Читать книгу Заблудившееся чудо - Андрей Страканов - Страница 2

Часть 1

Оглавление

* * *

Самое начало 2000-х…


Солнце, пока еще невидимое за чередой низких облаков, привычно карабкалось вверх по небосводу, даря городу рассвет – довольно сумрачный для летнего утра. Огромное, огненное светило, маленькая, почти невидимая деталь, крохотный винтик исполинского, непостижимого механизма вселенной, который незримо и бесшумно вершил свое загадочное движение – неведомо когда и кем начатое. Стрелки на невидимых часах неумолимо двигались к назначенной отметке…


День начинался как обычно.


Он проснулся и, не открывая глаз, прислушался к себе. Смутное беспокойство и какая-то безотчетная хандра витали внутри. Перед глазами еще метались тени снов. Голова была неожиданно тяжелой – по затылку растекалась тупая боль, и немного ныло правое плечо. Конечно, это все пройдет – стоит только встать, умыться холодной водой и сделать несколько упражнений. Умыться надо непременно холодной водой – и чем холодней, тем лучше. Для него это было не просто привычкой, а скорее даже неким ритуалом, проверенным и надежным средством от подобных утренних «сюрпризов».

Но сейчас причиной его хандры была, пожалуй, вовсе не эта тяжесть. В последнее время он все чаще стал ловить себя на том, что каждый раз, после пробуждения, ему все труднее становится заставить себя сделать то самое ПЕРВОЕ движение, с которого начнется его очередной день. Хотелось просто лежать, не шевелясь и ни о чем не думая, растворившись в тусклом свете зари очередного мертворожденного дня. И он полежал так некоторое время, поддавшись этому желанию – не открывая глаз, чтобы не впустить в себя ненароком бледный, болезненный свет нового утра, и стараясь удержать перед своим внутренним взором осколки снов… Снов, которые нередко оказывались куда лучше той реальности, что караулила его снаружи, за смеженными веками.

Понятно, что бесконечно это длиться не могло – и он открыл наконец глаза, щурясь на белесый прямоугольник окна, поднялся со смятой постели и побрел в туалет. Впереди – еще один день, такой же, как и сотни до него – не несущий с собой ничего нового. Замкнутый заколдованный круг, проклятое беличье колесо…

Даже нет – скорее красные «волчьи» флажки, за которые никак не пробиться. А самым ужасным было то, что абсолютно все это где-то уже заранее предопределено. Как было предопределено и все то, что происходило с ним раньше.

Да, предопределено абсолютно все. Даже такие мелочи, как эти обязательные полчаса, ежедневно отводимые им на борьбу с капризами собственного тела, которое, увы, не становится моложе.

А потом чайник на кухне закипит и выключится – и очередные пятнадцать минут уйдут на завтрак… Потом он выйдет из дома и в который раз станет частицей миллионного потока человеческих тел, несущих своих невидимых хозяев по миллиардам их ежедневных неотложных дел.

Пять дней. Спринтерская дистанция, сумасшедший бросок между выходными, которых так часто теперь стало не хватать, чтобы восстановиться перед очередным броском. Или, может быть, он просто разучился правильно восстанавливаться?

Он сплюнул зубную пасту в раковину и посмотрел на свое хмурое отражение в зеркале. Нечего лукавить-то, по крайней мере с самим собой! Дело тут совсем не в коротких выходных, и не в том, что он разучился отдыхать. Просто жизнь с некоторых пор перестала его «заводить» так, как раньше. А это уже совсем другой разговор.


Чайник на кухне закипел и выключился…

* * *

…Лифт был измалеван местными подростками – своеобразный способ метить свою территорию, этакая альтернатива собачьей лапе, поднятой около каждого столбика ограды, дерева или колеса машины. В лифте, кстати, ощутимо воняло и мочой – то ли четвероногих братьев наших меньших, не дотерпевших до улицы, а возможно и их двуногих хозяев – не дотянувших до дома. И сколько его ни мыли, сколько ни скребли – он, словно заколдованный, с поразительной быстротой возвращался в прежнее свое состояние.

Скрипя и подергиваясь на ходу кабина опустила его наконец на первый этаж. С трудом переводя дыхание, он вывалился в прохладу и относительную свежесть подъезда – после газовой камеры лифта даже застоявшийся подъездный воздух казался почти морским бризом.

Машина тихонько спала на парковке перед домом, терпеливо дожидаясь своего хозяина – дремлющее, механическое тело. «Интересно, – подумал он, подходя к въезду парковки, – может быть, она, как и я, тоже испытывает утром похожие чувства? Ноет передняя стойка – результат вчерашней встречи с небрежно заделанным канализационным люком (а когда это, скажите, у нас их заделывали аккуратно?), третья свеча что-то стала пробивать, и глушитель сечет, и воздушный фильтр давно заложило от бензиново-солярочной гари автострад… Да и топливный тоже основательно подзабился всякой дрянью из-за «паленого» бензина, что залил хозяин на неизвестной автопоилке…»

Мозг почему-то зацепился за эту мысль. А действительно – почему бы и нет? Машины ведь так похожи на людей, стоит только к ним повнимательнее приглядеться.

Вот, к примеру, старичок «Жигуль», «копейка» лет, этак, двадцати пяти от роду. Возраст, по автомобильным меркам, весьма солидный, по крайней мере для детища отечественного автопрома, хотя попадаются экземпляры и гораздо старше. А ведь такой чистенький, опрятный – ни пятнышка ржавчины на нем. Да и бегает еще очень шустро! Признайтесь, а ведь нередко встретишь подобных старичков и среди людей. Лет восемьдесят пять лет ему, а он бодр, аккуратно одет, спешит куда-то по своим делам, и в его глазах горит чуть ли не юношеский задор…

А вот прет по улице молодой парень-качок. Крепкий, плотный, сбитый. И наглый, как танк. Снесет на своем пути любого, если вовремя не посторониться, да еще и матюгом отборным при этом обложит. Кого же он напоминает? Да это же вылитый бумер – не новый, машинка лет, этак, четырех-семи! Разве не попадались вам подобные на трассе? Едет такой «немец», словно он один на дороге, фарами и сигналом посылает всех куда подальше!

А сколько всего люди придумали для пущего «очеловечивания» машин! Вот, например, аэрографическая роспись по капоту или дверям, ставшая очень модной в последнее время – что это, как не тату?

