Читать книгу Закон охоты - Андрей Васильев - Страница 2

– Мне не очень нравится то, что я не знаю, куда именно нас ведут, но тот факт, что дорога стала куда лучше, не может не радовать – негромко произнесла Марго, обращаясь то ли ко мне, то ли к Светлане, отношения с которой у нее за последние дни неожиданно, как мне кажется, для них обоих, более-менее выровнялись – Всяко лучше, чем через щелки между камнями ужиком скользить. Реально до печени уже достало.

– Она у тебя все равно не работает – отозвалась Метельская – Но в целом – да, соглашусь.

Равно, как, собственно, и я. После долгого блуждания по разной степени захламленности и неухоженности темным переходам, штольням и лазам, тот путь, которым нас вела напевающая что-то себе под нос девчушка, радовал не только ноги, но и взор. От стен исходил мягкий зеленоватый свет, достаточный для того, чтобы видеть все вокруг настолько, что я даже фонарь на шлеме погасил. Плюс это смотрелось очень красиво.

Ну, и, конечно, немалое впечатление на меня произвела арка, через которую мы на эти тайные тропы попали. Или правильнее увиденное назвать воротами? Даже не знаю, створок-то как таковых там не наблюдалось. Но при этом стоило только нам войти под изукрашенные невероятно тонкой резьбой, в которой сплелись в одной целое древесные ветви, широкие листья, вершины гор, мужские и женские лица и даже, к моему немалому удивлению, вещие птицы, причем все трое, створки, как за нашей спиной сомкнулся камень. И, уверен, его ни буром, ни взрывчаткой не возьмешь.

Вот тоже интересно – а откуда тут Сирин, Гамаюн и Алконост взялись? Не слыхал я, чтобы эта троица в здешних местах свои песни распевала, они в основном по центральной России кочуют с места на место, ищут утерянное в давние времена сокровище, то, что им путь обратно домой, в Ирий, откроет, да никак сыскать его не могут, потому как нельзя найти то, чего нет в принципе. Сгинуло в никуда давным-давно рубиновое яблоко, с помощью которого открывался путь в благословенные Родом древние зеленые просторы, веков десять как тому, а то и больше. Как начали вместилища старых богов, сиречь идолов, в реки да в костры бросать, так сразу Ирий схлопнулся, а ключ к его дверям превратился в пепел. Так сказал Мирослав, а уж кому, как не ему, наследнику волхвов, про подобное ведать. Но вещие птицы упрямы и самолюбивы невероятно, потому кой век мотаются туда-сюда, не желая признавать очевидное. Причем давно уже по отдельности, исходя из принципа «каждый сам за себя». Разругались они насмерть, и слышать друг о друге ничего не хотят.

Я, врать не стану, эту троицу не люблю. Злобы в них сильно много, вот какая штука. Впрочем, про всех не скажу, но вот с Алконостом мне свезло как-то носом к носу столкнуться, и ох, сколько он мне пакостей наговорил. Причем абсолютно без повода, без каких-либо оснований, просто так, от всей души. Ладно бы Сирин, ей по штату положено людям разные неприятности предвещать, но этого-то Род создал для того, чтобы он радость, добро и утешение страждущим в мир нес. А он давай бубнить вместо оптимистичных заверений в том, что меня ждет долгая счастливая жизнь: «Ты погубил учителя, ты погубил женщину, что тебя любила, ты погубил родителей, потому брести тебе во мраке и тоске весь остаток своих дней». Короче, приободрил так, что хоть в петлю после этого лезь.

Так что, надеюсь, одной картинкой дело ограничится, и оригиналы сюда все же не заглядывают. Не хотелось бы получить еще одну порцию заупокойной хтони, но уже от кого-то похуже Алконоста, например, от той же Сирин. Особенно с учетом того, что она чаще других верные предсказания делает. Так-то все трое, конечно, проходят под грифом «вещие птицы», но именно у нее, по слухам, статистическая погрешность в части ошибок меньше, чем у остальных.

