Дом, дорога, река

Оглавление

Андрей Убогий. Дом, дорога, река

Начало, или scribo ergo sum

Дом

I

II

III

IV

V

Дороги

I

II

III

IV

V

VI

VII

Река навсегда

I. Замысел

II. Паводок

III. Сборы

IV. Вокзал

V. Байдарка

VI. Молодая река

VII. Воды земли

VIII. Стоянка

IX. Костёр

X. Голод

XI. Холодная ночь

XII. Утро

XIII. Пастух

XIV. Время реки

XV. Непогода

XVI. Зной

XVII. Гроза

XVIII. Ведьма

XIX. Обед

XX. Сон на песке

XXI. Родник

XXII. Большая река

XXIII. У моста

XXIV. Ночной заплыв

XXV. Возвращение

XXVI. Река навсегда

История одного путешествия

Семь чашек чая

I. Музыка

II. Большая жажда

III. Калуга – Темкино – Вязьма

IV. Ароматы

V. Напиток свободы

VI. Созерцание в полдень

VII. Утренняя атака

VIII. Дорога

IX. Вино бытия

X. Чаепитие с вечностью

Пёс

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

Дым

Отрывок из книги

Порой меня спрашивают, да и я сам спрашиваю себя: а зачем я пишу? Все попытки ответить в житейски-обыденном плане, как мы отвечаем на большинство возникающих перед нами вопросов, будут неубедительны, а то и попросту лживы. Ну, в самом деле, не из-за денег же я перепортил за тридцать пять лет целую гору бумаги и потратил на это так много сил, нервов и времени? «Литературных» денег – если какие-то крохи время от времени и перепадали, хватало разве на скромные посиделки с друзьями.

Так, может быть, я писал и пишу ради славы? В двадцать лет я, возможно, и поколебался бы, отвечая на этот вопрос: что таить, честолюбие свойственно юности. Но годы шли, книг, написанных мною, всё прибавлялось, однако ни с чем, хотя бы отдалённо похожим на славу в обычном её понимании, я так и не встретился, ограничившись, как говорится, широкой известностью в узких кругах.

.....

Особняки 90-хгодов прошлого века – «лихих девяностых», как их потом окрестили, – местами росли так стремительно, что этим безудержным ростом напоминали какие-то опухоли. И возводились они на «нездоровые» – как правило, криминальные – деньги и нередко прижимали-теснили соседей именно так, как растущая опухоль давит соседние ткани. Правда, и «умирали» эти особняки тоже быстро, и чаще всего недостроенными: когда иссякали криминальные деньги, питавшие их – хозяин садился в тюрьму, уезжал из страны или вовсе ложился в могилу, – то рост стен останавливался, решётки на окнах ржавели, а бурьян поднимался выше заборов.

А наряду с быстро растущими особняками характерной приметой тогдашней страны стали бомжи – люди, оставшиеся без дома. По сути, одновременное появление особняков и бомжей было единым процессом. Чтобы в одной стране и в одно время во множестве появились дома-особняки, кто-то должен был свои дома потерять и превратиться в лицо «без определённого места жительства». Бомжи тогда были всюду, и их было множество. Я уж не говорю про рынки, вокзалы, церковные паперти или подземные переходы – места, где было удобнее просить милостыню или надеяться на случайный копеечный заработок, – но бомжи появлялись в любом месте города, стоило только остановиться где-либо с пивною бутылкой в руках. Казалось, они возникали от одного хлопка пивной пробки и, стоя поодаль, но при этом внимательно наблюдая за убылью пива, выжидали момент, когда можно будет завладеть опустевшей бутылкой. Иные вели себя деликатно, застенчиво осведомлялись: «Простите, а вы посуду сами сдавать будете?» – и, если ты отрицательно мотал головой, до поры куда-либо скрывались, чтобы не мозолить тебе глаза; другие, напротив, нагловато усаживались неподалёку и даже просили: «Командир, оставь пару глотков!»

.....