Читать книгу Спартак - Андрей Валентинов - Страница 14

Итак…

В некотором царстве, в Римском государстве, в городе Капуя жил да был ланиста Гней Лентул Батиат. И была у этого Батиата гладиаторская школа. Жил Батиат, поживал, добро наживал, да только вот беда случилась – восстали злые гладиаторы, и тут такое началось!..

Годится для начала? Нет, не годится. Не годится, потому как сразу много вопросов возникает. Капуя – это где? Гладиаторская школа – это как? Вроде нашей средней образовательной или больше на ДЮСШ похоже? А гладиаторы – это кто?

С Капуей проще всего. Город, не очень большой, но и не слишком маленький (по римским, понятно, масштабам). Находился он как раз между Римом и нынешним Неаполем в области Кампания. Легко запомнить – по песне мексиканской. Помните? «Ай-яй-яй, кампанья-я-я!» Впрочем, «ай-яй-яй» – явно лишнее. Благодатнейшее место, эта Кампания. Тепло, пинии с кипарисами, от близкого моря ветерок веет. Там бы и жил, ежели бы пустили!

С гладиаторами вроде бы тоже все понятно. Если же непонятно, можно и роман Джованьоли перелистать, а еще лучше голливудовский фильм посмотреть – тот, который «Гладиатор». Недаром ему мешок «Оскаров» отвалили.

Фильм посмотреть можно, а вот понять из него, кто такие гладиаторы – нет. И даже из романа Джованьоли – тоже нет. И даже из грека Плутарха, человека неримской цивилизации – нет.

Почему нет?

А попробуйте-ка понять, фильм поглядев и книгу перелистав, отчего в Риме гладиаторов презирали. Напомню: «Когда рабы стали воинами, а гладиаторы стали предводителями, первые по положению люди низшие, а вторые наименее заслуживающие почтения…»

Гладиаторы почтения не заслуживают, более того, их презирают. И не просто презирают. Скажем, освободился гладиатор, вольным стал, вольным умер, но его на обычном кладбище хоронить запрещают. А лет через сто после Спартака император Нерон, желая над сенаторами и всадниками поглумиться, на арену их выталкивал, дабы мечами помахали. Так многие предпочитали на месте умереть, но на арену не выйти. Потому как выйти – и себя, и потомков опозорить. На веки веков, так сказать.

С внешней стороны, как уже сказано было, гладиаторы более всего походили на нынешних бойцов на ринге и татами. Так же публика собиралась, так же ставки делали. И орали столь же громко. А чемпионы-гладиаторы были не менее популярны, чем победители на турнирах каратэ и ушу. Презирать-то за что?

На это ответить могут: потому что рабы. А вот и нет! К рабам относились по всякому, иногда и на крест отправляли, но презирать лишь за то, что рабы – не презирали. Могли относиться очень плохо, но могли и очень хорошо. Почитайте-ка письма Цицерона или, скажем, Плиния Младшего. Как они о своих домашних рабах пишут? Прямо как о членах семьи, не иначе. Умершим рабам хозяева порой памятники ставили, а на тех памятниках скорбь свою латинскими буквами обозначали.

Кроме того, среди гладиаторов были и свободные. Вот этих свободных на обычных кладбищах и запрещали хоронить.

И в самом деле! Я жду гладиаторских боев как праздника. Прихожу, ставку на своего любимца делаю, ору как оглашенный, с ума схожу, деньги выигрываю, любимца своего после боя обедом кормлю из семи блюд… И презираю! Интересно, правда?

Может, потому что на арене дрались? На потеху публике? Так актеры тоже на потеху добрым римлянам Плавта играли – и ничего, не презирали их, лицедеев.

Тайна? Страшная тайна, покрытая мраком? Нет, дорогой читатель, не тайна. Хотя действительно страшная и действительно покрытая мраком.

Могильным.

А все очень, очень просто. Беда в том, что русское слово «презирать» не совсем точное. И то «почтение», о котором Флор писал, не совсем почтение в нашем смысле. Имелось в виду нечто близкое – но все-таки другое.

Помните ли вы, дорогой читатель, бородатый анекдот? Идет, значит, женщина ночью через кладбище… Именно, именно! «Пока был жив, тоже боялся». Вариант: «А чего нас бояться?»

Римляне боялись смерти. И мертвецов боялись, и всего, что с этим невеселым делом связано. В этом они не были оригинальны, но все-таки, в отличие, скажем, от нас, боялись как-то по особому. Такое впечатление, что они ЗНАЛИ, что «там» ждет. Знали – или были твердо уверены, что знают. При чем здесь гладиаторы, спросите вы? А при том, что для римлян гладиаторы были МЕРТВЕЦАМИ. Самыми настоящими, только еще не погребенными и очень активными.

А теперь поглядим на гладиаторские игры римским взглядом. Это для нас те, кто на арене – тренированные парни в доспехах и с мечами. Римлянин видел иначе, для него это – чемпионат зомби. Причем не настоящих зомби, не с Гаити (те как раз не мертвы), а зомби из голливудского ширпотреба, которые из могил вылезают с червяками черными во рту.

