Читать книгу Шестьдесят смертей в минуту - Андрей Троицкий - Страница 2

Ночью горячий ветер пригнал в город тучи песка и пыли, но к утру буря успокоилась. Белая «Волга» Рахата Садыкова остановилась возле гостиницы, как договорились накануне, около семи утра. Джейн спустилась вниз и заняла место рядом с водителем.

После вчерашнего знакомства с Джейн, он испытывал разочарование. Вечером американка согласилась пройтись по городу. Собиралась долго, вышла из номера в светлых штанах до колен и желтой майке. Смущенный ее легкомысленным видом, Садыков терпеливо объяснил, что здесь не Москва. Женщины не носят шорты и майки без рукавов. В городе много мусульман, подобные наряды оскорбляют их религиозные чувства.

Джейн пришлось вернуться в номер и переодеться. Когда они наконец двинули вверх по улице, быстро стемнело. Солнце просто свалилось за ближайший склон горы, на небе высыпали звезды, крупные, как серебряные монеты. Из облака выплыл гнутый месяц, похожий на кривой арабский кинжал. Экскурсию пришлось прервать, потому что в темноте немногое увидишь.

Садыков вывел свою спутницу на базарную площадь, слева бледнел абрис мечети, унылого прямоугольного здания, сложенного из серого камня. По другую сторону светилась вывеска ресторана «Восток» и слышалась музыка. Что ж, самое время поужинать. Рахат сказал, что ресторан – европейский, посетители сидят за столами на стульях, а не на коврах, поджав ноги.

Время от времени из западной части города, со стороны равнины, в воздух поднималась осветительная ракета. Взлетая, оставляла за собой шлейф серого дыма, и долго висела в ночном небе, окрашивая землю и постройки вокруг площади в мертвенный зеленовато-синий цвет. Поднявшись на крыльцо ресторана, Рахат долго барабанил ногой в высокую дверь, обитую пластинами железа.

Узкие окна, занавешенные плотной тканью, почти неразличимы в темноте, слышался запах подгоревшего бараньего сала. Наконец наружу вывалился здоровенный детина в темном костюме и светлой рубашке. Человек оказался метрдотелем. Из разговора Джейн поняла, что с местами глухо, половина зала отдана под банкет, справляют юбилей какого-то знатного аксакала. Остальные места заказаны еще с позавчерашнего дня.

«Вышвырни кого-нибудь и освободи столик, – сказал Садыков. – Поторапливайся. Видишь, женщина ждет». Он старался говорить тише, но не мог, громкая музыка заглушала речь.

Рахат поглядывал на Джейн, стоявшую внизу, не слышит ли она разговора. «Кого я выкину? – метрдотель чувствовал себя неуютно, он вытирал лоб платком и жалко улыбался. – Там все солидные люди». «Выбери пару идиотов, на свое усмотрение, – усмехнулся Садыков. – Живо». Он заглянул в глаза метрдотеля и тот сдался. «Будет сделано», – прошептал он и шагнул к двери.

«Никого не надо выкидывать, – громко сказала Джейн. – Мы уходим. Ужин отменяется». Она развернулась и быстро зашагала в темноту площади. Садыков, понимая, что вечер безнадежно испорчен, побежал следом. Он что-то бормотал в свое оправдание. Мол, не в том смысле выкинуть посетителей, не в прямом. Как раз наоборот, он только просил пересадить людей в другой зал, найти им столик у окна, чтобы поудобнее…

Но Джейн не слушала.

* * *

Сегодня, переживая несправедливое унижение вчерашнего вечера, Садыков смолил сигарету за сигаретой и молча крутил баранку. Подъехали к длинному одноэтажному дому, он открыл железные ворота, загнал машину во двор. По узкому коридору провел женщину в крайнюю комнату.

Единственное окошко выходило на улицу. Обстановка своим аскетизмом под стать гостиничной: однотумбовый стол и конторский шкаф. За его застекленными дверцами пылился железный чайник и несколько стаканов. И еще огромный несгораемый сейф в темном углу. Погремев ключами, Садыков открыл дверцу сейфа, выложил на стол несколько тощих папок с бумагами.