Есть у машин и свой макияж, косметика – мастики, полироли, наклейки-накладки. А при желании можно машине и вовсе – «пластику» сделать. Особая светотехника, бампера, пороги, решетки радиаторов – все эти элементы есть теперь практически для любой модели и на любой вкус. А доводка двигателя и ходовой? И здесь тоже возможно все что угодно – от простенького «фитнеса» до крутого «бодибилдинга», все зависит от средств хозяина. Появилась у автомобилей даже собственная парфюмерия, ароматизаторы-освежители воздуха.

Забавно, но за рулем подобных машин и персонажи нередко попадаются весьма оригинальные. Будьте уверены – если машина с «фенечками», то и у ее хозяина с большой долей вероятности или одежда, или внешность будут «с прибамбасами». Не согласны? Говорю же, надо просто приглядеться повнимательнее. Машины и люди очень тесно связаны!

Вот из солидного офиса выходит весьма импозантный джентльмен – стильная прическа, изысканный костюм и великолепный кожаный кейс в руке, на запястье которой, со скромным достоинством выглядывая из-под манжеты ОЧЕНЬ дорогой сорочки, ВЕСЬМА недешевая часовая механика с изумительной, почти космической, точностью отсчитывает для своего хозяина время. Даже легкого налета пыли не может быть на этих шикарных ботинках ОЧЕНЬ известной, и столь же дорогой, торговой марки. Попробуем прикинуть, кто это у нас будет по автомобильной «табели о рангах»? Вероятнее всего – какой-нибудь хороший «немец» представительского класса, скажем, «Ауди» или «Мерседес» последних моделей. В «Мерседес», кстати, этот господин и садится – полный спокойствия, уверенности и собственного достоинства, и неторопливо удаляется, оставив после себя не тошнотворный, словно хронический, утренний перегар алкаша, бензиново-маслянный, сизый выхлоп изношенного движка, а сухой, прозрачный и едва ощутимый, горьковато-миндальный запах идеально отлаженного мощного двигателя с нейтрализатором. Вполне под стать аромату дорогого парфюма его хозяина. Так-то, знай наших…

Люди, машины… машины, люди. Вспоминаете, что это там пел в свое время Высоцкий про «темно-серый лимузин»?

* * *

Он подошел к своей машине и в этот момент с ним произошло нечто странное. Его словно мазнуло по лицу горячим паром, в висках часто и сильно застучало, голова противно закружилась, качнулась под ногами земля, и он на мгновение потерял равновесие. Хорошо еще, что машина была рядом – он уперся руками в ее прохладный капот и несколько секунд стоял, зажмурив глаза и пытаясь понять, что же это было.

Постепенно неприятные ощущения прошли. «Это что, действительно старость подкрадывается, что ли? Первые звоночки? – с недоумением и даже некоторой обидой подумал он. – Не рано ли?!» Но организм больше не шалил и он, успокоившись и переведя дух, забрался в машину. Поворот ключа разбудил спящий мотор. Дав ему минуту поработать (машине ведь тоже надо придти в себя после сна!) и сунув панельку в приемник, он, под радостный треп радиодиджея, выехал с парковки. А через пару минут он уже был на трассе, плавно влившись в многокилометровый, вялотекущий автомобильный поток. Вернее сказать – в огромную пробку, потому что назвать как-то иначе передвижение со скоростью пешехода язык не поворачивался.

Все. Полтора часа, если не случится по пути никаких непредвиденных обстоятельств, можно посвятить своим собственным мыслям. Особого неудобства от ежедневного движения в пробке он не испытывал – привык, хотя осознавать, что ты тратишь полтора часа на дорогу, которая должна занимать никак не больше минут сорока, было все же досадно. Но каждый день он упорно нырял в этот металлический поток. Иногда он даже ловил себя на том, что в какие-то моменты его сознание перестает контролировать процесс управления автомобилем, словно где-то внутри у него включается своеобразный автопилот.

Несомненно – дело в привычке. Если ты ездишь каждый день, да еще одним и тем же маршрутом, в течение нескольких лет, то неминуемо запомнишь все тонкости движения этого огромного организма, имя которому – пробка, и выучишь правила ее игры, ее жизни. Например, правило номер один: бесполезно постоянно рваться из ряда в ряд в погоне за сиюминутной, кажущейся выгодой, вызывая своими рывками лишь недовольные гудки соседей. Выбирать ряд нужно заранее, на основе собственного опыта и интуиции, а перестраиваться только в случае очевидных преград, вроде закипевшего «чайника» или не поделивших полосу упрямцев, обреченно слоняющихся теперь около своих поцарапанно-помятых железных коней с прижатыми к уху мобильными телефонами, в томительном ожидании инспектора ДПС. Да еще при встрече с трейлерами, плывущими в автомобильном потоке, словно бревна по реке, которые, как известно, всегда собирают вокруг себя массу сучьев и щепок, превращая в итоге русло в настоящую запруду. Вот тут как раз действовать нужно решительно, оценив ситуацию и перестраиваясь таким образом, чтобы побыстрее оставить этот трейлер позади – вместе с его копотью, неповоротливостью и неизбежной стайкой все тех же чайников, испуганно трущихся – как те самые щепки – около «своего бревна».

Попытаться хоть как-то ускорить собственное плавание по автомобильной реке можно лишь одним способом – своевременно используя местные особенности трассы. Посмотрите за движением воды в причудливо извивающемся ручейке и вы все поймете. Здесь тебе и стремнины, и тихие заводи, и водовороты. Дорога это тот же ручеек. И здесь имеются свои «заводи и стремнины» – места, где практически всегда одни ряды в какой-то момент начинают идти быстрее остальных – расширение ли впереди, или поворот – неважно. Кроме того где-то имеются различные дорожки-дублеры, «проездные» дворы. Если знать все эти хитрости, то выигрыш от их использования может оказаться вполне ощутим.