– Я не боец – раздался за моей спиной бубнеж Аркаши. Одно хорошо – сейчас он, похоже, обращался не ко мне, а к Марго – Понимаете? Я финансовый факультет заканчивал, а не кафедру стрельбы и драки. Поэтому не понимаю, отчего вы все так болезненно восприняли мое…

– Ты нас уже задрал! – Марго даже остановилась, а после, оскалив клыки, приблизилась к нему вплотную – Понимаешь? Задрал! Неприятно тебе? Хорошо! Значит в следующий раз, как к нам смертушка вплотную подступит, ты первый ее грудь в грудь встретишь!

В принципе она была права, Аркадий на самом деле уже порядком утомил всю нашу группу. За минувшие минут двадцать он четыре раза заводил беседу на тему «я не трус, просто растерялся». То ли его задело некоторое похолодание в общении, то ли тот факт, что всем по клыку нага в качестве сувенира досталось, а ему нет, но он начал оправдываться почти сразу после того, как мы пустились в путь.

– Не встретит – возразила вурдалачке Светлана – Трус он, а это не лечится. Так, чего встали? Проводница наша ждать никого не станет, а если от нее отстанем – пиши пропало. До конца времен тут бродить будем, а выхода не найдем.

– Я не трус! – чуть ли не со слезами в голосе крикнул молодой человек, а после бросил на спину оперативницы настолько злобный взгляд, что, по идее, рюкзак Метельской обязан был задымиться – Просто растерялся. С любым может случиться.

– Может, и с любым – не оборачиваясь, бросила оперативница – Вот только случилось только с тобой.

Похоже, эти двое вряд ли в ближайшем будущем станут испытывать симпатию друг к другу, что не есть хорошо. Понятия не имею, куда именно мы идем, и что за этим последует, но одно мне известно наверняка – для достижения любой цели нужно, чтобы твои спутники между собой ладили, это гарантирует хороший или хотя бы приемлемый конечный результат.

Вот потому я всегда и предпочитаю действовать в одиночку. Народ нынче пошел большей частью нервный, мнительный, всем недовольный, готовый спорить по любому поводу, а с такими спутниками неприятностей и убытков будет больше, чем прибыли.

Дорога кончилась внезапно и вдруг. Вот только что перед глазами слева и справа были чуть светящиеся каменные стены, и – на тебе, мы уже стоим на краю огромной настолько, что даже представить подобное сложно, пещеры. Мало огромной – еще и красивой, насколько, конечно, подобное слово подходит ко всему, что нас окружает.

Хотя – почему не подходит? Да, надоел камень, в окружении которого мы провели немало времени, но он что, не может быть прекрасным? Даже в своем природном, необработанном виде. А уже если к нему приложил руку настоящий мастер, то и вовсе.

В этой пещере хватало и того, и другого. Да какой пещере? В зале, так вернее именовать место, где мы оказались. Ноги ступали по плитам, которые мерцали, точно звездное небо, колонны, украшенные такой тонкой резьбой, что она казалась невозможной, уходили вверх, словно поддерживая толщу камня, нависшего над нашими головами, а стены переливались всеми цветами спектра. Это в тусклом свете, идущем невесть откуда, сверкали как золотые жилы, так и самоцветные, состоящие из изумрудов, рубинов, и еще невесть каких драгоценных камней. Я не ювелир, вот так, сходу, все определить не могу. И все, представшее перед нами, было прекрасно настолько, что лично я точно не скажу, кому отдам пальму первенства – той красоте, над которой поработали подлинные мастера-резчики, сумевшие своим даром довести до идеала задумку природы-матушки, или нереальная щедрость гор, которые походя создали эдакую природную благодать, буквально прущую из всех стен.

А в самом центре, на массивном, сработанном то ли из малахита, то ли еще из какого другого камня, троне сидела местная то ли хозяйка, то ли повелительница. Сидела и смотрела на нас, замерших в растерянности и восторге у самого входа – величественная, прекрасная, облаченная в старинные одежды, при взгляде на которые откуда-то изнутри, из родовой памяти всплывают слова вроде «летник», «опашень», «душегрея». Не знаю, подошло ли хоть одно из них к ее наряду, богато изукрашенному все теми же драгоценными каменьями, но, надеюсь, что да. А еще была она невозможно красива и, что не вызывало ни малейших сомнений при первом же взгляде на ее лицо, – столь же безжалостна. Что-что, а такие вещи я сразу распознаю, ни разу еще не ошибся.

