Читать книгу Черноморская остапендиада - Андрей Торопин - Страница 4

В этот сложный период развала государства, кончины перестройки и обострения демократии, черноморский исполком работал в авральном режиме.

Его бессменный председатель, товарищ Трахман Иван Моисеевич, получивший эту должность, сразу после выстрела «Авроры», был крайне возмущен, возникшей чехардой вокруг родного, насиженного кресла, которое он, уже давно, обещал старшему сыну, от первого брака. Трахман, не мог понять, что же с ним будет? Ведь, кроме как руководить, он ничего не мог делать. А родственники, которые обсели все отделы и комитеты, кто будет их кормить?

Поэтому в долгих раздумьях, Иван Моисеевич, решил грабить всех кто зайдет в кабинет.

Кроме, конечно, секретарши Валечки, которая не раз, в буйных порывах страсти, к денежным купюрам, за рубли, терпеливо отрабатывала каждую копейку, с мэром, в исполкомовском гараже, на заднем сиденье казенного автомобиля. Принципиально отказываясь от долларов и всяких там пенсов, в знак солидарности, с угнетенными женщинами в арабских гаремах. Хотя валюту и гаремы, ей никто и не собирался предлагать.

А вот и секретарша Валечка. Она как цепной пес, грудью, если это можно так назвать, защищает самую главную исполкомовскую дверь.

Кроме Валечки, в приемной горисполкома, с мешками, сумками, баулами и маленькими плачущими детьми, группа беженцев с Кавказа.

Все орут, нервно размахивают руками.

Казан Фугасов, черный, небритый горец, так же, размахивает руками перед лицом секретарши Валечки, брызгая ей слюной в лицо. Валечка в испуге, бессловесно, открывает рот.

Казан обходит стол секретарши с другой стороны, наклоняется к уху Валечки и горячо шепчет, с кавказским акцентом:

– А, знаешь? Что, Казан, скажет?! Только не тебе, а твой начальник! Пропускай меня, скорей, к своему начальник! Вот тебе мешок чуйчхалы, (подсовывает под стол мешок) из натуральный орех, на бараньем жире, куда поставить? Слушай дарагая! Как тебя зовут дарагая?

Обескураженная Валечка, ищет рукой трубку телефона, дрожащими пальцами набирает номер мэра. Толпа кавказских миссионеров продолжает галдеть.

– Иван Моисеевич, к вам товарищи из Кавказа, можно вводить? – переходя на крик, докладывает секретарша и сползает на край стола.

В трубке зазвенел раздраженный голос:

– Кого вводить?! Кто там у тебя орет в приемной?! Всех уволю!

Казан Фугасов, не дождавшись разрешения, вваливается к мэру. Валечка повисла у него на руке.

Он отпихивает Валечку за дверь. Раскрывает объятия и умиленно подходит к мэру.

За столом сидит мэр – плотный мужчина, лет шестидесяти восьми. В белой рубашке с длинными рукавами. Красный галстук плотно облегает бычью шею.

Мэру жарко, он вытирает затылок платком и удивленно приподнимает очки, наблюдая за непредвиденным вторжением. Рядом с Трахманом, стол для заседаний, до потолка завален подарками и подношениями предыдущих посетителей.

Над ним висят два портрета, Ельцина и Горбачева, грозно глядящих друг на друга. В углу стоит бюст Ленина, с курортной панамкой на голове.

Казан с кавказским акцентом:

– Вах, начальник! Помогай! Совсем беженец! Жена беженец, дети беженец, родная теща и тот беженец. Землю давай, вах! Место давай! Шашлык жарить хочу, ресторан открывать! Русский жена хочу, с пропиской. В горах совсем умирал, клянусь последним бараном своего дяди! Начальник, землю дашь, детей твоих кормить буду, тебе кормить буду! Для твоей жены, вах, последний, драгоценность бриллиантовый отдам! Шубу песцовую, с красавца барана, сам растил. На, бери! – сует под нос обалдевшему Трахману пачку денег.

Шум, за дверью мэра, тут же стихает и в приемную, из кабинета, выходит Казан, а за ним довольный Иван Моисеевич. Дружески обнявшись и прощаясь с Фугасовым, обличенный властью, грозно посмотрел на Валечку:

– Ты, что это?! Хороших людей в приемной маринуешь?! Если Казан Джанович ко мне придут, пропускать немедленно, а то уволю.