Но, конечно, не в том случае, когда дорога встала полностью. Тогда только «по стенам домов, да по проводам» остается ехать, что некоторые и пытаются делать. Кое-кто, например, задним ходом, по обочине встречной полосы рулит, а кто-то и вовсе выруливает на тротуар – есть и такие «асы»…

…«Тойота», шедшая чуть впереди, справа от него, не подавая никаких сигналов, вдруг резко начала перестраиваться влево, заставив его отвлечься от собственных мыслей. Нагло прижимая его к бетонному разделителю-отбойнику, она стремилась любой ценой втиснуться в оставленный им для собственного спокойствия, небольшой – буквально в полкорпуса – промежуток между впередиидущей машиной и бампером своего авто. Он немного притормозил, пропуская шустрилу. С некоторых пор он перестал реагировать на такие маневры. Раньше, в пору своей «автомобильной юности», он вступил бы в беспощадный бой за место и не упустил бы случая «поучить» негодяя. Но прошло вот уже несколько лет, как стиль его вождения поменялся, причем как-то незаметно для него самого – стал более спокойным, что ли. И это при том, что машина у него сейчас была довольно шустрая и в принципе давала возможность побороться за место. Но нет. Лезешь – да и шут с тобой, залезай. Посягательство на пространство перед собственным бампером перестало восприниматься им как личное оскорбление. Ему всегда в этом случае вспомнилась присказка одного из приятелей. «Кто понял жизнь, тот не спешит». Вполне верно подмечено. Ненужная суета – абсолютно пустое дело. Все должно быть, как в том бородатом анекдоте про двух быков, старого и молодого. «Мы ме-е-е-дленно спустимся с горы и…»

А метров через триста он уже и сам, выбрав приемлемый промежуток на соседней полосе, и поморгав для вежливости, аккуратно, но достаточно быстро, чтобы не вызывать особой заминки, перестроился вправо. И почти сразу – благо ситуация позволяла – ушел еще правее, в крайний ряд. С этого места две правые полосы шли намного быстрее остальных рядов – он знал это. Впереди было небольшое расширение и развилка, и часть машин уходила с шоссе на примыкающий к нему проспект.

Поток машин побежал веселее. Подборка новостей, как это бывает на некоторых музыкальных радиостанциях, больше походила на короткую сводку событий, нежели на настоящий новостной выпуск. В горячей точке взорвался автомобиль, начиненный тротилом, кто-то с кем-то в очередной раз встретился, президент объявил о начале нового этапа непримиримой борьбы с терроризмом, пообещав всем россиянам скорую жизнь совсем в другом государстве. «Вот интересно, – усмехнулся он про себя, – а я-то, дурак, думал, что те, кто этого хотел и так уже живут припеваючи в ДРУГИХ государствах!»

В Ираке полным ходом шли поиски хоть какого-нибудь намека на наличие секретных лабораторий по разработке и выпуску оружия массового поражения. Видимо эти лаборатории были ОЧЕНЬ секретными, если их до сих пор так и не удалось найти. Как и сами продукты их деятельности.

У американцев вчера пропал спутник, якобы метеорологический, и они первым делом, естественно, поспешили обвинить в этом Россию. «Знаем мы ваши метеорологические спутники, – подумал он, – наверняка шпион. Или боевой. Чуть что, сразу у них виновата Россия! Да мы на земле-то со своими проблемами не можем толком разобраться, а эти янки нам еще и про космос талдычат!»

По радио тем временем доложили курсы валют, пообещали на ближайший день хорошую погоду и на этом новости закончились. Машины плавными волнами катились вперед. Он всегда удивлялся – откуда берется это странное, волнообразное движение на дороге, где нет ни серьезных перекрестков, ни разветвлений, казалось бы – тянись и тянись себе потихоньку. Так нет же, пробка почему-то всегда напоминает ползущую гусеницу или червяка.

Видневшийся невдалеке светофор горел зеленым. Из приемника зазвучал очередной шлягер певца, осмотрительно окружившего себя тремя лучшими эстрадными секс-бомбами. Песня была не самая плохая, да и певец был не из безголосых, в основном заполнявших нынче отечественную эстраду. С оригинальным, сильным, а самое главное – узнаваемым голосом.

Он начал негромко подпевать радио – «…сто шагов назад, тихо, на пальцах…» Петь он совершенно не умел, но любил тихонько подпевать, когда слышал понравившуюся песню. Справа, за газоном, по пустому тротуару вереницей тянулись машины, образуя еще одну, «дополнительную» полосу. Гаишник, стоящий около светофора, метрах в ста впереди, лениво тормозил их, уже зная, что все равно отпустит. И действительно отпускал – после того, как в окне очередной машины появлялись то какие-то крутые «корки», а то и просто лица, произносившие видимо, некий волшебный пароль. А некоторым при этом он еще и честь отдавал. Понятное дело – абы кто на глазах гаишника на тротуар не полезет.

Он смотрел на проплывающие по тротуару машины, а губы его шептали в такт песне – «…лети моя душа, не оставайся…»

Стрелкам на невидимых часах оставалось теперь лишь одно деление до некой незримой черты. Медленно двигались шестеренки этого неведомого механизма, анкер размерено поворачивался то в одну, то в другую сторону, свивалась и вновь раскручивалась пружина – тоньше волоса, толще спирального рукава галактики. Еще один взмах незримого маятника и еще один… Вот стрелки плавно качнулись и словно бы замерли, остановив на мгновение свой бег – и без того незаметный – на неком рубеже, назначенном кем-то, кого мы вряд ли даже можем себе представить.

Как ни в чем не бывало, он продолжал свой утренний путь с каждой минутой удаляясь от своего дома и даже не подозревая, что для него возврата уже нет, что всего один миг назад стрелки ЕГО часов перешли ту черту, за которой начинается совсем другая жизнь, другой мир, и – кто знает – может быть, даже другая вселенная.

Песня закончилась и по радио началась реклама. Один из этих дурацких диалогов в эфире типа:

– Ой, а что же мне делать, мне так нужно то-то и то-то.

– Да ты что, разве не знаешь?! Теперь фирма такая-то как раз это делает! И еще много чего! И почти даром! Вот слушай, у меня и телефончик ее есть!

– Ух, ты! Повтори-ка номер! Какой, какой? Еще раз, я не запомнил. О-о-о! Повтори-ка, я запишу, чтобы не забыть – ага, пишу: три, три, два, два, три два… У-у-у! Вот это фирма! Таких больше нет! Это как раз то, что надо! Я пойду, надо срочно рассказать об этом остальным!

Иди, иди. Расскажи. Всем без исключения. Ведь без этого жить нормальному человеку – ну просто никак нельзя…

Боже, они сами-то слушают этот свой бред?

Иногда, во время особенно тупой и навязчивой рекламы (как, впрочем, и во время «мозговыносительных» песен с рифмами из серии «девчонки – юбчонки» и мелодией из трех нот, из которых две – одинаковые) он старался переключить приемник на другую станцию – просто не было никаких сил это слушать. Вот и сейчас он, почти не глядя, ткнул в кнопку…

И тут… его опять накрыло.