Страшно? Противно? Вот и римлянам были страшно, и противно. Посему «презрение» надо понимать скорее как «омерзение». Насчет отсутствия «почтения» тоже понятно – какое уж почтение к непогребенному мертвецу, упорно не спешащему под могильный камень? Вы, дорогой читатель, великое почтение к упырю испытываете?

Я ничуть не преувеличиваю. Увы!

Правда, вроде бы тут есть одна неувязка. Римляне мертвецов боятся – и мертвецов же на арену выпускают. Как же так?

Неувязки нет, есть логика. А чтобы эту логику уяснить, побредем-ка, дорогой читатель, по темной дороги Истории от спартаковских времен в самую, самую глушь.

На рубеже нашей эры римляне были еще молодым народом. Сами они считали, что 74 год до Р.Х. – год, когда Спартак со своими товарищами бежал из школы Батиата, всего лишь 679-й от основания Рима. Но это от основания, от первой борозды на Авентине, народ же сложился еще позже. И как всякий молодой народ, римляне еще не успели накопить своей мудрости. Сами не успели, зато сполна заимствовали чужую – мудрость этрусков.

Этруски правили Римом. Три последних римских царя – из этрусской династии. Римляне взяли у этрусков все – от религии и обычаев до названий должностей. Можно сказать, что у Рима была этрусская душа.

…Кстати самих этрусков римляне терпеть не могли. Подобное тоже бывает.

Так вот, гладиаторы – изобретение не римлян, а этрусков. И были у этрусков гладиаторы еще с седой древности. Этруски тоже боялись смерти. Боялись – и также очень хорошо разбирались в том, что их ждет «там» (опять-таки скажем осторожнее – были твердо уверены, что разбираются). Римляне, сами знатоки всякой некромантии, считали этрусков колдунами и ворожбитами. И недаром! Этрусский культ мертвых способен был напугать кого угодно. Это вам не стопка первака на могиле в Родительскую Субботу! Главная же цель такого культа – защититься от страшного покойника, умилостивить его, задобрить. Как задобрить? Совершенно верно, жертвоприношением – кровавым. И лучше всего, чтобы кровь была человеческой.

Этруски в этом, увы, не оригинальны. Оригинальны они в том, что предпочитали не резать обреченных кремневым ножом на алтаре, а заставлять жертвы самих убивать друг друга – прямо над свежей могилой. Почему? Похоже, считали они, некроманты, что такой способ эффективнее. Да простится мне такое сравнение, но в китайской кухне принято утку, перед тем как разделывать, несколько дней палками, бедняжку, бить.

Вот вам и гладиаторы.

И снова вроде бы неувязка. Убиенные на погребальных играх – тоже мертвецы, их также следует бояться. А вот этруски думали, что нет, ибо их гладиаторы – как правило военнопленные, то есть чужаки. Чужаки же нам, этрускам, не опасны, мы на своей земле, пусть с их душами собственные боги разбираются.

Итак, гладиаторы – жертвы мертвецам, то есть самые настоящие покойники. С того момента, когда пленный становился гладиатором, он считался принадлежащим душе того, в честь которого ему и надлежало умереть. Если коротко: гладиаторы уже «ТАМ», на «том» свете. Подчеркну: не приговоренные к смерти, а те, что УЖЕ умерли. Отправится же гладиатор «туда» через час или через десять лет, не так важно, он уже «ихний», так сказать, с печатью Смерти на челе. Как писал христианин Тертуллиан: «То, что жертвовали умершим, считали служением мертвым».

Римляне этрусский культ заимствовали полностью, до мелочей. И у римлян появились свои гладиаторы. Между прочим, в Риме гладиаторские игры назывались «munus», что значит «обязанность» – обязанность по отношению к неупокоенным душам. Как писал тот же Тертуллиан: «Так облегчали смерть убийствами». И ритуал оставался вполне этрусским. Скажем, служитель, что убитых гладиаторов с арену уносил, звался Харун. Харун же (на греческого Харона похоже, правда?) – имя этрусского бога мертвых. Выходил он на арену не просто так, а с большим молотом, потому как богу Харуну такой молот по чину полагался.

Я написал, что на обычных кладбищах гладиаторов хоронить было нельзя, но не уточнил, на каких можно. Так вот, гладиаторов, если они были не рабы, а свободные (то есть сами в гладиаторы записались), надлежало хоронить на кладбищах для САМОУБИЙЦ. Вполне логично – что петлю на шею накинул, что гладиатором стал. А вот «ланиста», тот, что гладиаторскую школу содержит, означало попросту «палач». И это тоже логично.

Историю римской гладиатуры излагать не буду, о ней в любой толковой книжке достаточно сказано. Но вот что любопытно. Вначале гладиаторов было мало. Сколько жертв требует душа отдельно взятого покойника? Не сотню же! Выставлялись на погребальных играх, как правило, три-четыре пары.

…Как по мне, все равно людоедство!

