил:

– Как раз перед вашим визитом я говорил с Гюнтером фон Хервартом, и он сообщил мне, что достиг с вами некой договорённости…

– Это действительно так, ваше высокопреосвященство, – подтвердил я.

– Вы в самом деле способны это сделать? Князь Яромир послушает вас?

– Я в самом деле способен, – скромно признался я. – И даже способен убедить князя дать письменное обязательство о ненападении. Однако и вы должны немного пойти нам навстречу, ваше высокопреосвященство. Мы с епископом Дерптским договорились о постепенном снятии торговых ограничений, и это достаточно серьёзный довод для князя Яромира. Но нам тоже хотелось бы получить некое письменное заверение от вас и от папы Варфоломея Шестого. Ничто так не поддерживает доверие к партнёру, как письменное обязательство. Разумеется, мы намерены хранить нашу сделку в строгом секрете, и того же ожидаем от вас.

– Не скажу, что меня так уж радует ваше условие, – проворчал Скорцезе, – но чего-то подобного я и ожидал. Хорошо, как только наши представители согласуют условия договора, вы получите наши с Варфоломеем подписи. А вот скажите-ка мне ещё, барон: как вы – я имею в виду княжество, – отреагируете, если империя вдруг соберётся воевать с муслимами?

– Дитрих всё-таки решил поучаствовать в делёжке наследства Нашми Великого? – понимающе хмыкнул я. – Кстати, сколько там ещё принцев осталось? Скоро ли миру явится новый истинный султан?

– Ещё нескоро, – усмехнулся кардинал. – Их пока ещё восемнадцать, и скорость, так сказать, убывания резко уменьшилась. Тех, кто послабее, уже похоронили, остались только те, кто чего-то стоит, и от кого не так просто избавиться. Так что насчёт моего вопроса?

– Мы выразим нашу безусловную солидарность жертвам неспровоцированной агрессии, – торжественно сказал я.

– Только солидарность? – остро посмотрел он на меня. – Никакой военной помощи?

– Мы готовы обсудить с вами этот вопрос в любое время, ваше высокопреосвященство, – улыбнулся ему я. – Чтобы уточнить, кто именно является агрессором, а кто жертвой агрессии.