Только на этот раз все было немного по-другому. К «горячему пару», опять мазнувшему лицо, добавилось новое ощущение – его словно тряхнуло основательно током. Уши тут же заложило, звук пропал. Окружающий мир на секунду размазался и вновь обрел свои привычные очертания, осталась лишь слабая дрожь в руках и коленках, комариный звон в ушах, да возникла противная пустота под ложечкой. А потом исподволь, где-то во лбу, в самой глубине, появился зуд, словно какое-то маленькое, настойчивое насекомое пыталось выбраться из черепной коробки наружу. А потом раздался голос. Женский, хотя он не сразу это понял. Торопливый, с непонятным, еле заметным акцентом, полный отчаяния и… надежды:

– …кажется, получилось! Выслушай нас, прошу! Иначе… – настройка приемника словно сбилась, но голос почти сразу вернулся – …очень сложно. Связь, к сожалению, односторонняя. Мы использовали уже практически весь доступный нам запас энергии. Остатка едва хватит…

Настройка снова сбилась, и от волнения он вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев. Непонятно почему, но он сразу поверил в реальность происходящего, начисто позабыв в тот момент о своих необычных ощущениях. Это явно была не реклама и не радиопостановка – какие могут быть радиопостановки в FM-диапазоне, на коммерческих станциях! Он даже не задумался в тот момент, как это вообще возможно. Словно подсознательно ждал чего-то подобного – возможно, позже он и задумался бы над этим, но не сейчас. В этот момент у него отчетливо возникла только одна мысль – с кем-то стряслась беда и они каким-то образом нашли способ использовать для экстренной связи радиовещательный канал. Все это было так странно, что он даже не внимания на то, что голос как бы обращался именно к нему. Понял он это, только когда голос зазвучал вновь:

– …так получается, что мы можем связаться только с тобой. И не знаем, как долго нам удастся удерживать эту связь. Помоги! Мы скажем тебе, что необходимо сделать, чтобы… – из динамиков вновь послышался какой-то шум, треск, но голос вернулся снова – …нет другого способа. Пока нет. Возможно, нам будут мешать. Мы не знаем кто это, но те из-за кого мы попали в беду, вероятнее всего будут искать тебя, можно только надеяться, что они пока не знают точно, с кем нам удалось связаться, чтобы просить о помощи. Постарайся себя не выдать, пока тебе ничего не должно угрожать. А после того, как ты все сделаешь, тебе уже ничего угрожать не сможет…

И в этот самый момент в опасной близости от капота его машины возникла корма «семьсот сорок пятого» БМВ с маленькой рогатой антеннкой на крышке багажника. Он мог бы поклясться, что еще мгновение назад ехал за «Волгой», или, как их еще называли «баржей», которую – как и трейлеры – он не любил за медлительность и неуклюжесть. Когда между ним и «баржей» успел вклиниться бумер, он не заметил, и хотя его внутренний автопилот отреагировал почти мгновенно, да и скорость в этом месте была едва ли выше пяти километров в час, его машина все же клюнула бампер иномарки. Вполне достаточно для того, чтобы четко обозначить касание. Обе машины замерли, едва миновав светофор. Пассажиры в БМВ не торопясь, зная, что он никуда от них не денется, вышли из своей машины и направились к его автомобилю. Они были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы – абсолютно ничего не выражающие, холодные и тусклые как у мороженой рыбы, глаза и странные, прямые, пепельно-серые волосы до плеч. На них были одеты абсолютно одинаковые костюмы – не спортивные, но какие-то легкие, не стесняющие движений, но и не скрывающие накачанных фигур. Ему даже показалось, что у каждого под легкой курткой надета наплечная кобура. Плавные, упругие движения «близнецов», наводили на мысль о каких-то крупных хищниках. Он автоматически выключил зажигание и ткнул кнопку «аварийки». Приемник замолчал, оборвался на полуслове тревожный женский голос. Ничего. В конце концов сказали же они, что смогут связаться еще раз – значит свяжутся, а сейчас, похоже ему будет совсем не до этого. Ощущение зуда в голове мгновенно пропало.

Один из подошедших амбалов открыл дверь машины и без лишних слов вытащил его из кабины наружу – сопротивляться этому было бесполезно. «Терминатор» оказался чуть ли не на голову выше его и наверно раза в полтора шире, поэтому желание строить перед ним из себя Джеки Чана пропало у него, даже не успев толком родиться.

Поток машин, шедших за его машиной, заморгав поворотниками, привычно принял влево и пополз дальше, плавно обтекая неожиданно возникшее препятствие – равнодушно-безучастный ко всему, кроме процесса собственного движения. Он внутренне приготовился к тому, что его сразу же начнут активно прессовать, как это обычно бывает в таких случаях.

Но почему-то события начали развиваться по другому сценарию. Второй подошедший обменялся с первым коротким взглядом и нырнул в кабину. Казалось, дверной проем машины даже слегка раздался в стороны, пропуская в салон крупное, сильное тело. Гаишник демонстративно отвернулся, хотя обе машины стояли буквально в пятнадцати метрах от него. Первый амбал продолжал держать его за предплечье. Враждебности, правда, было в нем пока не больше, чем в стене. Скорее брезгливое безразличие.

Он даже не успел возмутиться такой наглостью – второй вынырнул из машины, они вновь обменялись быстрыми взглядами, и ему показалось, что второй едва заметно отрицательно качнул головой. Все было сделано настолько быстро, что досмотр его салона вряд ли заметил кто-либо со стороны. Да и кому это было нужно?

Последующие события уже больше стали походить на то, что он ожидал в начале. Один из бугаев довольно противным и каким-то бесцветным голосом начал втирать ему, что надо держать дистанцию, что машина у них новая, бабок стоит немерянных и что ремонт ему теперь дорого встанет – бампер-то придется менять. И вообще у них нет на все это времени и поэтому ему надо срочно рассчитаться, чтобы не создавать себе лишних проблем. Только делал всё это бугай как-то вяло, не было у него в голосе подобающего этой ситуации энтузиазма и напора – словно бубнил он какой-то заученный урок или повторял без выражения, просто так, для памяти, слова какой-то роли. И при этом постоянно оглядывался по сторонам, словно выискивая кого-то взглядом.

Ему это стало надоедать и он дернул рукой, пытаясь освободиться. Куда там! С равным успехом можно было пытаться оторвать якорь у эсминца. Амбал даже не покачнулся и вообще, кажется, даже не заметил его рывка. Да уж, нечего сказать, странная получалась подстава.