– Здесь все документы по этой фабрике, – сказал он. – То есть все, что удалось спасти.

– В каком смысле «спасти»?

Джейн устроилась на краешке единственного стула, вытащила из сумки ноутбук, портативный сканер и принтер.

– Здесь, в старом городе, электричество дают по нечетным числам, – процедил сквозь зубы Садыков. – Только по вечерам. Всего на два-три часа.

– Ничего, батареи хватит на четыре часа. И еще есть запасная. Так что случилось с документами?

– Зима была холодная, мыши прогрызли заднюю дверцу шкафа, пытались сожрать бумаги, – Рахат погремел ключами. – Кое-что сожрали, остальное я переложил в сейф. Специально купил его на рынке. В него мыши не залезут. Вы работайте спокойно, в здании нет ни души. И никто не появится. Когда за вами заехать? Ну, чтобы мало-мало пообедать?

– Я тут перекушу, – Джейн выложила из сумки на стол банку консервов, поставила бутылочку с водой. Провизию она купила в гостиничном буфете. – Я жду вас в три часа дня. К этому времени я разберусь с документами. Составлю опись, сделаю электронные копии. Напечатаю запросы, которые нужно будет развести по адресам, чтобы не терять времени на их рассылку.

– Что? – не понял Садыков.

Джейн терпеливо объяснила. Запросы в земельный комитет и в два министерства. Нужно выяснить, когда и кто выделял землю под строительство фабрики. Кто подрядчик и субподрядчик строительства, какова кадастровая, то бишь официальная стоимость земли.

Садыков промокнул лоб платком и опустился на стул. Пришла его очередь кое-что объяснить. Он рассказал, что тут дела делают по-другому. Чиновники в министерствах не станут отвечать на какие-то сомнительные запросы, составленные не поймешь кем. Если нужно получить какой документ, через знакомых находят нужного человека. Приглашают его в ресторан или в чайную, при встрече обговаривают цену, которую проситель должен выложить за справку, диплом или свидетельство. За небольшой бакшиш Джейн получит все, что хочет.

– С нужными людьми я сведу вас сегодня же, – Садыков прижал руки к сердцу. – Уже завтра будут все документы. И на этом все. Работа сделана, командировка закончена. Можете возвращаться обратно. Здесь любят доллары. Понимаете?

– Разумеется. Но мне не нужны купленные справки. Мы поступим так, как я сказала. Вы доставите в министерства мои запросы. А я получу официальный ответ.

– Долго ждать придется.

Садыков хмыкнул. Он пришел к выводу, что Джейн упряма, как тот ишак, что стоит на привязи у дома через улицу. А упрямство – это хуже, чем глупость. Это такой тяжкий недуг, его не вылечит даже известный местный знахарь, полуслепой старик, настоящий волшебник, который отпаивает пациентов лечебными травами. И, случается, поднимает умирающих со смертного одра.

– Завтра, чтобы не терять времени, выедем на место. Возможно, к нашему возвращению бумаги будут готовы. Вот список снаряжения, которое потребуется для поездки. Сможете достать?

Садыков взял из рук Джейн исписанный листок. Так, как… Две туристические палатки, топор, две рулетки, геологические молотки, пара спальных мешков, рюкзаки, консервы, вода и еще кое-то по мелочи.

– Достану, – кивнул он. – Кстати, оружие нужно?

– Мы ведь не на войну собираемся.

– Карабин не помешает. Время неспокойное.

– Хорошо. Сколько это будет стоить?

Джейн отсчитала деньги. Через минуту она увидела, как по улице пропылила белая машина Садыкова. Джейн раскрыла первую папку, рассортировала бумаги. Покончив с этим, вытащила из сумки трубку спутникового телефона, позвонила Чарльзу Хейнсу, заведующему московским отделением аудиторской фирмы «Хьюз и Голдсмит». Коротко обрисовала ситуацию, сказав, что командировка может затянуться по объективным причинам. Без знакомств с высокими чиновниками, без взяток здесь плюнуть нельзя. Примерно как в Москве, даже еще хуже. Впрочем, она и не рассчитывала, что все пойдет гладко.