Таращились на нас и те, кто расположился по бокам от трона, по правую и левую руку от своей хозяйки. Несколько воинов в кольчугах и с мечами на поясах, пяток молодых бородачей в старинной, но довольно скромной одежде, смешливые девки с косами до пояса и румяными щеками да невысокий старикан с мясистым носом и рыжими длиннющими усами под ним. Последнему, как видно, не сильно мы пришлись по душе, потому что больно смурно на нас этот крендель поглядывал, да еще и плевался то и дело, правда всякий раз растирая слюну сапогом.

– Куда надо я вас довела – сообщила нам девчушка и заливисто хохотнула – Коли и здесь не оплошаете, может, еще обратно вернетесь. А если совсем молодцами окажетесь, так и с прибытком!

Она лукаво подмигнула и побежала к местной владычице, сверкая босыми пятками, а после уселась на небольшую скамеечку, стоящую рядом с троном, если точнее – прямо у его подножия.

– И чего теперь? – растерянно спросил у меня Аркаша, при этом слова, произнесенные шепотом, метнулись гулким эхом по огромному залу, отразившись от стен и потолка.

– Здороваться пойдем – ответил я – Что же еще? Мы гости, надо засвидетельствовать почтение хозяевам.

Странное дело – Метельская, в непонятных ситуациях всегда желающая идти первой, на этот раз предпочла оказаться за моей спиной. Испугалась? Не думаю. Скорее всего в ее поступке таился некий смысл, мне пока непонятный. Нет-нет, она не собиралась из меня делать бета-тестера, не тот она человек, похоже, просто знала чуть больше, чем я.

– Добрый день, прекрасная владычица гор – произнес я, остановившись шагах в десяти от трона и отвесив церемонный поклон – Благодарствую, что позволила нам увидеть и тебя, и твой прекрасный дом!

Ну, а как мне ее еще именовать? Не «медной горы хозяйкой» же? Что если это не она? И потом – Бажов великолепный писатель, но его сказы всего лишь авторское переложение старых легенд, а в последних, как известно, процент правды не всегда велик. Опять-таки – даже если это на самом деле она, то неизвестно ее отношение к собственной популярности под литературным именем. Может, оно ее бесит?

Ох, и взгляд! Прямо МРТ, а не взгляд, по-другому не скажешь. И есть такое ощущение, что ничего от этой особы не скроешь, как бы ты не старался. Но мне, слава Богу, конкретно здесь и сейчас ни от кого ничего скрывать особо ничего и не нужно. Практически беспрецедентная ситуация.

– Учтив – женщина, сидящая на троне, наконец разверзла уста, голос ее был глубок, силен и вместе с тем чарующ – При этом не робок. Как имя твое, воин?

– Максим – ответил я. Вообще-то так делать в кругах, где я вращаюсь не принято, поскольку никогда не знаешь, зачем собеседник интересуется тем, как тебя зовут и что потом он с этим знанием сделает, но тут ситуация явно другая – Но я не воин. Я залазник.

Вот, кстати, и забавное словцо, что я перенял у подмосковного водяника, пригодилось. Не знаю, знакомо оно этой красавице или нет, но эдак всяко лучше, чем использовать в текущей беседе теперешнее название моей профессии. Оно ей, подозреваю, вообще ничего не скажет.

– Середь них только един лядащий есть – прозвенел голос девчонки, а после ее палец показал на Аркашу – Вон тот. Да и то не поручусь, что все так. Может, он только показать хочет, как робок душой да телом слаб, а на деле все не так. Хитер он, увертлив, сразу видно. Помнишь старика, который знай рассказывал, как глазами скорбен, а на деле высматривал, где жилы золотые наверх идут, а после по путям, что только раз и прошел, чуть на землю не улизнул? Может, и этот такой же!