– Ребята, слушайте, если я виноват, то давайте я позову гаишника – вон же стоит, у светофора, и мы все оформим. Я только не пойму, чего вы тормозили-то так резко? И давайте хоть посмотрим, чего я вам там повредил на вашем танке. А то сразу – бампер менять!

– Это мы тебе сейчас что-нибудь повредим, а потом гаишника позовем – глухо, но без всякой угрозы в голосе, проговорил второй, оглядываясь на своего подельщика и неопределенно дернув при этом щекой.

У него вдруг появилось ощущение, что он совсем перестал интересовать пассажиров БМВ, и они ищут сейчас предлог, чтобы уехать, хотя какой предлог мог быть им для этого нужен? Внезапно кожа на лице у второго качка едва заметно шевельнулась, прошла волной, словно мышцы у него на лице свело судорогой, и ему показалось, что на мгновение черты лица амбала словно смазались, проступило сквозь них что-то такое… Что-то неприятное, совсем уж не понятно на что похожее, но это длилось какую-то долю секунды и уже в следующее мгновение он засомневался – а не показалось ли не тень от пепельных волос так легла?

Амбал резко отвернулся, и в этот момент гаишник, видимо посчитав, что времени на самостоятельные разборы он выделил им достаточно, сам, без приглашения, двинулся в их сторону. Это, похоже, и решило ситуацию – его неожиданно отпустили. Причем настолько неожиданно, что он едва не упал.

Он почувствовал, что его рука словно освободилась от сжимавших ее тисков, странная пара быстро нырнула в салон иномарки, и в следующий момент мотор БМВ мягко взревел. Он оглянулся на приближающегося гаишника, а когда снова посмотрел вперед, то от мощной машины уже и след простыл – словно ее и не было вовсе. Может быть, они молниеносно перестроились и скрылись за шедшим мимо трейлером, а может и действительно все это ему только почудилось, настолько быстро все это произошло – и авария эта, последовавшая за их внезапным появлением, и не менее странный «досмотр» и такое же внезапное исчезновение.

Вот только рука неприятно ныла, напоминая о железной хватке незнакомца, и подтверждая реальность произошедшего. Пока он ошарашено крутил головой, пытаясь разглядеть в потоке машин пропавший чудесным образом БМВ, к нему подошел гаишник.

– У вас все в порядке? – услышал он его вопрос и обернулся. – А то я смотрю, вы все стоите, не уезжаете. Думаю, может, сломались… Надо бы машину убрать со светофора.

– Да я…

Он вдруг понял, что гаишник не видел ни качов, ни бумера. Точнее, старательно делает вид, что не видел. Нет машины – нет проблемы…

– Да нет, спасибо, все в порядке. А вы не запомнили номер этого БМВ? Может мне еще придется с ними разбираться…

Недоуменный взгляд гаишника только подтвердил его догадку.

– Так! Проезжаем, проезжаем, товарищ водитель, если все в порядке. В зоне светофора останавливаться запрещено.

Пытаться выяснить что-то у гаишника было бесполезно, это ясно. Да и что, собственно было выяснять? Почему сразу не подошел, а дождался, когда «подставлялы» уедут? Ну и что? Ведь уехали же! Без последствий и особых разборок. И никаких претензий никому не предъявишь – его машина тоже абсолютно цела, вряд ли на бампере даже заметный след остался. Он даже специально обошел машину спереди и посмотрел. Так оно и есть – пара едва заметных ссадин на номере, и всё. Бампер оказался цел.

Под нетерпеливым взглядом гаишника он уселся в машину, завел двигатель, и отключив «аварийку», влился в поток. Его не оставляло чувство, что встреча эта была вовсе не случайная. А значит и не последняя. Он вспомнил слова незнакомки по радио: «Тебя попытаются найти, проверить!» Черт! Так быстро?! Куда же это он вляпался?

Он снова включил приемник. Может быть там он получит какое-нибудь разъяснение? Минуты шли, но голос не появлялся, а вместо него приемник выдал ему очередную рекламу. И снова пошла музыка. Он решил не переключать станцию, все еще надеясь, что таинственная незнакомка объявится. По инерции продолжая прокручивать в памяти детали «аварии», он теперь ничуть не сомневался, что это происшествие не было обычной подставой, а эти странные «братки» искали именно ЕГО. Или ЧТО-ТО у него в машине. Вот только облом у них вышел… пока. Но надолго ли?

На радио продолжалась обычная утренняя программа с музыкой, гороскопами, розыгрышами и шутками ведущих, а голоса так не было. Занятый собственными мыслями о происшествии, он, незаметно для себя, добрался до работы. Еще в дороге он решил, что пока не будет рассказывать никому о том, что с ним случилось. Да и в самом деле – история эта выглядела очень странно, если не сказать больше – неправдоподобно. Пожалуй, он ещё успеет еще рассказать об этом паре-тройке своих друзей, но позже – когда, возможно, появится какая-то определенность. Тем более, что это, похоже, только начало – смутное и непонятное. И пока пусть это будет только его достоянием.

В этот день работа у него не ладилась, он разругался с несколькими коллегами, и разругался, в общем-то, совсем на пустом месте. Потом сам получил разгон у шефа. Разгон также был абсолютно незаслуженный и от этого еще более неприятный. В итоге к концу дня заряд его персональной, негативной энергии превышал все мыслимые пределы и требовал немедленного выхода. Он решил, что сегодня вечером позволит себе слегка «занулиться». Напиваться, конечно, он не собирался, он вообще старался не позволять себе чрезмерных злоупотреблений. Но две бутылочки пива и «к ним что-нибудь пожевать» было бы сейчас в самый раз.

С этой мыслью он и вышел на улицу. Погода к концу дня чудесным образом изменилась – появившиеся было утром облака исчезли, солнце радостно дарило городу свой свет и тепло. Дорога домой в этот раз оказалось короткой, словно все заторы чудесным образом рассосались или временно переместились в другие районы. Вроде и машин было на трассе не мало, но, словно шестым чувством угадывая свободные места, он шел сквозь автомобильный поток, как нож через подтаявшее масло. Подобным образом обычно пронзают поток мотоциклисты-адреналинщики. «Вот так бы всегда было!» – думал он, тем не менее не забывая поглядывать в зеркало заднего вида, и ловя себя на том, что подсознательно выискивает за собой «хвост». Но сколько он не смотрел, так ничего подозрительного и не заметил. Или всё и правда было в порядке, или же те, кто за ним следил, были асами маскировки. По крайней мере остаться незамеченными при такой езде, на его взгляд, было просто невозможно.