– Что ж, желаю удачи, – голос Чарли не источал оптимизма. – Жду твоих звонков каждый день, как договорились.

Джейн дала отбой, включила сканер и стала копировать документы.

* * *

Оперативники во главе с Девяткиным наладили посменное дежурство возле дома, где живет любовница Тоста. Провели в засаде четверо суток. За это время в доме никто не появлялся. Вечером пятого дня сюда нагрянула веселая компания женщин и мужчин. В окнах засветился свет, на улице стала слышна музыка.

В ночную смену попали Девяткин с его давним напарником Сашей Лебедевым, мастером спорта по классической борьбе в супер тяжелом весе. Они рассчитывали, что к полуночи веселие кончится, и гости с хозяйкой завалятся спать, но ошиблись.

Окраина небольшого города тонула в дожде и тумане, но свет в окнах частного дома продолжал светиться. На занавески ложились чьи-то тени. Изредка под навесом крыльца возникали темные очертания человеческих фигур, вспыхивали оранжевые огоньки сигарет, это хозяйка, боявшаяся пожара, выгоняла мужчин курить на воздух.

Старлей, развалившись на переднем сидении машины, рядом с Девяткиным, молчал и думал о чем-то своем. Дождь то затихал, то принимался лить с новой силой, стучал по крыше машины и лобовому стеклу. Где-то вдалеке, на станции, слышались гудки скорых поездов.

Девяткин только что закончил разговор с дежурным по информационному центру ГУВД, положил трубку в карман. Развернул фантик конфеты и сказал:

– Только сейчас выяснили личность Тоста. Выходит, это тот самый собачий хрен, которому я когда-то утроил командировку на пять лет в республику Коми. Ему предъявили обвинение в убийстве и разбое, но осудили только за разбой. Адвокат хорошо постарался. Жора Тост, он же Георгий Серов, тридцать восемь лет. Психопат и садист. Четыре судимости.

– По мокрым делам?

– Нет. Первый раз попал в поле зрения милиции, когда натравил свою бойцовую собаку на беременную женщину, которая поздно возвращалась домой. Собака искусала ей лицо, вырвала щеку, выгрызла левый глаз. А Тост стоял и курил, наблюдая за этой сценой. Женщину спасли, но ребенок не выжил. Тост получил условный срок. Адвокату удалось доказать, что в его действиях не было злого умысла, собака просто взбесилась.

– И много у него таких подвигов? – Лебедев зевнул.

– Хватает. Как-то отобрал сумку у женщины почтальона, засунул бабу в мусорный контейнер, навалил сверху кирпичей, чтобы не вылезла. А затем облил бак керосином, хотел поджечь. Помешали рабочие, которые возвращались со смены через пустырь. Еще раз засветился, когда сбил машиной прохожего. Вылез из тачки. Вроде бы, вокруг никого. Он обобрал мужчину до копейки. Вытащил бумажник, сорвал цепочку с шеи, сел в машину и уехал. Когда задержали, симулировал сумасшествие.

– Он что, совсем больной?

– С головой у него все в порядке, неоднократно проходил освидетельствования в институте Сербского. Но у него был очень хороший адвокат и еще богатые родители. Со связями. Но это все – дела давно минувших дней. После последней отсидки Тост на пару лет исчез из поля зрения милиции. Где его искать, жив ли – не было никаких данных. И вот на тебе – нарисовался. Теперь торгует дрянью. Как говориться, нашел свое место в жизни.

– А почему этого господина крутим мы, убойный отдел? – спросил Лебедев. – Завалил кого-нибудь?

– Долгая история. И темная. Сначала возьмем Тоста, а потом я тебе все выложу. И он нам что-нибудь интересное наверняка расскажет. Давай, топай на разведку. Обойди дом, посмотри, что и как.

Когда старлей, тихо прикрыв дверцу, двинул к дому, Девяткин включил приемник, передавали прогноз погоды. Дождь, понижение температуры…

* * *

Юрий Девяткиен прикурил сигарету, заслоняя ладонью тлеющий табак, глубоко затянулся. Кажется, что табак горчил.

