Читать книгу Голубой восход - Андрей Викторович Пучков - Страница 2

Пока не пришло время активной работы, я расслабленно сидел за штурвалом корабля и наблюдал за бешено мечущимися на приборных панелях цифрами. Расслабленно это, конечно, сильно сказано, однако, и причин начинать посыпать голову пеплом пока что тоже не было! Большая часть выдаваемой приборами информации была мне недоступна, так как мозг её просто не воспринимал из-за слишком быстрой смены показателей. Вот жизненно необходимые сведения я получал в полном объёме, выведя их перед собой на отдельном экране, и они меня пока что радовали. Насколько, конечно, можно было радоваться, находясь в потерпевшем катастрофу космическом корабле. Ну а что, если я смогу посадить хотя бы десятую часть нашей посудины, мы будем обеспечены энергией и прочими благами цивилизации на долгие годы. Мы, это я и моя неразговорчивая, высокомерная спутница, которая сидела в соседнем со мной кресле и украдкой поглядывала на меня.

«Что милая, страшно!» – не удержался я от ехидства. Пусть и про себя, но всё-таки слегка поиздевался над этой надменной леди, которая в лучшие времена меня и в упор не замечала. В прямом смысле слова не замечала! И даже как-то раз пыталась пройти то ли сквозь меня, то ли по мне. Я так и не понял, на что она рассчитывала, когда, гордо задрав красивую головку и не глядя под ноги, шла по широкому коридору корабля. Я не ушёл, как другие, с её пути! Это был наш корабль, земной, и экипаж был земной, и капитан корабля был землянин. И мало того, что землянин, он был, как и я русским. Ну а мне, в силу напяленного на себя образа человека, который не страдает из-за отсутствия воспитания, было совершенно наплевать на эту аграрную дамочку.

– Скоро начнётся! – сказал я, повернувшись к женщине, и, в упор посмотрев в её глаза, чуть не присвистнул от удивления.

«Да-а-а! А глазки-то у нас уже не ярко-зелёные, как давеча. Да и личико-то у нас цвет изменило с благородного изумрудного на тёмно-зелёный!» Она боялась. Она реально боялась. Мало того, она была в ужасе от всего происшедшего с ней! Видимо, поняв, что для меня уже не является секретом её страх, женщина отвела глаза и лихорадочно начала осматриваться.

Это уже плохо, очень плохо, от ужаса люди… ну, наверное, и не люди тоже, рассудок теряют и начинают совершать идиотские поступки. В нашем случае, это, скорее всего, будут метания по рубке корабля, где мы с ней и находимся, и попытки выбраться наружу, чтобы очутиться подальше от этого опасного места. Что если действительно во время этих скачек что-нибудь включит или отключит, или, что ещё хуже, откроет? На нас скафандров нет, не имеем мы к ним доступа, по крайней мере, отсюда. Заблокирован нам доступ, авария у нас, знаете ли. Из помещения в помещение хода нет. Не отводя глаз от лица женщины, я негромким и как можно более спокойным голосом сказал:

– Я смогу посадить эту посудину при одном условии. Вы, леди, должны будете мне помочь.

Услышав эту наглую ложь, зелёнокожая отвела глаза и прошептала:

– Что я должна делать?

Я отвернулся от неё и, опустив голову, уставился на приборную панель. Именно, что опустил! Мне, чтобы посмотреть ей в глаза, надо было задирать голову. Во мне, между прочим, два метра роста! А она всё равно была выше меня сантиметров на двадцать! И меня это раздражало!.. Ещё эта её надменность!.. Ну и чёрт с ней, с этой надменностью! Если выживем, отыграюсь. Закончив разглядывать панель приборов и грея себя приятной мыслью о возмездии, я, уже не глядя на свою спутницу, начал неторопливо объяснять:

– Видите перед собой штурвал? – задал я совершенно глупый вопрос, потому что не видеть штурвал, который всем своим массивным корпусом торчал из пола прямо напротив кресла женщины, было невозможно. Откуда-то сверху раздалось презрительное «Хм». Мол, ты меня за дуру, что ли, держишь.

«Отлично! Эмоции у вашего величия поменялись, значит мешаться, по крайней мере, в ответственный момент не будешь». И я, по-прежнему не глядя на женщину, продолжил:

– Как только я дам команду, Вы должны упереться ногами вон в те упоры, – и я, кивнув головой ей под ноги, невольно задержал взгляд на стройных, умопомрачительно длинных ножках, обтянутых светло-синим комбинезоном. Но тут же, чертыхнувшись про себя: «Нашёл время!..» – отвёл взгляд и закончил:

– …И изо всех сил потянуть этот штурвал на себя.

Я сделал многозначительную паузу и повторил:

– Изо всех сил. На себя. Ни вверх, ни вправо, ни влево. Именно на себя, – и подняв голову, опять посмотрел ей в глаза.