Он зарулил на стоянку супермаркета (по старой привычке он продолжал называть его универсамом), выбрал свободное место и запарковался. Привычным движением убрал панель от приемника в ящик, проверил на всякий случай выключен ли габаритный свет, оглядел салон – не забыл ли что-нибудь на сиденьях, и только после этого вышел из машины. Эту процедуру он всегда выполнял неукоснительно – дороже потом будет менять стекло, разбитое из-за какой-то ерунды, прельстившей барсеточников. Пикнув брелоком и уже поднимаясь по ступеням к входу в супермаркет, боковым зрением он вдруг увидел огромный БМВ, медленно заползающий на парковку, ТОЧЬ-В-ТОЧЬ как тот, утренний. С такой же рогатой антеннкой. Эх, жалко номер он не разглядел в первый раз! Тонированные стекла мешали рассмотреть пассажиров бумера.

Неужели его все-таки пасут? Или, как говорят, «пуганая ворона куста боится…»? Мало ли сейчас рогатых антеннок на машинах? У многих крутых иномарок нынче в салоне есть и спутниковые телефоны, и TV, и навигационные системы – да всех наворотов и не перечислить.

И все же его не оставляло чувство, что чьи-то глаза неотступно следят за ним через темное зеркальное стекло, невидимый взгляд почти ощутимо давил в спину. Бумер прополз по парковке и замер на свободном месте. Он замедлил шаги, боковым взглядом следя за машиной и ожидая, что двери БМВ откроются и вопрос разрешится сам собой. Но из машины никто не выходил, и он пошел к входу, стараясь выглядеть спокойно и независимо, словно бы ничего не заметил. В автоматических стеклянных дверях супермаркета на мгновение отразился замерший на парковке БМВ – по-прежнему безмолвно-безжизненный, и от этого еще более угрожающий, затем двери плавно разошлись и он шагнул внутрь. В супермаркете было прохладно, в зале стоял сдержанный гул голосов, тихо играла музыка. У касс толпились те, кто уже сделал выбор, по залу бродили свой выбор делающие.

Как быстро народ привык к тому, что в магазинах все есть! Набирают даже не корзинками – тележками, но, кажется, не от жадности или желания показать свой достаток, а просто – от тотального изобилия. Пусть завтра можно будет купить все это снова и свежее. Полки ломятся, глаза разбегаются, хочется все и сразу, сейчас. И это ничего, что вероятно часть этого завтра будет выкинуто – просто потому, что невозможно съесть сразу столько всего этого вкусного, красивого… и скоропортящегося. Ну не рассчитали, не подумали, что «про запас» все это не стоило покупать. Ведь так хотелось!

Он подошел к шкафу-кулеру с пивом, взял из него две бутылки охлажденного «Туборга», выудил упаковку подкопченных сосисок из холодного прилавка и встал к кассе. Сквозь стекло витрины ему хорошо был виден БМВ, всё также безмолвно стоящий на парковке…

Внезапно дверь машины приоткрылась и из нее вышла девица довольно вызывающего вида. «Все-таки я обознался!» – облегченно подумал он. Но в следующий момент стая мурашек метнулась по позвоночнику меж лопаток и сердце учащенно забилось – девица направилась прямиком к его машине!

Она спокойно открыла водительскую дверь. «Черт! Я же точно включил сигнализацию!» – мелькнуло в голове и он не отрываясь стал следить за взломщицей. Угонять его машину они вряд ли будут – нужна она им при таком-то бумере! Не тот уровень. Да и красть из салона у него нечего – разве что старый атлас улиц Москвы из бардачка. Но значит это все-таки они! Что-то забыли? Или не разглядели в первый раз? Качки теперь остались в бумере, уступили своей напарнице, в надежде, что она сумеет найти…

Девица нырнула в салон. Эх, сейчас бы и накрыть их, на горяченьком-то! И разобраться с помощью компетентных органов – кто они такие и что им от него надо. Но, вспомнив утреннего гаишника, он решил, что вряд ли из этого выйдет что-либо путное.

– Мужчина, так Вы будете в конце концов платить или нет? – стоявшая позади него дама, с тележкой, доверху набитой йогуртами и еще какой-то молочной дребеденью, возмущенно засопела за спиной.

– Извините, – сказал он, оглянувшись на любительницу кисломолочной продукции, быстро расплатился и под ее презрительным взглядом пошел к выходу.

«Алкаш!» – ясно читался у нее на лице невысказанный вслух приговор. «Ну уж извините, мадам, каждому свое, – подумал в ответ он. – Кто-то йогурт любит, а кому-то приятно выпить иногда вечерком пару бутылочек холодного пива… Оттягивает, знаете ли…»

Когда он вышел из магазина, около его машины уже никого не было. Не было и самого БМВ, он исчез, как и в первый раз – растворившись, словно призрак. Его авто весело помаргивало огоньком сигнализации. Да кто же они такие, черт бы их побрал!? Снять машину с сигнализации можно – он знал, что есть универсальные отмычки, всякие сканеры-грабберы и прочие электронные штуковины, используемые в автоворовском деле. Но какой же грабитель будет после проникновения снова ставить машину на сигнализацию, когда каждая секунда расписана? Да, тут было над чем пораскинуть мозгами!

Ему страшно захотелось домой. Нет, он не испугался. Было скорее волнение, но не страх. Страх за собственную жизнь стерся еще тогда, шесть лет назад, когда смерть, смерть самого близкого, единственного человека показала ему, что ни деньги, ни его собственная жизнь оказывается не значат ровным счетом ничего. И ничего не могут изменить. После, иногда, он ловил себя на мысли «быстрей бы уж…» А то и вовсе приходило коварное желание – а может помочь слепой судьбе? Но дальше таких мимолетных порывов дело не шло – все же греховность самовольного ухода из жизни твердо сидела в голове. Но ценность собственной жизни после потери главного ее смысла, цели, была для него утрачена, стерлась.