Девяткин до тошноты ненавидел истории, в которых замешаны иностранцы. Потому что где иностранец – там почти всегда политика или что-то в этом роде. А политикой он не интересовался, других забот хватало.

В былые времена сомнительная привилегия разбирать преступления, в которых фигурировали подданные иностранных государств, доставалась КГБ. Но жизнь бысмтро меняется. КГБ превратилось в ФСБ, иностранцев в России сейчас гостит или работает столько, что расследование уголовных преступлений с их участием передали милиции. А сверху Генеральная прокуратура и ФСБ наблюдают за ходом следствия, дают указания, требуют объяснений, если срок следствия затягивается.

На этот раз иностранец, точнее гражданка США прямого отношения к убийству не имела. Некая Джейн Майси проходила по делу как свидетель. Женщина прибыла в Москву в начале мая, она аудитор фирмы «Хьюз и Голдсмит». Занимается оценкой промышленных объектов и земельных угодий.

В незакрытой машине Майси, на заднем сидении был обнаружен труп мужчины примерно тридцати пяти-сорока лет. Потерпевший был жестоко избит, а затем застрелен с близкого расстояния, почти в упор, из пистолета российского производства, предположительно системы Макарова девятого калибра. Одну пулю выпустил в грудь жертвы, вторую в голову, точно между глаз. Преступление было совершено в другом месте, возможно, у реки или озера. Об этом свидетельствуют частицы илистого грунта на ботинках. Затем труп перевезли в Москву и засунули на заднее сидение машины. Личность убитого не установлена.

По Москве Майси передвигалась на «Джипе Либерти», сзади стекла затемненные. Женщина дворник, спозаранку подметавшая площадку перед подъездом, подошла вплотную к машине, обратив внимание на неподвижную фигуру на заднем сидении. Она постучала в стекло, никто не отозвался. Дворник дернула ручку, к ее ногам вывалился мужчина с черной дыркой между глаз и окровавленным лицом.

В тот же день после обеда Джейн Майси давала объяснения в Главном управлении внутренних дел на Петровке. Во время допроса в кабинете Девяткина расселись русский адвокат, представитель американского посольства и переводчик, в котором не было никакой необходимости. Все присутствовавшие прекрасно владели русским языком.

Кроме того, в кабинет завалился важный чин из московской прокуратуры и сама Джейн. Она отвечала на вопросы односложно, сильно волновалась, робела с непривычки. Говорильня растянулась на два с половиной часа, потому что представитель посольства запретил Джейн общаться со следователем на русском языке. Всю бодягу переводил замороченный, совершенно тупой мужик, который взял за правило по два раза переспрашивать вопросы и ответы.

Удалось узнать, что последние два дня Джейн добиралась до офиса пешком. В городе пробки, а до работы рукой подать. Машину оставила возле своего дома третьего дня и больше к ней не подходила. Человека, обнаруженного на заднем сидении, никогда в глаза не видела. Как он попал в машину, не знает. Девяткин взял с Джейн подписку о невыезде, повторил, что она не имеет права покидать город без официального разрешения ГУВД, и пошел к руководству.

«Первым делом выясни личность убитого, – приказал начальник следственного управления Богатырев. – Я наперед знаю, что сверху будут давить, пока мы не все не раскрутим. Постарайся, Юра. Я ведь в отпуске еще не был».

Выяснить личность убитого оказалось нелегким делом. В карманах жертвы не обнаружено документов, квитанций, магазинных чеков. По милицейским картотекам он не проходил, пальчики трупа не зарегистрированы ни в одной базе данных. Характерных примет, шрамов, бородавок, крупных родинок или татуировок нет. Одежда фирменная, дорогая. Но точно определить, где куплены вещи, – задача практически невыполнимая.

Возраст жертвы приблизительно тридцать семь – сорок лет. В потертом бумажнике двести долларов, некоторая сумма в рублях. И, главное, полтора десятка разовых доз героина. Ясно, что товар на продажу. Надо полагать, убитый был сбытчиком дряни. Но сам, как и всякий уважающий себя сбытчик, наркотики не потреблял, следов инъекций на теле нет. Героин афганский, с примесями, разбавлен тальком на тридцать процентов.