«Мама дорогая! А сколько в наших глазках негодования-то!» – довольно подумал я, и, не скрываясь, ухмыльнулся. Ну а как же, её посчитали бестолковой тёткой, которая с первого раза ничего понять не может. Честно говоря, я подумал, что она меня ударит. Однако ничего, сдержалась. Гордость и высокомерие не позволили выпачкаться о такого неотёсанного плебея, коим я для неё, по всей вероятности, и являюсь. Но главное было достигнуто. Барыня больше не боялись. Барыня молча изволили ненавидеть и презирать. Я спокойно перевёл взгляд на приборы и довольно улыбнулся, больше не переживая, что это увидит соседка. С такими высокомерными дамами, как она, иной раз проще, чем с обычными женщинами. Гордость им не позволяет в панику впадать.

Я глянул на большой монитор и понял, что сейчас действительно начнётся. Яркая картинка поверхности планеты заняла уже всё пространство, а это значит!.. Снаружи послышался всё нарастающий гул. Корабль сильно тряхнуло, потом ещё раз, ещё… глянув на обзорный экран, я с нешуточным облегчением увидел, что причина нашего нахождения возле этой планеты исчезла. Ну что же, местная атмосфера избавила нас от одной напасти, но добавила другую в виде разогрева корпуса. Не дожидаясь, пока в рубке повысится температура и сработает автоматика, я вдавил синюю кнопку охлаждения обшивки. Именно обшивки, то есть того места, где я сейчас и находился. Состояние модулей, которые были к ней прикреплены, и которые мы в большинстве своём всё равно потеряем, меня не волновало. Через несколько секунд корабль начал заваливаться на правый бок, и сразу же передо мной раскинулась схема закреплённых по всему его периметру модулей. Ясно, автоматика у нас местами вышла из строя, и в этом случае уже не сработала, поэтому придётся отстреливать модули вручную. И я поочерёдно прикоснулся к двум квадратикам, засветившимся на схеме красным цветом. Легкий толчок, модули ушли – судно выровнялось.

Такое нагромождение контейнеров-модулей, какое было у нас, предназначено только для полёта вне атмосферы: там оно никакой роли не играло. В атмосфере же они своими совершенно не обтекаемыми формами и лишним весом, который не предусмотрен конструкцией корабля, заставляли его крениться в разные стороны. И я только успевал прикасаться к красным квадратам на схеме, уравновешивая судно и не позволяя ему перейти в неуправляемое падение.

Гудение снаружи нарастало. Я начал обшаривать глазами приборную панель, разыскивая указатель температуры. Нашёл его в совершенно непривычном для меня месте, чертыхнулся: рубка управления всё-таки была другая, не та, к которой я привык за годы службы. Температура для сложившейся ситуации была нормальной, и нам до критической отметки надо было ещё ползти и ползти. Но, как я подозреваю, сгореть заживо мы не успеем, так как навигатор уже обнаружил на поверхности площадку, пригодную для приземления. Передо мной, над горизонтальным монитором, появилось схематичное, объёмное, голографическое изображение местности. Где светло-зелёным цветом была выделена вытянутая полоса, на которую мне надо было вывести своё неуклюжее транспортное средство.

– Твою мать! – шёпотом выругался я, чтобы не услышала высокомерная особа. – Что такое не везёт, и как с этим бороться!? – И тут же услышал громкий и судорожный вздох этой самой особы. Глянув в её сторону, увидел, как она, не мигая, смотрит на меня своими огромными глазищами. Как можно непринуждённее улыбнулся ей и сказал:

– Всё в порядке, не обращайте внимания, это просто поговорка такая. У нас, знаете ли, на все случаи жизни есть поговорки! – и досадливо поморщившись, опять перевёл взгляд на приборы.

«Надо же, облажался! Громко сказал, как будто один в рубке был. Плохая примета, как бы с моей невольной напарницей чего не случилось!»

Ругаться мне было от чего. И если бы не присутствие здесь женщины, пусть и инопланетной, но всё-таки женщины, я бы по полной программе использовал свой обширный словарный запас великого и могучего. Мы не вписывались в зелёную зону! Из-за постоянных кренов и рысканий по курсу от сбрасываемых модулей, навигатор просто не смог выстроить верное направление. У самого корабля, конечно, есть рули маневрирования, но, из-за прикреплённых у него по бортам этих самых модулей, они были бесполезны. Если модули сбросить, то тогда значительно увеличится площадь нагрева обшивки, и справится ли в таком случае система охлаждения, большой, знаете ли, вопрос. Я и так достаточно много сбрасываю модулей. Обшивка, конечно, способна выдержать довольно приличные температуры, но не по полной, так сказать, программе. Не предназначена она для экстремального нагрева.

Корабль прекрасно приспособлен для посадки на поверхность с помощью мощных турбин, которые обеспечивали ему вертикальные взлёт и посадку. А так как в наши планы это не входило, то весь поток энергии от модулей, закреплённых на брюхе корабля, был направлен на его маршевые двигатели. Можно было, конечно, перенаправить энергию на турбины, однако для этого требовалось время, которого у меня катастрофически не было.