Мэр вернулся в свой кабинет. Толпа кавказских родственников, гордо покинула Гор-исполком.

В приемной, с открытым от удивления ртом, осталась одна Валечка, нервно моргая одним глазом и переменно поглядывая, то на входную дверь, то на дверь Трахмана.

В наступившей тишине, Валечка, решила поднавести свой марафет, поочередно вытаскивая из дамской сумочки, начиная с помады, кучу всяких приспособлений, которые женщины наносят себе на лицо или на другие части тела.

Но вдруг, дверь в приемную резко открылась и молодой мужчина, столичной наружности, не обращая никакого внимания на подскочившую секретаршу, скрылся в кабинете Трахмана.

Увидев незнакомого наглеца, в родном кабинете, потный мэр, ошалело взирал на нежданного гостя. Открыл рот и замер, от искрометного напора. Взорвавший тишину достойного мэра – мужчина лет тридцати пяти, в белом костюме, белой рубашке, галстуке, купленном в Милане. На руке золотые часы «Rolex». Это, уже нам знакомый, Фунт Марк Ибрагимович, владелец концерна, ООО «ФунтНефтеГаз».

Нервно жестикулируя руками, перед носом мэра, олигарх не стыдился на красноречивые эпитеты:

– Трахман! Я Фунт! Я тебе уже десятый раз повторяю! Через месяц, по стране и в Черноморске, мне пацаны из Центра сказали, (поднял палец вверх) будут выбирать новую власть, глав администрации! Так они будут называться! Ты туда, со своим исполкомовским геморроем, не катишь! Мы, привезем своего пацана, из столицы. Моя компания, ФунтНефтеГаз, обеспечит тебе безбедную старость! Я возьму тебя сторожем, будешь моих кобыл охранять! Мне твой город не нужен! Я из-за деда, как память! Тут у него до войны свое дело было. Вот не слезешь с кресла, добровольно, я тебя рыбкам скормлю. Так! Вот тебе моя визитка. Там все мои телефоны, надумаешь, звони. А я полетел в Сочи, там такой же хрен, как ты сидит. За ноги не вытянешь!

Марк Ибпагимович, бросает на стол мэру свою визитку и, не прощаясь, как породистый скакун, аллюром покидает кабинет.

Трахман остался сидеть на своем месте, с открытым ртом, вытирая затылок носовым платком.

Секретарша Валечка, пережив два административных стресса, с Казаном и олигархом, нервно мазала ногти лаком.

Приведя в порядок расстроенные чувства и лицо, муниципальный страж черноморского мэра, собралась уже пойти отобедать в кафе «Флорида», но кто-то ласково постучал в дверь.

В приемную, учтиво, бочком, вошел скульптор, Андрон Ривазович Афигелия, ректор местной Академии современных ваяний:

– Здравствуй дорогая Валечка. Как женихи поживают?

Подошел к ней сбоку и преподнес сушеную воблу.

– Андрон Ривазович! У меня уже, от вашей воблы, вся приемная протухла. Нет бы, шоколадку принести?

– Валечка, нам творческим работникам, не до десертов. Мы постоянно находимся на передовой борьбы с культурой и зачатками нравственности.

– С зеленым змием у вас борьба! По запаху слышу, культурой от вас давно не пахнет. Подождите, я ему позвоню, – остановила творческий прорыв скульптора, бдительная секретарша.

Но скульптор, уже зашел в открытую дверь, за ним испуганная Валечка.

Афигелия, расплылся в широкой улыбке:

– Разрешите?

Мэр, сделав властное лицо, благословил посетителя:

– Заходите, заходите, Андрон Ривазович. Вот какой наглец!

У блудливого ректора, в недоумении, вытянулось лицо, и он сделал шаг назад.

Трахман показал рукой на стул, рядом с дородным телом:

– Да что вы, что вы! Это я не вам. Вот, был у меня, сейчас, наверное, видели? Нувориш, московский олигарх, молокосос! Миллиарды там, в столице, натырили и думает что все можно! Я пятерых генеральный секретарей пережил. А эта «пена», я думаю ненадолго! Как ваше драгоценное здоровьице, присаживайтесь! По лицу вижу не важно.