Сейчас же все поворачивалось иначе, и собственная его жизнь приобретала новый смысл. Она вроде бы становилась спасательным кругом… для кого? А действительно, для кого? Что вообще он знает о них, кроме того, что и те и другие, как он уже успел убедиться, обладают странными, невероятными возможностями? Получалось как в кино – одни спецагенты попали в беду – явки провалены, родная спецслужба, видимо, сделала вид, что знать их больше не знает – бывает и такое. Кольцо врагов сжимается и помощи ждать не откуда. Возможно, еще один – два дня и капкан захлопнется. Окончательно. И вот от полнейшей безысходности решились они обратиться за помощью к первому встречному, авось повезет. И даже способ для этого нашли весьма необычный, но кто их знает, какие способы им доступны! А те, другие – эдакие волкодавы, контрразведка. Вцепились в след, дышат в спину и ничто не может их с этого следа сбить, всех и вся сметут они на своем пути, догоняя добычу…

Так что ли? И кто из них плохой, кто хороший, скажите пожалуйста? Ведь помогать, вроде бы, надо хорошим – так нас учат с детства. Как будто плохие не могут попросить помощи! И вообще – нужно ли помогать? Во что он пытается влезть? Если хорошие, «наши» – это те, первые, то почему на родной земле они ищут помощи у первого встречного? Значит не на родной земле они сейчас, а следовательно – шпионы! Помогать шпионам? Вторые, правда, на своих, хороших вообще не похожи. Значит получается, что и те и другие – чужие. Так стоит ли лезть в явную авантюру с непонятными исходными данными, неизвестными участниками и о-о-очень неясным концом?

Он открыл дверь машины и внимательно осмотрел салон. Что же той девице здесь было нужно? На первый взгляд все было в порядке. Он немного успокоился, однако решил, что нужно обследовать весь салон. Не из простого же любопытства она залезала в его машину! У нее и было-то «на все – про все» от силы секунд тридцать-сорок, а то и меньше. Так-так. И что же мы можем сделать за 30 секунд? Установить радиомину? Да, наверное. Правда, для этого не надо лезть в салон, рискуя привлечь внимание. Проще незаметно поставить мину на магните под водительским местом на днище автомобиля. Только вот зачем? И потом существует масса других, менее шумных способов оборвать чью-то жизнь, ставшую по какой-либо причине помехой для кого-то, и ребятам с такими возможностями, как эти качки и девица, эти способы наверняка доступны. Значит минирование, отпадает – хотя бы просто по причине абсурдности самого способа…

Он сел в машину и закрыл дверь. «Поставлю-ка я ее на парковку перед домом и там все осмотрю, там они незаметно уже не подъедут – решил он, – да и наверняка они больше не будут за мной следить, что-то они ведь все же сделали и уехали. А это может означать только одно: либо он стал им больше не нужен, либо теперь они могут за ним следить и без визуального контакта… Ну, конечно же!! Скорее уж надо искать не мину, а «жучка», малехонькое такое, очень и очень любопытное, электронное насекомое! Воодушевленный этой идеей, он быстро вырулил с парковки, не забыв, впрочем, на всякий случай исподволь оглянуться. Может быть все-таки караулят? Нет, черного БМВ нигде видно не было.

Игра в шпионов начинала ему нравиться. Прямо «казаки-разбойники» какие-то! От магазина до дома было ровно полторы минуты неспешной езды, но его рука по привычке нашарила в бардачке панель приемника. Стоп! Он даже чуть не нажал на тормоз. Вот оно!

Он всегда клал панель кнопками вверх, чтобы лишний раз не царапать прозрачную пластмассу экрана. Специальную коробочку с поролоновыми подушечками внутри, прилагавшуюся к приемнику и предназначенную для хранения панели, он почти сразу куда-то засунул, да и долго, неудобно это, убирать. Но никогда он не бросал панель в бардачок, как попало. Сейчас панель лежала кнопками вниз. Прокол, господа агенты! Значит вот где вы шарили, вот что трогали!

Он доехал до дома и поставил машину на свое место. Осторожно вытащил панель, атлас дорог, еще какую-то мелочевку и стал осматривать внутренности бардачка, а заодно ощупал доступную часть обратной стороны приборной доски. Через пару минут ему пришлось признать, что ничего, даже отдаленно напоминающего «жучок» ни в бардачке, ни под торпедо не было. Зачем же эта девица лазила в перчаточный ящик? Или его хотели пустить по ложному пути, увидев, что он их заметил?

Он уже собрался было положить панель обратно, как вдруг его взгляд упал на малюсенькое сероватое пятнышко, притаившееся с обратной стороны панели в самом углу и практически сливавшееся по цвету с ее корпусом. Он даже попытался стереть его пальцем, приняв вначале за грязь. Однако пятнышко не желало стираться, оно было словно маленький стикер – наклейка, миллиметра два диаметром. И даже легонько царапалось, когда он потер его пальцем, словно был на поверхности пятнышка-стикера маленький острый заусенец. Интересно! Забрав пиво, сосиски и прихватив с собой панель, он вылез из машины и ткнул пальцем в кнопку брелока. Машина коротко пискнула, прощально моргнула фарами и погрузилась в сон, а он, на всякий случай оглянувшись еще раз, нырнул в подъезд. Лифт, видимо недавно в очередной раз вымытый, встретил его смесью «ароматов» хлорки и слабого, но неуничтожимого запаха мочи. Ну просто мобильный туалет какой-то, а не подъемный механизм, призванный беречь наше здоровье!

Он нажал кнопку своего этажа, двери, дергаясь и скрежеща, закрылись, лишив его последнего источника чистого воздуха. Говорят, то ли в Гонконге, то ли в Тайване, в лифтах стали устанавливать специальные датчики, моментально блокирующие двери и посылающие сигнал на диспетчерский пульт, если кто-то попытается справить в лифте малую нужду. И вроде бы это помогло справиться с их доморощенными хамами. Вот бы и нам такую систему в каждый лифт! Только ведь наши придурки обязательно придумают что-нибудь в ответ! Поэтому, для нашего, особого менталитета больше подошел бы оголенный электрический провод под напряжением, пущенный по периметру пола… Чтобы любители облегчиться в лифте после первого же раза просто больше уже не размножались.


Лифт великодушно выпустил его на этаж.

* * *

Где-то рядом, а может быть и необозримо далеко – общепринятые, земные понятия «близко-далеко» просто были не применимы к этому месту – трое… человек? замерли около полупрозрачного, метров десяти в диаметре, купола, чем-то напоминающего выброшенную на берег медузу. Внутри купола, имевшего вид почти правильной полусферы, виднелись, словно внутренности гигантского организма, смутные очертания каких-то узлов или механизмов. Временами по ним проходила легкая судорога, усиливая сходство купола с живым существом. Вокруг раскинулся унылый пейзаж – до самого горизонта лежала плоская, как будто вогнутая, безжизненная поверхность, похожая на серое, потрескавшееся бетонное поле.

