Читать книгу Время крови - Андрей Ветер - Страница 13

Весь следующий день Чукчи веселились. Они купили у казаков несколько бутылок водки, заплатив за них зимними шкурами волков, и начали пьянствовать на берегу озера.

Маша смотрела на буйство дикарей с крепостной стены. Алексей хотел было сходить поближе, но Иван Копыто категорически настоял на том, чтобы никто не приближался к Чукчам, пока они не протрезвеют.

– Вчера я видел среди них человека по имени Келевги, – начал рассказывать Копыто. – Этот Келевги имеет репутацию вздорного мужичонки, поднимает ссору по малейшему поводу. В последний раз, когда он приходил сюда, он принёс пару обтрёпанных оленьих шкур, из которых шерсть повылезала чуть ли не наполовину, и стал требовать, чтобы Касьяныч за них заплатил такую же цену, как за лучшие сорта. Но Касьяныч – тёртый калач, он даже разговаривать не захотел с ним. Услышав отказ, Келевги схватился за нож и набросился на купца. Хорошо, что рядом стояли казаки, они отдубасили буяна палками и выгнали за ворота.

– Не к тому ли вы говорите об этом, – спросил Алексей, – чтобы мы вели себя осторожнее?

– Да. Ведь когда Чукчи пьют, они совершенно теряют рассудок. Не в обиду им будет сказано, – продолжал Иван с грустью в голосе, – но в пьяном состоянии они приходят на грань сумасшествия. Мне жаль этих бедняг.

– Неужели все они пьяницы? – удивилась Маша, всматриваясь в фигуры туземцев на берегу. Некоторые из них сидели, некоторые лежали на земле, кое-кто танцевал, переваливаясь, как поднявшийся на задние ноги медведь.

– Никто из них не отказывается от водки никогда, – отозвался следопыт. – Даже Седая Женщина.

– Это их главный шаман?

– Он не главный. Просто в этот раз он возглавил тех, кто готов был ввязаться в драку. Он не вождь, не вожак, он ничуть не умнее других. Седая Женщина – натура неуравновешенная, легко возбуждающаяся, как все шаманы, долго не может усидеть на одном месте. Он часто ссорится с людьми, однажды подрался с тем самым Келевги, о котором я уже говорил.

– И что?

– Келевги его изрядно поколотил.

– Не побоялся стукнуть шамана?! – всплеснула руками Маша.

– Шаманы часто ведут себя несдержанно, они все очень нервные, поэтому нередко затевают ссоры. А умения драться у них нет и физической силой они не отличаются. Правда, всякий раз шаманы угрожают своему сопернику тем, что обратятся к духам за помощью… Что до Келевги, то он не страшится никого из шаманов, так как считает себя самого человеком особого сорта. Его имя переводится как Дух-Человек, так что он тоже в некотором роде шаман, хоть никто не признаёт за ним никакой сверхъестественной силы.

– Значит, шаманы тоже пьют водку? Вот тебе на! – засмеялся Алексей.

– Однажды я гостил в одном стойбище и ко мне пришёл Седая Женщина, – вспоминал Иван. – Он хотел выпить и долго уговаривал меня продать ему бутылку спирта. Не знаю уж, почему он думал, что у меня есть бутылка спирта, но он вёл себя очень настойчиво. Он никак не мог отойти от предыдущего пьянства, у него трещала голова. Кроме того, он хотел, чтобы я составил ему компанию. Он сказал мне так: «Я буду с тобой откровенен. Выпивка делает меня слишком скверным. Когда я выпью, моя жена сторожит меня и убирает все мои ножи. Но когда её нет со мной, я боюсь пить». Он показал мне длинный шрам на своём плече, который, как он объяснил, явился результатом пьяной драки, случившейся в отсутствие жены.

– Женой он называет того юношу в женской одежде? – поспешила спросить Маша.

– Да. Но в тот раз у него, кажется, ещё не было мягкого человека, а была настоящая женщина. Она умерла потом от оспы. Оспа здесь для всех – страшнейшая беда.

– Скажите, а у них случаются какие-нибудь праздники? Или же они только пьянствовать любят? – полюбопытствовал Алексей.

– Праздников очень много, сударь. Вы посмотрите хотя бы туда, – следопыт вытянул руку, – видите вдалеке груду рогов?

– Да, какая-то куча. Я полагал, что это хворост навален.

– Нет, это рога, много рогов. Олени сбрасывают рога на протяжении всего года. Быки-производители теряют их по осени, старые олени – зимой, молодые быки – ранней весной, важенки – после отёла. Так вот Чукчи собирают все сброшенные рога и перевозят их при перекочёвках с одного пастбища на другое. Когда же груз становится слишком тяжёлым, то они совершают так называемый обряд выставления. Это настоящее торжество. Богатые оленеводы устраивают этот праздник раза три в год. Весна считается наиболее подходящим временем для проведения праздника рогов. Тут вы можете увидеть всё – песни, угощения, пляски.