Оставалась только одна возможность выровнять корабль и направить его в нужном направлении: подрулить находящимися в корме двигателями. Использовать основной, фотонный двигатель, по вполне понятной причине, я не мог: на таком расстоянии от поверхности мы просто сгорим. Даже если бы и не сгорели, смысла в этом всё равно не было, фотонный двигатель разгонял корабль только по прямой. А вот задействовать оба маршевых двигателя, расположенных по бокам от основного, это, пожалуйста, сколько угодно.

Однако уверенности в том, что сработает моя задумка, не было. Никто и никогда этого не пробовал. Я рассчитывал на эффект водомётного движителя, когда-то, в незапамятные времена, устанавливаемые в кормовой части плавающих машин-амфибий. На этих машинах, для того чтобы совершить, например, левый поворот, надо было отключить левый движитель и добавить мощности на правый; и тогда струя воды, выталкиваемая правым движителем, отклоняла нос машины влево.

Из-за постоянного наружного гула услышать работу маршевых двигателей было невозможно. Приборы показали, что двигатели запустились благополучно и теперь работали в холостом режиме. Ну что ж, пробуем. И я, положив руку на рукоятку управления правым двигателем, начал медленно сдвигать её вперёд, добавляя ему мощности. Одновременно с этим сбросил с правой стороны корабля оставшиеся четыре модуля, максимально облегчая борт. Через минуту к наружному гулу добавился пронзительный вой двигателя. Всё! Предел! На пульте управления индикаторы состояния двигателя находились в красной зоне. Мне бы очень не хотелось угробить движок. С этой планеты, в конце концов, ещё предстоит как-то выбираться.

Нам неимоверно повезло: своей цели я добился! Схематически обозначенный на голографической карте нос корабля дрогнул и поплыл влево, выравниваясь по зелёной зоне приземления. Правда не совсем по центру, как мне хотелось бы, но и так нормально, будем надеяться, что по курсу нет больших деревьев и валунов. Не знаю, что сработало: моя идея с двигателями или всё-таки судно хоть немного да слушалось рулей, но факт остаётся фактом. Мы выровнялись. Ну что же, скоро будет ясно, насколько хорошо сработает мой ангел хранитель! До настоящего времени он справлялся на отлично. Грех было жаловаться, как видите, живой и здоровый. Шкуру себе, конечно, за тридцать лет службы местами подпортил, но это так лирика.

Мысленно пожелав себе удачи, положил руки на удобный штурвал, точно такой же, как и перед моей соседкой, и стал ждать сигнала, машинально поглаживая пальцами плавные изгибы руля. Мою инопланетную напарницу, видимо, раздражали мои не знающие покоя пальцы, и я вдруг почувствовал, как на мою лапу легла горячая тонкая ладонь. От неожиданности я машинально отдёрнул руку и с трудом удержался от того, чтобы не посмотреть на свою соседку. Поняв, что выгляжу глупо, вернул руку на штурвал. Увы, больше меня такой чести, как прикосновение, не удостоили.

– Всё будет хорошо, моя красавица, всё будет хорошо, – пробормотал я, вглядываясь в экран навигатора и каким-то седьмым чувством понимая, что вот сейчас, сейчас, сейчас!.. Полосонув по натянутым нервам визгливым противным звуком, взвыла сирена, и в туже секунду на экране навигатора, по самому центру, вспыхнула ядовито-красная полоса.

– Работаем, милая! – рявкнул я, и, вцепившись в штурвал, изо всех сил потянул его на себя, помогая себе всем своим сто тридцати килограммовым телом, упёршись ногами в упоры. Медленно, очень медленно, красная полоса на экране поползла вверх. Опять же из-за этих проклятых модулей, корабль практически не слушался и рулей высоты. Ощерившись от натуги, я наддал ещё, чувствуя, как заныли перегруженные мышцы ног и рук. На свою соседку смотреть ни времени, ни желания не было, но я был уверен, что она добросовестно, изо всех сил тянет штурвал на себя, точно так же, как и я.

Красная линия доползла до верхнего края экрана и скрылась, уступив место точно такой же, но уже жёлтой полоске, которая тоже неторопливо поползла вверх. Когда весь экран засветился зелёным цветом, я нажатием кнопки зафиксировал штурвал, и, расслабившись, откинулся в кресле, чувствуя, как от напряжения трясутся руки и ноги. Под днищем корабля что-то зашуршало, потом шуршание перешло в дикую тряску, которая перемежалась с громким треском. Потом мощный удар брюхом, такой, что зубы клацнули, и я поблагодарил бога, а может и собственный опыт, за то, что во время любой посадки, лучше без нужды не разговаривать. Язык откусишь! Лично знаю такой случай. Год потом над парнем ржали. Корабль болтало так, что, если бы не плотная фиксация наших тел в креслах, нас бы попросту убило о стены рубки.