Из трещин местами выбивалась наружу короткая рыжая трава, больше смахивающая на жесткую щетину или пучки тонкой ржавой проволоки. Кое-где на этой «бетонной» поверхности виднелись разной величины кратеры, будто расплескавшиеся и мгновенно застывшие. Некоторые из них, как огромные, еще не лопнувшие, болотные пузыри, высились округлыми буграми под низким, светло-бурым небом, по которому медленно тянулись длинные жгуты бледных, нитевидных облаков. Другие походили на гигантские грибы-дождевики, раздавленные чьей-то исполинской ногой. У них, сквозь трещины, виднелось внутри нечто, напоминающее тускло мерцающую, грязно-желтую икру. Полностью раскрывшиеся, как бы лопнувшие изнутри, кратеры были пусты, и лишь тонкий слой пыли (или пепла?) покрывал их изнутри. По небу изредка пробегали зловещие, оранжевые сполохи, отражаясь, путаясь в жгутах облаков, и тогда казалось, что вся поверхность изрытой кратерами равнины начинала шевелиться.

Стоящие около «живой» полусферы не были людьми, по крайней мере они не были земными людьми. Хотя, несомненно, мы могли бы смело назвать их своими кровными братьями. Чувства, эмоции их были сходны с земными, человеческими, и одно них – отчаяние – сейчас отчетливо читалось на их лицах…

Авария? Да, то что произошло с ними правильнее всего было назвать аварией, катастрофой. Еще минуту назад, невидимые и невесомые, они неслись сквозь пространство и вдруг… На мгновение перед ними возникло видение, хотя этого просто не могло быть – какой-то призрачный зал с непонятными, темными фигурами, кругом расположившимися под огромным колпаком. А потом была вспышка абсолютной тьмы… И они оказались здесь. Без связи, не имея ни малейшего понятия о том, что это за место, как они в него попали, и, самое главное, как отсюда выбраться…

* * *

Он ввалился в свою квартиру и, сбросив на ходу легкие летние туфли, босиком прошлепал на кухню. Пиво, предусмотрительно взятое им не с открытого стеллажа, а из шкафа-кулера, было самой правильной температуры – не ледяное, в меру холодное. И просилось к немедленному употреблению – строго «по назначению врача» – вовнутрь. Сосиски были срочно помещены в ростер и он, дав самому себе твердое обещание потерпеть еще пять минут, пока закуска будет принимать сеанс инфракрасного облучения, стал готовиться к предстоящей исследовательской работе. Для этого он принес из стенного шкафа, служившего ему своеобразной мастерской, десятикратную лупу, скальпель и пинцет, расстелил на столе лист чистой писчей бумаги и прикрутил на край стола настольную лампу.

Теперь он был во всеоружии. Ростер звякнул, извещая о готовности скромного холостяцкого ужина. Он выложил сосиски на тарелку, добавил в качестве гарнира полбанки зеленого горошка, плеснул на край кетчупа, открыл пиво и уселся за стол. Рядом, на листе бумаги лежала панель от его приемника с непонятным стикером на углу. Она притягивала взгляд, руки у него так и чесались взять лупу. Что же это за таинственная метка? Что он увидит через «волшебное» стекло?

Но, вынашиваемое им с конца рабочего дня, желание победило. В конце концов панель никуда от него не денется. И он сделал первый, длинный-предлинный глоток, чувствуя, как сжатая внутри пружина, дрогнув, начала распускать свои витки. Ни одно лекарство в мире не действует так быстро и так эффективно, как алкоголь. Надо только знать дозы, правила и способы его применения и строго их соблюдать. Тогда и нужный результат будет, и не случится при этом опасных побочных эффектов, сгубивших столько народа.

В общем-то, в какой-то степени это справедливо и для любого другого лекарства, вот только удовольствия такого от них уж точно не получишь. Закусив сосиской с горошком, он уже более вдумчиво сделал еще один глоток. Вот теперь совсем другое дело! Теперь, когда немного отпустило, можно и панелькой заняться. Отодвинув тарелку в сторону он взялся за дело. Ну-с, голубчики джеймсбонды, кто там у вас работает над всякими хитрыми штучками? А-а-а, это же бессменный мистер Кью! Эх, старина, надо было лучше инструктировать своих агентов, а то они так и не научатся сдавать тебе технику назад после ее использования. Впрочем, кажется, претензии не по адресу, в очередной серии у Кью, вроде бы, появился преемник – такой же, как и он сам, маньяк от техники…

Он взял лупу. Лампа давала достаточно света, чтобы детально все рассмотреть. Так, так, глянем, что это у нас тут. Наверняка все не так просто, иначе зачем было лепить сюда эту дрянь. Он наклонился над панелью, выбирая нужное расстояние и угол.

Первой реакцией на увиденное было злорадное удовлетворение – ага, я же говорил, что это «ж-ж-ж-ж» неспроста – так оно и есть! При десятикратном увеличении он увидел то, что не в состоянии был разглядеть невооруженным глазом. Стикер под лупой выглядел совсем иначе. Его матовая, чуть выпуклая, темно-серая поверхность оказалась покрытой равномерным узором мельчайшей сетки, состоящей из шестиугольных ячеек, весьма напоминавших пчелиные соты. К центру она имела аккуратный полукруглый прогиб, который зрительно казался существенно глубже, чем толщина самого стикера, что уже само по себе было странно.

Оптический обман? Голографический эффект? Но самое главное заключалось в другом! Точно по центру этого прогиба находилась уж совсем неприлично малюсенькая деталька, шарик, или скорее даже многогранник – чтобы разглядеть детальнее его поверхность, увеличения лупы явно не хватало. Однако даже в неё было отчетливо видно, что деталька эта свободно висит, ни чем не поддерживаемая, на некотором расстоянии от поверхности «стикера». Он не поленился сходить в свой чуланчик и принес тонкое острое шило и специальный штатив для лупы – чтобы иметь свободными обе руки. Повредить наклейку он особо не боялся. Все равно, рано или поздно, учитывая цели, которым она должна служить, ее придется уничтожить. И потом стоит еще раз, внимательнее осмотреть салон – за тридцать секунд всю машину можно было такими же наклейками уляпать, наверняка этот «жучок» – не единственный, так что недостатка в материале для его исследований скорее всего не будет.

Заблудившееся чудо

Подняться наверх