Читать книгу Овернский клирик - Андрей Валентинов - Страница 9

От Тулузы дорога вела на юг, вдоль берегов красавицы Гаронны до Бычьей Переправы, находившейся возле того места, где в Гаронну впадает Леза. Дальше начинались невысокие горы, за которыми и спрятался городишко Памье. Заблудиться сложно, но зато дороги, и без того разбитые, становились все хуже, чтобы у подножия гор исчезнуть, превратившись в тропинки, по которым с трудом мог пробраться мул с поклажей. Конечно, и тут можно путешествовать «стой-телегой», но я решил не рисковать. Лишний день в пути – не беда. Хуже, если остановишь не ту повозку. Наверное, бедолага Фирмен Мори пропал именно в этих местах…

Про то, что случилось на площади, я не стал рассказывать. Делать этого не стоило: брат Петр того и гляди испугается и пожалеет, что не купил предложенный ему талисман с лягушачьими лапками, а брат Ансельм, конечно, попросит пояснений. С этим было туго. Конечно, помрачить разум жителей славного города Тулузы возможно, но, выходит, монах из Сен-Дени оказался недоступным для колдовских чар? Нет, ерунда! Не праведнее же я брата Джауфре! Но все же я увидел, а он – нет…

Оставалось уповать на то, что братья из обители Святого Креста разберутся в этом деле без меня, и думать о ближайшем будущем. В Памье нам не будут рады. Более того, кое-кто вовсе не огорчится, если трое братьев-бенедиктинцев так и не доберутся туда…

У переправы скопились полдюжины повозок, возле которых разлеглись на траве крестьяне-возчики. Кое-кто уже дремал, остальные лениво переговаривались, поругивая паромщика, который отсутствовал уже третий час. Похоже, в этих местах никуда не спешили.

Ждать не хотелось, но и возмущаться не стоило. Я велел расположиться в сторонке и выдал каждому из братьев по ржаному сухарю, посоветовав запить водой из Гаронны. Брат Петр, тяжело вздохнув, принялся грызть сухарь, Ансельм усмехнулся и сунул его обратно в мешок. Я предостерегающе кашлянул:

– Брат Ансельм, прошу вас, отриньте гордыню!

– Вы имеете в виду сухарь, отец Гильом? – поинтересовался тот.

– Именно. Монах, как известно, обязан умерщвлять свою грешную плоть…

Ансельм ухмыльнулся самым наглым образом, и я решил заняться им всерьез:

– Брат мой, извлеките из вашей сумы труд Гонория Августодунского.

– Нет! – Парень побледнел. – Отец Гильом, только не это!

– Повинуйтесь, брат мой!

Ансельм судорожно вздохнул и подчинился. Брат Петр, решив, что его на этот раз миновала чаша сия, довольно ухмыльнулся и с хрустом разгрыз сухарь, но я поспешил вывести его из приятного заблуждения:

– Заканчивайте трапезу, брат Петр, и присоединяйтесь к нам… Итак, брат Ансельм, посмотрим, как вы усвоили четвертую главу этого достославного труда.

Ансельм затравленно взглянул на меня и зашуршал страницами. Я ждал.

– А теперь поясните, в каком обличье ангелы являются людям?

Послышался смешок Пьера, который явно недооценил ситуацию. Я немедленно повернулся:

– Вы желаете ответить, брат Петр? Прошу вас.

Бедняга застыл с открытым ртом, затем покорно вздохнул и начал:

– Они… которые ангелы суть… являются людям в человечье обличье…

– В человеческом обличье, – мягко поправил я. – А почему, брат Ансельм?

– Потому что так написал этот придурок Гонорий! – не выдержал тот. – На самом деле…

– Не тщитесь показать свою ученость, – вздохнул я, – ибо сказано: «блаженны нищие духом».

– И ничего не сказано! – Ансельм возбужденно вскочил и махнул рукой. – И вы туда же, отец Гильом! Вы же прекрасно знаете, что в Евангелии от Матфея это место неверно переведено из-за того, что Святой Иероним не удосужился как следует изучить койне[23]