Итак, погребальные жертвы – дело семейное, частное, и гладиаторов не очень много. Но вот в 105 году до Р.Х. происходит нечто важное – гладиатура в Риме объявляются ГОСУДАРСТВЕННЫМ ДЕЛОМ. Отныне гладиаторские бои проводятся официальными лицами, более того, теперь это их прямая ОБЯЗАННОСТЬ. Именно с этого времени гладиаторские бои становятся такими, как их описал Джованьоли: арена, тысячи зрителей, дружный ор публики. Гладиаторов теперь много, убивают по сотне, по несколько сотен… Почему?

Историки мудро замечают, что к этому времени вера в богов у римлян слегка ослабела, и гладиатура как бы отрывается от заупокойного культа. В общем, становится спортом, кровавым, страшным – но спортом, зрелищем, так сказать. Отсюда и знаменитое: «Хлеба и зрелищ!» Мол, добрым римлянам всего то и надо, что бесплатную булку получить и на гладиаторов поглазеть.

А вот я так не думаю. То есть, зрелищем для народа гладиаторские бои действительно стали, но вот относились к гладиаторам совершенно так, как и прежде. Они, конечно, спортсмены, они чемпионы – но все-таки зомби. Шли века, а гладиаторы все еще считались принадлежащими «тому» свету. Стать гладиатором – по-прежнему все равно что в петлю нырнуть, выйти на арену – мертвецом непогребенным стать.

Значит?

А как вы думаете, дорогой читатель, что первым делом запретили императоры-христиане? Правильно, гладиаторские бои. И добрые римляне, теперь уже тоже христиане, не стали спорить, несмотря на всю свою любовь к зрелищам. Не стали, потому что ПОНЯЛИ. Дело не в гуманизме, не в смягчении нравов. Императоры-христиане смертную казнь не отменили, пленных по-прежнему убивали, города со всем населением сжигали. Но вот гладиаторские бои проводить было НЕЛЬЗЯ – как не полагалось христианину приносить жертву Юпитеру или Марсу.

Итак, во времена Спартака гладиатор – по-прежнему мертвец, но жертву приносит уже не отдельная семья, а Римская Республика. И чем больше жертв, тем лучше. Так что для римлян, которые стекались на гладиаторские бои поглазеть, убийство на арене – не просто убийство, а жертвоприношение.

Синезий:

«Крикс и Спартак, люди из низких гладиаторов, предназначенным быть на арене цирка ОЧИСТИТЕЛЬНЫМИ ЖЕРТВАМИ за народ римский…»

Очистительные жертвы за весь народ – не шутка! Отсюда и энтузиазм, отсюда и невиданная, чудовищная популярность таких игр. Отсюда и постоянные требования добрых римлян: гладиаторов! гладиаторов! гладиаторов! С одной стороны – зрелище почище корриды, но с другой, так сказать, с темной – жертва «им», дабы «они» в покое нас оставили. Жертва за всех, за весь римский народ. Как не порадоваться, как такой жертвы не потребовать?

Только вот закавыка! Когда гладиаторы у погребального костра какого-нибудь сенатора насмерть резались, все понятно было: умер сенатор, значит, душу его следовало ублажить, а «тем», что невидимо у костра толпились, глаза кровью замазать. А кого, простите, ублажало римское государство да еще в таких масштабах? Кому глаза кровью замазывало?

Не будем спешить, может, и до этого дойдем. Пока же отметим: во времена Спартака гладиатура – государственное дело. Гладиаторов много, они нужны постоянно, а посему их воспитывают в специальных школах. Школ этих много, они есть в самом Риме, есть в Равенне, в Пренесте. И в Помпеях, что недалеко от Капуи, гладиаторская школа имеется. Но та, что в Капуе, школа Лентула Батиата, считается лучшей, можно сказать, образцовой. И вот в этой самой образцовой школе и случился заговор.

А теперь составим заметку в Интернете (ту, в которой про восстание учеников школы боевых искусств) заново, но уже не по нашему, а по-римски. Звучала бы она приблизительно так:

«В городе Капуя (штат Иллинойс) в анатомическом театре местного университета, среди содержащихся там покойников раскрыт заговор. Во главе заговора – некто Джон Спартак, болгарин по происхождению, дезертир американской армии, приговоренный за это к смертной казни и казненный на электрическом стуле в тюрьме Синг-Синг. Большая часть заговорщиков усмирена осиновыми колами, но около семидесяти покойников ушли из города и сейчас пробираются на юг, в болота Миссисипи. По пути они разоружили несколько полицейских патрулей. Все экстрасенсы и заклинатели духов в ближайших штатах подняты по тревоге и призваны в национальную гвардию. Причины и цели заговоры непонятны. По некоторым данным Джон Спартак заявил, „что это лучше, чем валяться на цинковых столах на потеху студентам“. Полиция взяла под охрану все кладбища и морги в стране».

Впечатляет?

Итак, вернемся к тому, с чего начали. Начали же мы с гладиаторской школы, в которой случился заговор.

А какая она была, эта школа? И кто в ней гладиаторскую науку проходил?