Героин – это уже зацепка. Очертили круг лиц, через которых можно навести справки об убитом. Девяткин поставил на уши всех осведомителей, – нужно узнать имя оптового торговца афганской дрянью, который разбавляет героин тальком. И вот результат: есть конкретное имя – Серов, кликуха – Тост, есть даже адрес любовницы.

Как только на Тоста наденут браслеты, можно считать, что полдела сделано. А Тост ответит, как в машине американки оказался труп сбытчика дури. Может быть, Тост знает имя убийцы. А, может, сам сработал. Ему не впервой.

* * *

Передняя дверца открылась, и на сидение упал Лебедев. Рапорт оказался коротким. Лебедев промок до нитки, на дворе темно, как в могиле. Но удалось установить, что на задах дома – глухой забор высотой примерно два метра, под навесом чья-то машина без номеров. Ближе к забору дровяной сарай, запертый на навесной замок. Светятся два окна, одно темное.

Лебедев залез на пустую бочку, заглянул в комнаты. В одной стоит застеленный диван, на нем валяется мужик в штанах и рубахе. Видно, совсем бухой, смотрит в потолок и зевает. В другой комнате на кровати мужик с бабой, женщина раздета. Еще двух человек Лебедев видел на пороге дома: мужчина с женщиной выходили покурить. По его подсчетам, в доме четверо мужчин и две женщины.

Девяткин слушал рассеяно. Все в порядке, надо только дождаться, когда сон свалит с ног загулявшую публику.

– Остальное пустяки, – вслух сказал Девяткин.

– Что?

– Возьмем Тоста, а остальное – пустяки, – пояснил Девяткин.

– Возьмем, – кивнул Лебедев. – Не таких брали.

* * *

Хозяин фирмы «Васта» Станислав Рогов не любил засиживаться в рабочем кабинете допоздна, но последние месяцы, после трагической гибели компаньона Василия Ивченко, самому приходилось разгребать накопившиеся дела, большие и маленькие. А дел этих заметно прибавилось. Поэтому рабочий кабинет на втором этаже старого особняка в центре Москвы сделался Стасу вторым домом.

Последние дни он был занят подготовкой к продаже старого неработающего завода в пригороде Ярославля, в свое время купленного за сущие гроши. Все оборудование было распилено на металлолом и продано. Сам завод поделен на три отдельных куска, каждый из которых ждал своего покупателя. Складские помещения возьмет местная деревообрабатывающая фабрика.

От двух производственных цехов остались голые стены. Казалось, на это добро придется долго искать покупателя. Но к цехам от товарной станции тянулась железнодорожная ветка. Это решило исход дела: цеха приглянулись торгово-закупочной фирме, спекулирующей углем и мазутом, чтобы использовать как склад. Административный корпус продадут как отдельно стоящее офисное здание.

Главное, удалось взять хорошую цену. Большую часть денег, как обычно, отдадут черным налом, а в договорах купли-продажи будут проставлены цифры, не имеющие никакого отношения к реальной цене предприятия. И сам договор оформлен на фирмы однодневки, руководят которыми подставные лица по подложным документам. Фирмы и люди исчезнут сразу после того, как настоящий покупатель выложит деньги на бочку.

С одиннадцати ночи Рогов проверял бумаги, подготовленные юристами. На отдельном листке он отметил, что по офисному зданию не готов договор с пожарными и местными энергетиками, а без этих бумаг работать нельзя. Наконец Рогов закрыл папки с бумагами, сдвинул их на край стола.

В кожаном кресле за кофейным столиком сидел юрист «Васты» Александр Шатун. Ожидая, когда босс освободится, он разыгрывал сам с собой шахматную партию. В недавнем прошлом, когда штат фирмы превышал пять сотен человек, Шатун выполнял функции начальника службы безопасности. И неплохо справлялся со своими обязанностями.

– Думаешь, как провести остаток сегодняшней ночи? – спросил Рогов. – Ты прикидываешь, что лучше: завалиться к девочкам или хорошо отоспаться. Угадал?

