Читать книгу Персонологическая модель образа мира человека - Андрей В. Болотов - Страница 3

Персонология представляет собой пирамиду из трех взаимосвязанных граней – фундаментальной, практической и культурной психологии личности, – а также объединяющей их вершины – психологии самополагания (В. А. Петровский и Е. Б. Старовойтенко, 2012).

Другими словами, персонология, как наука, обогащающая, интегрирующая и систематизирующая знания о личности, предполагает авторскую экспликацию и творческий синтез таких знаний из широчайшего спектра источников – теории и практики, науки и культуры, рефлексии и герменевтики, – с перспективой разработки моделей, ориентированных на целостное представление о личности и включающих авторское самополагание (Старовойтенко, 2015).

Все это делает персонологический формат наиболее соответствующим характеру данного исследования, которое началось с вопроса о функционале и механизмах воздействия мифа и метафоры на образ мира человека в ходе психологического консультирования, а привело к формированию авторской модели образа мира человека.

Знакомство с источниками на тему психотерапевтического мифа породило идею о том, что функция мифа и метафоры – исправлять ошибки и заполнять пробелы, возникающие в структуре образа мира, а механизм их воздействия основывается на сходстве организации мифа с организацией образа мира.

Дальнейшее изучение образа мира (Леонтьев, 1983; Серкин, 2005), содержания мифов (Овидий, 2019; Кун, 1988), опытов построения индивидуального «мифа» (Юнг, 2020; Декарт, 2013) и структуры мифа (Леви-Строс, 2001), а также использование компьютерной метафоры (что является частью самополагания автора в данную работу), позволило выявить ряд структурных форм и процессов преобразования, вооружившись которыми, оказалось возможным вернуться к рассмотрению этих же и многих других источников на качественно новом уровне и построить авторскую модель образа мира.

Особо важными идейными вдохновителями в процессе работы оказались следующие наблюдения:

· схожее содержание и подробности в мифах разных народов;

· схожее содержание и подробности в античных мифах и более поздних (вплоть до современных) теориях.

И выводы:

· содержание мифов не случайно;

· посредством древних мифов говорили (или хотели сказать, но были ограничены в образах своего времени) тоже самое, что говорят современные науки на других символических языках. По сути, все мифы и теории являются метафорами друг друга, а характер каждой метафоры позволяет рассмотреть объект под другим углом и добавить новые признаки или назначения (теряя при этом другие) относительно других метафор;

· мифологическое мышление возможно так же хорошо и логично, как и научное, а человек всегда мыслил одинаково. Прогресс происходит не в мышлении, а в том мире, в котором живет человек. Как железный топор лучше каменного не потому что лучше сделан, а потому что сделан из лучшего материала, так и миф отличается от науки лишь материалом образов, структура же у них одинакова и безразлична к материалам, которые организует (Леви-Строс, 2001).

Все это обернулось ярким осознанием того, что как язык сложился до изобретения правил языка, так образ мира человека сложился до всяческих его мифологических или теоретических описаний. Все, что ни порождает человек, будь то миф, научная теория, художественная или биографическая литература, архитектура, картина, песня и мн. др., являясь произведениями человека, организовано им в той же мере, в коей он сам организован, и несет след его организации. Даже сама природа, поскольку она лишь нечто, так человеком называемое и воспринимаемое: «так земля, что была недавно безликой и грубой, преобразясь, приняла людей небылые обличья» (Овидий, 2019, с. 7).

Человек и человечество переносят свою структурную организацию на все свои творения – сознательные и бессознательные, индивидуальные и коллективные фрагменты образа мира, которые имеют одну и ту же организационную систему. Ту же, что у исходного образа мира.

Поиску и моделированию этой общей, исходной структуры и посвящена данная работа.