– Подумать только, – воскликнула Маша, – оказывается, праздник можно устроить даже по случаю никому не нужных оленьих рогов!

– Жертвоприношения тоже можно отнести к праздникам, скажем жертвоприношение огню, молодому месяцу… Есть также праздник благодарения, который устраивается каждой семьёй по крайней мере один или два раза в год. Всякая неожиданная поимка ценных зверей, например голубого песца или хорошей росомахи, может служить поводом к проведению этого праздника.

– А чтобы не по случаю чьей-то смерти? – не унималась Маша. – Такие праздники случаются?

– Бега, – сразу ответил Иван, – пожалуй, нет ничего более весёлого, чем бега.

– Это состязания?

– Да, зимние. Устроитель бегов рассылает приглашения соседям. На шесте вывешивается приз. Бегают по кругу до тех пор, покуда не начнут валиться от усталости. Победителем считается самый выносливый… Много у Чукоч всяких состязаний. Такие развлечения им очень по сердцу. Они и наперегонки на нартах носятся, и по мишеням из луков стрелы пускают… Думаю, что вам что-нибудь удастся повидать. Скоро мимо Раскольной пройдут пастухи, прогонят свои стада, наверняка остановятся ненадолго поблизости. Но долго не пробудут здесь, так как оленье стадо не стоит на месте, олени находятся летом в постоянном движении из-за того, что их кусает мошкара…

– Иван! – донеслось снизу. Все обернулись на голос, звал Григорий. – Спустись ко мне, потолковать надо.

– Кажется, он чем-то озабочен, – сказал Алексей. Иван пожал плечами.

– А что вчера произошло между ним и подпоручиком Тяжловым? – спросила Маша.

– Вздор, какой-то вздор. Тяжлов постоянно домогается драки, – следопыт остановился и развёл руками, – такой уж он человек.

– Вы недолюбливаете его?

– Господина подпоручика? Почему ж недолюбливаю? У меня нет причин для этого. А что до его дурного характера, так я и похуже людей встречал.

– Скажите, сударь, как по-вашему, они будут драться? – Голос Алексея дрогнул. – Здесь это принято?

– Разве что на ножах, – ответил Иван после недолгого колебания. – Но тут Вадим Семёныч не потягается с Григорием, ловкости не хватит. Вот если он за шпагу возьмётся, тогда ему не найдётся равных. Но шпага в Раскольной не в почёте, казаки предпочитают дубины или пики, а лучше всего кулаки… Вы уж извините меня, Марья Андреевна, я должен идти.

Следопыт кивнул и быстро пошёл вниз, легко переступая по деревянным ступеням. Алексей Сафонов не без зависти проводил взглядом ладную фигуру Ивана, одетую без всякого шика, почти бедно, но всё же выглядевшую на удивление изящно. Украдкой посмотрев на сестру, мол, не догадалась ли она о его мыслях, он снова перевёл взгляд на Ивана и признался себе, что испытал вдруг нечто похожее на зависть к этому дикому обитателю крепости. Иван остановился перед Григорием.

– Ты звал?

– Вишь ты, какое дело складывается, Ваня, – заговорил казак, – надумал я уйти ненадолго. Не хочется мне, чтобы неприятности случились.

– Ты не про Тяжлова ли говоришь?

– Про него, чертяку прилизанную, про него, про его барское отродье, – ответил Григорий. – Думаю, что надобно мне на пару деньков уйти, чтобы он поостыл маленько, а то ходит, глазами рыскает, того гляди с кулаками бросится… Схожу в горы, поохочусь. Вернусь – поедим козлятины. Господин подпоручик, ясно дело, обиду не забудет, но охладится, зубищами щёлкать перестанет.

– Может, ты и прав. Нечего зря кровь мутить, – согласился Копыто.

– Не хочешь со мной?

– Нет, Гриша, меня Гаврилыч просил последить за дикими, чтобы не натворили чего по горячим следам. Ты же знаешь их: договориться о мире – одно, а соблюдать его – совсем другое дело.

– Оно, конечно, верно…

– Вижу, ты хоть и надумал идти, но не очень-то хочешь.

– Тоскливо мне, Ваня, ой как тоскливо… Любить очень хочется… – едва слышно сказал Григорий.

– Любить? – Копыто посмотрел сквозь него, словно не понял, о чём шла речь, и пытался увидеть это самое «любить» в пространстве. Затем сфокусировал взгляд на товарище и переспросил: – Любить? Да-с…