– Не мой сегодня день – пробормотал юноша – Что ни делаю – все не в масть. А самое обидное, что за сволочь все до единого держат. Вот как так?

– Когда все говорят одно и то же, то сказанное чаще всего является правдой – заметила Марго – Мутный ты пассажир, товарищ Стрелецкий, про что я Максу с самого начала и талдычу.

– Нежить – палец сидящей на троне показал как раз на вурдалачку которая, надо думать, инстинктивно, немедленно попробовала спрятаться за мою спину – Ты водишь компанию с обычными людьми и ни разу их крови не напилась. Как так? Или там, наверху, теперь мертвые с живыми бок о бок обитают?

– Так все живые рано или поздно станут мертвыми – решил я снова вернуться в беседу, почуяв не сильно дружелюбные нотки в голосе хозяйки этого зала – А все мертвые когда-то дышали, ходили и говорили. Одно без другого не бывает.

– Но не бок о бок – пояснила местная владычица – А она вон, за тебя цепляется, ровно испугавшаяся чего-то женка за муженька.

– Так вышло – пожал плечами я – Она вурдалачка, я смертный, но мы дружим. Просто дружим. И, замечу, она хоть и мертвая, но, как товарищ, надежнее многих живых.

– Твоя судьба, тебе решать, кого ты себе за спину пускаешь – равнодушно отметила моя собеседница – И жалеть после о том тоже тебе, потому что выбор судьбы сам делал. Давай лучше о другом поговорим. О том, зачем ты в мой дом пришел и что здесь забыл.

Красиво пела, а под конец сфальшивила, ведь наверняка все уже знает. Не из рассказов нашей проводницы, нет, та ничего ей просто физически не успела бы поведать. Я бы заметил. Просто уверен на все сто что она слышала каждое слово из тех, что недавно были произнесены в той пещере, где мы с нагами сцепились. Да и раньше мы особо не таились, беседуя за едой о разном и всяком, в том числе и о конечных целях нашего путешествия.

Но если эта леди хочет, то чего бы все с самого начала не повторить? Опять же – в чужой монастырь со своим уставом не ходят, может здесь так положено, чтобы путник с начала до конца все начистоту выложил.

– Та усыпальница, о которой ты ведешь речь, разрушилась не случайно – дослушав меня, изрекла местная повелительница – Мне про сие рассказали стражи, что к ней приставлены.

– А последний приют Святогора кто-то охранял? – изумился я – Серьезно?

– У всего на свете есть стража – менторским томом изрекла женщина на троне – Просто какая-то бренчит оружием у царских да боярских дверей, какая-то только порог своего дома стережет, чужих в него не пуская, а какую-то и вовсе не заметишь до той поры, пока собственной кровью умываться не начнешь.

– Так, выходит, не очень надежную стражу к могилке поставили – заметила Светлана, которая уже вполне освоилась в новой для себя обстановке – Не справилась она со своими обязанностями.

– На одну силу найдется другая, то всем ведомо – чуть обозначила улыбку владычица – А если не она, так подлость с хитростью можно в ход пустить. Ты же сама страж, да еще и женщина, тебе ли этого не знать?

– Мне до чужих могил дела нет – насупилась оперативница.

– Ой ли? – прищурилась наша новая знакомая – А мне другое ведомо. Не ты ли, милая, погубителей своих родных на погосте изничтожила? И не каком-то, а том самом, где мать да отец твои вечный покой сыскали?