Поднимает трубку телефона:

– Валечка, принеси две рюмочки, порежь лимончик и коньячок, из холодильничка принеси. Щас, мы вас, быстренько, оздоровим! Да я и сам, поправлю головушку, от этих козлов! Олигархи, понимаешь!

– Не жалеете вы себя! Так и горите на работе! – подыграл расстроенному мэру, хитрый Андрон.

Зашла Валечка, бедром открывая дверь. На подносе – бутылка коньяка, две рюмки. Порезанный на блюдце лимон, бутерброды с красной и черной икрой. То есть, джентльменский набор, который должен водиться, у каждой, уважающей начальника секретарши. Мэр налил по бокалам, выпили. Валечка вышла.

Скульптор, потягивая из рюмки коньячок, томно спросил:

– Ну, чё в столице говорят? Какие новостя?

– Ты знаешь, серьезные дела ожидаются. Перестройка называется, выборы… – озабочено почесал затылок уполномоченный властью.

– Это, что еще за хреновина? – насторожился Афигелия.

– Будем в демократов играть. Всех будут выбирать, представляешь? Двадцать лет был при должности! А теперь придет, какой-нибудь горлопан, раз! И на мое место…

– Ну и шутки у вас, Иван Моисеевич! А вас куда, на повышение?

– На улицу, блин! Но я, так просто не дамся! Не пущу, всякую вшивоту, к власти. Ну, я тебя, чё, пригласил, Андрон? Ну, их всех, к черту этих олигархов! У меня появился новый друг, Казан Фугасов. Я ему отдал гостиницу и место под ресторан. У него через неделю будет презентация. Ты б, у него, перед входом, изваял бы что-нибудь? А я тебе, из бюджета, заплачу хорошие деньги. Вроде как на благоустройство оформлю. А ты, как обычно, половину, наличкой, мне вернешь. Ну как?

Опытный скульптор, тут же смекнул, сумма немалая:

– Хороший вы человек! Ну как, хорошему человеку, можно отказать? Все будет в ажуре.

– В абажуре ему не надо. Ему что-нибудь кавказское. Я думаю, неплохо было бы, какого-нибудь горного козла или барана?

– Я сказал в ажуре! Это у творческих работников означает – я готов!

Коньяк допили, бутерброды закончились. Бойкий, на халяву, Афигелия, заметив, что больше угощать его не собираются, покинул храм власти, в наипрекраснейшем настроении.

За углом исполкома, Андрон Ривазович, дал волю полненьким, кривеньким ножкам – рысью проскакал по улице Касательной, в сторону своей мастерской. Так как, за производство каменного барана, его ждал приличный куш из городского бюджета.

В этот день, местные дворники, не раз заглядывали в открытое окно скульптурного храма академии, где заслуженный мастер, в творческом экстазе, молотил кувалдой по огромной глыбе, иссекая искры и пламя, из непослушной каменюки.

Утром, в пьяном угаре, он был обнаружен лежащим на спине, между ящиками пива и останками сушеной воблы, монотонно икающим и дрожащим всем телом.

В центре мастерской, в камне, стояло странное существо на трех ногах, напоминающее динозавра, с бараньими рогами. Заказ был выполнен досрочно!

А наш «кавказский пленник», Казан Фугасов и его многочисленные родственники, купив благословение сговорчивого мэра, развернулись в Черноморске, со всей ответственностью, к своему личному благополучию.

После удачной сделки с мэром, поползли по городу-курорту, как грибы после дождя: палатки, лотки, закусочные. Преобладал горный, вино-водочный ассортимент, произведенный в ауле Нахирач, у племянника предприимчивого горца, в предгорье Северного Кавказа, типа:

– «Смирнофф», «Демидофф», «Брынцалофф».

И даже бедного мученика, царя-батюшку, которого в пору на икону, они его, при орденах и регалиях, на бутылку.

Тут же, историческое место пребывания Великого комбинатора, гостиница «Карсбад», была продана за десять ваучеров, плюс «откат» мэру, измученным люля и шурпой горным бизнесменам и переименована в отель «Кавказская тишина». Где, предприимчивый Казан, на первом этаже, открыл ресторан «Му-му», с производством блюд, из нежнейших бычьих рогов и парных копыт молодых телочек. На десерт, предлагались уши и хвосты недобитых, жвачных животных.