– Есть третий вариант: напиться, – отозвался Шатун, не отрывавший взгляд от шахматной доски. – У меня коллекция хорошего виски: шотландского, ирландского, американского, австралийского… Не хочешь составить компанию?

– Не сегодня. Я слишком устал.

Он встал из кресла, подошел к подоконнику и стал смотреть на темную улицу. Он думал, что у фирмы «Васта» оставалось уже не так много недвижимости, когда-то купленной за гроши, теперь подорожавшей в сотни, в тысячи раз. Распродажа активов началась более года назад, когда компаньон Стаса, совладелец фирмы Вася Ивченко был еще жив. Это их общее решение: продать все, что когда-то сумели скупить. Разменять фишки на наличные.

Вася не дожил до сегодняшнего дня, не снял сливки с жирного молока. Он был неплохим коммерсантом, только твердости характера иногда не хватало. Многие Васькины мечты не сбылись.

Но такова наша общая судьба. На прекрасном поезде под названием «Красивая жизнь» ты мчишься в розовые дали. Сердце полно любовью, вокруг так много прекрасного, манящего, желанного, карманы набиты деньгами. Но вот объявляют твою остановку. И надо выходить. Хочешь или не хочешь – надо выходить. Васька вышел из поезда год назад.

Кончиками пальцев Рогов помассировал виски. Голова оставалась тяжелой. Интересно, что бы сказал Василий, если бы узнал, какие огромные деньги удалось выручить. Конечно, есть свои издержки. Грязный нал приходится отстирывать, осуществляя банковские проводки через доверенных банкиров. На эти цели уходит два с половиной процента с общей суммы выручки. Надо дать на лапу чиновникам, что сидят на местах. Плюс расходы на создание подставных фирм, через которые приходится действовать, чтобы не показывать налоговой инспекции реальную прибыль. Плюс взятки милиции, плюс… Всего не перечесть. Но дело того стоит.

Рогов подсел к кофейному столику и сказал:

– Белая королева бьет ладью. Ну, чего ты еще думаешь? Ходи.

– Есть другая комбинация, – Шатун передвинул белую пешку на одно поле вперед. – Теперь оцени перспективы.

– Давай о другом поговорим. Крой сразу: чего слышно из Душанбе?

– Джейн Майси прилетела. И все-таки решила инспектировать наш объект. Встретил ее мой человек, из местных. Ему можно доверять. Когда-то у него была небольшая бригада. Грабили товарные составы, подрабатывали на наркотиках. Но его парней отстреляли конкуренты. И теперь он сам по себе.

– Значит, проблем не будет?

– Я так не говорил, – Шатун сбросил фигуры с шахматной доски. – Понимаешь, эта Джейн хотела выехать на место. Она настаивала на своем. Садыков ничего не мог сделать.

– Очень интересно. А я обо всем узнаю последним?

– Я думал, эта чертова баба посидит пару дней в Душанбе и вылетит обратно в Москву. Но очень упертая, договориться с ней практически. Сначала я решил – устроить Джейн несчастный случай со смертельным исходом. Или инсценировать ограбление с убийством. Садыков с таким делом легко бы справится. Но к чему спешить? Закопать американку никогда не поздно. Но вместо нее пришлют другого аудитора, который окажется ничем не лучше. Смерть Джейн привлечет внимание. И может обернуться неприятностями. И решение пришло само: пусть съездит. Ну, раз уж иначе нельзя…

– Ты ведь еще неделю назад говорил: все схвачено, все сделано, как надо. А теперь выясняется, что эта баба выезжает на место.

– Пусть выезжает, – улыбнулся Шатун. – Вопрос: далеко ли она уедет? И по какой дороге. И куда, в конечном счете, попадет. Понимаешь?

– Это звучит веселее. Ладно, продолжишь рассказ по дороге домой.

Рогов вышел из кабинета и стал спускаться вниз по мраморной лестнице. Шатун поднялся во весь могучий рост, надел пиджак, потому что в подплечной кобуре таскал крупнокалиберный пистолет. И, быстро перебирая ногами, заспешил за хозяином.