Ого! Вот это информированность. Может, она мысли читает? Да и новость любопытная. Нет, что моя спутница оторва та еще, я понял давно, но такого от нее, врать не стану, не ожидал. Она полицейский до мозга костей, настоящий, я же вижу. И – на тебе, экие страсти-мордасти. Впрочем… А чем я, по большому счету, изрядный чистоплюй, лучше? Тоже ведь злодея, который моих отца и мать убил, чуть ли не на куски резал, как гриб-боровик при чистке. И не кровь меня не смущала, ни вой истошный, ни то, как все это со стороны выглядит. И хотел я тогда только одного – чтобы эта мразь быстро не умерла, помучалась подольше. Просто не знал еще, что оборотня так просто не изничтожишь, тут надо знать, чем его убивать и как. А так хоть всего истыкай, он один хрен не подохнет, не даст ему это сделать звериная живучесть, что искрой горит в душе. Мирослав специально мне ничего объяснять не стал, приберег эти знания на потом, хотел, чтобы я скопившуюся со дня смерти родителей злость и ненависть из себя выплеснул, выдавил ее из своего нутра как гной из раны, до последней капельки. Потому что если это не сделать, то душа дотла выгореть может, и станет тогда человек зверем похуже, чем любой оборотень. Тот убивает чтобы жить, а человек без души делает это просто так, по той причине, что ему и на мир, и на тех, кто в нем обитает, плевать. Главное, чтобы его дела ладились, остальное – мелочи. Вон, тот же Голем – он как раз такой. В нем душа, по ходу, даже не ночевала, ему ее любовь к золоту заменила. Он за пару-тройку слитков кого хочешь в землю живьем закопает и даже не моргнет.

А я так не могу. Правда иногда мне кажется, что это не достоинство, а скорее, недостаток, потому что бездушные люди ошибок не допускают и сами себе по слабости человеческого нутра не вредят.

– Я – спокойно ответила владычице гор Светлана – И не жалею. Каждый получил то, что заслуживал. Не по закону, так по справедливости.

– А ты точно знаешь, что есть закон и что есть справедливость? – мелодично рассмеялась красавица на троне – Счастливая. Я вот сколько лет правлю в здешних краях, многое, если не все, здесь по моему слову вершится, а так и не разобралась до конца ни с тем, ни с другим. Иной раз вроде как надо все делаешь, а потом глянь – а все не так, как должно вышло. Отчего? А поди пойми.

– Просто справедливость у всех разная – влез в беседу Аркаша, заработав при этом очередной недружелюбный взгляд веселой девчушки. Крепко, похоже, та его невзлюбила.

– Так если она у каждого своя, то, как тогда понять, что верно, а что нет? – охотно приняла к сведению его довод повелительница – И, выходит, милая, ты и не по закону тех лиходеев прикопала, и не по справедливости, а по собственному хотению.

– Хорошо, пусть будет так – не стала с ней спорить Метельская – Да и что вспоминать? Ну, было и было, прошло и ладно.

– Эва как! – опечалилась красавица – Думала, со мной спорить станешь, а ты на попятную.

Светлана развела руки в стороны, как бы говоря: «что поделаешь»

– Просто хотела у тебя, правильной и друзей твоих совета спросить – продолжила свои речи наша новая знакомица – Дело больно тонкое, а вы люди честные, знающие, может мне подскажете как поступить верно, правильно, по чести да совести.

– Шутите? – усмехнулся я – Мы дети на фоне вашей мудрости и опыта. Что мы можем посоветовать вам?

– И все же – на голове ее искрами драгоценных каменьев блеснул венец, которого секунду назад не было – Рассудите по своему пониманию как мне быть.

– Мы готовы – охотно откликнулся Аркаша, которого мне впервые за все время захотелось задушить по-настоящему, так, чтобы не напугать, а насовсем – А в чем дело-то?

– Гости в мои владения захаживают часто и разные – милостиво кивнула ему повелительница – Кто из любопытства, таким счету нет, кто по недомыслию, кто и за сокровищами разными из моих кладовых. Так оно давно ведется, и никакой обиды или вреда в том я не вижу, если жадность особую не проявлять. Иным рудного дела старателям помочь могу, а истинных знатоков камня, тех, которые душу его нутряную чуют и вовсе приветить, кого на время, кого насовсем, тут уж как они сами пожелают. Случалось посылать слуг к людям, что путь в горах потеряли и отчаялись, чтобы их на белый свет вывели. Есть во мне жалость к тем, кто зла с собой сюда не принес и вел себя соответствующе. Но иной раз гости забывают о том, что владения мои не их дом, и начинают творить разные бесчинства.